Болотный кот - 2. Глава 1-17

— Империи? — неподдельно удивился Корен.

— Да-а, — протянул наместник, — даже с виду образованные и обладающие определенным авторитетом, местные люди, скудны знаниями...

— Это не совсем так, наместник, некоторое время назад землями княжества управляли Хранители, по мере сил мы...

— Мы?

— Простите, забыл сказать, что я один из представителей ордена Хранителей Трехречья...

— То есть не торговец? — наместник посмотрел на Корена, заставив того поежиться от прямого взгляда.

— Пришлось покинуть княжество и стать торговцем. Путем обмана и предательства, власть в княжестве перешла к самозванцу, призвавшего себе в помощь...

— Колдуна? — перебив Корена, с иронией спросил наместник, — я уже кое-что знаю о событиях прошлого года, и о вашем варварском княжестве.

— Ему помогал человек из другого мира! — отважился зайти с козыря Корен, — еще будучи Хранителем, я пытался отыскать чужака, собирал показания людей, свидетельства...

— Из какого другого мира? Из-за темных болот?

— Вообще из другого!

— Ты так уверен в этом, торговец? Что-то я не пойму цели нашего разговора.

— Я могу помочь его найти, он обладает знаниями, вот! — Корен выставил на стол пару стреляных гильз, сделал он это опрометчиво резко, вследствие чего был отброшен за шиворот одним из охранников к двери.

Медленно поднявшись со стула, наместник взял со стола одну из гильз, с минуту повертел ее в руках и спросил:

— И что это?

— Это оружие чужака, вернее, часть его оружия, которое несет смерть на сотни шагов, а ваши доспехи для него не преграда.

— Что еще ты можешь рассказать о чужаке? — наместник жестом приказал Корену сесть на стул.

— Очень многое! Но судебные свитки, в которых есть свидетельства, остались в городище, в архивах ордена.

— Расскажи все что знаешь...

* * *

Возвращаясь от Вараса, мы с Дариной оба молчали, каждый о своем. Я сосредоточенно греб, оглядывая берег и присматриваясь к протокам, а Дарина, наклонившись к воде, чертила наконечником стрелы водную гладь.

— Скажи Никити́н, — наконец прервала она молчание, — из-за этих вестей с востока нам снова придется расстаться?

— С чего ты взяла?

— Как же, если чужеземцы придут в княжество, то будет война, прискачет всадник с приказом воеводы и ты уедешь, — не отвлекаясь от воды, сказала она.

— И такое может быть... Хотя, не думаю что война случится скоро, князь разместил на восточном тракте гарнизон, дружина там с новым оружием, да и рода в тех местах хорошо охраняют свои территории. Что касается земель по берегу Желтого озера, то рано или поздно подобное случилось бы.

— Что именно?

— Нашелся бы хозяин. Вот он и появился — войско чужеземцев, хорошо, что Большая луна отвела от кровопролития, просто пришел некто и назвал себя наместником. Ладно, поживем — увидим.

Еще не знал я тогда, насколько сильно все скоро изменится, и насколько сильно изменюсь я...

О скором приходе зимы раньше всех узнают жители берега Чистого озера. В затонах, ближе к болотам, по утрам уже блестит тонкая корка льда, а на пожухлой траве у берега искрится иней, встречая яркое, но уже не греющее солнце. После разговора с Чернавой об ее сне, прошло несколько недель, я продолжал жить размеренной жизнью на своей заимке, изготавливая арбалеты и болты к ним, раз в неделю отвозил несколько штук к Варасу. Вот и сегодня, пообедав, решил отвезти следующую партию, оставив Дарину на хозяйстве — она уже второй день квасит овощи и коптит мясо — делаем запасы на зиму, а на днях сплавали вверх по протоке к ближайшему каменку и накупили всякого впрок. Ведь большинство проток вот-вот скует лед, дороги опустеют и княжество уйдет на зимовку.

Узкая не более трех метров полоска воды вдоль берега еще позволяет передвигаться по озеру, протоки несут теплую воду, что не позволяет схватиться льду. Но в тех местах, где расстояние меж устьями проток по берегу значительно и небольшая глубина, ледок все же появился. Я переложил на нос лодки две корзины с болтами и вязанку арбалетов, так вроде получше ломается еще некрепкий лед и несильно тормозится лодка.

Человека, в траве у берега, я заметил когда до дома Вараса оставалось не более часа пути, поднял весло и поправив перевязь осмотрелся — никого, только это тело. Лодка по инерции еще немного проплыла, потом толкаемая слабым течением из протоки тихо стукнулась левым бортом о кромку льда и слабо раскачиваясь, остановилась.

— Эй! — громко сказал я, продолжая внимательно осматривать сбросивший листву кустарник на берегу, — ты живой?

В ответ человек чуть шевельнулся, промычав что-то нечленораздельное, одной рукой он держался за ветку кустарника у самого корня, он попытался подтянуться и выбраться из воды... Ветка хрустнула, человек застонал, погрузился в воду по шею и безвольно сник.

— Вот же бл... — выдал я матерную тираду

За несколько взмахов весла я приблизился, и ухватив его за ремни кожаного доспеха, затащил раненого дружинника в лодку. Слипшиеся от запекшейся крови волосы, прилипли к глубокому рассечению на лбу, на груди в двух местах пробит доспех, мужик здоровый, еле вытянул его и чуть было не перевернул лодку.

— Эй, — похлопал я его по щекам, — очнись, что случилось?

— Я не спал... я слышал...

— Что слышал? Кого?

— Я не видел, их никто не видел...

Дружинник явно бредил, его веки подрагивали, он тяжело дышал и с каждым вздохом из пробитого доспеха надувались бурые, кровавые пузыри, еще один вздох, последний, у дружинника остекленели открытые глаза, и его лицо замерло, как посмертная маска.

— Что за хрень! — Я выпрямился, ухватился за весло и стал быстро грести.

Сделав несколько гребков, заставив лодку быстро скользить по воде, я присел на колено и закрыл глаза покойнику.

Что он не видел, что он слышал, это я так и не понял. Похоже, что это из дружины объездчиков, что патрулируют перекрестки торговых трактов. Ладно, доберусь до Вараса отправим Даука, что в подмастерьях у кузнеца, протокой вверх, до ближайшего каменка.

Вероятно, если бы кто-то засекал время, то мне бы заочно присудили чемпионский титул по гребле. Проплывая мимо дома Чернавы, обратил внимание, что лодки у мостков нет, да и дым из трубы не идет, должно быть еще на заимке, внука Ласа от хвори лечит. Через полчаса, когда я уже видел черепичную крышу каменного дома Вараса, из кустов на берегу как черт из табакерки выскочил Даук...

— Никити́н! — почему-то понизив голос, прошипел он, — не надо! Не плыви!

— Даук? — я погрузил весло в воду, уперев его в илистое дно.

— Там... там... — крепкого сложения парень был перепуган не на шутку.

— Да что ж такое сегодня! Что случилось?

— Всадники... в железных доспехах, они убили Вараса!

— Что? — у меня внутри все замерло, комок подступил к горлу, и засвербело в носу.

— Они еще на заре приехали, — Даук подтягивал брошенную мной веревку, — с ними был Хранитель!

— Что ты несешь! Какой хранитель?

— Я не знаю, Никити́н, десять всадников и с ними хранитель, я же насмотрелся на них в городище, это точно один из них!

— Что за всадники? — спросил я, развязывая веревку, которой были стянуты арбалеты.

— Они в железных доспехах, даже на их лошадях доспехи! Один снял шлем, когда разговаривал с Варасом... его глаза, он как сама смерть!

— Успокойся, — я влепил затрещину Дауку, — перестань трястись и по порядку все!

— Утром, — Даук сел на берегу, обнял колени и раскачиваясь начал говорить, — я проснулся и пошел в сарай, ну угля наносить в кузню, мастер Варас отругал меня, что гребу все подряд, и наказал отбирать крупные куски, ну я снова в сарай, куски значит выбираю, слышу, к воротам подъехал кто-то, Варас с ними разговаривал о чем-то, а потом крик, Варас за меч...

— Ну!

— Тот что шлем снял, хватил своим длинным мечом так, что Варас еле сдюжил, испугался я, Никити́н, не будет мне прощения...

— Дальше! — схватил я Даука за ворот.

— Варас упал, а тот его пикой, в живот... И хранитель этот сразу к Варасу, стал трясти его, что-то спрашивать, я не слышал что. А Варас как вцепится хранителю в горло руками и давай сжимать... ну и... тот, без шлема с коня-то соскочил и рубанул. Потом они все спешились, в дом пошли, искали что-то, а я ползком к забору, потом в лес.

— Они еще там? — спросил я сунув 'пучок' болтов за пазуху кафтана.

— Я не знаю.

— Слушай меня и перестань уже трястись!

В ответ Даук быстро закивал.

— Ты сейчас пойдешь, так же как уходил и посмотришь, что происходит на заимке Вараса, понял?

— Понял, — продолжал кивать тот.

— Все внимательно посмотришь, сколько их, что делают и возвращайся.

— Да, понял.

— Все, иди, живо!

Пока отсутствовал Даук, я взвел тетивы девяти арбалетов, уложил болты в желоба и аккуратно разложил оружие вдоль борта, внутри меня все клокотало от злости, но я присев на дно лодки, достал трубку, закурил и попытался успокоиться, и переварить тот поток информации и событий, что вылили на меня с утра. Похоже, тот сон Чернавы, как говорится, был в руку... Успел выкурить трубку, но Даук так и не вернулся, я подождал еще немного, оттолкнулся веслом от берега и медленно начал грести, стараясь не шуметь...

Глава четвертая.

Я немало удивился, увидев на мостках облаченного в блестящие доспехи самого настоящего рыцаря. Его фигура возвышалась над водой. Наручи и шлем, напоминающий ведерко для льда, были из металла более темного цвета, чем остальной доспех. Рыцарь стоял неподвижно, уперев длинное деревянное топорище в доски мостков и глядя в сторону болот. Я повернулся в направлении его интереса, и увидел, что меж закованных тонким льдом болотных кочек и сухого камыша возятся три щенка гиены. Должно быть и 'мамаша' где-то рядом... Оценил расстояние от полыньи, до небольшого островка с одиноким деревцом, за которым поверхность озера была покрыта тонкой коркой льда до самой границы болот. Можно не волноваться, не сунется гиена на лед.

Расстояние до мостков метров пятнадцать, дом и двор Вараса не видно, мешает кустарник и высокая сухая трава вдоль берега. Боясь быть замеченным раньше времени, я медленно опустил весло в воду, нащупал дно и придавил борт лодки к берегу, в ушах начало шуметь, во рту пересохло, чувство опасности паническим жаром металось по всему телу. Взгляд проскользнул по уже окоченевшему, дружиннику, зацепившись за боевой нож на его поясе — то, что нужно. Погрузив широкий клинок в глинистую землю у берега, я привязал к его рукояти веревку и осторожно переполз в траву, поправив топорик за поясом на спине и придерживая ножны. Сел на колени и, медленно выпрямившись, посмотрел поверх травы... Ворота были закрыты, рядом с ними, внутри двора стоял еще один такой же воин в доспехах, еще двое были у дверей дома, но у тех шлемы попроще, какие-то кожаные, скрывающие половину лица, кольчуга по колени и кирасы из металла темного цвета. Из оружия у них были короткие мечи, а за спиной колчаны с луками и стрелами. К жердям загородки птичника привязаны поводья пяти лошадей, головы и грудь которых были защищены пластинчатой броней. Лошадей пять, вижу четверых людей... Даук говорил, что их десять, еще этот хранитель... уехали? И где он сам провалился? Ответ не заставил себя ждать — из дома вышел рослый детина, тоже в доспехах, со шлемом подмышкой, держащий в руках подорожный лоскут. Он еще несколько секунд повертел в руках местный заменитель карты и поднял глаза на того, что стоял на мостках...

— Твою мать! — аж присел я.

Глаза его действительно, мягко говоря, были странными, метров с двадцати казалось, что их вообще нет, лишь черные дыры. И что это за 'тевтонские' мутанты?

— Поедем вверх по протоке, — крикнул детина, с каким-то странным акцентом в голосе, — надо торопиться, а то опять какой патруль дикарей проезжать будет.

Тот, что стоял на мостках, молча кивнул, развернулся и пошел к лошадям.

— А вот хрен вы угадали, — прошептал я и быстро пополз к лодке.

Выдернув импровизированный кнехт из берега, бросил его на дно лодки, с силой оттолкнулся, сделал два мощных гребка веслом, откинул его и, встав на колено, схватил арбалет. Лодка медленно плыла к мосткам, а я выцелил первого лучника идущего к лошадям и выстрелил... Не глядя на результат, отбросил арбалет и схватил следующий... Меня уже заметили, а мой выстрел, оказался 'в молоко'.

— Стреляйте в дикаря! — крикнул детина и надев шлем потянул из ножен длинный меч.

Получив тяжелый болт, в грудь, который без труда пробил кирасу, один из лучников повалился на землю, это явно озадачило 'тевтонцев', за счет чего я выиграл еще несколько секунд времени, схватил следующий арбалет, выстрел, второй лучник упал, а тот, что с топором уже спешил обратно к мосткам. Выстрелил в него, болт, чиркнув по касательной о кирасу, отлетел.

— Андо, убей же его! — крикнул детина и тоже побежал к мосткам, хотя, бегом это назвать сложно, очень быстрый и неуклюжий шаг, тяжелы видать доспехи.

— Эй... Эй! Я здесь, — вдруг, со стороны леса начал кричать запропастившийся Даук, отвлекая убийц Вараса от меня.

Мысленно поблагодарив недотепу Даука, подарившего мне еще несколько ценных секунд я почти в упор выстрелил в того, что уже ступил на мостки. Гулко стукнув по броне и легко пробив ее, болт ушел в плоть на две трети, в районе селезенки, а 'тевтонец' замер, сделал еще несколько шагов и рухнул в воду. Детина же, доковыляв до лошади, сдернул закрепленное на седле короткое копье и весьма ловко и сильно метнул его в подпрыгивающего Даука. Копье пробило тело подмастерья насквозь... Лодка ткнулась в мостки, я заскочил на них с диким ревом и, обнажив меч, побежал на того, что был у ворот.

С разбегу рухнув на колени, я подкатился под пролетающий над моей головой двухсторонний боевой топор, ощутив лицом поток воздуха, разгоняемый двумя широкими лезвиями, вскочил на ноги и мощным лоу киком зарядил под колени противнику, при этом сильно отбив о края наколенника голень. 'Тевтонец' грохнулся, но топора из рук не выпустил, сразу опасно махнув им в мою сторону. В глаза бросилась яркая деталь одежды под латной юбкой, куда я с излишней силой вонзил острие меча... противник заорав ухватился перчатками за меч. Я дернул меч на себя — черта с два! Вцепился как клещ и орет, а детина, уже в двух шагах и занес для удара свой длинный меч. Отпустив рукоять, я кувыркнулся через заколотого 'тевтонца' и что есть духу понесся к лодке, запрыгнув в которую развернулся уже с арбалетом в руках, ожидая противника. Этим своим '101-м приемом каратэ', я похоже, слегка обескуражил детину, который не дойдя до мостков три метра, остановился и раздраженно рявкнул:

— Дерись как мужчина, дикарь!

— Да пошел ты! — ответил я и, целясь детине в живот, спустил тетиву, после чего оттолкнулся от мостков, быстро догреб до берега и побежал к своему мечу, теперь достать его не составило труда, 'тевтонец' уже отходил к праотцам, или кто там у этих уродов...

— Ты трус! — шипя выдавил из себя детина.

— Да ладно, — окинув взглядом всех 'выбывших из гонки' ответил я, — а вы, суки, чего же, благородные рыцари значит?