Магический Индекс 2 том

— ...Тома?

Но тот кого она увидела был не стоявший перед ней Ауреолус Иззард.

Её не волновало кто, когда, куда, как принес её сюда. Она даже не беспокоилась о своем нынешнем положении, и не думала, что произошло с ней, пока она была без сознания.

Она улыбалась. Счастливо улыбалась.

Только из-за того что Камидзё Тома попадал в её поле зрения.

— ..Ах...

Камидзё невольно отступил.

Камидзё был рад увидеть Индекс в таком состоянии. Её ничего не волновало, кроме выражения лица Камидзё. От того, что она вела себя как котенок, открывающий глаза, Камидзё чувствовал, что это было незаменимым.

Но от этой сцены также бросало в холод.

Позади Индекс стоял алхимик, который должен был быть в главной роли, но оказался полностью забытым девочкой, которую он защищал. Его лицо стало настолько застывшим, будто он только что увидел конец света.

Камидзё не мог принять такую реальность.

Ауреолус Иззард однажды был главным героем. Он предал римских католиков, отрекся от своих убеждений и стал алхимиком, всё только для того, чтобы спасти эту девочку, лежавшую перед ним.

Но его ждал самый худший результат.

Даже если это был Тома Камидзё, если бы он сделал бы всего один неверный шаг, то его судьба могла бы сложиться похоже.

Девочка перед ним была непорочной святой девой, возлюбленной людьми всего мира.

Но из-за того что она была святой девой, она могла любить только одного мужчину.

Такая простая непорочность, граничащая с жестокостью, на самом деле причинила самый больший ущерб.

— Я должен был быть идеален!!! Почему ты такая медленная!? Чего мне не хватает!?

Неожиданно, Камидзё вспомнил марионетку, которую он победил.

Значит, это был не просто клон. На самом деле, эта марионетка точно передавала настоящий характер мужчины по имени Ауреолус Иззард.

— Грр..

Ауреолус Иззард ничего не мог сказать.

Он просто улыбался... странной застывшей улыбкой, будто он только что рыгнул.

Ауреолус поднял руку прямо над Индекс.

Это выглядело как лезвие гильотины, но всё-таки Индекс не бросила Камидзё. От этого алхимик разъярился еще больше, и вложил еще больше силы в поднятую руку.

— Индекс...!

Камидзё немедленно подумал о том, чтобы рвануться к Индекс, но из-за того, что слишком сильно волновался, не мог решить, с какой ноги начать бежать. Алхимик смеялся маниакальным смехом. Теперь для него главным героем был Камидзё.

Камидзё поднял правую руку, но слишком поздно. Он не успел вовремя. Точно так же рука алхимика...

Так и не опустилась.

Камидзё невольно остановился.

-Уу...

Поднятая рука Ауреолуса, выглядевшая, как гильотина, тряслась над головой Индекс.

— Уу...уууууу!

Но не не мог двинуться.

Он потерял все. Он стал алхимиком, и даже предал прежних союзников, чтобы спасти одну-единственную девочку. Но эту девочку уже спас чужак, которого он даже не знал и она даже не взглянула на человека, отдавшего все ради неё.

Если бы в такой ситуации был Камидзё, смог бы он всё равно довериться Индекс?

Смог бы он убедить себя, что его не предали?

Всё-таки, Ауреолус Иззард не мог заставить себя причинить Индекс вред .

Настолько она была важна для этого алхимика.

— ...

Камидзё не мог пошевелиться.

У Томы Камидзё не было воспоминаний. Хотя другие сказали, что он спас Индекс, он не помнил, как он это сделал, и что чувствовал когда спас её.

Таким образом, Тома Камидзё заработал доверие других людей, сумев спасти кого-то, о чём у него не сохранилось воспоминаний.

Видя этого человека перед собой, Камидзё серьезно размышлял, имеет ли он право оставить её у себя?

Но Ауреолус развернулся и пронзительно взглянул на Камидзё.

Этот человек мог приговорить к смерти кого угодно всего одной фразой. Камидзё знал, что это был смертельный взгляд, но в глубине дущи он мог понять его чувства. Сейчас Ауреолус не мог успокоиться. Из-за того что он не мог заставить себя убить Индекс, потеряв все свои убеждения, он пришел в бешенство.

В такой ситуации, кто станет козлом отпущения, кто?

Если подумать об этом логически, любой скажет что этого и следовало ожидать.

— ...ЛЕЧЬ НА ЗЕМЛЮ, НАРУШИТЕЛИ!!.

Раздался разгневанный крик, похожий на взрыв.

В тоже мгновение, Камидзё почувствовал вес многочисленных рук, придавивших его как грабителя банка, у которого выбили оружие и уложили на пол. Термин "нарушители" должен был включать в себя также и Стейла, и краем глаза он заметил красноволосого мага, также распластанного на полу.

— Уу...тьфу...

Камидзё затошнило от ощущения, будто все его внутренности сделали сальто внутри. Своей правой рукой, которую словно засасывало сильное магнитное поле, он изо всех сил понемногу тянулся к своей груди. Если он сможет коснуться своего тела правой рукой, возможно он сможет освободиться так же, как он вернул свои воспоминания.

— ХА, ХАХА, ХАХАХАХА! Я НЕ УБЬЮ ТЕБЯ ТАК ПРОСТО! ПОЗВОЛЬ МНЕ ЕЩЁ НЕМНОГО НАСЛАДИТЬСЯ ЭТИМ! Я НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЮ ИНДЕКС, НО Я НЕ СМОГУ СОХРАНИТЬ РАССУДОК, ЕСЛИ Я НЕ ВЫМЕЩУ ВСЕ НА ВАС, ПАРНИ!

Алхимик вытащил тонкую, как волос иглу, и, держа её трясущимися руками, нацелился ею на своё тело. Затем он вонзил её, будто нажимая на кнопку внутри тела.

После этого, он выкинул иголку в сторону, как будто избавляясь от ядовитого жука, грызущего его плоть.

Эти действия были словно сигналом, объявлявшим о начале атаки, так как Ауреолус снова уставился не Камидзё.

— Прекрати!

В этот момент Химегами Аиса встала между ними.

Она была в той же позе, когда она защитила Камидзё, но на этот раз было существенное отличие. Ценностью для Ауреолуса была не Химегами Аиса, а Тёмная Кровь. Так как его цели, которой была Индекс, было невозможно достичь, то не было причины сохранять такое простое "средство"...

— Химе..

Но Камидзё не мог сказать ничего, чтобы остановить её.

Даже видя Химегами со спины можно было сказать, что она в самом деле беспокоилась. Не только за Камидзё, но и за Ауреолуса, чей рассудок разрушался. Хотя она не сказала этого, Камидзё чувствовал, что она хочет остановить Ауреолуса прежде чем он встанет на дорогу разрушений.

Столкнувшись с этим, кто смог бы выдержать настолько жестокую правду?

— С дороги, женщина...

Но это была величайшая ошибка.

Камидзё видел глаза, которые выглядели как оружейные дула. Это были серьезные глаза. Камидзё двигал своей правой рукой или скорее пытался сделать это. Если он не поднимется, Химегами точно умрёт. Медленно, по чуть-чуть, сантиметр за сантиметром, он продолжал тянуть правую руку, прилипшую к полу. Затем он зубами дотронулся до этой козырной правой руки, будто собираясь съесть указательный палец собственной руки.

— Крак! Со звуком ломаемых костей, его тело обрело свободу. Это хороший шанс! Камидзё резко встал. Теперь ему просто надо оттолкнуть Химегами в сторону и заткнуть Ауреолуса.

— ....Умри.

В этот момент, Ауреолус Иззард сказал это и время словно остановилось.

Убита, задушена, отравлена, застрелена, обезглавлена, зарезана, зарублена, забита до смерти, сожжена, разорвана, раздавлена, целой шайкой< — !ganged up незнаю как перевести — >заморожена, утоплена. Никто не сможет сказать, каким образом убили Химегами.

Ни ран, ни кровотечения, ни болезни.

Она просто умерла.

Как разряженная батарейка. Если душа действительно существует, то её бы вырвали из плоти, оставив пустую оболочку.

Химегами даже не вскрикнула.

Она закачалась, её голова откинулась назад в то время как она упала на спину. Другими словами, Камидзё видел лицо Химегами, пока она падала. Медленно, медленно. Лицо Химегами, которое он не видел, появлялось перед его глазами.

На её искаженном лице всё ещё была улыбка.

Казалось, что она была готова вот-вот заплакать, но всё ещё сдерживала слезы. Это не из-за удивления или шока. Химегами уже была готова к этому. Это было выражение сожаления, сожаления о том, что она не могла исправить нечто предрешенное.

Когда она помешала Ауреолусу, Химегами Аиса уже знала, что всё закончится именно так.

И всё-таки у неё ещё оставалась небольшая надежда, и она попыталась остановить его.

Никому не нужная девочка, которую всегда, до самого конца, считали просто вещью.

Подобно тому как алхимик никогда не станет главным героем, этой девочке не стать главной героиней до самого конца. Это словно фон, с которого убрали действующих лиц, он мертв и бесполезен как ничто другое. Тёмная Кровь — Химегами Аиса.

Кто может смолчать видя это?

(Что ты..)

Глаза Камидзё полностью игнорировали существование алхимика. Он рванулся к Химегами Аисе, которая почти упала на пол. Для этого не было никакой причины. Он просто чувствовал, что если позволит ей упасть на пол, это заклинание смерти будет необратимо.

— ...ПРЕКРАЩАЙ СТРАДАТЬ ХЕРНЕЙ, ТЫ СКОТИНА!!

Как раз перед тем, как Химегами упала на пол, Камидзё наконец смог схватить её тело обоими руками. Тело Химегами было невероятно легким, настолько легким, будто у нее забрали что-то важное.

В его руках тело Химегами было невероятно мягким.

Но правая рука, державшая Химегами, определенно чувствовала слабое биение сердца.

— Что...твоя правая рука нейтрализовала мою Арс Магна?"

Лицо алхимика застыло и затем он сказал: "НЕВОЗМОЖНО! СМЕРТЬ ХИМЕГАМИ АИСЫ БЫЛА НЕИЗБЕЖНА! ТВОЯ РУКА ОБЛАДАЕТ КАКИМИ-ТО ТАЙНЫМИ СПОСОБНОСТЯМИ ИЗ СВЯТОГО ВАТИКАНА!?"

— ...

Камидзё не ответил.

Достаточно. Это было не важно. Как будто он каким-то образом смог вернуть воспоминания, и понять, почему он смог нейтрализовать приказ "умри", используя свою правую руку — это все не важно.

Самым важным было то, что Камидзё точно не мог простить человека, стоявшего перед ним.

Хотя он мог его пожалеть, хотя он мог понять его чувства, хотя раненый Индекс он тем не менее не смог ранить её, всё то, что этот человек делал раньше заставило Камидзё думать, что нет причин сражаться с ним.

Но теперь всё было по-другому.

Даже когда он увидел, как самый важный для него человек предает его, даже когда он увидел, как самого важного для него человека забрали у него, даже когда он не мог выплеснуть свой гнев и даже ругать себя.

Но встретив того, кто действительно заботился о нем...

Как он мог выплеснуть свой гнев на неё, чтобы удовлетворить себя? Камидзё абсолютно точно не мог принять этого.

Тома Камидзё не понимал Камидзё до потери воспоминаний.

Какие были у него воспоминания, какое у него было прошлое, какие планы были у него на будущее. Что он любил, что ненавидел, что он защищал в прошлом, что хотел защитить в будущем.

Но в одном он мог быть точно уверен.

Тома Камидзё никогда бы не согласился ни с этим алхимиком, ни с тем, что этот человек сделал.

Оба Томы Камидзё, которые шли своими путями, наконец пришли к взаимопониманию.

— Хорошо Ауреолус Иззард. Если ты думаешь, что можешь делать всё что хочешь..

Тома Камидзё осторожно положил Химегами Аису на пол и встал. Бесшумно, но казалось, что его гнев выплеснется от малейшего прикосновения как статическое электричество.

Не сдерживаясь он заявил: "...ТОГДА ДАЙ МНЕ УНИЧТОЖИТЬ ТВОЮ ИСПОРЧЕННУЮ ИЛЛЮЗИЮ...!"

Это был чей-то ещё голос. Это был голос Разрушителя Иллюзий — Томы Камидзё.

Между Строк 2[ править]

— Вот почему я хотела быть магом-заклинателем.

Эта история произошла десять лет назад. Однажды ночью на горную деревню в Киото напал вампир. Это произошло очень неожиданно, без предупреждения, без следа.

За ночь обычная деревня, в которой даже не был нужен полицейский участок, превратилась в ад. Молодые люди, пытавшиеся бороться с вампирами, умирали один за другим, до тех пор пока перестали различать, кто стал вампиром, а кто ещё был человеком. Товарищи, которые должны были работать вместе, стали просто убивать друг друга.

Прежде чем взошло солнце, осталось два вида людей: мертвые и вампиры.

Что касается её, которой удалось выжить до сих пор. "Почему?— думала в душе маленькая девочка. Вампиры были повсюду. Всё они были знакомыми ей тетями и дядями, которые желали ей спокойной ночи по вечерам.

Скучный дядя, который однажды сказал ей: "уже поздно, поторопись и возвращайся домой", укусил её в шею.

..В момент укуса вампир превратился в прах.

Юзу, которая однажды сказала ей: "поиграем завтра", укусила её в шею.

..В момент укуса вампирша превратилась в прах.

Её мать, которая сказала ей бежать, укусила её в шею

..В момент укуса вампирша превратилась в прах.

Таким образом, вампиры стали понимать. Она была мерой противодействия вампирам, и пока они будут кусать шею этой девочки, они будут умирать. Это не имело ничего общего с желаниями девочки. Кровь девочки была словно кислота; пока она будет попадать в их рот, вампиры будут растворятся и умирать.

Несмотря на это, никто не мог не удержаться, чтобы не укусить её шею.

Эта девочка безмолвно уставилась на сельских жителей которые становились прахом, рассеивавшимся по ветру.

Так что они могли ей сказать?

— Прости меня.

Каждый вампир сказал это ей.

Некоторые сказали, что они не хотели становится вампирами, некоторые сказали, что они не хотят, чтобы другие стали вампирами как они. Они верили, что только превратившись в прах, они обретут спасение.

Вампиры превратились в прах.

Прости. Нам не следовало бы возлагать на тебя этот грех.

До самого конца они продолжали плакать, не в силах улыбнуться, без возможности спастись.

Незаметно вся деревня покрылась прахом.

Деревня была мирной. Поскольку вокруг не было никого, она была мирной. Даже вампир, спровоцировавший это, уже не существовал. Неизвестно когда этот вампир укусил девочку, и теперь он перемешался с прахом остальных.

Девочка начала понимать.

Вампир, напавший на деревню, тоже был жертвой. Девочка со способностью убивать вампиров с одного удара должно быть испугала этого вампира. Дрожа каждый день, не имея места, куда бы он мог пойти, он мог сделать только один выбор — убить девочку, но у него не хватало сил, чтобы убить её.

Исчерпав все возможности, вампир решил превратить всю деревню в вампиров, чтобы увеличить войско.

Однако, даже целая деревня вампиров легко была убита девочкой.

Так что, я захотела стать магом-заклинателем.

"Я хотела спасти тех кого нельзя спасти. Я хотела спасти брошенных. Жертвы они или грешники, даже если они умерли, я хотела вытащить их из ада. Но маги, которые могли сделать эти вещи, противоречащие логике, появлялись только в комиксах."

Не важно как, она должна стать магом-заклинателем. Она всегда мечтала стать одним из них. Её мысли были только об этом. Таким образом, когда она встретила алхимика, её мечта, которая не могла сбыться, неожиданно стала досягаемой, и это взволновало девочку. Той ночью она так нервничала, что не могла уснуть. Это было приятная разновидность напряжения.

Но теперь, алхимик стоял перед девочкой.

— С дороги женщина..