Озаренные солнцем

— Я не понимаю одного, Илли, — сказал он с уважением. — Ты — дворянка, ты всю жизнь прожила в высшем обществе. Откуда же ты так хорошо знаешь простых людей?..

— А я с самого начала заметила, что Илли невероятно проницательна, — улыбнулась Элеонора.

Иллиандра лишь смущенно пожала плечами. Ей не казалось, что она сказала нечто особенное.

— Я не хочу расстраивать вас, однако это лишь идея. Ее еще нужно доработать... и воплотить, — сказала Илли. — Поэтому прежде, чем в доме Делтона меня завалят пыльной работой, я хочу разработать детальный план. Нужно найти способ дать этому такой толчок, чтобы дальше все могло развиваться без нашего непосредственного участия...

— Слухи распространяются очень быстро, — сказал Ренос. — Главное правильно их распустить... я думаю, я смогу помочь тебе в этом. У меня есть достаточный опыт убеждения несвободных.

— Ты правда сделаешь это? — серьезно посмотрела на него Иллиандра. — Но ведь для этого придется поездить по стране.

— Если понадобится, я не прочь прокатиться по провинциям, — улыбнулся Ренос.

Иллиандра перевела взгляд на Элеонору.

— Но...

— Все в порядке, Илли, — сказала та. — Это для благого дела.

— Спасибо, — удивленно произнесла Иллиандра, переводя взгляд с Реноса на Элеонору.

У нее были друзья. Они были готовы помочь ей, даже не зная, почему это на самом деле было настолько важно для нее. Она благодарно посмотрела на них и повторила:

— Спасибо.

— ... и ты будешь следить за чистотой в доме, нести ответственность за сохранность вещей.

— Разумеется.

Иллиандра послушно кивала на все, что вот уже пятнадцать минут втолковывал ей управляющий графа Делтона.

— Ах да, совсем забыл. У тебя есть освободительная грамота или выписка из книги поданных?

— Что?.. Ах... ну да, конечно.

— Ты ведь свободна? — с подозрением взглянул на нее управляющий.

— Разумеется. Я обязательно принесу Вам ее.

Управляющий хотел было добавить еще что-то, когда вдруг совсем молоденький юноша, сидевший за столом, в отчаянии застонал и бросил перо на бумаги.

— Я никогда не закончу с этим!..

— Что еще? — недовольно обернулся управляющий.

— Эти жуткие цифры никак не сходятся! Вот смотрите, сорок десятков мешков зерна, проданы по пятнадцать золотых каждый, итого имеем шесть тысяч. Минус две десятых части, отданных крестьянам и минус подать по три золотых с десяти... должно остаться лишь три тысячи, но тут написано еще триста шестьдесят золотых. О Боги, откуда же они?

Управляющий вздохнул.

— Позволь, я закончу, и мы разберемся с этим.

Иллиандра усмехнулась и тихо сказала, обращаясь к юноше:

— Подать считается лишь с оставшихся графу денег, а Вы, вероятно, посчитали со всех.

Юноша ошарашенно взглянул на нее и благодарно улыбнулся.

— Вы правы! О Боги, в самом деле...

Иллиандра кивнула ему и, взглянув на управляющего, вдруг осеклась. Черт возьми, откуда может горничная знать это?..

— Как ты догадалась? — подтверждая ее опасения, спросил он.

— Я... моя маменька работала помощником казначея у одного барона, — с ходу соврала Иллиандра. — Она научила меня.

Управляющий сощурился.

— Какую подать должен заплатить граф, если у него на пастбище сотня голов скота? — неожиданно спросил он.

— Сколько из них будет забито до зимы? — спросила в ответ Иллиандра, и управляющий неожиданно рассмеялся.

— Браво! Что ж, пожалуй, горничную я найду в другой раз. Не хочешь стать моей помощницей? — и, взглянув на юношу, добавил: — Быть может, я наконец избавлюсь от необходимости переделывать всю работу за своего сорванца.

Юноша покраснел и бросил смущенный взгляд на Иллиандру. Она улыбнулась ему и неуверенно взглянула на управляющего.

— У меня есть только одна просьба. Мне совсем негде жить, и я была бы безмерно благодарна Вам, если бы Вы выделили мне скромную комнату. Я согласна, чтобы Вы вычитали за нее из моего жалования...

Вечером, обустроившись в своей крохотной комнатке под самой крышей, Иллиандра задумчиво смотрела на огненный шар заходившего солнца из окна, которое занимало почти всю стену в ее новом жилище.

Ей просто невероятно повезло сегодня. Этот сконфуженный юноша, сам того не зная, подарил ей такую возможность, о которой она и не мечтала. Иллиандра с удивлением замечала, сколько облегчения было в ее душе от сознания того, что ей не придется мазаться грязью, горбиться над мутными лоханями и с трудом разгибать спину вечерами; но не менее того ее воодушевляла открывшаяся ей возможность не навлекая подозрений спокойно рыться в бумагах графа Делтона. О, разумеется, отныне она будет осторожна и постарается не показать, сколь обширны в самом деле ее знания; но зато теперь ей, возможно, удастся намного быстрее сделать то, зачем она пришла сюда. Она найдет доказательства нечистоплотности графа или же убедится в обратном; но в любом случае, она не успокоится, пока не будет знать, что Плоидис на самом деле в безопасности.

Подумав о нем, Иллиандра невольно улыбнулась, чувствуя, как наполняется теплом ее сердце.

"Интересно, он еще помнит обо мне?.."

И в тот момент она вдруг не стала противиться своим чувствам, не стала одергивать себя, как всегда это делала.

"Ну, конечно, помнит, — ответила она сама себе. — Как и ты о нем".

Она перегнулась через подоконник и, заглянув за стену, увидела вдалеке крайнюю башню королевского замка. Выстроенный из светлого камня, он казался розовым в лучах заходящего солнца. Плоидис там сейчас, подумала Иллиандра и улыбнулась этой мысли. Она не видела его уже несколько долгих месяцев — и тем не менее, его образ всплывал в ее памяти так же четко, как и прежде. Он там, так близко; как это просто было бы сейчас пойти туда — и она увидела бы его еще до того, как стемнеет...

Но нет. Теперь, когда волнения немного улеглись в ее душе, она могла со стороны взглянуть на произошедшее — и с легкой печалью понимала, что все случившееся в самом деле было к лучшему. Он был королем; и как бы искренни ни были их чувства друг к другу, в конечном счете они были безнадежны. О да, разумеется, Плоидис пытался убедить ее в обратном, но Иллиандра слишком хорошо понимала, чего статус требовал от него.

Пройдет время, и он должен будет забыть ее. Он женится на какой-нибудь иностранной принцессе, которая, как полагается, подарит ему законного и высокородного наследника... и Илли, останься она во дворце, в любом случае пришлось бы уйти, с его согласия или нет. Она не сомневалась, что гордость не позволила бы ей стерпеть лицемерную роль тайной любовницы.

Иллиандра вздохнула и с легкой улыбкой вгляделась вдаль, в яркую розовую полоску на горизонте.

О нет, ее судьба была в другом, и Боги весьма очевидно указывали ей дорогу. Она не вернется во дворец, она не позволит вспыхнувшему между ними влечению перерасти в нечто, что впоследствии будет так тяжело вырвать из сердца. Вместо этого она будет рядом, невидимо, неслышно; она будет делать все, что ей под силу, чтобы его путь был хоть чуть менее тернистым.

Когда-нибудь, быть может, довольно скоро, он забудет ее, и его сердце будет свободно для той, кому суждено стать его супругой; да и она, несомненно, еще полюбит вновь и выйдет замуж за другого... это их судьба.

Это всего лишь один твердый шаг, который она должна сделать, чтобы не разбить сердца им обоим.

Эстер немного удивилась, мысленно увидев у ворот Школы Чародейства высокого человека в плаще, чье лицо было скрыто капюшоном. Она слегка подняла руку, и спустя мгновение человек оказался в ее кабинете. Он скинул капюшон, откинул с лица намокшие пряди волос и поклонился с учтивостью.

Эстер ответила поклоном.

— Здравствуйте, Ваше Величество, — проговорила она тихо. — Что-то случилось?

— Нет, госпожа Фрауэр, — ответил ей Плоидис. Он оглянулся, проверяя, закрыта ли дверь, и добавил: — Я только хотел узнать, как она.

— Как Диадра? — уточнила Эстер, знаком предлагая ему садиться.

— Да, — он снял плащ и повесил его на стоявшую в углу вешалку. — Как она себя чувствует?

— Если Вы о ее моральном состоянии, то, по-моему, сейчас она гораздо лучше. Похоже, что магия действительно заинтересовала ее.

Плоидис улыбнулся с облегчением.

— Значит, у нее получается?

Эстер задумчиво кивнула.

— Диадра, конечно, не маг и никогда им не будет. Такие способности начинают проявлять себя гораздо раньше. Однако я была уверена, что чувствую в ней какую-то скрытую силу. Я предложила ей изучить теоретические курсы, которые проходят в Школе, чтобы впоследствии она смогла преподавать их. Видите ли, охотников до этого всегда было немного... однако Диадре, похоже, по-настоящему это нравится. Я уговорила ее остаться — и вижу, что не ошиблась.

— Я не уверен, что понимаю Вас, госпожа Фрауэр, — сказал Плоидис. — Так значит, какие-то способности у нее все-таки есть?

Эстер кивнула с легкой улыбкой.

— У нее чувственная магия, — ответила она и, видя, что король нуждается в пояснениях, продолжила: — Она легко чувствует токи энергии, более того, она и раньше их чувствовала, но не знала, что это такое, поэтому просто не замечала. Она способна уловить малейшие колебания в энергетическом поле, и, знаете, я уверена, что она будет великолепно читать ауры. Она воспринимает магию так же, как воспринимает цвета, запахи, тепло или холод. Вот только управлять этим она пока практически не способна.

— Но это значит, что в будущем она все же может стать магом? — спросил Плоидис.

Эстер покачала головой:

— Нет, вряд ли, по крайней мере, в том смысле, в котором мы привыкли называть людей магами. И с одной стороны, ее дар может быть даже опасен. Если она не научится управлять им, ей придется очень плохо. Она будет чувствовать все, что происходит вокруг нее: радость и страдания людей, находящихся рядом, магические колебания в мире, и все, все, что происходит. Знаете, словно если бы Вы вдруг смогли видеть и слышать в тысячу раз лучше, чем можете сейчас, и около вас постоянно находилась бы толпа людей, громко говорящих о своих радостях и бедах. Это оглушило бы Вас, а постоянное мелькание ослепило бы. Поэтому необходимо, чтобы она научилась управлять прежде всего своей энергией.

— И что же даст ей ее дар?

— Ничего особенного, — сказала Эстер, — кроме того, что она лучше будет понимать эмоции людей и, возможно, сможет видеть будущее.

— Вот как? — задумчиво проговорил Плоидис. — Но ведь это грозит ей...

— Ничем особенным, — успокоила его Эстер. — Я сказала Вам о самом худшем варианте, который мог бы случиться, если бы она осталась без присмотра. Ведь магический дар рано или поздно все равно проявил бы себя... и уже начал, раз она видела сны. Но если она научится правильно управлять собой, ей не грозит никакая опасность.

— Тогда, прошу Вас, госпожа Фрауэр, позаботьтесь, чтобы это было так.

Эстер улыбнулась.

— Не беспокойтесь, Ваше Величество.

— Спасибо Вам, госпожа Фрауэр.

Плоидис поднялся и взял с вешалки свой плащ.

— Вы разве пришли не затем, чтобы сказать мне что-то, Ваше Величество?

Плоидис обернулся:

— Почему Вы так считаете?

— Я думала, Диадра была только предлогом.

— Вовсе нет, — сказал Плоидис. — Я пришел узнать именно о ней. Спасибо, что уделили мне время, госпожа Фрауэр.

Плоидис надел плащ и поклонился.

— Я надеюсь, она не сможет увидеть меня, если я пройду по Вашему коридору?

— Нет, но зачем? — чуть улыбнулась Эстер. — Я могу доставить Вас прямо ко дворцу. Все лучше, чем идти по улице в такую погоду.

Золотоволосый юноша гулял в саду с девушкой. Диадра узнала ее — именно с ней она видела юношу тогда, на озере. Сейчас она почему-то с поразительной ясностью осознавала, что видит очередной сон. Она словно наблюдала за ними, находясь где-то рядом, но при этом отчетливо помнила, кто она сама. Эстер говорила, что у нее может получиться это, когда она начнет лучше контролировать свой дар... выходит, она уже достаточно преуспела в этом. Диадра внимательнее рассмотрела девушку, и ей показалось, что она была очень похожа на нее саму. Легкие, слегка волнистые русые волосы, мягкие черты лица...

Юноша держал девушку за руку и нежно смотрел на нее. Она отвечала ему тем же. Они медленно шли по тропинке. Потом вдруг девушка опустила глаза и тихо произнесла:

— Я хотела попросить тебя кое о чем, — волнение отчетливо слышалось в ее голосе.

— Конечно, все что захочешь, — ответил юноша.

— Я... хотела бы увидеть тебя в твоем истинном обличье, — едва слышно произнесла она.

Юноша остановился.

— Что?.. — он внимательно взглянул на нее. — Зачем это тебе?..

— Хочу увидеть тебя настоящим, — упрямо ответила она, взглядывая на него.

— Я и есть настоящий, — сказал юноша. — Я такой, каким ты меня видишь... другим я не могу быть.

— И в любом человекоподобном обличье, будь то эльф, или гном, или кто угодно, я узнала бы тебя... да-да, я уже не раз слышала это. Но я хочу увидеть не одну из твоих масок. Хочу увидеть то, каков ты без них.

Юноша покачал головой.

— Я не уверен, что получится... не знаю, как это будет для тебя выглядеть. Ты можешь просто не увидеть меня. Я ни разу не слышал о том, чтобы кто-то из нас представал в истинном обличье перед человеком.

— Чего ты боишься? — непонимающе спросила она.

— Я просто хочу, чтобы ты знала меня таким, — вздохнул он. — Я боюсь, что ты будешь относиться ко мне по-другому, если увидишь, как я превращаюсь. Потеряешь ощущение моей человечности.

— Но я ведь знаю, что ты не человек.

— Знать и увидеть — не одно и то же.

— Я прошу тебя, — повторила она. — Я обещаю, что буду любить тебя так же, как и сейчас.

Юноша с сомнением покачал головой.

— Если ты так хочешь этого... что ж. Смотри.

Девушка затаила дыхание.

Юноша смотрел на нее с легкой улыбкой и не шевелился, и девушка все ждала, когда он начнет превращение, как вдруг осознала, что может смотреть сквозь него... он стал похож на призрака, на дымку, и исчезал все быстрее, а потом вдруг взорвался тысячей золотых искорок. Они разлетелись вокруг девушки и медленно собрались перед ней в сверкающее золотистое облачко. Оно трепетало в воздухе, слегка меняя форму, словно колыхаясь на ветру. Оно было живым.

Девушка с восхищением смотрела на существо, которое несколько мгновений назад было ее возлюбленным.

— Ты потрясающе красив, — сказала она, улыбаясь.

Осторожно, словно боясь напугать его, она подняла руку и потянулась к нему пальцами. Облачко слегка отпрянуло, но тут же вернулось, позволяя ей коснуться его. Девушка улыбнулась и осторожно дотронулась пальцами до золотых искорок.

— Нежный, — с улыбкой проговорила она. — И едва теплый. Тебе не больно?

Облачко ласково прильнуло к ее руке. Девушка рассмеялась.

— Я сказала тебе, что буду любить тебя так же, как прежде?.. Я соврала. Теперь я буду любить тебя еще сильнее.

Облачко вспыхнуло ярче, и девушка с любовью и неподдельным восторгом посмотрела на него. Облачко отплыло от нее, потом вытянулось, принимая форму человеческого тела, и стало медленно гаснуть, оставляя после себя лишь дымку, которая, сгущаясь, принимала все более четкие очертания — и через несколько мгновений перед девушкой вновь стоял ее возлюбленный.