| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Есть идеи? — открыто оскалилась я. Никогда не гордилась своим происхождением, но иногда оно бывает демонически удобным!
Безымянный бастард усмехнулся в ответ.
— Ну, полагаю, бесполезно давить на жалость и рассказывать, что я впервые в жизни видел Дориана пьяным...
— Пьяным? — ошалело переспросила я. — Не спящим?
— Миледи, — укоризненно протянул ХМАРовец. — Обижаете.
А я вдруг отчетливо осознала, что Фирса здесь нет. Уже нет.
Они не могли позволить мне найти его, потому что придворный художник — единственное, что удерживает меня от бесконтрольной магической истерии и убийства трех братьев Ариэни.
Фирс, мой островок спокойствия, моя точка равновесия. Мое солнце. Единственный, кому плевать, кто я и что обязана делать. Почему ему было достаточно просто быть рядом со мной? А Его Высочеству позарез приспичило присвоить, поставить штампик и оприходовать? Ни перед чем не останавливаясь, не обращая внимания на мои собственные желания, оправдывая любые средства... а когда ничего не вышло — напился и пошел за помощью к братцам, наплевав на договоренность держать фиктивность брака в тайне.
Стоп. Кажется, я смотрю на проблему не с той стороны.
— То есть он распылил духа, проснулся, — медленно проговорила я вслух, — позвал тебя и напился?
— Сначала напился, а уж потом позвал, — пожал плечами бастард. — Но речь не о том. Уговор такой: я оставляю в живых твоего художника, а ты...
По всей видимости, он наконец-то перешел к делу, но мне вдруг показалось, что его голос доносится через толстый слой ваты. Будто меня отгородила от этой бешеной реальности мягкая стена, и демонов бастард разглагольствует в свое удовольствие где-то в параллельной вселенной.
Кулаки разжались сами собой, но из-под ногтей не просыпалось ни искры. Я стояла, уставившись перед собой, не чувствуя коленей, и думала, что мир сошел с ума.
Безымянный принц не мог не знать, что Фирса на базе удерживали исключительно усилиями ташийских шаманов. В отличие от братьев... Но он позвал незаконнорожденного, фактически сунув голову в петлю, и вынудил его забрать художника с базы, пользуясь его неведением.
Итак, мой муж, можно сказать, преподнес мне Фирса на блюдечке с голубой каемочкой, благо в распоряжении бастарда ташиев явно не было, а из другой передряги Ройджин выкарабкается сам, как и собирался, — или, в крайнем случае, воспользуется помощью Тамаза.
Адриана, возьми себя в руки... сейчас нужно выглядеть разъяренной, а не ошарашенной и готовой пуститься в пляс!
— Я ясно выразился? — осведомился тем временем безымянный бастард, и я осознала, что весь его, без сомнения, информативный монолог я благополучно прослушала. И что теперь отвечать? Хотя вот, беспроигрышный вариант:
— Ты же понимаешь, что я этого так не оставлю?
— Фирса Ройджина ты не найдешь, — спокойно ответил ХМАРовец. — А любой "несчастный случай" будет означать и его смерть тоже.
Я скупо кивнула. Фирса я, может, и не найду, но он отнюдь не безобидный цветочек, и теперь, вдали от продолжателей дела Вагнера Бланша, преотлично найдется сам.
Поэтому я, демонстративно сжимая кулаки и всячески имитируя подступающую истерию, без проблем позволила запихнуть себя в портал и даже не стала огрызаться на предложение подумать о наследнике общей крови немедля.
Я не помнила, когда началась коллективное женское безумие по Безымянному принцу. Кажется, ему и шестнадцати не было, когда его сдержанно улыбающееся лицо замелькало на обложках журналов для юных леди. А через несколько лет, когда возмужавший Эльданна стал появляться еще и в политических изданиях, всеобщая влюбленность переросла в истерику.
Его обожали за внешность, за неизменный светский лоск, за ум и умение держать лицо в любой ситуации. Каждое его появление в обществе обсуждали неделями, упоенно сплетничая о партнершах по танцам и оппонентах в переговорах. Стоит ли говорить, что моя популярность, и без того не шибко высокая, резко упала, стоило мне оказаться рядом? Ирейская общественность раз и навсегда уверилась в благородстве третьего принца, женившегося во имя интересов родины. Идея, что он сам выбрал сумасшедшую хелльскую Эданну, в народе не прижилась.
А теперь вот эта золотоволосая девичья мечта дрыхла, сидя за столом, уронив сиятельный лик в нетронутый ужин, и воняла алкоголем на весь номер. Батарея пустых бутылок выглядела откровенно угрожающе, хотя в последнем вожделенном сосуде, который принц бдительно придерживал за горлышко, еще что-то плескалось.
Я сморщила нос и обошла Его в драбадан пьяное Высочество по широкой дуге, стараясь не дышать. Наверное, я бессердечная стерва, но...
Да, он хорош собой, он идеальная партия, он влюблен в меня и понятия не имеет, что с этим делать.
Только мне почему-то все вспоминался Фирс.
Фирс, с любопытством рассматривающий меня в первую встречу. Фирс, явившийся в мою лабораторию и сунувший нос в каждую колбу. Фирс, яростно спорящий с наставником, требующий накладывать на меня дополнительное защитное заклинание во время учебных поединков. Фирс, сосредоточенно уткнувшийся в мольберт, на котором белый лист бумаги постепенно превращается в красочный кусочек другого мира. Фирс в библиотеке, хмурящийся и кусающий губы, потому что в книгах нет описания нужного противоядия. Фирс, несущий меня на руках в покои, потому что я снова уснула над зельем, а больше никто не рисковал соваться в мой кабинет. "Тише, спи, все хорошо..."
Та, Что Сильнее, без труда разобралась бы в воцарившемся в моей голове сумбуре и легко приняла верное решение, о котором никогда не пришлось бы жалеть.
А я — не могла.
Глава 33. Все беды от женщин
Волны осторожно подкрадывались к ногам, хищно бросаясь на песок, но каждый раз, будто наткнувшись на невидимую преграду, скатывались обратно, с шумом подныривая под синюю толщу воды. Пропахший солью и водорослями ветер беспокойно метался по пляжу, с громким шорохом ероша листья пальм, и вздымал колкие пыльные смерчики. Небо хмурилось, впервые со дня моего прибытия на Аррио позволив мне выбраться из тени, не опасаясь обгореть. Я не стала упускать момент — и уселась на мокрый песок, вытянув ноги в прибой, с истинно хелльским пофигизмом игнорируя хлопающий на ветру красный флаг.
Надвигался шторм.
Воздух будто тяжелел с каждой минутой, и штатный спасатель, не решающийся нарушить покой венценосной особы, беспокойно вглядывался в горизонт, опасаясь пропустить тот момент, когда меня нужно будет эвакуировать с пляжа. Прибой незаметно подбирался ближе к лежакам, а волны становились все сильнее и легко стирали следы с песка, — лучшего момента для эффектного появления и не придумаешь, но этот способен испохабить и такой.
— Доброе утро, миледи. Тамаз уже ушел? — с хрипотцой осведомился Безымянный принц.
Я сжалась в комок, но тотчас заставила себя выпрямить спину. Сколь бы безумными ни казались его поступки — запланировал-то он их еще на трезвую голову, осознавая все последствия. У меня нет ни единой причины чувствовать себя виноватой, и умом я это понимала. Как бы вот еще остальным составляющим человеческого существа объяснить...
— Еще перед рассветом.
Рядом со мной зашелестел песок, принимая на себя тяжесть мужского тела. Не без труда заставив себя оторвать взгляд от темно-синего предгрозового неба, я покосилась на законного супруга и вынужденно признала: непробиваем, как всегда. Вчерашнюю пьянку не выдавало ничто. Его Высочество, невзирая на раннее время, успел отмыться, гладко выбриться и устроить на голове строго выверенный художественный беспорядок, идеально подчеркивающий волевой подбородок и высокие скулы.
— Все в порядке? — счел нужным уточнить этот лощеный лордик.
— Да, Фирс сейчас в джунглях к юго-западу от города, — губы против воли разъехались в торжествующей улыбке. — На подготовку поддельных документов уйдет еще несколько дней, а потом он вернется на Хеллу и будет ждать нашего прибытия.
— Я рад, — кивнул Безымянный принц, и ноток радости в его голосе определенно не прозвучало. — Ты придумала, под каким предлогом мы будем разводиться?
Вот теперь я повернулась к нему всем корпусом, подмечая незначительные, но уж очень говорящие детали: нервно сплетенные пальцы, беспрестанно крутящие обручальное кольцо, свежий синяк на плече и упрямое нежелание встречаться со мной глазами.
— Ты пьяный еще или уже?
— Что? — растерянно переспросил Его Высочество.
— В нормальном состоянии ты мне никогда не "тыкаешь", — хмыкнула я.
— О, — второй Эльданна Ирейи прикрыл глаза и запустил руку в волосы. — Я... я приношу свои извинения, моя Эданна. Я забылся. Впредь этого не повторится.
Я с некоторым разочарованием проследила, как Его Высочество выпрямляет спину и с почти видимым усилием возвращает на лицо привычную нейтрально-доброжелательную гримасу. С таким умением держаться — его хоть прямо сейчас можно отправить в бальную залу, и никто и вякнуть не посмеет, что на нем одни мокрые плавки.
А мне, по всей видимости, не помешает поучиться держать язык за зубами, и о следующей фразе я точно пожалею.
— Учитывая, что ты для меня сделал, думаю, ты можешь позволить себе "тыкать" мне в любом состоянии, — натянуто улыбнулась я. — Спасибо. Только, я надеюсь, ты понимаешь...
— Что теперь братья убьют меня во благо Родины, стоит им разобраться, что я натворил? — криво усмехнулся Его Высочество. — Понимаю. — Он помолчал. — Знаешь, пока я не ввязался в эту авантюру с Хеллой, мы с Даном были довольно дружны... ну, по ирейским меркам, по крайней мере. Кто бы мог подумать, что мы дойдем до такого?
— Пытаешься заставить меня пожалеть этого горе-манипулятора? — удивленно спросила я.
— Он все еще мой брат, — упрямо заявил Его Высочество.
— Ага, — ошеломленно подтвердила я. Кажется, все сказки о шизанутом благородстве ирейцев — не такие уж и сказки. — Но если ты рассчитывал его спасти, то несколько опоздал. Фирс уже в курсе, кому обязан обнаружением.
Безымянный принц с нервным смешком покачал головой.
— Фирс их убивать не станет.
— Зато знатно начистит физиономии, — оптимистично согласилась я. — А уж если дело дойдет до чтения нотаций, то твои братцы еще пожалеют, что он их все-таки не убил.
Его Высочество в упор уставился на меня. Я невинно улыбнулась, хотя он уже все понял.
Естественно, наследница престола Хеллы не должна ни разводиться, ни вмешиваться во внутренние дела Ирейи. Зато будет вполне приемлемо, если ее супруга по политическим соображениям пришьют его же братья, которым можно будет вынести смертный приговор за убийство. Сейчас, когда Фирс на свободе и у меня развязаны руки, провернуть такой номер будет проще простого. Осталось только заткнуть собственную совесть, но, в конце концов, что значит моя совесть на фоне безопасности всей Хеллы?
— Не я это начала, — напомнила я.
— Не заставляй меня жалеть о том, что я вынудил их отпустить Фирса, — напряженно попросил принц.
— А у меня есть выбор? — я зло усмехнулась. — Не мне в голову стукнула гениальная идея отравить наследницу правящей династии дружественной страны, и я не собираюсь смягчать последствия для собственных убийц! Зато при таком раскладе, если вам троим хватит мозгов, вы сможете просто договориться и оставить меня в покое.
Любой другой на его месте двинул бы мне по морде, попытался отомстить или хотя бы устроил истерику, — но только не он. Ирейец до мозга костей. Его Высочество молча прикрыл глаза; чуть склонил голову, сдерживаясь, и поднялся на ноги.
— Нам лучше вернуться в номер, моя леди. Шторм будет сильным, — констатировал Безымянный принц и протянул мне руку. Я скептически изучила предъявленную конечность, приподняв левую бровь, и встала сама. Безупречный ирейский засранец наградил меня неожиданно едкой улыбочкой и, резко развернувшись, с идеально прямой спиной пошел к зданию отеля. — Вы ведь осознаете, моя Эданна, что умудрились рассорить трех братьев разом?
— Я умудрилась?! — возмутилась я, застыв на месте от такой наглости. — Может, и свою камеристку я сама заколдовала?!
Он обернулся с невеселой усмешкой, молча покачал головой и снова протянул руку. До жилого корпуса, увы, было недалеко, и из окон уже наверняка можно рассмотреть, кто торчит посреди мощеной дорожки к пляжу, а значит, придется засунуть свою брезгливость куда подальше и все-таки опереться на предложенный локоть.
Несмотря на привычную невозмутимость принца, локоть ощутимо дрожал.
Глава 34. И что со всем этим делать?
...его волосы теперь смешно топорщились коротким ежиком, а у основания шеи, куда подключали исследовательское оборудование, еще не сошел багровый синяк. Во лбу осталась только крохотная темно-красная точка и тоненькая полоса чуть более светлой кожи. Когда я, едва сдержав вскрик, бросилась открывать окно, на пол тотчас же натекла мутная лужа, и насквозь промокший мужчина в нее вписался как нельзя более гармонично.
Буря разошлась не на шутку. Гроза все усиливалась: казалось, будто небо собиралось упасть в бушующее море — и тянуло к нему нескончаемые потоки воды, будто в извечном желании слиться воедино; а порывы ветра подхватывали целые струи и безжалостно отшвыривали их прочь. В торжестве разгулявшейся стихии было что-то до ужаса притягательное, но, как выяснилось, отвлечь меня от созерцания — проще простого.
Его губы были искусаны до крови, — меня это не остановило, и поцелуй вышел с солоновато-металлическим привкусом. Придворный художник бросил чуть удивленный взгляд куда-то мне за спину — и, пожав плечами, привычно сгреб меня в охапку, прежде чем спохватился:
— Ох, Адри, я же мокрый весь...
Я не ответила, прижимаясь щекой к его груди и вслушиваясь в разгоряченный стук его сердца. Мокрый, сухой... Какая разница? Главное, что наконец-то рядом...
Фирс вздохнул и обнял меня еще крепче, поцеловал меня в макушку и ласково пригрозил:
— Простынешь — укушу, — но, видимо, так и не нашел в себе силы немедленно меня отпустить — а я не особо и рвалась.
— Я думала, ты прячешься у ташиев, — проигнорировав его обещание, сказала я и, собравшись с духом, отправилась искать сухие полотенца.
— Прятался, — хмыкнул Фирс, с некоторым сожалением глядя мне вслед, — потому как Тамаз счел допустимым промолчать о твоем замужестве. Если обнаружишь у него свежий фингал — не удивляйся, Гилвайн меня нашел и проинформировал. Кстати... можно я еще и этому врежу, когда очухается?
Я невольно обернулась, чтобы посмотреть на потенциальную жертву: Безымянный принц с идеально прямой спиной сидел в кресле, вцепившись в подлокотники и сверля затуманенным взглядом ему одному ведомую точку в полу — обычно именно такое выражение лица бывает у людей, с головой ушедших в мысленный разговор по вживленным сенсорам. Оставалось только надеяться, что он пытается помириться с братьями, а не спешно передает дела преемнику по дипломатическим миссиям — по нему самому, как обычно, ничего понять было нельзя.
— Можешь хоть прямо сейчас, — расщедрилась я и вручила придворному художнику подвернувшийся под руку махровый халат. — Вот, держи, он чистый.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
