Выбор ведьмы.

Он понял, и его глаза наполнились ужасом и болью.

— Нам надо уйти и вызвать полицию! Слышишь? — пытаюсь достучаться до него я. Но он не слушает.

— Отец, малыши возможно они еще живы! Я должен их найти!

И он идет в столовую, куда ведет кровавый след.

Его десятилетний брат Джейми лежит на полу, а вокруг него пятно из крови и внутренностей.

Я все это уже не раз видела, но сейчас страшнее всего для меня видеть лицо Люка. Это я уже видела, когда она их убивала, но Люк это другое. Ужас, боль, неверие, отчаянье, тоска! И все это только начало. В этот миг я ненавижу себя за свой выбор. Я ошиблась и вот мое наказание.

Я снова пробую уговорить его уйти, бесполезно. Отец! Тут даже описать не могу — подвешен на стене на шипах. И где она их только нашла? Внутренности на полу. Тошнит. Не помню, все было как в кровавом тумане. И вот мы уже поднимаемся на второй этаж. Я и сама не знаю, что там ждать. Не видела, только кровь под ногами, в которую стараюсь не наступить запах тьмы и его тяжелое дыхание. На площадке мы натыкаемся на тело пятилетнего братишки Люка. Плохо, очень плохо! Она разошлась не на шутку. От ребенка остался только скелет и штанишки. Ужас. А вот и комната сестренки, а там... Нет, не хочу смотреть, не хочу видеть залитую кровью комнату с пучком волос на подушке. У девочки была температура и она, судя по всему, спала, когда ее убили.

И вот мы стоим и боимся зайти в детскую. А если и ее тоже? Ей же и года не было! Проносится в моей голове, но тут как ответ на мои мысли раздается детский плач, и мы врываемся в комнату. Девочка вся в крови сидит в постельке и смотри на нас. Люк берет ее на руки, прижимая к себе, а потом мы так и стоим, глядя на стену со странным иероглифом. Только он не понимает что там написано, а я холодею от ужаса.

Она признала их своими жертвами, их всех! А значит, она придет за теми, кого не убила.

Ну уж нет! Их ты не убьешь! Не позволю!

Мои руки сжимаются в кулаки.

— Люк, нам пора, пошли! Ее надо переодеть и накормить, а еще вызвать полицию.

Тяну за руку, и он идет за мной. Когда мы вошли в дом, Мери было достаточно одного взгляда на нас чтобы все понять и разрыдаться. Кеси бросилась к подруге, а Люк занялся младшенькой. Молча и без разговоров. Я же вызвала полицию.

А дальше был ад. Я думала, самое страшное побывать в этом доме. Оказалось, ошиблась. Самое страшное отвечать на глупые, бесполезные вопросы напуганных блюстителей порядка, которым все равно до Люка и его сестер и волнует только их головы и как то, что произошло на них отразиться.

Мое терпение кончилось, когда служительница системы соц. служб заявила, что забирает детей с собой.

Прикоснувшись к руке женщины, я встретила ее взгляд и, используя силу 'убеждения', сказала.

— Они останутся тут! Так будет лучше для детской ранимой психики.

— Да! — медленно произнесла женщина, стеклянным взглядом глядя на меня — Девочка права! Детям будет лучше остаться у друзей.

Позже, когда все ушли, я пошла по дому. Заглянув к сестре, я поманила ее пальцем.

— Как она?

— Плохо. Только уснула, а до этого только и делала что плакала! — ответила Кеси, глядя на меня взрослыми глазами, так не характерными для девятилетнего ребенка. — Что теперь?

— Мстить! — жестко бросила я. — Она перешла грань и заплатит за это!

— Джейнери, будь осторожна! Месть ведет в ад. — с испугом глядя на меня, пролепетала девочка. — А я не хочу тебя терять!

— Возвращайся к ней и не оставляй ее одну. Они ночуют у нас.

Девочка кивнула, видя что я не хочу обсуждать ее слова и пошла было назад в комнату. Но потом вдруг остановилась и спросила:

— Почему она не убила младенца?

— Потому что магия тьмы, в том числе и крови, базируется на зле, и если его нет, то и магия не работает. Она не может убить ребенка, пока он не согрешил. — сказала я и ушла, думая о маленькой девочке, которой повезло выжить.

Войдя в спальню, я долго смотрела на парня, который лежал рядом с шестимесячной сестрой и не сводил с нее взгляда. Девочку отмыли и накормили. Теперь она спала, но никому от этого легче не стало. Особенно ему.

Подойдя я села рядом на кровать.

— Как ты?

— Кто это сделал? Зачем? — он посмотрел мне в глаза, будто знал, что я знаю. Я отвела взгляд.

Не могу ему сказать. Не простит!

И снова звенящая тишина.

— Люк, все будет хорошо! — попытка успокоить, поддержать. Сама зная, что попытка провальная.

— Разве? — в голосе ярость и гнев. Отчаянье. На лице маска ненависти.

Но я его не боюсь. Хочу только успокоить. Поэтому протягиваю руки и шепчу.

— Иди ко мне.

Готова поспорить, что откажется, но я ошибаюсь. Его голова ложится на мои колени, и я чувствую, как ломается какой-то стержень. Он плачет и это слезы горя. Они не унижают его, скорее наоборот заставляют понять и осознать его горе во всей его красе. Мне же ничего не остается кроме как обнимать его и ненавидеть себя за то, что это все случилось из-за меня. Когда наплакавшись и окончательно обессилев он уснул на моих коленях, я поклялась, что она ответит за это и больше никто не пострадает от ее рук.

4

Я проснулась от ощущения движения. Открыв глаза, встретилась с глазками шестимесячной малышки. Она не плакала, но я сразу поняла, чего она хочет.

Аккуратно положив голову Люка на одеяло и поднявшись, я поднимаю девочку на руки и выношу из комнаты. А уже через двадцать минут вношу спящую девочку обратно. Накормленная и вымытая она почти сразу уснула, а я понимаю, что если Люк не найдет ребенка когда проснется, будет плохо, поэтому старалась не задерживаться.

Едва войдя в комнату, ощущаю его взгляд. В нем благодарность и тревога.

— Она проголодалась. Я покормила.

— Спасибо!

— Не за что! — улыбаюсь и, подойдя к кровати, ложу ребенка на ее место.

Протянув руку, он взял мою и потянул к себе.

— Посиди со мной. Пожалуйста!

Я только киваю и сажусь рядом с ним. Как же спокойно сейчас сидеть рядом. Просто слушать дыхание и представлять, что кроме нас в этом мире никого нет. Но я никогда не страдала самообманом вот и сейчас не стала.

— Тебе надо отдохнуть. — погладила я его по щеке.

Он только кивнул и потерся о мою руку.

— Тебе тоже. Ведь ты такое видела, а потом еще меня успокаивала. Прости.

— Не проси прощения за то, в чем не виноват. — прошу его я.

И опять кивок в ответ. Потом он притягивает меня к себе, и моя голова оказывается на его коленях.

— Поспи, я посторожу твой сон. — предложил он.

— Нет, спасибо. Я не хочу. Кошмары опять будут.

— Прости за это.

— Дело не в тебе и твоей семье. Дело в моей... — признаюсь я, не зная как ему объяснить.

— Расскажешь? Может легче станет?

Открываю рот и тут же закрываю. Как ему это рассказать? Надо ли? А потом вдруг выдала очередную полуправду.

— Мне снится смерть моих родителей. Когда мне было пять, их убили у меня на глазах.

-Мне жаль, но ты говорила...

— Меня воспитывала тетка. Но она была жестока, и я сбежала вместе с сестрой. Теперь мы в бегах. Чтобы нас не забрали в приют, мы говорим, что мама военная и служит на базе, а для нас снимает дом.

Он долго молчит. Казалось, он знает что я лгу, но потом кивает и шепчет.

— Я никому не расскажу.

— Спасибо!

Улыбнулся. Потом убрал прядку волос с моей щеки и вдруг наклонился и поцеловал.

Нежные губы ласкали мои, и я теряю ощущение реальности отвечая на поцелуй. Он притягивает меня ближе углубляя ласки. Я прижалась к нему сильнее, забывая обо всем. Потом я оказалась на кровати, страстно отвечая на поцелуи и позволяя его рукам прикасаться ко мне, и тут грянул гром и за окном начался ливень.

Это привело меня в чувства.

Что я делаю? Зачем? Он же просто пытается забыть, а как потом буду жить я? Я же использую его боль, чтобы получить то о чем тайно мечтаю! Нельзя!

— Люк! — отталкиваю его, бесполезно. — Люк, нет! Пусти!

Приподнимает голову от моей шеи. Глаза горят желанием, а в их глубине непонимание.

— Пожалуйста, я не могу. Пусти! — слезы наворачиваются на глаза.

И он отпускает, а я выбегаю из комнаты и бегу прочь. Очнулась я посреди своего двора при виде темной фигуры.

'Это она!'

Смотрит на меня, а вокруг струи воды и молнии. Медленно пятясь к дому я не могу отвести от нее взгляда. Она не может ничего мне сделать, барьер не даст. Но как же страшно смотреть в эти горящие, полные смерти глаза. Их крики все еще в них, а души, которые она забрала, молят о помощи. О, Боже!

Наконец прижимаюсь к стене дома. Надо войти в дом, но не могу. По мне хлещет вода. Из глаз текут слезы отчаянья, а в голове только одна мысль. Она забрала души, чтобы не только набраться сил, но и омолодиться. Тошнит. Хочется бежать, но некуда. Я нужна теперь этим людям, а ее надо остановить.

Сколько я так простояла не знаю. Просто в какой-то момент кто-то укутал меня во что-то и затащил в дом. Потом начал трясти и подняв взгляд от пола, я увидела встревоженные глаза Люка.

— Джейн!

— Не тряси!

— Прости! Я не должен был!

А я ничего не могу с собой поделать. Меня бьет дрожь, но не от холода, а от увиденного на улице. Мне нужно тепло и уверенность и я не могу себе отказать. Просто прижимаюсь к его груди, и из меня рвутся рыдания. Обняв меня он гладит по волосам, а потом уносит в спальню, где я и засыпаю, наплакавшись на его плече.

Так прошло несколько недель. Люк с сестрами жили у нас. Тетка спряталась в какой-то дыре и поглощала как удав забранные ею души, а я жила в постоянном страхе беды и искала, как спасти себя, сестру и ребят. И все бы так бы и продолжалось, но в один прекрасный день все изменилось

В это день меня разбудило странное ощущение силы и беспокойства. Я не сразу поняла, чем оно вызвано, а когда осознала испугалась. Ведьмы! Очень сильные ведьмы в городе и тетя по сравнению с ними букашка. Меня охватил ужас.

Вот теперь точно хотелось сбежать, но я не знала друзья они или нет, поэтому замерев, ждала. А ощущение все приближалось.

Тяжело вздохнув и уже уверившись, что они идут в мой дом я поднялась и оделась, а потом прошла по спальням.

Сестра спала в обнимку с зайцем, Мери рядом, тоже с игрушкой. У них все нормально. Иду к Люку. С той ночи я больше не спала в его спальне, а между нами образовался своеобразная хрупкая дорожка из безразличия. Мы яростно играли свои роли, оба понимая, что если дорожка треснет и прорвется огонь, то будет уже не спастись. Вот и сейчас проходя мимо его спальни, и заглянув к нему, я не смогла не замереть и не полюбоваться его красотой во сне. Мне снова хотелось ощутить его ласки, но нельзя. Не тогда, когда он ищет что-то, чем заменить пустоту в душе. Я не смогу этого сделать. Не я!

Глубоко вздохнув, я заглянула в детскую где мирно спала шестимесячная Люсия и, убедившись что она в порядке, пошла встречать гостей.

Открыв дверь, еда прозвенел звонок, я посмотрела на двух пожилых людей, скрывающих огромную мощь в себе.

— Здравствуйте! Ты наверное, Джейн? — произнесла пожилая женщина нежно улыбнувшись мне — Меня зовут Марта, я бабушка Люка, Мери и Люсии.

Я окунулась в добрые глаза женщины и ощутила, как она сканирует меня, опознавая и пытаясь понять, кто я.

— Здравствуйте! — попыталась улыбнуться я, но явно не получилось. — Они еще спят, проходите в гостиную это вторая правая дверь на первом этаже. Я сейчас разбужу Люка.

От них не укрылось, что я ограничила их доступ коридором первого этажа и одной комнатой. На доме магия против ведьм. Она не пустит их дальше, если я или Кеси не разрешим пройти.

— О, если они спят не надо их будить! — улыбнулся мужчина и с той же добротой посмотрел на меня. Его взгляд был жестче, и он был сильнее супруги. По спине потек холодный пот. Если женщина владела магией жизни, то его стихией был огонь. А у меня вода не очень получается, хоть я ею владею — Мы подождем пока они не проснутся в гостиной.

Они пошли куда им разрешили. Играют по моим правилам. Но мы все трое знаем, что они сильнее меня и если что просто сотрут в порошок. Моя магия не остановит их, только ослабит.

Страшно!

Радует только, что Люк с сестрами рядом с ними будут в безопасности.

— А как твоя фамилия Джейн? — спрашивает Марта и мы обе знаем, что на самом деле она поинтересовалась из какого я клана.

Скажу, и меня тут же убьют. Они сразу поймут, что я связана со смертью их дочери. Но и лгать я не могу. Господи помоги. Пусть хотя бы Кеси не трогают, она еще дитя и ни в чем не виновата. Это только моя вина. Чертов закон ведьм!

Открываю рот зная, что лгать нельзя, но ответить не успеваю.

— Тише вы! Джейн разбудите. — голос Люка

-Я на кухню приготовлю яичницу. — это уже Кеси.

— А я сок выжму! — Мери.

— Ну тогда я тосты пожарю. — отвечает Люк.

— Люк, девочки, зайдите! — говорю как можно спокойнее, подходя к двери и открывая ее.

Они входят и, поймав сестру, я чуть отстраняюсь, как бы закрывая ее собой и подталкивая к двери.

— Если что, беги! — шепчу на ухо, а она, поймав мой полный ужаса взгляд, кивает.

— Бабушка! — кричит Мери и бросается к женщине, оказываясь в ее нежных объятиях.

— Здравствуй, родная! — старушка целует девочку, но меня привлекла реакция Люка. Он казалось, замкнулся в себе и не знает что ему делать.

— Люк! — поздоровался с ним мужчина.

— Что вы тут делаете?

— Люк, дорогой! — всплеснула руками бабушка. — Как ты можешь? Ты же наш внук! Где же нам еще быть, если не тут? Мы...

— Однако вы об этом уже лет пять не вспоминали! — жестко прервал ее он — И где же вы были все эти годы?

— Люк! — жестко произнес его дед, и я поняла нам с сестрой пора.

— Мы пожалуй оставим вас. — сказала я и быстро вытащила сестру из комнаты.

Сидя на кухне и готовя завтрак, сестра все же не выдержав, спросила.

— Кто они?

— Ведьмы и очень сильные. Из того что смогла понять я, они верховные.

Я видела, как вздрогнула малышка. Ей тоже страшно.

— Мы ведь теперь можем уйти? Ребята будут в безопасности, да и город тоже! — вдруг предложила она и я поймала в глазах полных ужаса надежду и отчаянное нежелание уходить.

— Нет, не можем, — пожала плечами я, переворачивая тост — если мы уйдем, то признаем свою вину, и на нас начнется охота. Только теперь их будет очень много.

— Тогда что же делать? — почти плачет девочка.

— Ждать и молиться. — сухой ответ. Ей не надо знать как мне страшно и больно от дурного предчувствия.

— Но...

Договорить ей не дал вошедший Люк.

— Мы уезжаем с ними. — с ходу сказал он. Я только кивнула, боясь выказать эмоции. Во мне бушевали страх, боль, нежелание отпускать и разочарование. — Они сняли для нас дом на соседней улице, поэтому мы остаемся в городе и будем все так же встречаться — продолжил он, не дождавшись ответа.

— Это хорошо! — с трудом улыбнулась. А он, будто зная мои мысли, подошел и прижал меня к себе. Тут же стало хорошо и спокойно. Прячусь в его нежных руках.

А еще через час они покинули наш дом, и снова страх накрыл нас с сестрой. Было воскресенье, поэтому мы занялись хозяйством и постарались не думать о завтрашнем дне и не замечать повисшую в доме пустоту и тишину. Только получалось это плохо.