Женщина внимательно посмотрела на меня. Казалось, она готова была сейчас выполнить любую мою просьбу.
— В чем дело?
— Если не возражаете, мы с друзьями переночуем в каком-нибудь из домов. Заодно послужим вашим горожанам хорошим примером того, что бояться нечего. Только, ради Бога, объясните им, что именно помешает дексам сюда явиться, после того, как мы с друзьями покинем Таир.
Женщина опустила взгляд и понимающе кивнула. Казалось, касательно нежелания ночевать в одном помещении со всеми, она поняла куда больше, чем я хотел сказать.
— Думаете, яд дексов все же убьет вас? — сочувственно спросила она. Я огляделся. На улице стояла тихая темная ночь, укрытая одеялом из сизого тумана. Возможно, моя последняя ночь.
— Если так, не хотелось бы будить горожан криками, — усмехнулся я, — они достаточно натерпелись.
Из груди Рики вырвался тяжелый вздох. Несколько секунд она размышляла над моими словами, затем все же кивнула.
— Хорошо, я приведу ваших друзей. Думаю, мы с Анной тоже будем неподалеку... — она на миг замялась и закусила нижнюю губу, — на всякий случай.
Я поблагодарил Рику Арнар и остался ждать ее снаружи, оглядывая ночной Таир. Правое предплечье все еще болело, тело казалось набитым опилками чучелом, страшно хотелось провалиться в сон, но мне было искренне страшно. В голову лезли слова Шаддэка. Он уверял меня, что я скоро умру, и говорил это так яростно...
Никогда раньше я не боялся смерти. У меня бывали довольно опасные задания, я участвовал во множестве поединков, и ни разу не боялся умереть. Жара в пустыне Лари не была вражеским клинком, но тоже могла убить меня, однако и тогда мне не было страшно. Даже в Лэс-Кэрр-Грошморе в бою с призраком Виктора Фэлла страха было меньше, чем сейчас. То была бы смерть от меча, когда ее можно ожидать. А смерть в пустыне, когда ты изможден жаждой и жарой, кажется избавлением, и ты ждешь ее по-настоящему...
Этой же ночью за моим окном будет маячить другая смерть. Если яд дексов все же подействует на меня, мне предстоит проснуться от страшной боли, пережить которую, по словам Рики Арнар, невозможно. Не могу представить, чтобы я умолял кого-то убить меня.
— Райдер! — окликнул меня знакомый голос, от которого на душе сразу стало теплее. Филисити осторожно приблизилась, и я заключил ее в объятия, опустив правую руку. Предплечье тут же налилось тяжестью, и тянущая боль стала сильнее, но сейчас мне было на это плевать.
Роанар и Ольциг остановились напротив нас и смотрели на меня напряженно, словно пытаясь отыскать печать Смерти на моем лице. Я раздраженно отвел глаза и зарылся лицом в пышные волосы Филисити, приятно пахнущие травой.
— Как рука? — ревностно поинтересовался монах, косясь на повязку.
Позади dassa и арбалетчика показалась Рика с сестрой.
— Я зашила его раны, но, если мастер Лигг захочет сражаться, то ему потребуется помощь целителя, — миролюбиво заметила леди Арнар, обменявшись со мной улыбками.
— Я ведь сразу этого говорил! — возмущенно воскликнул dassa, обжигая Рику обиженным взглядом.
Роанар устало вздохнул и качнул головой.
— Послушайте, нам лучше сейчас всем отправиться спать. День выдался не из легких, — арбалетчик перевел на меня взгляд, — завтра Ольциг приведет твою руку в порядок, и можно будет двигаться в путь.
— Он может не дожить до завтрашнего утра! — отчаянно воскликнул dassa, отворачиваясь. Роанар ободряюще посмотрел на меня. Похоже, арбалетчик был единственным человеком, который не верил в то, что мне грозит смерть от яда дексов.
Я оглядел друзей и кивнул. Распалять спор мне совершенно не хотелось.
— В любом случае, сейчас лучше всем действительно отправиться спать. Мы все валимся с ног, а впереди самый сложный этап пути.
Ольциг не спешил повернуться. Кажется, чтобы добиться его внимания, я должен был сначала прочесть по себе заупокойную, а уж потом вносить какие-то дельные предложения. Dassa явно считал, что мы с арбалетчиком недостаточно серьезно подходим к вопросу моей возможной кончины.
Филисити отстранилась от меня и предложила:
— Дом, где я раньше жила, располагается недалеко отсюда. Там достаточно комнат, мы все сможем разместиться.
Рика покачала головой, бросив беглый взгляд на Роанара. Похоже, ей не очень хотелось находиться рядом с ним после его реакции на поцелуй.
— Мы с Анной, пожалуй, переночуем в нашем доме. Он стоит по соседству, — спокойно проговорила она. Было видно, что леди Арнар этот тон дался тяжело. Арбалетчик почувствовал это и стыдливо опустил взгляд.
— Значит, решено, — подытожил я и обратился к Филисити, — покажешь дорогу?
Девушка кивнула и направилась вперед. Вскоре с ней поравнялась Рика, и они начали тихо разговаривать о чем-то своем. Я не концентрировался на их диалоге: мне представился шанс побыть в одиночестве, и упускать его не хотелось. Я чувствовал себя настолько измотанным, что поддерживать с кем-то разговор сейчас просто не было сил.
Dassa, слава Богу, беседовал с Роанаром, а Анна держалась молчаливо и отстраненно. Несколько раз она смотрела на меня и ободряюще улыбалась, но не пыталась завязать разговор, и сейчас я был искренне ей за это благодарен.
Дорога до дома Филисити заняла около получаса. Поместье барона да-Кара не отличалось такой изысканностью и роскошью, как, например, поместье Экгардов в Ургоре. В здании было два этажа, вход украшали круглые резные колонны из белого мрамора. С правой стороны дома надстройкой возвышалась цилиндрическая башня, похоже, использовавшаяся как часовня. Ставни на втором этаже были плотно закрыты, а окна на первом смотрели на нас черной пустотой. Как и все дома в Таире, этот выглядел брошенным, хотя и сохранил аккуратность окружающей его территории и вовсе не казался обветшалым. Только по окнам можно было почувствовать: здесь давно никто не жил. Даже призраки, казалось, обходят стороной это место.
Филисити с тоской оглядела поместье и, вздохнув, указала нам на вход.
— Что ж, прошу, — невесело усмехнулась она.
Рика и Анна учтиво кивнули нам и молча отправились в дом по соседству. Леди Арнар, похоже, стремилась как можно быстрее избавить себя от необходимости находиться рядом с Роанаром. Что ж, ее можно понять.
Напоследок Рика ободряюще улыбнулась мне, произнеся одними губами, что все будет хорошо. Анна уходила, не оборачиваясь. Светловолосая женщина, кажется, чувствовала себя виноватой за то, что декс ранил меня. Мне хотелось приободрить ее, убедить, что она вовсе в этом не виновата, это ведь мне не хватило скорости отразить атаку, да и защищать Дана меня никто не заставлял, это был только мой выбор. Однако усталость настолько сильно давила на плечи, что у меня попросту не нашлось сил заговорить с Анной.
Мы с Роанаром и Ольцигом последовали за Филисити. Рон опередил девушку у самых дверей и, опустив взгляд, потянул на себя тяжелую створку. Филисити посмотрела в темноту холла перед собой и тяжело вздохнула. Я остановился рядом с ней и ободряюще положил левую руку на плечо.
— Послушай, нам не обязательно оставаться именно в этом доме. Если ты не... — начал я, но Филисити натянула улыбку и отрицательно покачала головой.
— Нет, все в порядке, — уверенно произнесла она и тут же сделала шаг в темноту. Из дома повеяло холодом: никто давно не протапливал его. Похоже, поместье да-Каров пустовало дольше, чем многие другие дома горожан.
Я последовал за Филисити по темному холлу почти наощупь, здесь было намного темнее, чем на улице.
Девушка отправила игривые зеленые искорки магии стихий зажигать свет, не пропуская ни единой свечи или масляной лампы. Когда вдруг вспыхнул огромный камин, dassa вздрогнул. Поленья приятно затрещали. Широкий холл озарился мягким светом, однако Ольциг неприятно поежился. Роанар, шедший рядом с ним держался молчаливо и мрачно.
Из холла на второй этаж вела широкая укрытая темным ковром лестница. Филисити уверенно направилась вверх по ней.
— Жилые комнаты на втором этаже, — пояснила она, и ее дрожащий голос эхом разлетелся по дому. На последней ступени Ольциг положил руку на перила и недовольно смахнул с ладони налипшую паутину.
— Да это же настоящий склеп, а не дом. Не лучше ли было остаться в храме Онкода, прости Господи? — шепнул он арбалетчику. В тишине не услышать его было невозможно. Филисити напряженно вздохнула, я обжог монаха взглядом.
— Dassa, соображай, что говоришь. Если очень хочется, можешь вернуться в храм Онкода и оставаться там до утра, — процедил я сквозь зубы.
— Ничего, Райдер, он прав, — отозвалась Филисити, когда Ольциг уже набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, — этот дом действительно стал похож на склеп. Если хотите, мы можем вернуться.
Мне стоило больших трудов не застонать в голос от усталости. Честно говоря, сейчас я мог бы уснуть где угодно, хоть прямо на полу этого самого коридора. Возвращаться в храм Онкода только потому, что поместье Филисити кажется неуютным, я был совершенно не готов.
— Послушайте, — из моей груди вырвался тяжелый вздох, — нам с вами приходилось ночевать под открытым небом, в клетках лагеря Рыжего Шина, в Хальдском и Варском лесах, у спуска с Тритонова перевала. Не кажется ли вам, что по сравнению с этими местами поместье Филисити — королевские хоромы? Ольциг, можешь возвращаться в храм Окнода, если хочешь, но я остаюсь здесь. Мне сейчас совершенно все равно, где спать, лишь бы лечь поскорее.
Монах сочувственно склонил голову и вздохнул.
— Если ты остаешься, я тоже остаюсь. Сегодня ночью будет ясно, выживешь ты или нет. Если яд начнет действовать, я должен быть здесь.
Dassa решительно зашагал к одной из комнат и распахнул дверь. В помещении на прикроватном столике горел масляный фонарь — от магии Филисити не укрылся ни один потенциальный источник света. Небольшая комната была плотно заставлена мебелью: сундуки для одежды, письменный стол, широкая кровать, прикроватный столик, высокий книжный шкаф.
Ольциг ободряюще улыбнулся хозяйке поместья и уверенно шагнул в комнату, напоследок посмотрев на меня.
— Если поймешь, что яд действует... — неуверенно начал он, — сразу же кричи, я приду.
Роанар устало закатил глаза и хлопнул монаха по плечу.
— Не переживай, dassa, — невесело усмехнулся он, — если яд начнет действовать, поверь, он закричит.
С этими словами Рон повернулся к нам спиной и направился в самый конец длинного коридора, в дальнюю комнату. Филисити и Ольциг проводили его возмущенными взглядами. Монах, похоже, был настолько ошеломлен грубостью его язвительного замечания, что даже не нашелся, что ответить, однако лицо его побагровело от негодования.
Реакция Филисити была схожей. Заметив на моем лице усмешку, она вопросительно кивнула, изогнув бровь.
— Это было очень грубо, разве нет? Чему ты усмехаешься?
Я глядел в спину арбалетчика и качал головой.
— Роанар среди нас всех единственный, кто не верит, что я отправлюсь в Царство Смерти. Думаю, он считает, что вы напрасно всполошились и носитесь со мной.
Филисити недовольно прищурилась.
— Пусть считает, как хочет. Если тебе угрожает опасность, мне не может быть все равно, — с вызовом заявила она. Я невольно улыбнулся, приобняв колдунью левой рукой.
— Никому из нас не все равно. Ты ведь наш друг, — серьезно проговорил Ольциг. Я улыбнулся ему и поцеловал Филисити в волосы.
— Все будет хорошо. От меня не так-то просто избавиться. И потом, — мы столкнулись взглядами с девушкой, — я ведь дал тебе слово, что ты не потеряешь меня, помнишь?
— Хотелось бы верить.
Девушка тяжело вздохнула, затем посмотрела на dassa.
— Ольциг, ты... — она замялась, пытаясь подобрать слова и озираясь по сторонам, точно ища кого-то в этом заброшенном доме, — не видишь здесь никого?
— Ни одной души, — покачал головой монах, и в его глазах отразилась скорбь.
— Если вдруг встретишь моего отца... — глаза колдуньи блеснули от подступивших слез. Ольциг улыбнулся ей понимающей доброй улыбкой.
— Я укажу ему дорогу к миру и покою. И обязательно скажу тебе об этом.
— Спасибо, — хрипло произнесла она.
Мы неспешно побрели к выбранной девушкой для меня комнате. Мебель там была расставлена чуть иначе, чем в той, что выбрал для себя Ольциг, но набор ее был абсолютно идентичным.
Обычно чегресская манера пытаться занять каждый свободный метр меня немного раздражала, но сейчас уютное нагромождение мебели действовало успокаивающе.
Не терпелось лечь спать. Казалось, я провалюсь в сон, стоит только принять горизонтальное положение. А еще это, наконец, отвлечет от боли: рука ныла не на шутку, особенно когда я опускал ее вниз.
Филисити тихо закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Я изумленно посмотрел на девушку и вопросительно приподнял брови, но задавать вопросов не спешил, боясь своим косноязычием обидеть ее. Филисити криво улыбнулась и приблизилась ко мне.
— Хочешь напомнить мне о приличиях? Что леди не должна оставаться в одной комнате с мужчиной, особенно ночью?
Я хохотнул и покачал головой.
— Ты меня с кем-то путаешь. Когда это я напоминал тебе, как должна вести себя леди?
Филисити осторожно прикоснулась к моей забинтованной руке и сочувственно сдвинула брови. В полумраке комнаты взгляд колдуньи снова показался мне тяжелым и пронизывающим.
— Сильно болит? — спросила она.
— Терпеть можно, — отмахнулся я, — леди Арнар действительно знает свое дело. К тому же мне не стоит расслабляться.
Девушка непонимающе склонила голову, и я, вздохнув, пояснил:
— Если верить мнению большинства, сегодняшней ночью мне предстоит испытать боль, от которой я буду молить о смерти, — мое лицо подернулось гримасой отвращения, — и я собираюсь пережить ее.
Филисити посмотрела на меня с надеждой, хотя, кажется, не очень-то верила, что мне удастся осуществить этот замысел. Я коснулся мягкой щеки колдуньи левой рукой и кивнул.
— Я не собираюсь сдаваться, Филисити. Не теперь, когда практически подобрался к Виктору Фэллу и своему прошлому.
Девушка нахмурилась, и я вкратце рассказал ей о нашем разговоре с Рикой и о том, что произошло после. О рогатых лерсах, пересмешниках и дексах, склонившихся передо мной и готовых исполнить любой приказ. Филисити завороженно слушала, не перебивая и не задавая вопросов. Хотя у нее их скопилось не меньше, чем у меня. То, что мне подвластна магия, которой не владеют другие стражи Орсса, по-настоящему удивило и заинтересовало ее.
— Я просто не имею права сейчас выйти из игры. Только мы сможем остановить войну внутри самого Орсса, и без меня это будет невозможно. Только я могу провести нас через дексов и, может даже обратить их против наших врагов. У меня нет права сейчас умирать!
Девушка прикрыла глаза. Ее мучили сомнения.
— Я бы все отдала, чтобы ты пережил эту ночь, Райдер, — тихо произнесла она, — даже своей жизни бы не пожалела...
— Не надо так говорить, — качнул головой я, — такой ценой мне не хотелось бы выживать.
Глаза Филисити блеснули в тусклом свете масляного фонаря.
