"Отменить решение совета может лишь Хранительница. И раньше, когда гномы еще жили во внешнем мире, среди нас где-то раз в поколение рождались провидцы. Это странное явление. Вроде бы не магия, но и наука объяснить его не в силах. А после того, как мы основали Закатный Град и установили под Синим озером величайшую реликвию — Сердце Гор, произошло необъяснимое. Возникла связь между озером и рождающимися провидцами. Точнее будет сказать провидицами. Словно водная стихия ожила и начала перерождаться в наших дочерях, даря им недоступные раньше знания. В те времена совет состоял из умных и решительных гномов — еще бы, ведь именно они организовали исход нашей расы. Так вот, сначала к тогдашней провидице отнеслись настороженно. Но потом, когда сведения, которые она извлекала не иначе как из озерных глубин, помогли решить кое-какие важные проблемы...

А после была еще история. Следующая провидица, а следует сказать, что силу она обрела точно после смерти первой, буквально спасла наш народ. В общем, про это у нас существует целая легенда, рассказывать которую долго, да и не буду я сейчас. Просто знайте, что с тех пор действующая провидица зовется Хранительницей, и имеет определенную власть. Часто решения совет принимает именно на основе ее слов.

Арона, старая и мудрая гнома, предпоследняя Хранительница, которую все Старейшины послушались бы без раздумий, умерла два года назад. И сейчас никто не имеет такого непререкаемого авторитета. Хотя и говорят, что новая — Илида, очень сильна. Но ее молодость...

Да, на скорое определение вашей участи, если ничего непредвиденного не произойдет, рассчитывать не стоит".

Слова гнома про непредвиденное заставили людей улыбнуться. А можно ли расценивать подобные речи, иначе, чем шутку, уже поняв на какие пируэты способна судьба?

Орлиргор откровенно заболтался, вываливая на головы гостей все новые сведения. До полудня они узнали море всевозможных вещей. С практической точки зрения самым полезным оказались правила поведения на совете, формы обращения к Старейшинам, да и другим гномам в различных ситуациях. Этикет как таковой, мало волновал Светлену, да и Коэла, считавшего себя достаточно подкованным в этом словоблудии. Но когда есть вероятность, что от того, как и что ты скажешь, будет зависеть твоя жизнь, а еще хуже — жизнь дорогого человека, то надежнее перестраховаться.

Дромдор подошел точно в назначенный час. С каменным выражением лица осмотрев картину чаепития, в которое плавно перетек завтрак, он вежливо попросил людей следовать за ним. Так по дорожке вниз направилась их маленькая процессия. Впереди старый гном с высоко поднятой головой, полный собственного достоинства. За ним Светлена и Коэл. А замыкал их группу удрученный Орлиргор, при появлении Дромдора захлопнувший рот на полуслове.

И, хотя в эти минуты весь совет обсуждал именно двух человек, ставших гостями в Закатном Граде, увидеть их перед собой гномы бы сейчас не хотели. Кто же любит, когда его застают врасплох, в момент нерешительности, сбитым с толку? А Старейшины пребывали в смятении.

Виной тому являлась синеглазая Илида, буквально вбежавшая в зал совета, едва началось обсуждение первой из запланированных проблем. То, что она рассказала, разожгло нешуточный пожар спора между гномами.

До прихода гостей сама собой буря в совете бы не улеглась. Кто знает, что произошло бы, если бы маленькая процессия предстала перед раздраженными Старейшинами в тот час. К счастью, этого не произошло.

* * *

Когда идешь вниз по широкой, вырубленной в камне тропе, а справа, с края пропасти открывается вид на великолепие гигантской пещеры, тебе совершенно не страшно. И озеро, виднеющееся внизу, и дальний, теряющийся во мраке свод, воспринимаются также спокойно, как бескрайняя синева моря. Но когда в жалких двадцати метрах от тропы, сорвавшись непонятно откуда, вниз пролетает большой темный предмет, становится не по себе.

Коэл замер на половине шага. Светлена тоже остановилась. Остолбеневшие гномы провожали агрегат неверящими взглядами. Только теперь, прекратив движение, виконт понял, что уже секунд десять он ощущает что-то странное: какой-то холодок пробегает по внутренностям. Чувство было похоже на то, какое испытываешь, падая с высоты. Прыжки в море с крутых скал, более-менее безопасных, проверенных, разумеется — традиционное развлечение мальчишек и девчонок всех прибрежных городков и деревень Асстии. Рельеф позволяет. Так что ощущение не казалось чем-то новым. И все же, стоя на твердой земле, испытывать подобное представлялось невозможным. Однако Коэл привык доверять чувствам, а сейчас они уже просто вопили "ты падаешь!", причем с каждой секундой все громче.

Разлад в восприятии мира прошел после первого же толчка. Земля дрогнула, норовя уйти из-под ног. Светлена на мгновение потеряла равновесие, взмахнув руками в попытке его вернуть. И Коэл, не раздумывая, в два прыжка оттащил ее подальше от края обрыва. Он тоже был ошеломлен, но палуба под ногами еще и не так раскачивается порой, так что просто устоять не было для него сложной задачей. Конечно, неожиданно, когда подобные кульбиты выделывают не старые добрые доски, а скальная твердь. Но результат одинаковый.

А через несколько секунд тряски девушка сникла на руках молодого человека, и до Коэла докатилась волна совершенно диких ощущений. Словно на крови замешали ярость, боль и еще непонятно что, а потом плеснули в этот коктейль соли и пламени. Он только понял, что это как-то связано с водной стихией. Видимо Светлена попыталась узнать, понять что-то, используя свои возможности, но результат оказался отвратительным. Природа ее силы, наконец, продемонстрировала и отрицательные стороны. На миг в душе Коэла вспыхнули самые яркие эмоции, главной из которых был страх за любимую, но он быстро подавил их. Прислушиваясь к себе, несмотря на грохот и треск, набиравший силу вокруг, он понял, что ничего действительно серьезного и опасного не случилось. Скоро Светлена очнется, и все будет в порядке. Если к тому времени еще что-то будет.

В воздух поднялись облака пыли. Несколько трещин, извиваясь, проползли снизу вверх. Некоторые пересекли тропу и устремились выше. Любую из них, однако, без труда можно было перешагнуть. Но одна трещина показалась опасной даже такому дилетанту в этом вопросе, как виконт. Она змеилась между уходящим вверх каменным монолитом и левым краем тропы. Если весь уступ, по которому они спускались, начнет падать, то их уже ничто не спасет.

Дромдор и Орлиргор, как завороженные, провожали взглядом новых вестниц разрушения. Казалось, перед их глазами бегут не трещины, а видения конца света. Впрочем, отчасти так и было. В прямом смысле. Потому что когда через полминуты взбрыкивающая земля, наконец, успокоилась, из-под потолка упало еще несколько странных конструкций. И в пещере стало темно. Светящийся туман, стелившийся ранее на уровне верхнего яруса, исчез.

Правда абсолютной тьмы не получилось, внизу находились и другие источники света. Огни горели в окнах строений, слегка светились стены и пол, да и на поверхности озера играли какие-то блики. Но здесь, на тропе, можно было подумать, что стоит облачная ночь, а в прорывах туч сияют звезды. Только вот небо оказалось снизу.

Коэл, с того момента как оттащил Светлену подальше от края тропы, так и не выпустил девушку из объятий. Он осторожно поднял ее на руки, и теперь старался успокоиться и проанализировать ситуацию. Он пребывал в уверенности, что судороги земли утихли лишь на время, и вскоре повторятся. На чем эта уверенность основана он не думал. Просто принял как данность. А если так, значит, нужно искать выход, что-то решать. И действовать быстрее.

Для начала — куда бежать, вверх или вниз? Оценив, насколько их маленькая компания уже успела спуститься, Коэл решил, что лучше двигаться вниз. Главная причина — огромный риск, что до следующего толчка они взобраться наверх не успеют, а тропа обрушится. Наверняка у гномов есть множество запасных выходов, вот по ним и следует выбираться.

Только чтобы реализовать решение, Коэлу, как оказалось, сначала нужно сдвинуть с места Дромдора и Орлиргора. Гномы вели себя станно. И если Орлиргор просто стоял, задрав голову, и бессмысленно открывал и закрывал рот, то Дромдор сначала упал на колени, а затем провыл что-то непонятное и принялся биться головой об пол. Особенно дико эта сцена смотрелась на фоне постепенно разгорающихся в глазах гномов желтоватых огней. "Все-таки не врут сказки. Интересно, почему же раньше они так глазами не сверкали, например, ночами, когда мы по горам шли?" — промелькнуло в голове молодого человека. Но он быстро подавил несвоевременное любопытство.

В действительности Коэл, глядя на такие действия спутников, на несколько секунд просто растерялся. Отсюда и посторонние мысли. К счастью, почувствовав, что земля успокоилась, гномы сами пришли в себя. Орлиргор закрыл рот, Дромдор приостановил процесс самоистязания. Даже при очень слабом освещении было видно, как посерели лица гномов. У Дромдора на лбу кровоточило несколько ссадин, а какого размера обещала появиться шишка, и представить сложно.

— Я уж думал все, отгорел наш закат, — голос старого гнома ощутимо дрожал. Но с колен он поднялся, оглядываясь. Ноги видимо, плохо его держали, и Орлиргор подхватил под локоть родственника.

— Вниз, — это слово Дромдор почти прохрипел, и тут же закашлялся. Пыль и не думала оседать.

И со всей возможной скоростью маленькая группа поспешила спуститься по тропе.

Когда они достигли нижнего яруса, гномы уже полностью пришли в себя. Коэл же по-прежнему нес Светлену, пребывающую без сознания.

— Поедем второй южной? — поинтересовался Орлиргор.

— Там сейчас, наверняка, не протолкнуться, — у Дромдора оказались другие планы.

— Сейчас нигде не протолкнуться, не оставаться же теперь тут, — пробурчал молодой гном, и на пару секунд задумался. Придя, видимо, к какому-то выводу, он уже хотел высказать новую версию, но Дромдор его опередил. Он спокойно, слегка глухо сказал:

— Мы пойдем восточной спиралью, о ней вряд ли многие вспомнят.

Орлиргор нахмурился, взвешивая положительные и отрицательные моменты, но промолчал. Коэл, естественно, также комментировать решение не стал.

Их путь, как оказалось, шел мимо озера. Когда они подошли близко к кромке неспокойной воды, чтобы затем свернуть в неприметный тоннель, очнулась Светлена. Гномы на секунду притормозили, с намерением тут же продолжить путь, едва Коэл поставит девушку на ноги. Но не тут-то было. Коэл же сразу, как только любимая пришла в себя, ощутил внутреннее напряжение. Она что-то понимала, чего он уяснить не мог. И собиралась действовать. А для этого ей придется остаться тут, у озера. "Ах, ты... ", — однако даже про себя Коэл не стал ругать стихию, оборвав мысль. Вот только на миг шевельнулось сожаление, что все так сложно: "И почему она не обычный целитель? Тогда бы сейчас перед нами не стояло никакого выбора. Хотя нет, тогда мы бы вообще тут не стояли. А я, так и нигде бы не стоял".

У Коэла даже мелькнула идея искусственно продлить обморок Светлене, только бы без возражений унести ее как можно дальше отсюда. Уберечь от опасностей таких приветливых, на первый взгляд, подземелий. Но и эта мысль как появилась, так и сгинула. Он чувствовал, что так поступить просто нельзя, хотя и не вполне сознавал почему.

В этот миг никакое объединение чувств, вроде бы, и не могло помочь им понять друг друга, слишком все перепуталось, слилось в одно. Страхи растворились в надежде, вера окрасила ответственность, любовь подсластила грусть. Но Коэл смотрел в глаза любимой, и без всяких слов понимал — наравне с новыми возможностями, Светлена приняла и некую ответственность. Не абстрактную вину за все, что натворит послушная ей стихия в этом мире. Но за то, что происходит здесь и сейчас. Она в ответе за это просто потому, что способна повлиять на ситуацию.

Невольно ему вспомнился их ночной разговор на берегу моря, еще там, в столице. Подумалось, что сюда и в этот конкретный час их привели, в конечном счете, мечты. И чтобы продолжить выбранный тогда путь в светлое, волшебное завтра, сегодня нужно не просто спастись, нет. Нужно преодолеть препятствия, поставленные на их пути судьбой, так, будто идеал уже достигнут. Ведь если они сами не станут совершать те поступки, которые хотели бы видеть от окружающих, то их ждет прямая дорога. Простая дорога. Ровная. Но по ней никак нельзя будет взойти на небеса. А где еще возможно то, о чем они мечтают? Где найти такое место, такое время...? Пусть Светлена верит, что тут, на Энтаре, но он — не очень. Однако с пути не свернет, и на это есть две причины. Первая — по выбранному пути Коэл идет рука об руку с любимой. Вторая — а вдруг права она, а не он?

Коэл пытался понять, что движет сейчас Светленой, какие действия и почему она считает должными. Девушка ничего не говорила, но голубые глаза заглядывали в самую душу, и без всяких мистических связей словно отпечатывали там нечто большее, чем слова: "Раз я в силах помочь, значит, я должна это сделать. Я смогу успокоить буянящее Сердце Гор, охладив его. Вода подсказывает мне решения. И неважно, поможет это какой-нибудь паре гномов, которым судьба уготовила падение булыжника на бедную голову. Или спасет целую расу, если вдруг сегодня суждено было бы обрушиться сводам всех пещер, к примеру, верхушка горы провалилась бы под собственной тяжестью. Если я этого не сделаю, то никто не сделает. И поэтому пойми и прими: сбежать мне — недопустимо. Это будет отказом практически от всего, чем я живу, добровольно одетыми цепями страха. И пусть кому-то кажется, что страх смерти имеет полное право на существование. Пусть другие думают, что ужас перед болью, с которой душа расстается с телом — закономерен. Но не для меня. Потому что я хочу, я могу стать выше. Таков мой путь. Ты видишь, я готова пожертвовать многим, но только не отказом от мечты".

Молчаливый диалог длился недолго. Это безумие, но она остается. А Коэл провожает гномов до того момента, пока не будет уверен, что они доберутся до поверхности. А потом... возвращается. Потому как не одна Светлена тут "не может иначе".

Девушка выскользнула из его рук, в противовес словам по-прежнему не желавших отпускать ее навстречу опасности. А затем, под взглядами удивленных гномов, почти привычно скинув башмаки, соскользнула с полутораметрового обрыва в воду. И сразу же ушла в глубину.

— Идемте, уважаемые.

— А..., — Дромдор хотел, очевидно, спросить, что же значат странные действия людей. Но Коэл не дал ему такой возможности, просто, но со всей доступной убедительностью повторив лишь:

— Идем.

И гномы, как ни странно, послушались.

Они прошли не так уж много: тройка поворотов — полторы минуты уверенного движения. А затем земля заходила ходуном вновь.

В нешироком тоннеле переносить зыбкость камня оказалось намного сложнее. Все, на что Коэл мог рассчитывать, это прочность конструкции, созданной гномами. Верить, что своды выдержат и на этот раз, ему хотелось отчаянно. И глядя на более спокойных, чем в прошлый раз, спутников, он мог себе это позволить.