— Да я, в натуре, не трушу, — начал было воин, но тут ярдах в пятидесяти от них из травы с пронзительными воплями появились всадники. Похоже, они как-то смогли положить лошадей, потому их и не было видно. О таком боевом приеме Таль не слышал. Низкорослые, плосколицые, на приземистых лошадках, они, тем не менее, выглядели серьезными противниками. Кожаные доспеха совершенно не стесняли движений всадников. С похвальной целеустремленностью, они скакали на опешившую троицу, решив, очевидно, не тратить время на переговоры. А может, просто и не слышали о таковых.
— Ну вот, дождались, — воин одним движением вытащил меч из ножен, перебросил из-за спины щит. — Ну, братия, умоем ворогов наших красным вином! СЛАВА!
Он бросился вперед, размахивая мечом. Всадники готовили сети и арканы. Ларгет сделал первый выстрел, тут же потянул следующую стрелу. Один всадник рухнул с коня, убит или ранен, не возможно определить. Следующая стрела цель не нашла, кочевник ловко припал к шее коня, избежав смерти. Бол выстрелил тоже, промах. Бореслав выдернул из седел двух всадников, теперь ожесточенно с ними рубился. Остальные налетали на лучников, Таль отчетливо видел их искаженные яростью лица, разинутые в злобном оскале рты. Ларгет выстрелил, стрела ударила в грудь одному из всадников, и застряла в коже доспехе. Таль проклял костяные наконечники на своих стрелах. Будь он из железа, враг бы уже лежал на земле со стрелой в груди. Бол сделал второй выстрел, тетива на его луке лопнула. Разумеется, этот остолоп не удосужился ее снять хотя бы на ночь.
— Слава! Бей волков позорных! — рев Боресвета перекрыл на миг звуки боя. В следующую секунду топот десятков копыт заглушил его голос, до Таля донеслось только "мать" и "в натуре". То ли воин имел в виду "мать-Голунь", то ли какую другую мать, выяснять времени не было.
Ларгет выстрелил снова, и с каким-то злым азартом увидел, как кочевник кувыркнулся с коня. Стрела поразила его в лицо.
Боресвет, уже на коне, дрался с очередным противником. Таль только видел это краем глаза, враги были уже рядом. Враги были уже рядом, раскручивая над головой арканы. Ларгет выстрелил еще раз, целясь в горло. С такого расстояния он просто не мог промахнуться. Свистнула стрела, всадник схватился за шею, кровь плеснула на кожаные доспехи. Захрипев, кочевник рухнул на землю. Таля передернуло, руки вдруг ослабели. Он никого еще не убивал, не видел смерть так близко. Он ощутил сильный позыв к рвоте, но усилием воли сдержался. Рука сама собой нащупала новую стрелу, и тут же на плечи ему опустился аркан. Рядом вскрикнул Бол. Лук вывалился из рук Ларгета, а сам он рухнул на землю. Всадник с гиканьем пустил коня прочь, но в тот же миг веревка лопнула под ударом клинка. Боресвет успел на выручку, следующим ударом свалив самого пленителя.
Таль поднялся на ноги, пытаясь освободиться от веревки. Это ему удалось, но он оказался безоружным среди нескольких десятков врагов. Большинство, правда, метались вокруг Боресвета, стараясь уже не пленить, а убить воина. Сверкали сабли, лязг железа и дикие вопли кочевников оглушали.
Двое всадников, заметив Ларгета, устремились к нему. Таль, опомнившись, выставил вперед правую руку и выкрикнул заклинание. Магическая стрела ударила ближайшего кочевника в лицо, полыхнув, как второе солнце. С воплем, тот слетел с коня и покатился по земле. Второй осадил скакуна, заколебался. Таль вторично бросил заклинанье, кляня себя за то, что сегодня отказался от обязательной утренней медитации. Да и вчера тоже... Энергии оставалось совсем мало, а сейчас она была нужна, как никогда.
Кочевник поднял коня на дыбы, и вторая магическая стрела опалила брюхо лошади. Экономя энергию, Ларгет вложил в чары совсем немного Силы. С паническим ржанием, конь взбрыкнул, вышвырнув из седла наездника, и унесся прочь. Таль, выхватывая свой практически бесполезный нож, бросился к оглушенному кочевнику. Тот неподвижно лежал на траве, Ларгет занес над ним нож и неожиданно понял, что не может вот так, спокойно, перерезать человеку горло. Даже если тот был кочевником, и от него несло, как из выгребной ямы. Таль подхватил валявшуюся на земле саблю, лука поверженный не имел. Невдалеке он увидел коня убитого (можно даже не сомневаться) магической стрелой кочевника, и метнулся к нему. Около трупа его вывернуло, вынести запах горелой человечины было выше его сил. Хорошо, что тело лежало лицом вниз, не видно страшных ожогов, нанесенных его, Ларгета, магией. Иначе ему стало бы совсем худо.
Конь, против ожидания, подпустил Таля к себе, и позволил на себя забраться. С лошадьми ученик мага всегда ладил прекрасно, но животные они довольно пугливые и недоверчивые.
Врагам, между тем, удалось выбить из седла (возможно, даже ранить) могучего богатыря из Голуни, и ему теперь не давали подняться на ноги, сбивая пиками на землю. Воин, припав на одно колено, отчаянно отбивался, на глазах Ларгета взвившаяся в воздух арканная петля бессильно упала на окровавленную траву, рассеченная острым клинком.
— За Голунь! Слава! — он рывком поднялся на ноги, увернувшись сразу от двух пик.
Таль быстро огляделся, отыскивая взглядом Бола. Увидеть товарища не удалось, и Таль, размахивая легкой сабелькой, бросился на выручку воину. Один из противников, обернувшись на стук копыт, поскакал ему на перерез, выставив пику. Они сошлись на полном скаку, Ларгет попытался поднырнуть под копье, разорвать дистанцию, чтобы противник не мог достать его своим оружием. Получилось только половина задуманного, от удара он сумел увернуться, но при этом не усидел на коне. Проскочивший мимо кочевник тут же развернул скакуна, стремясь добить оглушенного падением юношу. И получил прямо в грудь магическую стрелу. Полыхнул огонь, прожигая кожу доспеха, дико завопил кочевник. Стрела обожгла его не сильно, но всадник был настолько ошеломлен огнем и болью, что на время забыл о Ларгете. Конь под кочевником взвился на дыбы, тот выронил пику, вцепившись что есть силы в уздечку одной рукой, а другой хлопая по тлеющей коже доспехов. Таль вскочил на ноги, охнув от боли в многострадальной ноге, и с быстротой хромой молнии метнулся к врагу.
Тот мгновенно выхватил саблю, оставив в покое испорченные доспехи. Таль на бегу расстегнул плащ, взяв его в левую руку. Мастер Коэто как-то показывал, как можно и превратить плащ в грозное оружие, и Ларгет надеялся, что успел запомнить некоторые приемы. Всадник привстал в стременах, обрушивая на юношу мощный удар. Тот успешно парировал, но сила удара была такова, что устоять на ногах он не сумел. Всадник послал коня вперед, желая стоптать упавшего, но Ларгет уже откатился влево, из неудобного положения нанеся удар по ноге скакуна. Лезвие клинка еле задело коня, слегка поцарапав, но от неожиданной боли животное попыталось встать на дыбы, и кочевник затратил пару драгоценных секунд на то, чтобы подчинить животное своей воле. Таль успел вскочить на ноги и бросить быстрый взгляд по сторонам. Ему удалось углядеть Бола, туго спеленатый веревками, он лежал на спине лошади, придерживаемый одним из кочевников. У воина дела тоже обстояли неважно, врагам удалось набросить на него аркан. Боресвет, обладавший, по видимому, недюжинной силой, рванул за веревку, опрокинув арканщика вместе с конем. Но освободиться ему не давали, двое кочевников уже готовились набросить на воина сеть...
Больше времени не оставалось. Враг был уже рядом, Ларгет взмахнул плащом, уходя от удара в сторону. Сабля кочевника оставила в ткани изрядную прореху, сабля юноши ответным ударом распорола противнику бедро.
Вопль кочевника привлек внимание остальных. Еще двое развернули коней, спеша ему на помощь, остальные сгрудились вокруг Боресвета. Таль успел заметить, что воин основательно упакован в сеть, хотя меча еще не потерял, и взмахами острой стали пытался разрубить опутавшие его веревки. Удар копья швырнул его на землю, и богатырь исчез под навалившимися на него противниками.
Таль метнулся к ближайшей лошади, но та, напуганная шумом битвы и запахом крови, не подпустила его. Ларгет, после секундного колебания, оставил ее в покое и повернулся лицом к атакующим. Встав в стойку "Белый вепрь", он ждал их приближения.
Один из нападавших приближался с права, другой — слева. Классический маневр "тиски", и таль ничего не мог ему противопоставить, в степи не было ни единого дерева. Хорошо еще, раненный Ларгетом противник спешился, зажимая рану рукой и вполголоса ругаясь. Кровь обильно залила его грязную одежду, вызвав у Таля легкий приступ тошноты.
— А-у-ю! — или что-то вроде того, завопили кочевники, давая шпоры коням.
Ларгет опять закрутил в воздухе плащ, уходя, как предписывали правила, с линии атаки. Всадник справа взмахнул плетью, сильный удар вырвал плащ из рук Таля. Тот успел отскочить, второй противник, пытавшийся сбить его конем, проскочил мимо. Но от нового удара плети увернуться он уже не успел. Взвизгнул рассекаемый воздух, охнул ему в ответ Ларгет; сабля вылетела из его руки под ноги коню. Таль вытянул руку — бесполезно. Его запас энергии, не пополнявшийся уже два дня, был исчерпан. Снова свистнула плеть, сбивая его с ног. Кровавая полоса пересекла его щеку, Таль попытался подняться, но сверху на него обрушился кочевник. Некоторое время они боролись на равных, Таль был довольно силен и ловок для своих девятнадцати лет. Потом противник хитрым приемом уложил его на живот, припечатав лицом к земле и заломив руку за спину. Ларгет взвыл от боли, вторая рука тоже оказалась за спиной, в позвоночник жестко уперлось колено. Веревка туго затянулась вокруг запястий, затем противник туго связал еще и лодыжки. Давление на спину ослабло.
— Попался, шакал! — с торжеством провизжал кочевник. Ларгет ощутил чувствительный пинок под ребра. Тело с готовностью откликнулось болью. — У-у, тварь паршивый! Сколько крови нам стоил, волк тряпочный!
Степняк пинком перевернул Таля на спину.
— Красавчик, Блин! Вот используем тебя сейчас, как девку...
Новый пинок пришелся по бедру. Похоже, кочевник метил по почкам, но промахнулся.
— Оставь его, Снур, — то ли попросил, то ли приказал второй степняк. — Хорошо он дрался, сильный воин. Молодой, а сила внутренняя есть. Таких не позорить, таких в племя брать нужно. Только вождь не позволит...
— Правильно не позволит, — одобрил Снур. — Если чужаков в племя брать, то и племя чужое станет. Чистота крови, как наш шаман говорит. А он знает, что говорит, шаман, как-никак. Потому и молчит все время. Умный, значит.
— Умный, — согласился его напарник. — А только все равно жаль. Храбрые ребята. Тот, в кольчуге, восьмерых порешил, этот тоже неплохо держался, хоть и молодой. Таким сыном любой бы гордился. Третий, правда, слабак, но ведь не трус, а?
— Не трус, — согласился Снур, меланхолично пиная Ларгета.
— Нет, храбрость надо чтить, — продолжал второй, пока безымянный кочевник. — Так что не будем их мучить. Продадим Амаху, хорошую цену даст. Сам потом Асисяйкам втридорога впарит. Асисяй рабы всегда нужны.
— Самим бы съездить, продать, — уныло заметил Снур.
— Ну, и езжай, кто тебя держит? Только не пеняй потом, если сам ошейник получишь. Жадным удачи не будет...
— Э, да кто жадный, я, что ли? Пусть Амах подавиться своим серебром!
"Серебром? — изумился Ларгет. — Неужели я так дешево стою?"
— Ладно, бери его, и поехали. Что время терять?
Кочевник спешился, и одним движением забросил связанное тело на круп коня. Зубы Ларгета громко лязгнули, но сам он не издал ни звука.
— Стойкий пацан, — одобрительно засмеялся кочевник.
— Ну, поехали.
"Да, — подумал Ларгет. — Похоже, мы крепко попали. Вот тебе и приключения на задницу!"
Глава IX.
Городок назывался Тельон. Был он не большим и не малым, имел свой герб и ... да собственно, ничего он больше не имел. Несмотря на то, что располагался он отнюдь недалеко от столицы (сто миль для бешеной собаки не крюк), Тельон был обычным провинциальным городком. Несколько харчевен, кабаков и постоялых дворов, где местные (а так же приезжие, если вдруг среди них попадутся достаточно тупые, чтобы посетить эту дыру) могли расслабиться, а также спокойно выпить и закусить.
Из достопримечательностей, сохранилась в центре города башня Абурела Великого, некогда избравшего отчего-то это местечко своей резиденцией. Маг-Гроссмейстер, он был по сию пору гордостью всей Ледании, несмотря на пресловутую "охоту на ведьм", объявленную "Петушиным часом". У приезжих это произведение зодчества неизменно вызывало острейший интерес. В самом деле, необычное, нереально-красивое здание, нездешней яркой птицей выделявшееся среди окрестных домов-ворон, притягивало свежий взгляд, как магнит. Построил его Шако Лемур, зодчий великий и всемирно известный. Именно он строил Королевский дворец в Беларе, столице Ледании, ратушу в Бельгарде и вообще много чего прочего. Да, Главный Собор в Беларе тоже он строил, но это и так всем известно.
Башня, а на самом деле, скорее дворцовый комплекс, величественно возвышалась у самого входа в Цитадель, своего рода, внутренней крепости. Зачем она была нужна — не совсем ясно. За свою почти тысячелетнюю историю, Тельон ни разу не подвергался осаде, да и о какой осаде может идти речь, когда и крепостных стен он вовсе не имел?
Кроме упомянутой башни и отсутствия крепостных стен, из достопримечательностей имелся еще знаменитый фонтан с романтическим названием "Писающий пес". Посмотреть на него обязательно приезжали все считавшие себя знатоками искусств (а таких всегда почему-то оказывается больше, чем полагают сами искусства), а также иностранцы, которых злая судьба привела зачем-то в Леданию. Описание фонтана на десяти листах входило в "Путеводитель по Тельону", предлагаемый каждому из приезжих у городской заставы. Если же вкратце, фонтан сильно напоминал поднявшего заднюю лапу пса (а отнюдь не собаку, как говорится в упомянутом путеводителе). Просто писающий пес, и ничего более.
Знаменит городок был еще тем, что тут имел несчастье родиться опять же великий поэт Росситаль. Стихи о родном городе местные жители приезжим старались не читать, чтоб не отбить у последних охоту осматривать немногочисленные достопримечательности. Но пару строк я возьму на себя смелость процитировать:
Когда же я тебя покину,
О, захолустная дыра!
Попутный ветер дует в спину,
Пора в дорогу мне! Пора!
Дом поэта, к сожалению, приезжим показать не получается, более столетия назад он окончательно развалился. То есть, конечно, дом, а не поэт. Благодарные горожане растащили, что было возможно, все для своих неотложных нужд. Теперь на том месте стоит табличка с надписью: "Раньше здесь стоял дом, в котором когда-то жил величайший поэт Ледании Росситаль Тельонский". Очень, надо сказать, впечатляет. Живописнейшее место...
После перечисленных памятников архитектуры, следует назвать еще корчму "Соленый перчик", где триста с лишним лет назад был в пьяной драке убит король Степинор V. Место это уникально, хотя бы потому, что не так уж часто короли соизволят быть убитыми именно в пьяной драке. По традиции, у них совсем другие способы заканчивать счеты с жизнью.
