Сёши

Например, сейчас.

— Сёши-чан, ты снова отвлёкся и растерял чакру!

— Простите, Умино-сенсей.

— Остановился! Вдо-ох... выдох... Собрался! Побежали!

И так всю неделю. С утра и до обеда.

Учиться мы начали с бега, вернее с использования чакры для бега.

Примерно оценив количество собранной мной энергии, сенсей предвкушающе потёр ладони и велел сделать именно то, что категорически запрещалось творить новичкам в цигун — направить движение силы! Большинство земных авторов сходились на том, что дилетантская попытка подвигать ци грозила нарушениями в работе внутренних органов и могла привести к опасной травме. На мои робкие опасения Умино ответил, что всё будет нормально, уж он-то проследит!

Начальные навыки работы с чакрой включали два умения — управление (чосетсу) и распределение (хошитсу). Их-то мы и начали развивать. Для первого упражнения следовало замешать немного чакры и просто подумать об определённой части тела. Именно мысль служила проводником воли, при помощи которого шиноби творили самые невообразимые чудеса. И всё, что мне требовалась — хорошая концентрация. Энергии и мысли.

В аниме студентам Академии для повышения сосредоточенности на лоб лепили листок. Мне учитель втыкал в основание пальца тонюсенькие иголочки. Ставил неглубоко, всего на пару миллиметров, но раздражали они безумно. Уколотое место дико горело и чесалось, а уменьшить зуд могла только порция чакры.

Через три дня уроков, вконец осатанев от чесотки и придирок Ируки, я научился худо-бедно собирать и направлять постоянный поток силы в указанное место. Но только сидя! В неподвижности! С закрытыми глазами! Стоило пошевелиться, и внимание тут же распылялось. Я мог смотреть на ноги, думать о ногах, чувствовать только их — поток получался прерывистым и слабым.

Ы-ыыы!..

В тысячный раз утратив концентрацию, я забастовал:

— Сенсей! А почему нельзя заранее напитать ноги чакрой, немного побегать, а потом повторить?

— Не вздумай! — Умино даже учебник отложил.

— Ну почему-почему-почему?!

Ирука уселся рядом и закинул проверочный вопрос:

— Сёши-чан, ты задумывался, отчего простые люди не могут бегать также долго и быстро, как шиноби?

— Им лень?

— Ладно, слушай. Если что-то не ясно, переспрашивай.

Я покивал. Переспрошу, конечно. Понять-то хочется.

— Представь себе, что человек очень долго бежит. Без остановок и отдыха, — в голосе Умино появились особые учительские интонации. — Через некоторое время в его мышцах начинают накапливаться вредные вещества и крошечные ранки. Постепенно они могут стать опасными для здоровья. Чтобы этого не случилось, тело посылает ему предупреждение в виде усталости и боли о том, что необходимо отдохнуть. Понимаешь?

— Ага! То есть, да, сенсей.

— Чакра не просто даёт силу — она укрепляет тело, отменяя, тем самым, ограничения на быстроту и длительность бега. Поэтому так важно создавать постоянный и равномерный приток энергии! Если ты недостаточно защитишь тело, но будешь поддерживать высокую скорость, то рискуешь повредить сустав или заполучить множество разрывов в мышцах.

— Теперь понятно.

Хм-м... значит, без чакры любой шиноби превращается в обычного тренированного стайера. Буду знать.

Неспешно бродить, направляя чакру в ноги, у меня получилось на пятый день. Бегать на шестой. Но концентрацию я терял постоянно. Ирука ловил меня за шкирку, останавливал, давал продышаться и снова командовал: "Бегом!"

— Слишком медленно, Сёши-чан!

— У меня ножки коротенькие, сенсей, — злобно пропыхтел я.

— А ты шевели ими быстрее! — веселился Ирука. — И про дыхание не забывай.

— Забудешь с вами, сенсей.

Как только поток прекратил рваться и скорость начала уверенно расти, этот придира объявил, что теперь настало время "учиться бегать правильно".

Для начала мы пошли в магазин и выбрали мне сандалии с тонкой литой подошвой и без подъема к пятке. Непривычная обувь кое-как защищала стопу от острых предметов, но совсем не пружинила. По своим качествам она напоминала сандалии наших туристов-легкоходов или каких-нибудь индейцев вроде Тарахумара. Побегав в них пару часов, я неслабо оттоптал себе пятки и начисто забил непривычные мышцы.

Ирука помогал мне размять закаменевшие икры и объяснял, что упругая обувь, несомненно, удобнее, но чрезмерно защищённая от неровностей земли стопа быстро слабеет. Именно поэтому обувь для походов подбирается под климат и рельеф, а тренируются шиноби исключительно в тонких сандалиях или даже босиком. По той же причине бегали мы преимущественно в перелесках и парках: по земле, по траве, по крутым каменистым тропинкам и гораздо реже по ровным уличным мостовым. Ирука показал правильную походку — ногу следовало ставить на землю либо всей стопой, либо с наклоном к пальцам, чтобы икроножные мышцы могли разгрузить пятку и скомпенсировать неровности поверхности. Длина шагов становилась меньше, зато частота возрастала.

Пересчитав местные единицы в обычные метры и секунды, я выяснил, что средняя скорость бега для шиноби (по относительно ровной местности) составляла примерно тридцать километров в час. Даже самый немощный генин мог несколько часов рысить в таком темпе без перекуров и напряжения.

Более крутым считалось педалить под шестьдесят. При желании, это могли делать практически все, но очень разное время. Кроме повышенного расхода чакры, дополнительной проблемой было сужение поля зрения. Приходилось отдельно тренировать внимательность и реакцию, чтобы не влететь во что-нибудь — любая незамеченная кротовина или коряга могли стать причиной сломанной шеи.

Запредельной скоростью бега, которую самые прошаренные бегуны поддерживали не больше часа и делали это исключительно на воде — считалось что-то около девяноста километров в час. Всё, что быстрее, проходило по классу специальных дзютсу и тренировалось отдельно.

У меня получалось не так здорово. Без чакры я мог выдавать стабильные девять-десять километров в час и считал это весьма неплохим результатом. С чакрой — двадцать пять на стометровке и неуверенные пятнадцать-шестнадцать на длинных дистанциях. Ирука поливал мою выносливость всякими нехорошими словами, говорил, что чакра не заменит крепких мышц и сильного сердца, и грозился тренировать до посинения.

А я ведь так старался.

Тоска-ааа!

Когда учителю надоедало бегать, мы занимались развитием во мне умения правильно падать. Умино заверил, что наворачиваются шиноби постоянно и кабы не этот бесценный навык давно бы вымерли.

Тренировать падения было поинтереснее бега. Перед занятиями приходилось растягиваться и греть мышцы, но сенсей показал нужные упражнения. По поводу неудачных попыток и возможных синяков я не парился — давно заметил, что даже сильные ушибы и глубокие ссадины заживают максимум через день-два. Какаши полагал, что так проявляется моё наследство крови и с возрастом полезная черта может даже усилиться, раньше про живучесть Сенджу легенды ходили.

Для начала "Житель моря" свернул меня плотным колобком, и долго валял по траве, приучая к ощущению, что кувыркаться не больно. Я катался спиной назад, боком, вперед через голову и плечи — убеждал тело, что бояться нечего. Потом мне показали, как правильно бинтовать запястья и щиколотки. И понеслась!

Падать. Из положения сидя на земле и с колен, стоя, с прыжка, с разбега, через препятствие. В любую сторону — вперёд, на спину, на бок. С закрытыми глазами. От толчка или подсечки. Со связанными руками. С разной высоты. На землю. В воду. На камни. И под конец — без предупреждения, когда меньше всего этого ждешь. Через пару недель таких занятий я окончательно прекратил зажиматься.

Побочным эффектом от тренировок стала привычка следить за движениями учителя и держать дистанцию. Иногда выручало восприятие чакры — чувствуя, как меняется настроение стоящего рядом шиноби, я не раздумывая шарахался прочь. Ирука мою бдительность одобрил и удвоил количество неприятных сюрпризов. Параллельно мы делали упражнения на развитие силы спины и шеи. Сенсей поведал, что повреждённые связки — одна из самых частых травм, и если растянутые руки-ноги не более чем досадная неприятность, которую можно перетерпеть, то сорванная спина или повреждённая шея почти гарантированно помешают удрать от врага.

Со всеми этими занятиями во мне открылась настоящая яма желудка. Я лопал по шесть раз на дню и всё равно ложился спать с чувством легкого голода. Пришлось пересмотреть своё меню в сторону большей калорийности. Сенсей утверждал, что это абсолютно нормально при моих тратах энергии. Так что с утра я готовил два бэнто: свою коробку набивал котлетами, куриным салатом и разным тофу, а злобному "Дельфину" клал исключительно рыбу и дары моря, при самом минимуме риса и овощей. Умино смеялся, но ел.

Сёши и Наруто

Чувствуя себя редкостным свинтусом, я подёргал Наруто за майку. Узумаки, не оборачиваясь, упрямо таращился в окно, за которым не происходило ровным счётом ничего интересного.

— Наруто, не сердись.

К бешенству Лиса я кое-как притерпелся. Даже вблизи мог не паниковать и не задыхаться, но никакого удовольствия чужие эмоции не доставляли. Особенно такие сильные.

— Ну, прости. Я не приходил, потому что у меня новый учитель. Знаешь, какой строгий? Вот ты увидишь этого злыдня, сразу всё поймешь!

Шутка не прокатила. Кажется, только сильнее рассердила.

Узумаки рывком отвернулся от окна.

— Я думал, ты больше не придёшь! Думал, что тебе не разрешают!

Мой косяк — ничего не скажешь. Сначала валялся в больничке, потом увлёкся занятиями. Но, когда я попросил на денёк прерваться, Ирука без проблем согласился.

— Прости, Наруто, — я извинительно ткнулся головой ему в плечо, — плохой из меня друг. Обещал приходить, а сам...

Друзья для Узумаки — это святое, даже если они закоренелые эгоистичные поганцы вроде меня. Внутри всё перекрутило от дикой смеси страха, боли и облегчения, но я старался не морщиться. Ох, блин! Ну, нельзя же так жить, Наруто. Как голый нерв!

Джинчурики немного расслабился и неуверенно пробурчал:

— Ты тоже... извини.

— А?

— Я тебя ударил.

— Да ладно. Совсем даже не больно.

Мы помолчали, скрепляя примирение.

Не знаю, правильно ли я поступил, вмешавшись в его жизнь. Вполне возможно, что это порушит всю последующую цепочку событий, но раз уж случай нас столкнул, мне бы хотелось немного разбавить одиночество Узумаки.

Наруто пихнул меня локтем.

— Пойдем играть? — особым воодушевлением предложение не отличалось.

Не только меня достали взрослые порядки и правила. Хороший повод внести разнообразие в действительность!

— А давай мотанём на речку?!

— Поймают, — убеждённо вздохнул Узумаки. — Меня без ужина оставят, а тебе по шее надают.

Могут. Но человек должен рисковать — иначе жизнь пресна!

— Не поймают! Я новый фокус узнал.

— Дзютсу?!

— Почти. Фокус такой: когда я говорю бежать — бежишь, когда говорю прятаться — прячешься. И нас не заметят. Уходим через дыру в заборе!

— А там есть дыра?

— Щас будет!

Приют прошли короткими перебежками, сигналя друг другу, когда горизонт оказывался чист. Дыру я устроил по методу Ируки. Собрал чакру в ноге и одним пинком выбил широкую доску, приколоченную, между прочим, на шесть гвоздей. Сенсей мог бы мной гордиться, да только я ж не хвастун какой-нибудь.

— Впёред!

Лысую полосу до ближайших деревьев преодолели одним рывком. Я потрогал землю.

— Вроде, никого.

Наруто принюхался и авторитетно подтвердил:

— Пусто.

Отбежав вглубь леска, плюхнулись под куст, чтобы изучить мою карту.

До выбранного места пришлось тащиться примерно четверть ри (по-нашему почти километр). Маршрут мы проложили так, чтобы пройти на максимальном удалении от глазастых местных жителей и, наконец, в просвете между деревьев блеснула вода.

— Йу-ху!

Хоть немного расслабиться, а то Ирука меня вконец заездил. Фанатик образования, блин! Где это видано, чтобы четырёхлетке домашку задавали?

Накупались до синевы и гусиной кожи. Потом отогрелись и повторили. Построили крепость из песка и камней, поймали большого чёрного рака. Я хотел перевести агрессивное членистоногое в разряд "деликатес обыкновенный", но Наруто сказал, что как раз такой нужен ему для одной особо коварной затеи, и рака увязали в мокрую майку.

На случай возможных репрессий с ужином сбегали к живущему неподалёку дедку-рыбаку и купили четыре подкопчённые пеструшки. Раньше одной такой рыбки мне бы хватило два раза поесть, а теперь наш с Узумаки совокупный аппетит мигом оставил от форелей одни головы. И присутствие двух шиноби, чакру которых я чуял поблизости, нам совсем не мешало.

Ближе к вечеру место купания "нашла" бабуля Сатоми.

Наруто за побег ничего не было — слегка пожурили и всё, а мне старая ведьма капитально надрала уши за забор. Можно подумать, это я виноват, что там целая секция выпала! Просто какие-то шаромыжники лепят на соплях!!

Обещание нажаловаться отцу меня не впечатлило. Ага-ага. Будет он слушать. На Какаши где сядешь — там и слезешь. Идите-Все-На-дзютсу.

После целого дня, проведённого у воды, Наруто был довольным, но усталым и засыпал на ходу. Я помахал им на прощание и умчался на своей новой офигительной скорости. Всё-таки управление чакрой — это круто, утомляюсь гораздо меньше!

Сёши, Умино Ирука и образовательный процесс

С бегом и падениями мы не закончили, но Ирука считал, что пора переходить к следующему этапу, а наматывать бесконечные ри и отрабатывать падения я могу один, в рамках самостоятельной работы. Говорю же — садист.

По мнению Умино-сенсея, для меня наступило самое время попрыгать!

— Равномернее... меньше чакры... так... Сёши-чан, ты вообще понимаешь слово "одинаковое"?

Я стоял, сложив печать концентрации, и пытался заслать равное количество чакры в каждую ногу, а Ирука сидел рядом, придерживая меня за щиколотки, и критиковал почти каждую попытку.

С прыжками оказалось неожиданно проще, чем с бегом — загонять короткий импульс в ноги и сигать на несколько метров вверх получилось практически сразу. Вот только безопасное приземление поначалу брал на себя учитель. Неловко свалившись с пяти-шести метров, я имел хороший шанс чего-нибудь себе поломать, но Ирука ухитрялся каждый раз ловить незадачливого прыгуна. Ещё бы он не пилил меня при этом.

— Ты недостаточно стараешься, Сёши-чан.

— Это потому, что вы меня никогда не хвалите, сенсей! — огрызнулся я.

— Да за что тебя хвалить, маленький ты лодырь?! — возмутился Умино.

— Всё равно за что. Я хороший с любой стороны, откуда не посмотреть. Придумайте!

— Зачем это?

— Затем... чтобы меня порадовать. Я бы сразу ого-го как постарался!

— Что-то не верится.

— Да вы даже не пробовали!!

Ирука задумался.

— Ну-у... у тебя уже хорошо получаются перекаты.

— Какая ужасная ложь, сенсей!

— Ладно-ладно... Я доволен тем, как ты бегаешь.

— Уже лучше, но в вашем голосе мне слышится небольшое сомнение, которое всё портит.