Беатриче упивалась каждым своим выходом на сцену и сыпала остротами с таким задором, будто придумывала их сама по ходу пьесы. Кристиан (а особенно Алекс) все больше ею восхищался и стал отвечать на ее вдохновение своим: тоже острил напропалую, нередко вставляя отсебятину, но удачную. С особым удовольствием он хватал ее за руки или обвивал гибкий стан в танце, а уж когда по ходу пьесы ему надо было поцеловать Беатриче, то поцелуй получился таким волнительным, проникновенным, сладостным....

Публика разразилась по завершении спектакля аплодисментами и заставляла исполнителей вновь и вновь выходить на галерею, крутиться вокруг себя и кланяться. Но все когда-то завершается, а это представление завершилось для "артистов" ужином в большом зале палаццо. Кристиан и Беатриче, не сговариваясь, сели вместе и вновь волновались, касаясь друг друга локтями, иногда плечами и даже бедрами. Вскоре Кристиан затеял новую игру: нашел под столом ее ноги и стал касаться их своими щиколотками, а потом сплетать голени с голенями. Какие токи заструились внутри их ног, а потом поднялись выше, разжигая костры в чреслах! Вскоре и щеки их запылали румянцем, а взгляды непроизвольно устремились друг к другу, проникая в глубины трепещущих душ....

Впрочем, закончился и этот замечательный ужин, гости встали из-за стола и распрощались с радушным семейством Джулио Борромео. Кристиан сжал напоследок кисть Беатриче, потом склонился к ней и стал покрывать жаркими поцелуями, а Беатриче запустила пальцы другой руки в его шевелюру и вцепилась в нее — но потом почти оттолкнула его голову, отняла руку, повернулась и быстро вышла из комнаты.

— Ты бы еще под юбку к ней залез на виду всей семьи! — выговаривал ему Алекс по дороге домой. — И так скомпрометировал бедную девушку....

— Да с чьей подачи я все это затеял? — возмущался Кристиан. — Тебе же в угоду!

— Мне, не спорю. Ах, какая, в самом деле, девушка. Огонь! Искренняя, своенравная, неискушенная! С такими, вообще-то, бывает много хлопот....

— Так, может, бросим ее искушать? — с надеждой спросил Кристиан. — Поедем в Новару, свои войска к скорому походу готовить?

— Нет. Костер ее чувств зажжен и оставить его прогореть бестолку — все равно что плюнуть в него. Не расслабляйся, герой-любовник, лучшие моменты впереди!

— Как бы я хотел, чтобы ты, Алекс, заимел свое тело! И отстал от меня со своими моментами....

— В этом случае ты, Кристиан, либо был бы уже убит, либо забился в свое имение и плодил бы там себе детишек, но тихо-тихо....

— Нет, мы жили бы как братья-близнецы и продолжали делать все дела вместе — только амурные порознь.

— Хватит мечтать о несбыточном, Кристиан. Вернемся в наши реалии....

В сторону Новары все же пришлось съездить: в связи с началом весеннего паводка река Тичино вышла из берегов и снесла мост на дороге Милан-Новара, прекратив сообщение со стратегически важным городом. Прибыв к переправе со своими егерями (поднаторевшими и в строительных работах), Кристиан посмотрел на вялое копошение горстки местных жителей, пробующих наладить хотя бы лодочное сообщение с правым берегом, потом на едва торчащую из воды каменную опору бывшего моста и подозвал полковника Крайиржа:

— Граф, мне кажется, здесь можно наладить паромную переправу. В вашем хозяйстве ведь есть длинные пеньковые канаты?

— Есть, но до 200 локтей, а здесь надо бы 400....

— Но до той опоры хватит?

— Вполне.

— Найдется и пара блоков, что бы кататься по этому канату?

— Есть такие.

— Тогда стройте большой прямоугольный плот с помостом, а к той опоре пошлите лодку с канатами и ловкими егерями: пусть обвяжут ее двумя канатами и протянут их поперек реки на наш берег и на правый. Затем надо привязать к тем канатам через петли на блоках канаты продольные и свободный конец одного закрепить на одном из двух кнехтов на углах плота. Если оттолкнуть плот от берега, канат развернет его под углом к течению, а колесико блока обеспечит движение по поперечному канату.

— Но только до той опоры, герр маршал.

— Это да. Там надо будет поймать болтающийся в воде конец второго продольного каната и прицепить его к тому же кнехту (первый канат, соответственно, отцепить) — и движение к правому берегу возобновится. Если же эта система будет сбоить, придется посадить на опоре дежурного егеря, который будет придерживать блоки.

— Что ж, попробуем, — сказал чех. — Пока в Вашу голову, сир, ничего другого не придет. А может, вода через день-два упадет и можно будет мост восстанавливать?

Но нет: вода и не думала спадать и буйство свое не умерила. Пришлось строить паром. Единственный плюс: в щель между камнями опоры удалось вбить лом, к которому и были привязаны канаты. Провозились в общей сложности три дня, а утром четвертого паром пустили в пробное плавание, которое показало, что без мужика на опоре дело не пойдет: продольные канаты мигом уползали на блоках в стороны от опоры. После такой подстраховки паром стал исправно ходить с берега на берег.

Кристиан тотчас отправился в Новару, где квартировала большая часть его богемцев. Они, как оказалось, вовсе не бедствовали: хозслужбы полков с осени запаслись различным продовольствием, да и с новарцами, у которых солдатики разместились на постой, они жили в полном согласии. В таком, что у некоторых итальянок уже и животики наметились.... Ну, фельдмаршал это житье-бытье несколько осложнил, принудив офицеров занять своих солдат учениями, в ходе которых ему пришлось не раз обращаться к богемцам с гневными речами ("вы совсем тут разжирели, обыкновенный марш-бросок не выдерживаете?" и "враг спуску вам давать не будет!") — но в целом он остался доволен: к весенне-летней кампании войска относительно готовы.

Глава сорок шестая. Похищение из обители

Он, наконец, явился в дом.... То есть в палаццо Борромео, но застал в нем только Джованну.

— Джулио последние дни допоздна скачет со своими кирасирами, — пояснила Джованна. А потом (в ответ на его молчаливое ожидание) добавила: — А Беатриче уехала на некоторое время из Милана....

— В гости к кому-нибудь? — спросил Кристиан.

— Да, в Падую. Там у нас есть родня....

В общем, его пребывание у Борромео в этот раз не затянулось. Вернувшись к себе, Кристиан вызвал главу секретной службы и поставил задачу:

— Надо выяснить все обстоятельства исчезновения из дома Беатриче Борромео. Мне пояснить, о ком идет речь?

— Не надо, Ваше сиятельство. Все сделаем.

И через день Алекс с ужасом узнал, что предмет его страсти был отправлен архиепископом Федерико в монастырь! Полную жизни, непоседливую, ироничную Беатриче — в монастырь!

— Это наверняка на время, — урезонивал его Кристиан. — Мы умчимся на войну, и отец ее вернет в Милан. А видать глазастый старичок, коль углядел, как ты ее раскручиваешь на аморе!

— Мы, мы раскручивали, — уныло уточнил Алекс и вдруг встрепенулся: — Ну уж нет! Нет такого монастыря, из которого мы ее не сможем вытащить. Как нам его назвали?

— Санта Катерина на озере Лаго-Маджоре. Расположен на узком уступе отвесной скалы недалеко от городка Стреза.

— Скала даже лучше крепостной стены, егеря справятся, да и ты залезешь....

— Мне придется туда лезть?

— А кто должен явиться спасителем к прекрасной деве? Пара неказистых егерей?

— Ладно, вытащить ее не проблема, — вдруг согласился Кристиан. — Но что мы с ней будем делать дальше? После недели постельных радостей?

— Она сама решит, — отрезал Алекс. — Очень самостоятельная девушка.

— Да пойми ты, за похищение и совращение благородной девы у нас очень жестко наказывают....

— Мы сами кого хочешь накажем — особенно за попытку обезглавливания богемской армии....

— Ты всегда найдешь доводы в пользу осуществления самых сумасбродных идей. Черт с тобой, поедем на это озеро....

— А вот здесь торопиться не стоит, — вдруг возразил Алекс. — Надо бы подгадать момент. А то наши итальянские воины повернут оружие против нас. Во главе с Джулио....

— Слава богу! Ты начал немного думать о будущем....

— Не очень радуйся. Освобождение Беатриче просто откладывается, а не отменяется! Наряду с деблокированием Турина. Только очередность будет такая: Беатриче, потом Турин.

Апрель в Ломбардии выдался очень дождливым, что вновь вызвало паводки на реках. Но в конце месяца установилась ясная солнечная погода с вакханалией растительности и цветением садов — и бряцанием оружия. Разведка донесла, что к Турину с юга вновь потянулись испанские и генуэзские войска, к которым добавились и неаполитанские. Из Праги сообщили, что герцог Савойи и первый министр Франции Ришелье заключили договор о взаимопомощи, но альпийские перевалы были еще закрыты и реальной поддержки с той стороны Карл Эммануил раньше июня не ждал. Зато ждал ее со стороны Милана, о чем оповестил "своего друга Кристиана фон Анхальта" через гонца.

— Будем ли мы брать с собой итальянский контингент? — спросил Кристиан у Алекса.

— Думаю, что не стоит. С одной стороны хорошо бы их опробовать в боях, но ты забыл, что к югу от юной Миланской республики находятся Парма, Мантуя, Феррара и Тоскана, чьи правители больше или меньше зависят от Испании. Уйдем все отсюда, и к стенам Милана подойдут войска южных соседей. Так что пусть охраняют свой город. А если подвергнутся реальному нападению, то мы не так уж и далеко.

— Резонно. Так я объявляю поход?

— Тю,тю,тю, — замотал виртуальной головой Алекс. — Сначала совершим турне с егерями на Лаго-Маджоре....

Операцию по изъятию Беатриче из монастыря стали проводить в два этапа. На первом пяток егерей выдвинулся в район озера по его западному берегу и в маленьком рыбачьем поселке напротив монастыря нанял просторную лодку с парусом. На ней ночью егеря пересекли озеро и взобрались по скале на монастырский уступ, вбивая крючья для будущей веревочной лестницы. Женский скит монастыря был (по рассказам тех же рыбаков) самым южным. Один из егерей, видевший ранее Беатриче, просидел весь день в засаде около скита и удостоверился, что она действительно находится здесь, среди десятка монахинь разного возраста. Вид у девушки был углубленный в себя, но она периодически вступала в беседу с какой-то молодой монахиней. Ночью за егерем приплыли, и сейчас вся группа сидит в поселке и ждет своего командира (послание, как всегда в теплую пору, принес голубь).

Настал черед Кристиана. Он поехал на озеро в карете (до городка Стреза дорога от Милана уже была) и, разумеется, в сопровождении десятка личных гвардейцев. Напротив поселка егеря карету остановили и провели Кристиана к себе в лачугу (охрана осталась при карете). Ночью лодка вновь отправилась к монастырю, где егеря первым делом навесили лестницу, по которой и взобрался Кристиан. Оказавшись перед дверью скита, он ощутил сильное биенье сердца, толкнул дверь и убедился, что та заперта. Два егеря молча маякнули ему, что готовы ее взломать, но он поднял в их сторону ладонь, а потом громко постучал. Чуть погодя постучал еще.

— Кто здесь? — послышался из-за двери боязливый женский голос.

— Я пришел к вам, чтобы забрать то, чего здесь быть не должно, — сказал он звучным голосом, надеясь, что Беатриче его узнает. И точно: к двери кто-то подбежал, и голос Беатриче прокричал:

— Я здесь! Вы пришли по адресу, синьор Бенедикт!

После чего послышался звук отодвигаемого засова, дверь распахнулась и на грудь Кристиана бросилась Беатриче, но тотчас отпрянула и стала трясти его за плечи со словами:

— Я так долго Вас ждала! Так долго!

— Простите меня, Беатриче, простите, — стал бормотать Кристиан, но потом взял себя в руки и спросил:

— Вы согласны уехать со мной?

— Куда угодно, Бенедикт и поскорей!

— Вам нужно что-то забрать с собой?

— У меня здесь одно монашеское тряпье, — ответила с отвращением Беатриче и тут же спохватилась: — Но есть подруга, которую непременно надо забрать!

— Непременно, Беатриче? — переспросил Кристиан.

— Да, — твердо ответила Беатриче. — Без нее я не поеду. Потому что ей здесь еще хуже, чем мне.

— Сюрпра-айз! — молвил Алекс.

— Как скажете, благородная синьора, — сказал Кристиан. — Где же она?

— Лаура! — позвала Беатриче. — Помните, я обещала Вам? Теперь мы уезжаем!

Из глубины обители вышла среднего роста девица в монашеском плаще с капюшоном, и это было все, что смог увидеть Кристиан. Но тут она заговорила, и голос ее оказался глубоким и, что называется, чарующим:

— Я очень Вам благодарна, синьор. Вы не пожалеете, что спасли меня.

— Ох, пожалеем, — вякнул Алекс. — Помяни мое слово....

Глава сорок седьмая. Искушение Беатриче и Кристиана

От поселка карета поехала не в Милан, а в Новару. При свете утренней зари Кристиан и Алекс рассмотрели, наконец, таинственную Лауру и один из них встрепенулся, а другой ужаснулся. Встрепенулся, против обыкновения, Кристиан, на которого большие лучистые глаза и грудной женский голос оказали завораживающее действие. Беатриче, все схватывающая на лету, тотчас сделалась ироничной:

— Я вижу, Кристиан, Вы уже не против общества моей подруги? Приятно, что ни говори, обнаружить в выкраденой шкатулке вместо одной драгоценности сразу две?

— Хорошо, что вас здесь не три, иначе у меня заболела бы шея.

— Косоглазие — тоже неприятная болезнь, принц.

— Ваши головки прекрасно вписываются в мою зрительную полусферу. Но вернемся к Вашей истории, Лаура: что привело Вас в этот убогий монастырь?

— Вернее будет сказать, что меня привели, Ваше сиятельство. И даже не привели, а принесли, замотанную в ковер.

— Ого! Принесли из турецкого сераля?

— Из моей постели, синьор. В которой будто бы я ночевала не одна....

— Знакомая мне история. Мою жену обвиняли в том же — в бытность ее невинной девушкой....

— Вам повезло, принц: Вы лично убедились в ее невинности. У меня же нет жениха, который смог бы меня обелить....

— Еще вопрос Лаура: куда я могу Вас отвезти, чтобы Вы почувствовали себя в безопасности?

— Такого места нет, мой принц: к отцу, графу ди Лекко, я вернуться не могу, а про родных своих в других городах знаю, что они выдадут меня ему по первому требованию.

— Итак, Кристиан, — вмешалась Беатриче, — вместо одной гири на шею Вы рискуете обзавестись двумя....

— Жаль синьориты, что вам не по семь лет: я с удовольствием стал бы изображать вашего брата. А теперь буду вроде дядюшки, которому надо сплавить замуж двух племянниц....

— Вот как, — сказала Беатриче. — Мне мое будущее возле Вас представлялось в ином свете.

— Не спеши с выводами, Беатриче, — сказала с улыбкой Лаура.— Его сиятельство проводит большую часть времени в походах и лишен элементарных удобств. Разве не в наших силах ему их создать?

В Новаре Кристиан поселил дам в графской (уже своей) резиденции и сначала в смежных покоях, но Лаура подошла к нему и мягко убедила, что хочет жить независимо и лучше в другом крыле палаццо. Вечером он устроил ужин, на который позвал еще своих полковников. К его удивлению трое из них явились с миловидными дамами — как оказалось, вдовами местных баронов и синьоров, убитых в войнах. Так что Беатриче и Лаура оказались не одни в кругу мужчин — тем не менее, именно на них были обращены все мужские взгляды. Лаура в этих взглядах явно купалась, Беатриче ежилась. Кристиану пришлось представить их обществу под истинными фамилиями и при словах "синьора ди Борромео" новарские дамы переглянулись.