Креcт

Они разделились лишь на несколько секунд, перебираясь через воздвигнутую вокруг их позиции гору тел зверей и "обсосков", а затем вновь встали спина к спине, продвигаясь к церкви.

— У меня одна обойма в запасе! — стараясь заглушить рев и стоны нежити прокричал Второй.

— А у меня одна в стволе! — отозвался Первый. — Пойдем на прорыв?!

— А что, есть выбор?!

Это означало "Да".

В одно мгновение пистолеты вернулись в кобуры. В одно мгновение братья сорвали с себя по гранате и, дернув за кольца, отбросили их настолько далеко, насколько это было возможно не размахиваясь.

— Бежим! — крикнул Первый, полоснув ножом по тянущейся к нему руке "обсоска", и они помчались, всаживая на бегу кинжал в тела нежити и животных.

За их спинами один за другим грянули два оглушительных взрыва, разметавших в стороны орду преследователей. Несколько осколков вонзились в спину Второго, два штыря глубоко вошли в левую руку Первого. Уж лучше металл, чем зубы вампира.

Они бежали, не останавливаясь и не взирая на боль. За их спинами агонизировали десятки мертвецов и зверей, а еще десятки вновь вырвались из объятий темноты леса, чтобы присоединиться к травле людей. Но теперь становилось ясно, что Охотники успеют спастись. Успеют перешагнуть порог церкви, один вид которой вызывал ступор у вампиров и оборотней, а прикосновение к ее стенам — мгновенную смерть.

— Смотри! — воскликнул Первый, показывая на купол храма. Как некогда, на закате он отливал кроваво-красным, так сейчас он светился голубоватым светом словно гигантский огонь Святого Эльма, заливая пространство вокруг этой призрачной синевой. — Что это?!

— Не знаю! — поморщившись от боли в спине на бегу ответил Первый. — Ты на крест посмотри!

Крест, как и весь купол, светился зеленовато-синим светом, но.... Удивительно, как они не заметили этого на закате — крест был перевернут!

Взбежав по ступенькам они с разбега распахнули дверь и, запнувшись обо что-то большое и мягкое, повалились на пол, рассекая ладони об осколки стекол и витражей.

— Живой?! — спросил Первый, поднимаясь.

— Да. -отозвался Второй. — Но ранен, кажется, серьезно.

Поднявшись с пола Первый рефлекторно обернулся, чтобы посмотреть на дверь — не ворвутся ли в нее полчища вампиров и оборотней, чтобы завершить начатое дело. Маловероятно, даже невозможно — нежить не может пересечь порога церкви, но второе правило Охотников гласило: "Рассчитывай на худшее — для нежити нет ничего невозможного".

Обернулся, и едва сумел сдержать рвущийся из груди крик — у самого порога громадными штырями была пригвождена к полу большая собака.

— Кто мог такое сделать в церкви?! — спросил Второй, повторивший действия брата.

— Шпана. — неопределенно ответил тот, но уверенности в этом голосе не было. Он не мог забыть о перевернутом кресте — было в нем что-то необычное и пугающее.

За окном вокруг церкви толпой стояли "обсоски" и оборотни, вперемешку с волками. Объединенные одной целью они стояли молча, буравя взглядом стены церкви. Десятки, сотни голодных тварей....

Первый схватился, было, за гранату, намереваясь метнуть ее в окно, но Второй поймал его за руку.

— Не стоит. Всех ты все равно не перебьешь, а кто знает, что еще выпадет на нашу долю этой ночью.

— Ладно. По крайней мере, они не могут сюда войти....

— А им и не нужно! — звонкий, мелодичный женский голос раздался за спиной Охотников, заставив их обернуться, выхватив пистолеты. Перед ними стояла молодая женщина, лет тридцати, облаченная в старомодное платье с глубоким вырезом на ее пышной груди и длинной широкой юбкой.

Доля секунды отделяла Охотников от того, чтобы нажать на курок. Третье правило гласило "Ночь, и все, что скрывается в ней — враг".

— Кто ты? — спросил Первый, — И что ты тут делаешь?

— Живу! — улыбнулась она, обнажая длинные острые клыки.

Два выстрела слились в один. Две пули пронзили насквозь ее хрупкое тело, пробив на выходе отверстия, размером с голову ребенка.

Ее даже не отбросило выстрелом назад — она осталась стоять так, как стояла, с любопытством рассматривая две дыры с рваными краями на своем платье. Если бы Охотники могли взглянуть на ее спину, то увидели бы, как за считанные секунды зарастает страшная рана....

— Не может быть! — воскликнул Первый, целясь ей в лицо.

— Может! — с кровожадной улыбкой ответила она.

Охотники вновь выстрелили практически одновременно, превращая лицо вампира в кровавую маску. Куски черепа разлетелись по стенам, но раньше, чем под сводами церкви отзвучало эхо выстрела, на братьев вновь смотрели холодные невредимые глаза.

— "Обсоски" умирают от царапины, нанесенной серебреным лезвием, Хозяева же получают лишь тяжелую рану от удара точно в сердце. Я же не чувствительна к серебру вообще!

— Как и я.

— И я.

Двое мужчин в черных фраках возникли у стен комнаты, то ли влетев в окно, то ли пройдя сквозь бетон.

— Я чувствовал. — обречено прошептал Первый, зажав в кулаке гранату. — Вот только, их даже не двое....

— Нас больше!

— Много больше!

— В десяток раз!

Еще несколько вампиров вышли из стен или спустились из-под купола.

— Мы не боимся серебра!

— Мы не заметим удара осиновым колом!

— Перекрестье дорог не станет нашим крестом!

— Мы те, кого вы зовете Хозяевами!

— Первые из Хозяев!

— Но это же церковь! — воскликнул Второй, последовав примеру брата и зажав в руке гранату.

— Это не ЕГО церковь! Наша!

От взрыва содрогнулись стены церкви и рассыпались в стеклянную пыль уцелевшие витражи. Голубое сияние купола ослабло на миг, когда пошатнулся перевернутый крест, а затем стало ярче.

Вокруг церкви бесновались, рычали и ревели полчища чудовищ, скаливших свои клыки. Десятки. Сотни. Тысячи! Они пришли сюда в эту ночь по зову повелителей, готовые повиноваться их приказам.

— Эти двое были последними! — произнесла женщина, скрытая пылью, поднятой взрывом. — Больше опасности нет.

— Опасности и не было! Люди ничтожны и обречены на то, чтобы служить нашей пищей!

— Не стоит недооценивать человечество! Эти Охотники убили многих, прежде чем попасться в эту ловушку.

— Тогда сделаем так, чтобы этот мир не породил больше Охотников. Возьмем его!

— Да!

— Да!

— Да!

Хор голосов гудел, заставляя содрогаться бетонный каркас церкви, и этому гулу вторил рев толпы, собравшейся вне ее стен.

— Вперед!

Полчища нежити и зверья вновь растворились в лесу, чтобы выйти из темноты в другом месте. В другой деревне. В другом городе. В этом мире...

Они больше не видели преград.

Кирилл Кудряшов "Крест"

7