Новгород

Денис закричал, развернулся к врагу и успел срезать очередью одного тхарна за секунду до того, как его самого отшвырнуло в сторону, словно кузнечным молотом ударив в живот. Сознание потупилось, глаза заволокло серой пеленой, но сквозь нее Денис видел, как разлетались в клочья экзоскелеты последних защитников "Новгорода" и как одной очередью тхарн прикончил всех семерых офицеров командования крепости.

Денис пошевелил рукой, проверяя, может ли он еще делать это. Рука двигалась, а вместе с ней двигалась и конечность экзоскелета. Он согнул указательный палец, представляя как давит на курок и вмурованный в экипировку "Абакан" тут же рявкнул длинной очередью, сбив с ног одного из чужих.

Целиться не было нужды. Мостик заполнился десантниками тхарнов, их было уже больше десятка, поэтому Денис закрыл глаза и просто стрелял, чувствуя, как отдается болью во всем теле отдача могучего "Абакана". Стрелял, каждую секунду ожидая ответного выстрела, который оборвет его жизнь...

... — Диня, подъем!

Денис открыл глаза и уставился в белый потолок спальни. Своей спальни. Поднял руку, не чувствуя на ней веса сенсорных нитей экзоскелета, провел рукой по животу, в котором, как он хорошо помнил, огненным озером разливалась боль.

Ничего. Ни боли. Ни ран. Ни боя. Ни мертвых тел.

— Диня! — снова позвал из кухни отец. — Денис! Проснулся?

— Да! — крикнул он в ответ, все еще пытаясь придти в себя.

— Тогда быстро умывайся и завтракать! Мы сегодня летим! Не забыл?

Телепат вынырнул из сознания мальчика, дрожа всем телом. Не открывая глаз, он полностью очистил свой разум и просканировал определенные уголки, содержимое и отклик которых заранее были ему известны. Ничего.

Эта мысль помогла ему чуть успокоиться, но телепата все равно колотило крупной дрожью. В разуме мальчика он ощутил чужое присутствие, чужое пси-воздействие! Нет, оно было не просто чужим, оно было чуждым! Пси-отпечаток телепата, копавшегося в голове мальчика, не принадлежал человеку, в этом не было сомнений. Он копался, подстраивал что-то в памяти, замыкал между собой разные ее участки, складывая ее в единую ленту. Но кажется он не оставил ловушек для того, кто заглянет в разум мальчика вторым.

Кажется... Полной уверенности в этом не было.

Но даже если так, окунаться в разум, в котором до тебя побывало ЭТО, было слишком страшно и попросту противно. Все равно, что искупаться в бассейне, где до тебя бултыхался орангутанг. Но как бы то ни было, свою работу нужно доделать, и телепат вновь потянулся к разуму мальчика, переместившись в его памяти примерно на пару дней вперед. На тот же временной отрезок что прошел со дня вылета на "Новгород" до вторжения Тхарнов.

Примерная картина уже была ясна. Захватив крепость, тхарны взяли мальчика живым. Тяжело раненым, но живым. Они залечили его раны и стали изучать его разум, его психику, ставя эксперименты прямо в его сознании. Моделируя в его голове какую-то ситуацию, необходимую им.

... — Видимо твои симуляторы не так бессмысленны, как я думал, — заговорил отец после недолгого молчания.

Он, Денис и еще двое бойцов, стояли на мостике "Новгорода", направив оружие на входную дверь. Справа от них широкой цепью стояли офицеры крепости, держа в руках табельные пистолеты. Хлопушки, не способные пробить прочную броню боевых экзоскелетов противника! Люди готовы были умереть и сделать это собирались с оружием в руках! Эту же позицию разделял и Денис...

— Что ты имеешь в виду?

— Ты в ЭСку встал так, как будто в ней родился. Я по себе знаю, самое сложное — первый шаг. Тяжело привыкнуть к этой махине. А ты — встал и пошел! Сразу! Видать не зря в игрушки свои рубился.

— Пап, я не уверен, но...

— Я горжусь тобой, сын. Хорошо держишься! Так и надо!

— Я не успел тебе рассказать...

Дверь вынесло взрывной волной, и все повторилось как в том сне. Разрывы гранат, стремительные тхарны, тараном врывающиеся на мостик и полосующие очередями, крушащими железо и плоть. Удар, смерть отца, бесконечная ярость и рокот "Абаканов" в руках, посылающих в ненавистных пришельцев новые и новые пули.

В этот раз он, кажется, убил большее число чужих.... А может и нет, может ему просто хотелось в это верить, потому что страх порождает ненависть, а после того, как сон начал сбываться в деталях, Денис не переставал бояться ни на секунду. Страх парализовывал, но ненависть гнала вперед, к развязке, к смерти, неизбежность которой он понял в тот миг, когда на большом мониторе мостика появилось изображение уродливых, червеподобных кораблей врага.

И снова темнота... Спасительная темнота, прогоняющая боль....

— Диня, подъем...

Сон, или не сон? Можно ли увидеть сон во сне, а потом проснуться? Или сон внутри сна еще не окончен?

— Диня? Денис, ты проснулся?

— Да! Встаю! — крикнул он, спуская ноги с кровати.

Страшный сон. Всего лишь страшный сон... Кошмар внутри кошмара.

Телепат начинал понимать, что произошло. Что сделали тхарны с мальчиком и даже почему они ушли. Последнее — было лишь гипотезой, ибо чужая душа — потемки, а уж логика инопланетных гостей — и подавно, но какой-то смысл в его предположении был.

Он уже не боялся. На фоне того, что пережил этот мальчик, его собственные страхи о том, как бы не пропустить установленную где-то пси-ловушку, были эгоистичной мелочью.

Телепат погрузился в разум Дениса вновь, уже не сканируя детально, уже выцепляя лишь образы и мысли.

... Голова отца разлетается кровавыми сгустками — бронебойные пули чужих существенно превосходят своих земных сестер, но и автоматы, встроенные в российские экзоскелеты, тоже чего-то стоят. Денис простреливает убийце отца ногу и только потом посылает очередь в голову. У него есть еще секунды полторы до того, как его самого отбросит к стене пулями, проходящими насквозь и его ЭСку и его тело.

А вот и пули... А вот и боль...

Денис уже привык к ней. Он не прекращает стрелять даже в полете! Не ослабляет нажатия на воображаемый курок, даже ударившись спиной о стену. Тхарны гибнут под его шквальным огнем. А впрочем, гибнут ли? За весь скоротечный бой они ни разу не видел ни капли крови чужих. Гигантские металлические фигуры падали — сломленные и разорванные на части, но падали бескровно, как куклы.

Чужие стреляют в ответ, но он знает, эти пули пройдут мимо. У него есть еще где-то шесть секунд боли и за это время нужно успеть выкосить как можно больше врагов. И не важно, живые существа это, или же бездушные боевые машины.

Так было во сне. В трех снах. И является ли сном то, что происходит сейчас, Денис не знает. Может быть это снова сон, а может быть реальность, в которой сбываются предыдущие сны. Но сны сбываются с точностью до секунды. Вот сейчас... Сейчас... Да, вот она, спасительная темнота. Смерть.

Смерть.

Смерть?

— Диня, подъем!

Голос отца снова вырвал его из объятий старухи с косой. Денис проснулся в четвертый раз, до того трижды погибнув во сне.

На сей раз он не стал лежать, прислушиваясь к своим ощущениям и ища отголоски той боли, что на протяжении последних нескольких секунд перед пробуждением рвала его на куски.

— Я встал, пап! — крикнул он и действительно встал. Вскочил с кровати, быстро одел шорты и футболку и спустился в низ.

— Папа, мама, — крикнул он из коридора, не заходя на кухню. — На столе сейчас стоит бефстроганов в с картофельным пюре и яблочный сок.

— Чего? — недоуменно спросил отец, и Денис вошел на кухню, закрыв глаза ладонями.

— Ты сейчас пьешь кофе. По телевизору через минуту начнется реклама "Кофейни на паях". Мама, ты режешь огурец...

Он открыл глаза. Родители пристально смотрели на него, и в их глазах было беспокойство. Пока еще — только беспокойство, которое скоро должно смениться страхом. Телевизор издал первые аккорды музыки, звучащей в набившей оскомину рекламе кофе...

Отец сориентировался первым.

— Мне звонить в пси-корпус, да?

Он попытался улыбнуться, но вышло криво. Отцу не раз приходилось сталкиваться с телепатами и, конечно же, он знал, каковы возможности псиоников. Чтение мыслей и эмоций. Эмпатия. Наиболее сильные телепаты были в состоянии не только читать, но и внушать мысли. Пси-корпус не работает с теми, кто называет себя пророками. Пси-корпус отрицает дар предвиденья. Пси-корпус считает прорицателей и ясновидцев мошенниками.

— Я не знаю, пап... — сказал Денис. — Это не телепатия. Это что-то другое... И мне нужно с тобой поговорить.

Мама опустилась на стул за противоположным краем стола и выжидающе смотрела на него. Выжидающе и испуганно.

— Мама, прости, но... Выйди, пожалуйста.

Ее глаза на миг вспыхнули. Будучи женой командира спецподразделения, трудно было не впитать в себя частичку его железной воли и военных привычек. Когда домой звонила классная Дениса и сообщала родителям, что сегодня их сын не был на уроках, он предпочитал, чтобы за прогул его отчитывал отец. Его взгляд было проще выдержать, чем мамин, сочетавший в себе и гнев, и любовь, и укоризну..

— Марина, — сумрачно сказал отец, — выйди, пожалуйста. Правда. Ты же понимаешь, некоторые вещи мужчинам лучше обсуждать вдвоем.

Мама встала, направилась к двери, но на полпути остановилась и вернулась обратно, к столу, чтобы обнять Дениса, и он благодарно прижал к себе ее руки, желая, чтобы она поскорее ушла, чтобы не слышать его рассказа о своем вещем сне, и в то же время не желая, чтобы она размыкала эти объятия.

— У нас сорок минут на завтрак, — сказал отец, когда мама вышла из кухни, — потом за нами придет машина. Успеешь?

— Успею, — кивнул Денис. — Мне приснился сон... Страшный сон. И я уверен, что он сбудется. Потому что я не знаю, где его грань...

И он рассказал все. Вкратце, опуская детали, но достаточно подробно, чтобы отец понял и прочувствовал его страх и его боль.

— Все? — спросил отец, когда он закончил.

— Все... — выдохнул Денис.

— Значит, ты уверен, что это не просто сон.

— Уверен.

— Половина крепостей будет уничтожена, а вторая половина, включая "Новгород", будет захвачена, а весь их персонал — убит?

— Да.

— Ясно.

Отец замолчал и сделал глоток остывшего кофе. Он не смотрел на сына, он просто сидел и, казалось, полностью потерял интерес к происходящему. Прошла минута, две...

— Пап... — позвал Денис. — Так что мне делать?

— Я не знаю, — просто ответил отец.

Денис опешил. Он ждал совета, помощи... Уверений в том, что это всего лишь сон, плод его воображения. Или наоборот звонка куда-то "наверх", быть может, даже действительно в корпус, чтобы предупредить Землю о грозящей опасности. Он ждал чего угодно, кроме этого "Я не знаю".

— То есть как? — глупо спросил он.

— Диня, сон чей? Твой. Тебе и решать, что делать.

— Но... Ты же видел, я угадал, что вы делаете, не заходя на кухню! Предсказал рекламу...

— И?

— Ты веришь мне? Веришь в то, что это не совпадения?

— Не важно. Сон твой. Решение принимать тебе. Что я могу сделать? Я не могу позвонить начальнику генштабахи рассказать ему о готовящемся вторжении чужих. Мне не поверят. Даже если допустят вероятность наличия у тебя дара предвидения — тебя будут проверять. Долго. За это время твои тхарны прилетят. Ты же сам говорил, что в твоем сне мы не получили приказа даже обороняться. Это правдивый сон. Ты не представляешь, насколько инертна военная машина России... да и других стран тоже. Так что я могу сделать?

— Не лететь на "Новгород".

Денис не пытался оформить эту мысль в слова. Она скользнула с его языка сама по себе, без его участия. Она долго крутилась в голове и вот, нашла выход!

Не лететь на "Новгород". Все просто! Не лететь, остаться на Земле, сказавшись больным или взяв отпуск. Армия — это, конечно, не школа, там не позвонишь классному руководителю и не посетуешь на внезапно заболевшее горло. Но ведь что-то сделать можно! Можно как-то увильнуть, отказаться... Когда вторжение начнется, всем уже будет не до выяснения того, почему полковник Дмитрий Нагорный не заступил на дежурство на орбитальной крепости. А уж его сына там и вовсе быть не должно!

И они останутся на Земле. С мамой. Не попадут в мясорубку космического сражения. Не будет пуль, превращающих голову отца в месиво, не будет боли, разрывающей его самого пополам!

Но что будет? Сметя хлипкую оборону Земли, Тхарны высадятся на поверхность.

"Мы — тхарны и мы берем вашу планету под свое руководство" — так говорил чужой в видеозаписи во сне. "Земля становится колонией Тхарна". В свои 14 лет Денис уже достаточно хорошо знал историю древних времен, чтобы понимать, что ждет Землю в статусе колонии. Планета превратится в источник природных ресурсов, а люди станут бесплатной рабочей силой. Рабами. Любое сопротивление будет подавляться также жестоко, как была подавлена космическая оборона Земли в его сне.

Полететь на "Новгород" значило умереть быстро. Остаться на Земле значило обречь себя на рабство. Шикарный выбор!

— Я не могу! — просто ответил отец, и Денис понял: он действительно не может. Его место там, на орбите и ничто не в силах этого изменить. — Но ты можешь остаться. Подумай.

Отец встал и ушел в зал, где о чем-то негромко заговорил с мамой. Денис догадывался, о чем. Отец прощался. Нет, он не станет говорить маме о предчувствиях сына. Не станет говорить о том, что поверил в них и знает, что через два дня в космосе его ждет смерть. Но постарается сказать ей "До свидания" так, что когда придет весть о захвате "Новгорода", она поймет, что на самом деле он сказал "Прощай".

Денис закрыл лицо ладонями. Ему хотелось плакать.

Ему предстояло выбрать не между смертью и рабством, потому что он еще не осознавал в полной мере этого выбора. Выбор предстоял между тем, с кем рядом умереть. С отцом или с мамой. И сделать этот выбор нужно было сейчас.

Он снова вспомнил свой сон. Момент мертвой тишины на мостике, когда командир крепости принимал решение атаковать. Момент, когда все понимали, какое решение он примет... Никто не хотел умирать, но все были готовы сделать это. Потому что есть решения, которых не обойти.

Денис встал и вошел в зал, где на диване сидели родители. Мама улыбалась — должно быть, отец сумел обратить утреннее происшествие с его предвидением в шутку.

— Пап, я лечу, — сказал он.

Телепат вынырнул обратно в реальность и зябко поежился. Он был лишь телепатом, возможно лучшим телепатом страны, но он не был специалистом по логике пришельцев. Да и были ли в России и мире такие специалисты? В любом случае, ему нужно было лишь сообщить о том, что он увидел в памяти мальчика, а выводы пусть делают более компетентные люди.

Но для себя он вывод сделал.

Он понимал, почему тхарны ушли. Они сдались. Капитулировали перед лицом противника, победить которого не смогли. Они пришли взять себе планету, космический флот которой находился в зачаточном состоянии. Пришли, рассчитывая взять Землю без боя и без потерь, но вместо этого столкнулись с ожесточенным, пусть и неорганизованным сопротивлением. С людьми, которые готовы были умереть, но не покориться превосходящей их силе.