-Акума первого и второго уровня — не самая приятная компания для человека, — отвечает он. — Не думаю, чтобы ты сильно мне обрадовался. Да и не так просто отыскать вас, Книжников...

Кёрвен не знает, что сказать.

-Знаешь, я участвовал в войнах не только потому, что опасался Графа, — добавляет Канда, и Кёрвен вскидывает на него удивленный взгляд. — По большей части все-таки из-за того, что точно знал: на какой-нибудь из них я непременно встречу тебя.

-Черт тебя побери, Юу...

Лезть обниматься к акума четвертого уровня — самоубийственно, особенно если учесть, что раньше он был Кандой Юу. Кёрвен прекрасно это осознает, но ничего не может с собой поделать, крепко и неловко стискивает плечи Канды, чувствует его запах — не такой, как прежде, он больше всего похож на запах раскаленного металла...

-Осторожно, — Канда очень силен, Кёрвен чувствует, что, сожми тот руки чуть покрепче — у него треснут ребра. — Если я случайно тебя пораню... не знаю, что может случиться.

-Ясно...

"Это все-таки он. Почти он. У него человеческое тело, он выглядит так, как выглядел бы Юу, доживи он до моих лет. И если забыть, что под этой оболочкой скрывается машина для убийства..."

-Я всегда был машиной для убийства, — говорит Канда ему прямо в ухо. — Но раньше тебя это не смущало.

-Ты что, еще и мысли читать можешь? — Кёрвен неохотно отстраняется.

-Не могу. Но я тебя достаточно хорошо знаю, чтобы догадаться, о чем ты думаешь.

Кёрвена вдруг отпускает страх. Может, причиной тому выпитый коньяк, может, что другое, но...

-Учитель?

Он рывком оборачивается.

— Я пришла узнать, все ли у вас в порядке, услышала голоса, и решила, что можно заглянуть... — смущенно говорит Эжени. Она очень любит своего наставника и крайне неумело это скрывает. — А с кем вы разговариваете, учитель?

Кёрвен поворачивается — Канды нет. Будто примерещился.

-Ни с кем, Эжени, — отвечает он, не глядя на нее. — Сам с собой. Иди спать.

-У вас точно все в порядке? — встревожено спрашивает девушка.

-Конечно. Иди, — он заставляет себя посмотреть на ученицу и улыбнуться. — Иди... Доброй ночи.

Эжени, расстроенная, уходит. С учителем творится что-то странное, но что именно, она понять не может, а он не говорит. Он вообще очень скрытен...

Кёрвен поднимается на ноги, проверяет, в самом ли деле девушка ушла — с нее станется подслушивать. Он сам был таким... любознательным, за что и получал трепки от наставника с завидной регулярностью.

-Твоя ученица?

Канда оказывается прямо у него за спиной.

-Да, — отвечает Кёрвен. — А как ты...

-Не хотел показываться ей на глаза, — усмехается Канда. — Кстати, а куда ты задевал свой молот?

-С чего ты взял?

-Не чувствую Чистой силы.

"Верно, акума же ее чуют, — вспоминает Кёрвен. — А ведь мне повезло..."

-Повезло тебе вчера, — повторяет его мысль Канда. — Если бы тебя учуяли... Так почему ты без него?

-Оставил Черному ордену, — неохотно отвечает Кёрвен. Он не хочет вспоминать о том, как фактически сбежал из Ордена. Пусть он формально оправдался перед бывшими соратниками, но по сути это был именно бегством. — Вместе с твоим мечом. Сам понимаешь, в окопах человек с гигантским молотом выглядит несколько... неуместно. За танками мне с ним гоняться, что ли?

Ему почему-то становится все легче говорить. Все проще — верить, что перед ним не смертельно опасное порождение Тысячелетнего, а старый друг.

-Но ты не вовсе без оружия, — задумчиво произносит Канда и вдруг кладет руку на кобуру, ту, что на поясе у Кёрвена. — Это?

-Оно самое.

-Я всегда подозревал, что ты не настоящий экзорцист, — убрав руку, Канда снова усаживается, на сей раз на ящик. — Уж слишком любопытное совпадение: ученик Книжника вдруг получает Чистую силу. Только не понимаю, как тебе удалось с ней совладать.

-Сложно объяснить... — Кёрвен замолкает на мгновение. — У меня ведь уровень синхронизации был совсем низким. Мы с Чистой силой не... дружили, если можно так сказать. Просто договорились о сосуществовании. Маскировка...

-Значит, ты располагаешь чем-то другим, — удовлетворенно кивает Канда. — А молот?

-Просто проводник. Теперь, видишь, револьвер, вполне в духе времени, — усмехается Кёрвен. — Я могу и вовсе без него, но это намного тяжелее. И уровень концентрации энергии ниже.

-Я, оказывается, многого о тебе не знаю, — Канда смотрит спокойно и немного насмешливо.

-Я тоже.

-Ничего. Времени теперь достаточно.

-Что ты имеешь в виду? — Кёрвен настораживается, садится на край стола.

-Только то, что намерен остаться здесь, — Канда оглядывает тесную палатку. — Если ты не возражаешь, конечно.

-Я... Нет. — Кёрвен осознает, что творит нечто невообразимое, но остановиться не может.

-Что — нет?

-Не возражаю.

-Я так и знал — тебе захочется узнать, что на этот раз задумал Граф, — удовлетворенно кивает Канда, и Кёрвен от неожиданности смахивает на пол керосинку...

-Неуклюжий баран.

Огонь потушен, на соломенных матах выгорел изрядный круг, несет гарью. Хорошо, палатку не подпалили, было бы веселье...

-От барана слышу, — Кёрвен поставил керосинку на середину стола, от греха подальше. — Не замечал в тебе раньше склонности к дешевым театральным эффектам!

-У меня было время на самосовершенствование.

Канда, сидя на ящике, спокойно оттирал копоть с ладони: огонь он тушил голыми руками. Конечно, следов на нем не осталось, акума обычным огнем не возьмешь.

-Юу, — Кёрвен присел на корточки напротив него. — Ты что, всерьез намерен рассказать, что затеял Граф?

-А почему нет?

-Зачем?

Канда пожал плечами.

-Ты против?

-Я не против, но...

-Но ты мне не доверяешь, — завершил фразу Канда. — Опасаешься, что через меня Граф намерен слить дезинформацию. Можешь проверить мои слова раз, другой: если все будет так, как я расскажу, значит, я не лгу. С другой стороны, ты никогда не сможешь быть уверен, что я не солгу в следующий раз. Верно?

-Нет, ты все-таки читаешь мысли! — Кёрвен опустил голову. — Юу... Слушай. Давай наоборот: я скажу, до чего додумался. Ты поправишь, если я ошибусь.

-Если тебе так спокойнее... Начинай.

"Если он все-таки... — Кёрвен задавил эту мысль в зародыше. — Господи, я и без того уже натворил достаточно! Даже если Граф узнает о моих домыслах... худшее, что может случиться — меня убьют. И только-то. И потом, кто сказал, что эти домыслы верны?"

-В последние годы Граф сильно ослаблен, — произнес он негромко. — До меня доходила кое-какая информация. Видимо, он решил сменить тактику: стравил каким-то образом две державы, чтобы люди уничтожали друг друга сами. Думаю, это вполне может вылиться в мировую войну. А если он поддержит какую-то из сторон своими акума... Впрочем, он уже это сделал. — Он заставил себя усмехнуться: — Оригинальный ход — выдать их за технические новинки! От немцев сейчас ждут чего угодно, так что никто особенно и не удивился... Хотел бы я знать, как он объяснил это самим немцам!

-У них сделка, — пояснил Канда. — Граф представляет некое конструкторское бюро, которое желает испытать "последние новинки технического прогресса" в действии, ему предоставляют... хм... полигон. Он за это еще и приплачивает. Выгодно обеим сторонам. С таким перевесом Германия легко победит.

-А что будет после этого с самой Германией — другой вопрос... — задумчиво сказал Кёрвен. — А те диверсанты азиатской наружности, я полагаю, тоже акума? Из Японии?

-Ну да, — Канда криво усмехнулся. — Есть тайный договор между Японией и Германией о предоставлении последней нескольких диверсионных подразделений. На самом деле, это договор между Германией и Графом, конечно. — Он помолчал, потом прибавил: — Этим акума запрещено сбрасывать человеческий облик, чтобы не демаскироваться раньше времени, но они и так...

-Да уж! — невольно передернулся Кёрвен, припомнив вчерашнее.

-Это всё? — поинтересовался Канда, дождался утвердительного кивка и произнес: — Суть ты понял верно. Другого я от тебя и не ждал.

-Я все-таки Книжник, — невесело усмехнулся Кёрвен. — Наблюдать и анализировать — моя работа. А если знаешь чуть больше того, что лежит на поверхности, то сделать выводы совсем не сложно...

-За кого ты себя сейчас выдаешь? — внезапно спросил Канда. — Вижу, за человека не последнего разбора, но я не слышал, чтобы тебя называли Книжником.

-Так ты давно тут?.. — опешил Кёрвен.

-С утра, — ответил тот. — Ну так кто ты теперь?

-Мейль Кёрвен, — ответил он. — Для полковника — агент некой спецслужбы, имеющей отношение к обеспечению госбезопасности, нахожусь здесь на задании. Разумеется, секретном. Документы... ну, это не проблема, — он усмехнулся, вспомнив, как возился с этими бумагами. Пока никто подделки не обнаружил. — Сам понимаешь, сказки о Книжниках, которым нужно записывать скрытую историю мира, здесь не пройдут. Меня и так уже, бывало, за шпиона принимали. Хожу, расспрашиваю...

-Ясно... — Канда неожиданно улыбнулся. На этот раз улыбка вышла вполне человеческой. — Это ты хорошо придумал. Только вот имя мне не нравится.

-Какое подвернулось, такое и взял, — беззлобно огрызнулся Кёрвен. — Думаешь, просто было узнать, какой именно агент пропал без вести, сделать документы?.. Мне еще повезло. Иначе пришлось бы маркитантом прикинуться или вовсе кашеваром!

-Это было бы ужасно, — серьезно сказал Канда. — Ты отвратительно готовишь.

-Ты не лучше.

Кёрвен умолк. То, о чем они говорили, относилось к прошлому. Уже довольно отдаленному прошлому. И Канде неоткуда знать, что Книжник давно выучился готовить, потому что его маленькая ученица наотрез отказывалась от стряпни наставника, а оставить ее голодной он не мог...

-Юу, — наконец подал голос Кёрвен. — Всё-таки... Тебе нельзя здесь оставаться.

-Почему это? — А вот это точно прежний Канда, его взгляд: упрямый и вызывающий.

-Со дня на день здесь будут экзорцисты, — обронил Книжник. — Я заметил искателя. Думаю, он видел акума и доложил, куда следует.

-Я тоже его заметил, — кивнул Канда. — Экзорцисты, и что? Они не знают ни тебя, ни меня. Какое им до нас дело?

-Это в том случае, если прибудет кто-то из тех, кто нас никогда не встречал, — Кёрвен поднялся — ноги затекли от неудобного положения. — И если свое присутствие я смогу объяснить, то твое...

-Все равно не вижу проблемы, — Канда смотрел на Книжника снизу вверх, глаза его казались черными провалами в никуда. — Даже если это будут наши старые знакомые, они не узнают, что я акума. Если ты им не скажешь, конечно. А внешность...

Кёрвен невольно отступил на шаг: лицо Канды будто плавится, делаются короче и светлее волосы... Через мгновение на него уже смотрел совершенно незнакомый человек: лицо европейца из аристократической семьи, русые, аккуратно подстриженные волосы, глаза по-прежнему черные, только разрез другой...

-Выдашь меня за своего агента, — преспокойно сказал Канда. Голос тоже немного изменился, стал еще ниже и глуше. — Или за перебежчика. Как захочешь.

-Ты, похоже, уже все решил за меня? — Кёрвен отвернулся.

-Иногда это — лучший выход, — сказал Канда ему в спину, явно с намеком. — Лави...

Забытое имя заставило Кёрвена вздрогнуть.

-Что?

-Если захочешь, я уйду. — Канда снова сменил внешность на свою обычную. — Но не раньше, чем ты окажешься в безопасности. Понял?

-Пошел ты к чёрту! — Книжник не знает, плакать ему или смеяться. Наверно, все-таки смеяться, потому что упал, наконец, тяжеленный камень с души. И даже если это — всего лишь самообман, он все равно рад поддаться ему. — Почему у нас с тобой всегда всё не как у людей?

-У нас и не может быть, как у людей, — спокойно ответил Канда. — Хотя бы потому, что я — акума...

-Это последние сводки. — Полковник Мезьер плохо выглядел, видимо, не спал всю ночь. — Если вкратце, то положение катастрофическое. Немцы продвигаются вперед с такой скоростью, что если продолжат наступление в том же темпе, то к осени скинут нас в море!

"Граф придерживает свои игрушки, — подумал Кёрвен. — Какое-то время люди еще будут верить, что это в самом деле порождение технического гения. А когда сообразят, в чем дело, будет уже поздно. Что ж, умно."

-Вчера против этих машин попробовали применить авиацию, — подал голос капитан Дюбуа. — Результат плачевен.

-А именно?

-Пулеметы не причинили им никакого вреда, броня очень прочная, судя по всему, — ответил Дюбуа. — Бомбы цели не достигли. Когда те, кто управляет машинами, поняли, что атака ведется с воздуха, они поднялись выше и... — Он кашлянул. — Мы потеряли четыре аэроплана: три сбиты, четвертый загорелся, летчик решил идти на таран. Техника противника получила незначительные повреждения. Правда, мы выяснили, что эти машины недостаточно маневренны...

"Вы просто не видели их во всей красе," — зло подумал Кёрвен, вслух же сказал:

-Я получил подтверждение своим данным относительно диверсионных отрядов противника, господа.

-От кого же? — поинтересовался Дюбуа. Он, как и большинство офицеров, Кёрвена недолюбливал. Не нравился ему этот пронырливый тип! Теперь вот еще выясняется, что у него есть свои информаторы...

-От одного из моих агентов в лагере противника, — вежливо улыбнулся Кёрвен. Улыбка эта в сочетании с черной повязкой на лице выглядела довольно жутко. Дюбуа в который раз задумался о том, где этот хлыщ мог потерять глаз: на войне или просто в драке... Ему очень хотелось, чтобы верным оказалось последнее предположение. — Кстати, он некоторое время проведет здесь — ему пока опасно возвращаться. Его зовут Юхан. Юхан Зваард.

-Немец? — скривился Дюбуа. Еще немцев в лагере не хватало!

-Голландец, — вежливо поправил Кёрвен, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — По происхождению, во всяком случае. Вырос во Франции, предан ей, и, господа, я не имею причин не доверять ему, если вы клоните к этому.

-Хорошо, хорошо, так что сообщил ваш агент? — остановил полковник налившегося краской Дюбуа.

-Действительно, азиаты. По косвенным данным, имеется тайное соглашение между Германией и Японией. Прошу не относиться к этому легкомысленно, — добавил Кёрвен. — Мне доложили, что это специально обученные солдаты, прекрасно владеющие холодным оружием и способные пробраться через любые посты и заставы. Могут действовать бесшумно и скрытно, а могут устроить психическую атаку, как... недавно. Я был тому свидетелем. Поверьте, боевого духа такое зрелище прибавить не может...

-Благодарю, господин Кёрвен. Мы примем это во внимание, — кивнул полковник. Вид у него делался все более озабоченным.