Иные миры Часть 3 Конец пути

Марьян с Раем переглянулись.

— Ты обещал отвечать на мои вопросы, — я пихнула рыжего эльфа локтем в бок. — Такой был уговор.

— Хорошо, — согласился Марьян. — Я отвечу. У лесных эльфов всегда было четырнадцать кланов, названных по тотемной проекции: лис, медведь, куница, горностай, снежный волк, росомаха, ласка, барс, дикий кот, хорь, рысь, соболь, тигр и леопард. Раньше все мы жили внутри своих кланов, и кровосмешение носителей разных тотемов было под строгим запретом. Присутствие рядом представителей одного тотема делает нас сильнее, укрепляет боевой дух, но пробуждает клановую ненависть. Все наши тотемы — хищники, и это заставляет нас быть агрессивными время от времени. Изначально мы жили на северных землях, и клановые войны утихали лишь зимой, но, едва снег начинал таять, все начиналось заново. Может показаться, что обладатели более мелких по размерам тотемов уступали в бою таким хищникам как тигры или медведи, но это не так. Маленькие хищники брали невероятно большим числом, и зачастую именно они жаждали расширять свои территории и становились агрессорами для своих соседей. В те времена равновесие было смещено в сторону элиа и созданий другой стороны равновесия было очень мало, но потом все изменилось. Клановые войны стали истощать наши силы, и многие кланы оказались на грани исчезновения. Это привело к объединению некоторых из нас. Первыми объединились все кошки, потом в один клан слились горностаи, куницы, хори, ласки, соболя и росомахи, лисы примкнули к снежным волкам, а вскоре к ним, усмирив свою гордость, присоединились и медведи. Три больших клана вели кровопролитные войны до тех пор, пока созданий илиа не стало так много, что они просто вынуждали нас прекратить эти межвидовые распри. Тогда был создан договор. Сильнейшие представители своих кланов встретились и подписали его своей кровью. По нему лесные эльфы должны жить в общинах, возглавляемых одним Махистери, и число представителей одного клана не должно превышать четыре пары. Таким образом, размер одной общины не превышает ста двенадцати эльфов. Дети внутри таких общин могут унаследовать тотем матери или отца с равной вероятностью. Если с рождением ребенка число представителей одного клана превышало восемь человек, то его в возрасте шестнадцати лет могли передать одной из соседних общин. О таких вещах эльфы договариваются заранее. Иногда в таких случаях один из родителей, чей тотем унаследовал ребенок, принимал, с согласия Махистери, решение покинуть общину, и тогда проводился сложный ритуал по разрыву связи, — Марьян усмехнулся и с нарочитой беззаботностью пожал плечами. — Так, например, поступила моя мать, после того, как мой отец решил не создавать с ней пару. Она ушла, когда мне исполнилось два года, и я с тех пор ее не видел. Удовлетворил я твое любопытство?

— Более чем, — я удивленно посмотрела на Рая. — Ну и порядки у вас в общинах. Теперь понятно, почему Фирс так странно отреагировал на предложение объединения с другими эльфами.

Рай, улыбнувшись, развел руками.

— Так уж заведено. Мне продолжать?

— Конечно. Это становится все интереснее.

— Я остановился, на том, что мы встретили чересчур большую общину и ввязались в заведомо безнадежный бой. Я стрелял с дерева и успел убить троих, когда мне в ногу попала стрела. Я оступился и полетел вниз. К счастью я упал в кусты, смягчившие мое падение, но ко мне уже бежал ранивший меня эльф с ножом наперевес. Превозмогая боль, я попытался бежать, и на моем пути случайно оказался портал. Я даже не сообразил ничего, как вдруг лес и битва остались позади, а я оказался в десяти метрах над землей. Подо мной была черепичная крыша одного из коттеджей и, скатившись по ней, я повис, цепляясь за водосток. Этот дом, как оказалось позже, принадлежал Элизабет. Она сама на тот момент была в другом городе, но за домом присматривали двое охранников и домработница. Они сняли меня с крыши и несказанно удивились, обнаружив цвет моих глаз и иномирское происхождение. От потери крови я потерял сознание, а когда очнулся, Элизабет уже сидела рядом. Она начала расспрашивать меня о моем происхождении, и мне было разрешено все ей рассказать.

— Кем разрешено? — не поняла я.

— Я же сказал, что не знаю, чья воля руководила мной. Иногда, мне казалось, что я вижу его образ, но все очень смутно и расплывчато. Порой этот образ заполнял мое сознание, и я отключался. Как-то Элизабет призналась, что с моей помощью она сможет обезопасить существование ей подобных и заставить ненавистных джиннов убраться восвояси. Позднее я узнал, что она собиралась создать портал и позволить ифритам проникнуть в ее мир. Для проникновения такого количества созданий илиа портал должен быть невероятно мощным, поскольку во время перехода создания илиа вытягивают энергию из портала, и он быстро закрывается. Для этого ей был нужен сильный энергет, а такие рождаются очень редко. Когда исчез Хариб, Элизабет нашла это крайне подозрительным и, расследуя это дело, наткнулась на его записи о некой Кристель с ее мощным энергетическим потенциалом. Дальнейшие события вам, думаю, известны.

— М-да, — я задумчиво почесала переносицу, — что-то стало проясняться, но вопросов по-прежнему очень много.

— Тс-с, — Марьян настороженно обернулся, — вам не кажется, что в лесу стало подозрительно тихо.

Мы осторожно подошли к выходу из пещеры и прислушались. Лес, который раньше был наполнен пением птиц, шорохом зверей, цокотом белок и прочими лесными звуками, был безмолвен, и в этом было что-то угрожающее. Вдруг откуда-то послышался пронзительный свист, и Марьян вздрогнул от неожиданности.

— Аспиды, — с ужасом сказал он, — здесь мы будем, как в капкане, надо уходить.

— Что это такое? Змеи? — шепотом уточнила я.

— Слабые создания илиа, но слабые не физически, а в плане поглощения энергии. Они не берут так же много энергии, как дампиры, но от них исходит другая опасность. На конце языка аспида есть маленькая круглая голова, издающая громкий визг для оглушения жертвы. Надо попытаться хоть чем-нибудь заткнуть уши и бежать в сторону реки. Аспиды не умеют плавать и не станут преследовать нас по воде. Ближайшая река всего в паре километров отсюда, успеем.

С этими словами Марьян оторвал полоску ткани от своей рубахи и разорвал ее на мелкие лоскутки. Мы пропитали их смолой из еловых лапок и заткнули уши этими липкими пробками. Марьян снял с пояса метательные кинжалы и отдал один из них Раю, после чего мы осторожно выскользнули из пещеры и побежали со всех ног. Даже сквозь затычки до меня доносился резкий свист, который с каждой минутой становился все громче. Страх придавал мне сил, и я не просто бежала, а почти летела над землей, легко перепрыгивая кусты и упавшие деревья. Через несколько минут лес стал редеть, и в просветах уже был виден блеск воды, как вдруг в меня врезалось что-то тяжелое, и я упала на землю. В ту же секунду на меня обрушилось красно-черное бревно, увенчанное огромной чешуйчатой головой. Каждая чешуйка была размером с мою ладонь, и от резкой боли у меня перехватило дыхание. Похоже, аспид сломал мне пару ребер. Чудовище раскрыло пасть, полную острых зубов, и оттуда выскользнул длинный язык, на конце которого было бугристое утолщение с маленьким отверстием, напоминающим сложенные трубочкой губы. Я не стала дожидаться, пока монстр засвистит мне прямо в лицо, и одним движением отрезала ему язык почти под корень. Аспид задергался, ломая мне кости, но в этот момент Рай пригвоздил конец хвоста аспида к земле, а Марьян принялся кромсать его ножом. Монстр резко повернулся в его сторону. Тогда я, превозмогая боль, сжала пальцы, превратив когти в монолитный клинок, и рубящим движением всадила его в чешуйчатую шею. Аспид дернулся, но я успела сделать еще один удар. Голова монстра повисла на обрывках мышц, и мощное тело обмякло. Эльфы приподняли его, чтобы я смогла выбраться, и на руках потащили меня к воде. Пока срастались сломанные кости, меня судорожно трясло и внутри все горело от боли. Мы были уже по шею в воде, года на берегу появился еще один аспид. Мы, не сговариваясь, нырнули под воду. Я могла бы сменить проекцию, но тогда я теряла ощущение времени и пространства, а бросать моих спутников не хотелось. Выныривая время от времени за быстрым глотком воздуха, эльфы поплыли вперед. К счастью, нас довольно сильно сносило течением, и аспид постепенно оставался все дальше и дальше. Ушные затычки размокли и выпали, но монстр, видимо, смирился с тем, что добыча ушла, и, когда мы выбрались из воды, на другом берегу уже никого не было.

Глава 19

— Кажется, оторвались, — Марьян отбросил с лица налипшие пряди. — Стоит предупредить Фирса об опасности. Надо перестрелять этих тварей пока они не вздумали тут гнездиться.

— Я уже и забыл, что такое нападение аспидов, — в голосе Рая слышалась усталость и я его понимала.

— Ничего себе безопасная прогулочка, — я укоризненно посмотрела на Марьяна, — что-то не припоминаю, чтобы я соглашалась на здоровенных пискливых червей.

— Ну, ты ведь отделалась легким испугом, — Марьян перетянул мокрые волосы плетеным ремешком, — окажись я на твоем месте, там бы остался только кровавый фарш и рыжие космы. На самом деле я сам не ожидал их появления. Сезон активности аспидов еще не начался, а в этих землях я их лет десять не видел.

— Ладно, но ты все равно остался мне кое-что должен, — я сосредоточилась на мгновение, и вода стекла на землю, оставив нашу одежду и волосы сухими. Рай удивленно похлопал себя по плечам.

— Забыл сказать, что она наполовину наяда, — пояснил Марьян, и Рай осторожно сделал шаг назад.

— А не вторую половину она гарпия, если судить по когтям, — пробормотал он, — правда, я не видел, чтобы гарпии могли втянуть их под кожу.

— Жутко, да? — усмехнулся Марьян. — Но обнадеживает, что мы на одной стороне. Я потом тебе объясню, как она это делает. Так что там про долги?

Я нахмурилась из-за того, что они собрались обсуждать меня в мое отсутствие, но потом махнула рукой, рассудив, что сейчас на это все равно нет времени.

— Ты должен рассказать мне, что имел в виду Северин.

— Ну, нет, — Марьян покачал головой. — Это все равно не имеет уже никакого значения.

— Мое неудовлетворенно любопытство имеет значение, — обиделась я. — По крайней мере, для меня. И потом, ведь я могу подумать что-то похуже, чем было на самом деле.

— Думай. Думать и знать — разные вещи.

Я досадливо цокнула.

— Простите, что встреваю, но что мы будем делать дальше? — Рай переводил взгляд с меня на Марьяна.

— На меня не смотри, — вставила я, — этот план я не разрабатывала.

— Все продумано, — улыбнулся Марьян, — мы с тобой отправимся в мою общину с душещипательной легендой о бедном эльфе, чудом спасшемся от нападения черноглазых, а Кристель отправится к своему ручью. Оттуда до поляны крылатой мелюзги просто рукой подать.

— Как? — опешила я. — А дорогу кто мне покажет?

— Зачем? — фыркнул Марьян. — Для тебя все реки текут домой. Сливайся с водой и вскоре вынырнешь уже в своем ручье.

— Вскоре, это когда?— на всякий случай уточнила я.

— Это не слишком далеко, так что вряд ли займет больше часа. Да, ты ведь даже не заметишь, как это произойдет. Твое путешествие будет быстрее и гораздо безопаснее, чем наше, так что не жалуйся.

— Но я же никогда этого не делала, — возмутилась я.

— Ничего страшного, — отмахнулся Марьян, — это у тебя в крови.

Вот так всегда. Все говорят, что это проще пареной репы, но никто ничего не объясняет.

— Ну ладно, — решительно кивнула я, — счастливого вам пути.

— Стой, — Марьян удержал меня за руку, — спасибо тебе.

— Обращайся, — я похлопала его по руке, — только в следующий раз об аспидах предупреждай заранее.

И, не дожидаясь ответа, быстро вошла в реку.

Мне до сих пор было совершенно непонятно, как получается, что, возвращаясь к человеческой проекции, я остаюсь в той же одежде, что и была. Почему на цветочных эльфах при смене проекции одежда не рвется, как на оборотнях из старых ужастиков? Резиновая она что ли? Сократ как-то пытался объяснить мне, что проекция это не физический процесс, а изменение отражения моей сущности на реальность, но человеку, проходившему в школе физику сложно представить себе, что такое "проекция на реальность". Для себя я решила разобраться с этим позднее, а пока просто принять как данность. Смена проекции происходила легко, как вдох, и вода всякий раз вызывала ощущение покоя и умиротворения, но на этот раз я не позволила этим чувствам овладеть мной. Мне нужно было попасть к ручью и вместо медитативного транса мне приходилось держаться за мысль о нужном месте. Не представляю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я ощутила, что вода вокруг меня изменилась. Эти потоки были частью меня больше, чем любая другая вода на свете. Я вновь сменила проекцию, выскочив из воды, и лицом к лицу столкнулась с брилаком.

— Получилось, — охнула я, цепляясь мокрыми руками за его белоснежную шерсть.

— Фью, — удивился брилак, пытаясь приветственно развернуть длинные крылья, но густые деревья мешали сделать это в полной мере.

В одно мгновение высушив одежду и волосы, я, сбросив куртку, радостно повисла на его шее. Брилак довольно вздохнул, и у меня перед глазами возникла картинка, как он пьет воду из моих рук.

— Напоить тебя живой водой? — догадалась я, и брилак закивал.

Горсть воды так понравилась ему, что мне пришлось повторить эту процедуру еще раз шесть. В конце концов, мой белокрылый друг сложил губы в улыбке, показав ровные жемчужные зубки, и присел, предлагая подвезти меня до поляны.

Вообще-то я уже привыкла называть это место поляной, поскольку она со всех сторон окружена лесом, но ее размеры скорее сопоставимы с лугом. Однако и лугом это место назвать трудно, потому что ни на одном лугу не бывает такого разнообразия цветов, а среди всего этого разнотравья порхают, поблескивая на солнце прозрачными крыльям, цветочные эльфы.

Я невольно залюбовалась этой картиной, когда передо мной зависла в воздухе королева Амарилла.

— Приятный сюрприз, — сказала она, сменив крылатую проекцию на человекоподобную, — как ты здесь оказалась?

— Мне удалось найти дорогу к своему ручью, оказывается, это совсем не трудно, — я слезла с брилака, и он, взяв небольшой разбег, взмыл в небо.

— Ладно, — махнула рукой королева, — я как раз хотела с тобой поговорить. К счастью мальчики улетели по моим поручениям и нам пока никто не помешает. А ну кыш! Где твои родители?

Последнее относилось к совсем маленькому эльфу назойливо кружащему вокруг меня.

— Ой, не надо! — пискнул эльф и моментально исчез из виду.

— Дети, — вздохнула королева. — Пойдем присядем в теньке.

Амарилла взмахнула рукой, и тонкие ветки лозы на глазах проросли на краю поляны, извиваясь, как тонкие змейки. Поначалу их переплетение казалось хаотичным, но через несколько секунд движение прекратилось и перед нами встали два плетеных стула.

— Я умею делать это еще быстрее, — пояснила королева, — но мне хотелось показать тебе, как это делается.