Волк пригибается к земле, и в его намерениях уже нет никаких сомнений. Он голоден. Его стая — тоже. А я — отличный способ поживиться. Животное готовится к прыжку, а я даже пошевелиться не могу — стою, завороженная звериной грацией хищника, который собирается меня порвать...
Вспомнилась сказка о Красной Шапочке. 'Почему у тебя такие большие зубы?'
— Филипп, — шепчу, не сводя взгляда с желтых глаз волка. — Вытаскивай меня!
Словно он может меня услышать.
В этот момент с соседних елок сыпется снег, и на полянку, прямиком между мной и волком выходит человек в меховой накидке. Издает нечленораздельный клич и рычит. Зверь все еще скалится, но отступает. Человек в накидке делает еще шаг и снова рычит. И, к моему удивлению, волк поджимает хвост, пятится и скрывается в чаще.
— Тан! — окликаю я, и он поворачивается. Небритый, одичалый. Борода, спутавшиеся волосы, обветренная кожа. Настоящий дикарь. Понимаю, что почти окоченела, зубы снова начинают зверски стучать, а сама я — трястись от холода.
Колдун смотрит на меня странно, оценивающе, и, к своему ужасу, я не вижу в черных глазах узнавания. Ни намека на человеческое. Там такая же дикость, какая была у волка.
— Это я — Полина. Ты узнаешь меня?
Он подозрительно щурится, словно не может поверить в то, что я сказала.
— Настоящая? Или снова глюк? — спрашивает хрипло и делает шаг ко мне.
— Сложно судить, — дрожу я еще сильнее и растираю голые плечи. — Но судя по тому, как околела, вроде настоящая.
— В прошлый раз ты тоже так говорила, — сокрушается Тан. — И в позапрошлый...
— Не понимаю, о чем ты. У меня не так много времени — Филипп не сможет долго держать заклинание.
Неужели он сошел с ума? Совершенно сбрендил в своем мире искупления? Возможно, именно поэтому они так и называются. Находиться вечность наедине с собой не каждый выдержит.
— Мне нужно поговорить о колдуне, только если можно, где-нибудь в тепле.
Тан улыбается странно-загадочно и говорит:
— Тут можно все!
На плечи мне ложится мягкий лисий мех, и тут же становится теплее. Снег вокруг быстро тает, только не течет водой, как по весне, а просто исчезает. Испаряется невидимым призраком. Тан берет меня за руку и усаживает на густой мох, усыпанный еловыми колючками. Сам усаживается рядом, и я замечаю, что перестала мерзнуть. Ели нависают сверху, где-то вдалеке кричит филин. Наверное, это Тан ему приказал. Как и тому волку, что хотел меня съесть. Тан здесь сценарист и режиссер. И единственный зритель. Но не сегодня.
Нас окружает лес — загадочный и темный. Как и его хозяин.
— Тут все изменилось с прошлого раза, — говорю я первое, что пришло в голову. — В прошлый раз ты встречал меня радушнее.
Тан смотрит непонимающе, и я поясняю:
— Яблоки, Моцарт, кресло-каталка. Припоминаешь?
— Ты слишком часто здесь бываешь, чтобы я мог отличить тебя настоящую от выдуманной моим разумом, — сокрушается он. — Это правда ты?
— Правда, — киваю я. — Я здесь, чтобы узнать, как убить колдуна.
Чернокнижник раскатисто смеется, и его смех растекается по лесу, сквозит незримым туманом между деревьями, прячется между корней и в порах коры, клубится в кронах.
— Тебе ли не знать, пророчица, как убивают колдунов? Помнится, одного убила ты сама.
— Боюсь, этого не одолею. Он безумно сильный, несмотря на то, что подросток.
— Подросток? — неподдельно удивляется Тан. — Сколько прошло с тех пор, как ты была у меня в последний раз?
— Полгода.
— Ему четырнадцать, верно? Этому колдуну? Невысокий, русоволосый, дерзкий и жутко упрямый?
— Ты знаешь его?
Сердце пропускает удар, еще один. Возможно, оно здесь тоже живет по законам Тана. Чернокнижник загадочно улыбается и теребит в руке еловую веточку. Молчит с полминуты и гордо кивает.
— Знаю. Я учил его ритуалу кровной связи.
Я молчу, ошарашенная этим известием. Не знаю теперь, станет ли Тан помогать — похоже, этот мальчик ему дорог. Колдун молчит также, впиваясь пальцами в смесь моха и еловых иголок. Пахнет дождем и хвоей.
— Как ты выжила? — внезапно вскидывается он и сверлит меня недоверчивым взглядом. Словно если не расскажу, стану для него очередным призраком, не требующим внимания бестелесным духом. — И что от тебя нужно Теду?
— Влад отправил Герду в тот мир, из которого она вышла, — морщусь я. — Он планировал это с Альриком много лет. А Тед — мальчик, да? В одном из видений он убил моего друга. Как ты понимаешь, я не могу этого допустить.
— Ну надо же! — неподдельно удивляется Тан и глядит в затянутое сизыми облаками небо. — Вот уж чего не ожидал!
— Не ожидал, что колдун нападет на хищного? — в свою очередь поражаюсь я.
— Не ожидал, что Влад так поступит. Он многим рисковал.
— Он и потерял немало.
— Тебя?
— Ты был близок с мальчиком? — резко спрашиваю я и понимаю, что злюсь.
Злость отражается на мире Тана — воздух берется рябью, налетает ветер, рвет верхушки деревьев и свистит в ушах. Чернокнижник качает головой и бормочет:
— Сольвейг, который не умеет контролировать свой гнев — мартышка с гранатой. Впрочем... так я могу понять, что ты не глюк.
— Извини, — виновато вздыхаю я.
— Тед всегда был несносным. С детства. Упрямым и себе на уме. Но быстро учился, и дар у него сильный. Я приятельствовал с его отцом. — Он усмехается. — Уж ты-то должна знать. Его нож вспорол мне брюхо...
Перед глазами всплывает поединок, удивление на лице колдуна и риторический вопрос.
— Ирвин, — догадываюсь я. — Ну конечно! Мальчик — его сын.
Вспомнились слова Влада перед отъездом Глеба: 'У моего приятеля из Лондона есть клинок, освященный сильным колдуном. Мой знакомый убил его несколько лет назад, а нож забрал, как трофей'.
Теперь понятно, что Теду нужно от Эрика — отомстить за отца. Банальщина. Но, во всяком случае, на один секрет меньше.
— Что он умеет?
— На тот момент, когда я видел его в последний раз, Тед подавал надежды стать одним из сильнейших колдунов в истории.
— Похоже, он преуспел, — морщусь я. Ветер стихает, и лишь слегка теребит мои волосы. Под соседней елкой трогательно роется ежик.
— Твой друг, наверное, сильно ему насолил...
— Есть способы убить колдуна, не используя нож? Не уверена, что ты захочешь мне помогать, поэтому можешь не отвечать. — Я помолчала немного. — Но я все же прошу ответить. От этого зависит моя жизнь тоже...
Тан загадочно улыбается и смотрит перед собой. Меньше всего в этот момент он похож на колдуна, скорее на одинокого отшельника. Возвращается чувство, что он просто потерялся, запутался — как тогда, когда он пришел к атли во второй раз.
— Помнишь, мой дом? — спрашивает он и переводит на меня черные глаза. — Ты приходила высказать свое негодование после того, как Альрик вернул нас с Гердой в Липецк.
Я киваю.
— Под половицей в коридоре спрятана шкатулка. В ней — яд. Им можно убить колдуна. Мальчишка не знает о нем ничего — я лично изобрел его.
— Спасибо. Теперь нужно придумать, как скормить его Теду.
— Или твой друг пусть выпьет его. Наверняка Тед захочет взять его кен — судя по всему, он силен, этот неизвестный мне хищный. Колдун никогда не пройдет мимо халявного кена. Тед захочет взять его, и отравится.
— Предлагаешь мне отравить Эрика? Мило!
— Этот яд проникает в верхние слои жилы и замирает там на некоторое время. Когда Тед проткнет твоего друга клинком, кен потечет из него прямо в жилу колдуна вместе с ядом. Отравит ее, и Тед умрет.
— А Эрик?
— Если твой друг силен достаточно, он выживет. Но если между тем, как он примет яд, и тем, как Тед совершит ритуал, пройдет много времени, яд опустится ниже, отравит его жилу, и он погибнет.
Отличная перспектива, ничего не скажешь. И как вычислить то самое время? Оптимальное, чтобы в достаточной мере отравить кен и не повредить жилу Эрика?
— Влад принял новых людей в племя? — делая вид, что его не очень-то интересует ответ, спрашивает Тан. Но я-то вижу, как напряжено его лицо, как настойчиво пальцы мнут еловую ветку. Колдун погиб, но от привязанностей так и не избавился.
— После войны принял нескольких. А что?
— Имя Эрик мне незнакомо, — пожимает он плечами. И теперь уже не по моей воле волнуется лес, шелестит ветром и хмурится небом мир, придуманный подсознанием Тана.
— Эрик не атли, — говорю я и умолкаю. Это все, что ему нужно знать.
— Вот как? — Заинтересованный взгляд, легкое нетерпение.
Я не могу сказать тебе, прости. Ни о том, кем является тот, кому ты негласно помогаешь. Ни о том, что именно он виновен в болезни твоей подруги.
— Почему тогда ты видишь его?
Я вздыхаю.
— Потому что я тоже не атли, Тан.
Последовавшее за этими словами молчание гнетет. Возвращается ноющая боль в жиле, утихшая после лечения Эрика. И разочарование — из-за того, что пришлось покинуть племя.
— Почему?
— Так вышло...
Некоторое время мы сидим молча. Я кутаюсь в теплый, пушистый мех, а Тан перебирает сухую хвою. Потом он поворачивает голову и серьезно говорит:
— Я не лгу на счет яда. Но не уверен, что твоему другу эта идея понравится.
— Ты ведь готовил его для поединка, — внезапно понимаю я. — Предполагал, что Влад может использовать нож?
Колдун кивает. Его лицо — сама безмятежность.
— Почему не выпил?
Он некоторое время молчит, словно решает, нужно ли мне знать, а потом отвечает:
— Можешь считать, у меня было предчувствие...
Я хочу еще что-то сказать, но невидимая сила срывает с плеч мех, поднимает меня в воздух и уносит вверх. Последнее, что я вижу — грустный профиль Тана, застывший в клубящемся тумане придуманного им леса. Затем и вовсе перестаю что-либо различать.
Голова кружилась, тошнило. Глаза открыть было очень трудно, а когда я все же это сделала, увидела встревоженное лицо Филиппа. Я лежала на кровати в его спальне, а бывший жрец атли нещадно тряс меня за плечи и хлестал по щекам.
— Эй, полегче, — простонала я и попробовала сесть. С третьей попытки с помощью Филиппа мне это все же удалось.
— Я жутко испугался! — с облегчением выдохнул он. — Ты была такая холодная, словно помирать собралась.
— Там было... холодно.
— Эрик звонил. — Филипп сунул мне телефон. — Я не стал распространяться о наших... хм... экспериментах.
— Спасибо, — пробормотала я.
Еще бы он сказал! Да Эрик прибил бы его и меня вместе с ним за то, что мы тут вытворяли.
Я набрала номер. Длинный гудки сменились гневным 'Какого черта?!' и я поморщилась. Потом с минуту выслушивала, какая безответственная, и что Эрик надерет мне уши.
Тоже мне, воспитатель нашелся! Он мне даже не вождь. Влад и тот меньше возмущался, когда я чудила.
Впрочем, об этом я думала мимоходом, основную часть мыслей занимала тревога. Вдруг Тан соврал на счет яда? Все же этого мальчика он знал лично, дружил с его отцом, а я... Я убила Тана. Несмотря на его хорошее ко мне отношение, не уверена, что это событие не наложило отпечаток на его решения. Да и не казался мне больше колдун на сто процентов адекватным.
Вторым, что волновало меня не меньше мотивов Чернокнижника, были мотивы самого Эрика. После рассказанного Филиппом я уже не была уверена, что его можно записывать в принцы, спасающие принцесс из башни. Даже несмотря на видения. Кому, как не мне, знать, насколько ценится кен сольвейга. Этот урок я усвоила хорошо.
Тем не менее, пока мне не из чего выбирать. Если Эрик погибнет, между мной и Гердой не останется преград.
С Филиппом я попрощалась бегло. Аделаида больше не появлялась — спряталась в комнате и не выходила. Я сдержанно поблагодарила бывшего жреца атли за помощь и сказала, что его долг оплачен. После этих слов он почему-то обиделся и обронил, что вовсе не поэтому помогал.
Мы с Эриком встретились неподалеку от дома Филиппа. Я позвонила и попросила меня забрать. От предвкушения новых приключений немного тряслись руки, а в ногах ощущалась болезненная слабость. Я боялась, но в то же время волнение было приятным. Действовать было гораздо лучше, чем вздрагивать от страха. Ждать непонятно какой участи.
Сомневалась, стоит ли говорить Эрику о визите к Тану. О яде. Я не знала его, но если проводить аналогии с Владом, тот никогда не позволил бы мне совершить подобное безумство. И уж точно ни за что на свете добровольно не выпил бы яд. Рациональность и продуманность всегда была у него на первом месте. Безопасность близких — на втором.
Был ли Эрик настолько же авантюрен, как и я?
Он уже ждал меня, облокотившись о столб с объявлениями, недалеко от автобусной остановки. Одетый в кожаную куртку и голубые джинсы, что безумно ему шло.
Внедорожник был припаркован неподалеку.
Погода испортилась. Темное предвечернее небо нависло, стало тяжелым, предрекая снегопад.
Лицо Эрика выражало недовольство, и я виновато улыбнулась.
— Извини.
— Ты не очень послушная девочка, — склонив голову набок, произнес он. — Влад не учил тебя повиноваться?
— Я пропускала эти лекции и завалила экзамен, — поморщилась я.
— В скади тебе не сошло бы это с рук.
— Но я не скади. И хватит уже меня агитировать!
— Я не агитирую. Это невозможно, — невозмутимо сказал он и улыбнулся. Оттолкнулся от столба и направился к машине.
— Невозможно? Почему? — удивилась я, едва за ним поспевая.
— Я против смешения крови.
Мы уселись в автомобиль и тронулись с места. Пошел снег. Он сыпался широкими тяжелыми хлопьями, прилипал к лобовому стеклу, и Эрик включил дворники.
А я пыталась осмыслить его слова. В них не прослеживалось никакой логики. Ведь если Эрик знает, что я сольвейг, и хочет мой кен в итоге, он должен описывать мне перспективы жизни в скади. Он же, напротив, был категоричен.
— Ты не принимаешь в племя других хищных? — заинтересованно спросила я, разглядывая снежинки. Они падали на стекло и сразу же стирались резиновыми щетками.
— Только женщин. И только перед венчанием с кем-то из скади.
— Но ты предлагал мне стать твоей пророчицей.
Эрик усмехнулся, глянул на меня исподлобья, как мне показалось, с сожалением, а затем вновь перевел взгляд на дорогу.
— Ты неправильно меня поняла. Это было предложение о покровительстве, не более. К тому же потом, когда я узнал, что тебя изгнали...
— Что? Пожалел? — вырвалось у меня.
Почему-то стало обидно и горько. Где-то в груди заныла недавно зарубцевавшаяся рана. Я отвернулась. Смотрела на липкий тяжелый снег и думала о Владе. Снег — его защитник, ему сейчас проще. Помог бы мне кто забыть, не думать.
Теперь у меня не будет такой поддержки. Странно, я никогда особо не ценила. А теперь вот, когда потеряла...
Эрик молчал. Возможно, не знал, что ответить, а может, не считал нужным. Все было просто: он добивался своего любыми способами, а я нужна для достижения цели. Я знала это и раньше, но почему-то именно сейчас покоробил цинизм ситуации.
— Куда мы едем? — спросила тихо, чтобы избавиться от налета непонятной тоски.
— К скади. Один из моих людей нашел мальчика.
