А тут ещё отношение класса к Дадли. Нет, Дадли вовсе не стремился общаться с одноклассниками. У него были друзья. Ему этого было достаточно. Более того, они сами держали всех на расстоянии, считая себя выше, и круче окружающих. Но если раньше одноклассники сторонились компании Дадли из-за страха, то теперь одноклассники ими просто брезговали. А это разные вещи. И, похоже, Дадли это понял.
С мальчишками банда Дадли разобралась быстро. Кулаки доступно объяснили, с кем они могут дружить, а с кем — нет. Да и пошатнувшееся положение следовало укрепить. Но я не брезговал дружить не только с мальчишками, но и с девчонками. Учитывая, что я умел слушать, я стал для них настоящей находкой. О чём щебечут девчонки? Об одежде, нарядах, моде. Да, вот моя мать, в своё время, работала в ателье. Шила одежду на заказ. Более того, она окончила курсы на художника-модельера. Если кто не знает, это люди, которые могут нарисовать новое платье. Затем начертить его выкройку, а это далеко не простое дело. А затем и сшить его. Одним словом, это законодатели моды, как Вячеслав Зайцев и Валентин Юдашкин. Разумеется, моя мать не была знаменитостью, с мировым именем, но в Махачкале у неё было имя, клиентура, и репутация. В своё время я всерьёз задумывался пойти по стопам матери, но всё же остановился на пчеловодстве. Так что английская мода была мне интересна. Может девчонкам действительно импонировало то, что мальчишка в моём лице интересуется их модой. А может у них есть аналог игры дочки-матери. А тут «сынок» нарисовался. В общем, Дадли, не иначе от своей тупости, решил наехать и на девчонок.
Вот в этом и была его ошибка. Девочки, это ему не мальчики, которые промолчат о побоях, чтобы не выглядеть в глазах окружающих ябедой и слабаком. Девочки наоборот, предпочитают жаловаться братьям и папам, дабы их рыцари могли заступиться за своих принцесс, тем самым подтвердив их статус принцесс в глазах окружающих.
Я не знаю, чей старший брат вступился за свою сестрёнку, но конкретно Дадли получил люлей по самое не могу. Правда, у него хватило ума промолчать, чьих рук, а точнее, кулаков было дело. И самое главное, за что? Словом, то, что девочек трогать нельзя, и что на силу Дадли есть иная, большая сила, Дадли объяснили на понятном ему языке.
Правда, мозгов ему это не прибавило. Скорее, наоборот. Пылая праведным гневом, Дадли решил наказать того, кто виноват во всех его бедах и синяках. Раньше он опасался того, что я могу пожаловаться Майклу Хаммеру. Да моё знакомство с полицейскими, которые проезжая на патрульной машине, здоровались со мной через открытое окно. Но теперь терпение Дадли лопнуло.
Встретили меня после школы. Дадли, и четверо его подпевал. Позвав меня за собой, он повёл меня в укромный уголок, где никто не помешает воспитательному процессу. Послушно плетусь за Дадли. Если подумать, кому я ещё могу доверять, как не родному кузену? Верно? Вот доведя меня до нужного места, Дадли посмотрел по сторонам, прошипел:
-Пора тебе преподать парочку уроков, Придурок.
В этот момент я смотрел в глаза Дадли, и понимал, что у него реально не всё в порядке с головой.
-Гордон, — сказал Дадли, — держи его.
Гордон схватил меня за шею сгибом своей руки. А в следующую секунду мой живот познакомился с кулаком Дадли. Честно, я до последнего был уверен, что Дадли не осмелится. А ещё я ощутил, насколько Дадли зол. Первый удар вышиб из моих лёгких весь воздух. От второго удара хрустнули мои рёбра. И тут я укусил Гордона за руку. Тот закричал так, словно я пытаюсь его съесть заживо. Хотя, он был не далеко от истины, так как кусал я изо всех сил. От крика Гордона Дадли на секунду растерялся, чем я и воспользовался. Вывернувшись из захвата, я ринулся на Дадли. Я понимал, что пока все растерянны, у меня будет только один удар. Я не Чак Норрис, и расклад для меня был очевиден. Следовательно, нужно бить в самое болезненное место. По яйцам. И я ударил. Ну, как ударил. Скорее, пнул, чем ударил. Но это дало мне ещё секунду. Получаю удар в спину от Гордона, но прыгаю на Малькольма. Но не бью его. Не те у нас весовые категории. Но я ждал чего-то подобного, а потому план у меня был.
* * *
Однажды моя мать попала в такую же ситуацию. Когда она училась в школе, группа девчонок объединились, чтобы избить её. Просто так. Весело же. Вот только она на удар ответила не ударом, а начала рвать одежду. Мамы очень не любят, когда дети возвращаются домой в рваной одежде. В общем, четверым моя мать платья порвала, хоть и получала по мордам.
Через час к ней домой пришли разгневанные мамаши. Но посмотрев на количество мам, и посмотрев на избитую девочку, мамы задумались. Одна девчонка напала на шестерых девчат? И вот одна из них сказала:
-А ведь знаете что? Ведь это не её нужно наказывать, а наших дочерей. Ну-ка, Дуня, у тебя есть хворостина?
Что с дочерьми сделали мамы, разговор отдельный, но мою мать с тех пор называли Бешеной, и трогать остерегались.
* * *
Приблизившись к Малькольму, я хватаю его рубашку и разрываю её. Получив удар от Дадли и Гордона, я опускаю Малькольма, и прыгаю на Денниса, попутно получив ещё два удара. Очередной звук разрываемой рубашки. Гордон вновь хватает меня, но теперь держит за грудь. Дадли бьёт меня в живот. Из последних сил подпрыгиваю, и ногами пинаю Дадли в живот.
«Да, силы у меня как у кузнечика», успеваю подумать я, прежде чем Дадли в бешенстве начинает мутузить меня кулаками по лицу.
Не знаю, сколько я пролежал без сознания, но когда я очнулся, рядом никого не было. Моё тело буквально горело от боли. Провёл рукой под носом, я посмотрел на окровавленные пальцы.
«Похоже, Дадли забыл главное правило своего папы. Лицо не трогать».
Ещё раз проведя ладонью под носом, и собрав кровь, я размазал её по своему лицу. Покачиваясь, я направился к дороге.
«А Дадли то, похоже, здорово разозлился».
Добравшись до дороги, я облокотился спиной к столбу, а потом сел на землю. Голова здорово кружилась. Да ещё и тошнит. Кажись, очередное сотрясение. Один глаз заплыл. Хорошо, что не выбили. Голова так кружилась, что я решил пока закрыть глаза. Спустя время сквозь туман я услышал:
-Эй, парень, что с тобой? …Минуту, да я тебя знаю.
На этих словах я и провалился во тьму.
* * *
Когда я очнулся, то обнаружил, что лежу в постели, в палате больницы. Причём, палата одноместная, и явно, дорогая. Насколько я помню из прошлого мира, стоимость нахождения в подобной палате здорово бьёт по кошельку. Но вот дверь открылась, и в палату вошёл Хаммер.
-Гарри, — Майкл обеспокоенно смотрел мне в глаза. Точнее в глаз, так как второй заплыл. — Гарри, ты меня узнаёшь.
-Майкл, — я выдавил улыбку, и попытался помахать ладонью. Но удалось лишь пошевелить ладонью и пальцами. Слабость, просто дикая.
Майкл облегчённо выдохнул.
-Гарри, что последнее ты помнишь?
-Дадли, он избивает меня. Не понимаю, за что?
-Дадли, твои дядя и тётя сейчас в полицейском участке. Дадли даёт показания. Как и его друзья. Ты можешь рассказать, что случилось?
-Да.
-Сейчас, — Майкл на секунду выглянул за дверь, а через секунду в неё вошёл Карлос.
-Гарри?
-Неужели всё так плохо? — Глядя на лицо Карлоса спросил я.
-Ну…
-Майкл? — Спросил я.
-Краше в гроб кладут.
-Ма-а-айкл! — Скривился Карлос.
-За что я тебя уважаю, Майкл, — сказал я, — так это за то, что ты говоришь правду. Это дорого стоит.
-Философ, — фыркнул Карлос. — Давай, рассказывай.
Закончив брать показания, Карлос закрыл блокнот.
-Что говорит Дадли? — Поинтересовался я. — Всё равно тут скучно.
-Ну…
И Карлос начал свой рассказ. А в итоге получилась шутка судьбы, или нарочно не придумаешь. В двух словах получилось следующее.
Как я и ожидал, родителям не понравилось, что их детки пришли в разорванной одежде. Но вот только Малькольм честно сказал родителям, что подрался. Родители разочарованно покачали головами. Чуток поругали, но дело то житейское. Ну, подрались мальчишки. Так было, так будет. А вот у Денниса вылезла его крысиная сущность. Не желая, чтобы его ругали, или просто боясь этого, он наплёл родителям, что нехороший я напал на него, и вероломно порвал рубашку.
Вот только в Англии подобные проблемы решают не так, как в России, разговором между родителями на повышенных тонах. В Англии всё по-другому. А потому, мамаша Денниса хватает сына за ручку, сумочку под мышку, и горной козой скачет в полицейский участок писать заявление на хулигана Поттера. Да вот только в полицейском участке нашего района знают меня как облупленного. А тут Деннис, жалуясь маме, упомянул, что его другу хулиган Поттер так же порвал рубашку. В чём мамаша Денниса поспешила всех уведомить. Услышав, что есть свидетели, а точнее, потерпевшие, полицейские встали в охотничью стойку. Быстро записав имена, и пробив их по базе, теперь уже они горными козлами поскакали за жертвами ужасного меня. А так как обвиняемый живёт в одном доме с одним из потерпевших, то это просто подарок судьбы… было, пока не выяснилось, что обвиняемого нет на месте. Что, в свою очередь не помешало полицейским привести потерпевших, с их родителями в полицейский участок для взятия показания и написания заявления. И вот, когда всё было оформлено, в дежурную часть звонит житель Литтл Уингинг. Полицейский, что приходил к нему домой, дал фотографию ребёнка, и просил, что если он увидит этого мальчика, то следует немедленно позвонить в полицию вот поэтому вот самому номеру. Вот он и звонит. Правда, мальчик весь в крови и без сознания.
В одном из фанфиков я читал, что отец одного из членов банды Дадли, был легавым. Собственно, поэтому банда Дадли чувствовала свою безнаказанность. Пацан утверждал, что если что, его папа их прикроет. И окружающие верили. Так вот, у одного из «потерпевших» папа действительно работал в полиции. И догадайтесь, где? Вот полицейский смотрит на сына. На всю эту гоп компанию. В своём воображении представляет страшного Гарри Поттера, в одиночку нападающего на пятерых. Сопоставляет пропорции Гарри, то, что ему обо мне известно, и эту великолепную пятёрку. Осмотрев своих коллег, коп понял, что они пришли к таким же выводам. Вот он подходит к притихшему и съежившемуся сыну. Молча, хватает его за шкирку, и тащит в кабинет. Сын знает своего отца и о его возможностях. Так что фраза: «Говори правду, иначе хуже будет», папенькин сынок воспринял как приговор. Очная ставка с дружками, и первый, как гнилой орех, раскалывается «крысёныш» Деннис. Ведь он вообще не причём! Он даже не держал! Так, рядом стоял.
Выслушав всю эту пантомиму, я сказал:
-Карлос, я хочу поговорить с Дурслями. Со всеми тремя. Сейчас.
-Гарри…, — начал говорить Карлос, но его перебил Майкл, который внимательно смотрел на меня.
-Карлос. Ты слышал его. Привези их.
-Ладно, — Карлос поднял ладони, и вышел из палаты.
Спустя время Майкл спросил:
-Гарри, как ты?
-Не знаю, — равнодушно ответил я.
Мой ответ Майкла явно обеспокоил.
* * *
Спустя время привезли Дурслей. Сцена один в один повторяла ту же ситуацию, когда в каноне Хагрид вломился в хижину на острове, где пряталась семья Дурслей. Я посмотрел на растерянного, и несколько напуганного Дадли. Какое-то время посмотрев на него, я спросил:
-Почему, Дадли?
-Почему? Ты всегда мешал нам. От тебя одни неприятности.
-Дадли, скажи честно. Ты когда нибудь считал меня частью своей семьи?
-Нет. Я всегда считал тебя уродом.
-Тётя Петунья, почему?
Но Петунья лишь брезгливо поджала губы.
-Почему? — Вновь спросил я.
Но тут вмешался Майкл:
-Наверно, потому что ты был волшебником.
-Когда мы взяли его в свой дом, — взвыл Вернон, — мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник!
-Значит, вы знали, — задумчиво протянул я. — Вы знали, что я... что я волшебник.
-Знали ли мы?! — Теперь уже взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила письмо и исчезла. Уехала в эту школу, и каждое лето на каникулы приезжала домой. Её карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену. Она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались: «Лили то, Лили это!» Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!
Как и в каноне, Петунья замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха вновь разразиться гневной тирадой. Эти слова действительно копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу.
-А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же ... ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам!
-Вы никогда не считали меня частью своей семьи?
-Нет, не считали, — на порыве злости сказала Петунья.
«Именно это я и хотел услышать».
-Я верю вам.
-Гарри…, — начал говорить Майкл.
«Да-да. Обида, зависть и все дела»
-Я верю им, Майкл. Девочки из нашего класса рассказывали мне о мальчике, которого вырастили волки. Его звали Маугли. Он вырос с волками. Бегал, играл, и охотился с ними. Но волки всё время говорили ему, что он человек. Говорили так часто, что однажды он и сам в это поверил. И он сказал, что верит им. Верит, что он человек. И теперь он будет называть волков не братьями, а собаками, как и полагается человеку. Тётя Петунья, Дадли, я верю, что я вам чужой. И теперь я тоже считаю вас чужими. Я больше не считаю вас своей семьёй. И ваш дом я больше не считаю своим домом. Отныне, в ваших венах течёт чужая кровь. А теперь, оставьте меня. Я больше никогда не хочу видеть вас.
В этот момент в Хогвартсе в кабинете директора школы пронзительно засвистел один из артефактов, сигнализируя, что защита на крови — рухнула.
Дождавшись, когда Дурсли выйдут, Майкл спросил:
-Гарри…
-Я не вернусь к ним.
-Это я уже понял. Я собственно об этом и хочу тебя спросить. Как ты смотришь, если я стану твоим опекуном?
-Я согласен. Но у меня есть просьба.
-Всё, что в моих силах.
-У Дурслей, в чулане под лестницей, лежат сломанные оловянные солдатики. Там же лежит альбомный лист, с нарисованным тортом с восемью свечками. Эти предметы очень важны для меня.
-Хорошо, Гарри. А на счёт Дурслей не беспокойся. Ты их больше не увидишь. С моими связями я оформлю опекунство в рекордно-короткие сроки.
-Спасибо, Майкл. Если ты не возражаешь, я посплю, — сонно проговорил я. — Что-то я устал за сег…
Майкл хмуро посмотрел на заснувшего Гарри, и, поправив одеяло, вышел из палаты.