Что-то такое звучало в ее голосе, не вязавшееся с современным обличьем. Да и настоящее тоскливое горе — тоже слышалось, поэтому Колька все же обернулся снова. И спросил:

— Так это что — Кощея дворец, что ли?

— Его, — кивнула девчонка. — Только он пока отлучился. Он часто по белу свету колесит, пакости и козни строит добрым людям. А на меня заклятье наложил — мне из этой комнаты не выйти, пока не освободит он. И не вывести меня из нее никому, пока его не победят. а как его победишь, если он...

— Бессмертный, — скептически добавил Колька. — Ты вообще кто такая?

— Я? — девчонка гордо откинула голову, сверкнула просохшими глазами. — Я дочь князя Святобора, что островом-Буяном правит, да княгини Ольги-Волшебницы, жены его законной!

— Мда? — Колька задержал взгляд на ее голом животе, потом — внимательно осмотрел всю комнату. — И как тебя зовут?

— Зорина, — ответила девчонка гордо и вздохнула. — А вокруг не смотри. Время идет — и все тут со временем меняется. И одежда моя, и тюрьма эта...

— А давно ты тут срок тянешь? — пошутил Колька все еще недоверчиво.

— Давно, — сникла Зорина. Казалось, она вновь вот-вот захлюпает. — Уж и остров мой родной сказкой сделаться успел... Две тысячи лет я тут!

Колька снова вознамерился идти. И опять остался, спросил:

— А на фига ты ему нужна, Кащею?

— Жениться хочет, — призналась Зорина убито. — Да только мать моя успела заградительное заклятье выставить — сможет он на мне жениться, если две тысячи лет пройдут, и не найдется того, кто меня от плена избавит... А срок-то на днях подходит!

— И чего, за двадцать веков... — начал Колька и, невольно оглянувшись, помотал головой: — Да ну нафик, нет!

— Да, — кивнула Зорина печально. — Статуи те — все мои избавители. Ни у кого силы не достало — с Кащеем сладить. Он их победил и в камень обратил. Так им и стоять каменными — пока не сгинет Кощей, а жениться он на мне — так уж вечно!.. Отец мой слугу своего верного Ярослава-Мастера, послал по нашей земле — витязей искать, тех, кто волшебные шпоры возьмет да за меня вступится. Сперва надеялась я. А Кащей побеждал кого — меня к окну заставлял подходить, да при мне в камень их обращал. Я и надеяться перестала...

— А что там, — Колька ткнул рукой, словно именно это было самым важным, — в последнее время... короче, одни мальчишки?

— Да вот так, — вздохнула Зорина. — Взрослые-то в сказки и верить перестали, я и забыла, когда... Да уйдешь ли ты, глупый?!

— Слушай, — мальчишка набрал воздуха в грудь, — Зоринка, а вообще — что, ну, делать надо? Чтоб тебя освободить, и вообще? Может, я попробую?

— Уходи, — губы девчонки задрожали. — Я и так все глаза выплакала. В прошлом году — вот тоже парнишка был... Видно, быть мне Кащеевой женой!

— Да ну, — скривился Колька, — он же старый и вообще... Давай, говори, что там положено — ну, вдруг мне повезет! сказки обязаны заканчиваться хорошо, мне так в детстве говорили.

— Это те, которые рассказывают, — покачала головой Зорина, — а есть и те, про которые молчат...

— Ms давай не философствуй, — напирал Колька — а инструктируй. Ему что, твое свидетельство о рождении принести, чтоб он от несовершеннолетней отвадился, этот скелет ходячий?!

— Свидетельство не надо, — серьезно возразила Зоринка и снова захлюпала: — Погибнешь ведь, в камень обратишься, опомнись, да и беги отсюда!

— Ну, это мы еще прикинем, — настаивал Колька, ощущая одновременно задор, как перед дракой, и сосущее чувство в животе. Он не мог до конца себя убедить в том, что происходящее — реальность, может быть, еще и поэтому продолжал настаивать. Ну и еще — потому что Зоринка была симпатичная, даже очень. Жениться Колька, конечно, не собирался, но спасти такую классную девчонку — чем плохо? Можно и на поцелуй заработать... О статуях в саду мальчишка старался не вспоминать — становилось по-настоящему жутко. — Время — деньги, а впрочем — даже баксы. Что делать?

— Ох, не знаю, — Зоринка прикусила губу, потом тряхнула головой: — Ну ладно, испытаем судьбу еще раз! Слушай и запоминай. Просто тебе Кащея не одолеть. в старое время на то многие попадались, на свою судьбу да ловкость надеялись, меня не слушали... первым делом — нужно тебе пять вещей добыть. Сапоги-скороходы, меч-кладенец, щит несокрушимый, зеркало всевидящее, да рог зовущий. Где они — не знаю я, прежде никто их все собрать не мог, а Кащей, как побеждал, по времени те вещи раскидывал...

— По времени?! — удивился Колька. — В смысле по разным годам?!

— По разным годам, по разным местам, — согласилась Зорина. — Да то не беда особая. Представишь себе, что добыть хочешь, приударишь шпорами — и понесут они тебя к цели избранной. А уж там — как повезет...

— Так это что, — Колька опасливо посмотрел на ноги, — меня к динозаврам зафигарить может?!

— Нет, — не удивилась Зоринка, — Кащею люди нужны, он без людской злобы жить не может. Так что искать те вещи надо там, где люди есть... Помни еще — не бойся. Пока шпоры на тебе — ни один слуга Кащеев, кто бы он ни был, вреда тебе причинить не в силах. От самого Кащея шпоры не защита, ну да он до последней схватки на бой с тобой не выйдет, а там и ты во всеоружии будешь...

— А чего никто из них, — Колька снова оглянулся, — все эти пять прибамбасов не собрал и не вломил этому медицинскому пособию между глазниц?

— Кто опять же на силу свою понадеялся, — печально ответила Зоринка, — а кто решил, что и долго все-те вещи искать, обойдусь одной или двумя... ну а кому не повезло найти, и так может случиться... Тебе-то особенно торопиться надо — семь дней пройдет, исчезнет срок заклятья матери моей, и останусь я без защиты перед Кощеем...

— ССЕМЬ дней?! — протянул Колька и нахмурился.

Можно быть сколько угодно ответственным и смелым молодым человеком. Но представить себе — предки приходят домой, а сына... нет. Зимняя одежда на месте, рюкзак (и дневник с двойкой!) на месте, а его — нет, и все тут. Да они же...

— Не бойся, — успокоила без насмешки Зорина. — Вокруг тебя время-то идти будет, а вот там, откуда пришел ты — застынет. Семь дней минутой пролетят. Но уж если там, сгинешь в бою с Кащеем... — она не договорила, но тут и все и так ясно, так сказать, это и есть последний шанс. Ну а дома его может искать вся милиция города. — Испугался? — понимающе спросила Зорина. — Иди путем своим, добром предлагаю. Хороший ты. Жалко тебя будет. Всех жалко, — а тебя особенно...

— Всегда мечтал стать странствующим рыцарем, — воспрянул после этих слов Колька. — Фигня война, прорвемся!

— Домой захочешь, — представь дом, да и... — начала Зорина, но зеленоватый свет вдруг померк, потом ярко вспыхнул снова. Каменный пол под ногами мелко задрожал, завибрировал в лад всему замку.

— Это что, землетрясение или авария на подстанции? — заморгал Колька, но Зоринка завизжала не как княжна, а как самая обычная девчонка, увидевшая толстую мышь:

— Слышишь, земля гудит?! Кащей возвращается! Беги скорей — нет в тебе силы пока, с ним сладить! Беги, да возвращайся, я ждать буду, надеяться!

Охваченный внезапным и острым страхом Колька поспешно щелкнул кроссовками, успев подумать — просто так, без цели: а на что, интересно, похожи сапоги-скороходы?!

ЧАСТЬ 1 .

ШУМЕЛ СУРОВО БРЯНСКИЙ РЭП...

Конечно, домой он не попал. Если нацепили волшебную обувь — то уж соизвольте следить за своими мыслями. Так подумал сам Колька, проморгавшись на склоне холма, вверху которого начинался лес, а внизу лежало поросшее чахлой травой и бледными кустарниками болото. Светило солнце, чирикали птички — вокруг был теплый летний день. И то хорошо — по лету мальчишка успел соскучиться, с удовольствием посматривал в небо.

Где-то в этом мире — точнее, времени — находились, сапоги-скороходы, неизвестно на что похожие. Пока что этот летний пейзаж опасений особых не вызывал. Да если тут и есть что опасное — один стук кроссовками — и гамовар(1.), идет перезагрузка. Так жить можно, и неплохо. Правда, время тикает, а как искать обувь — не вполне понятно. Оставалось надеяться на то, что шпоры, почувствовав стремление хозяина, притащили его куда-то в непосредственную близость от искомого...

Но все-таки, что за время? Колька осмотрелся внимательней. Да нет, такой пейзаж может быть и до нашей эры, и в ХХ1 веке, и во времена монголо-татарского нашествия. Чего кстати, не хотелось бы, но не исключено.

Такая возможность настраивала Кольку на деловой лад. Он в третий раз повел вокруг взглядом, прислушался. На миг ему показались какие-то звуки, похожие на гул мотора, но то ли и правда послышалось, то ли они очень быстро исчезли. Надо шагать, хоть и не понятно пока — куда.

в болоте делать было нечего, и Колька полез на косогор, где плотно стояли осинки и дубы. Лес это или какие посадки? Кроссовки скользили по сочной траве, несколько раз Колька утыкался в нее руками, чтобы не упасть. Вспомнилась Зорина. Симпатичная девчонка, и даже очень. Смешно и приятно

1. Компьютерное выражение "GAME OVER" — "Гэйм овер" — означает конец игры и произносится компьютерщиками как "гамовар".

было ощущать себя ее странствующим рыцарем. Хотя и оставалось неприятное опасение — чем все кончится? Временами казалось — это все-таки не сказка, нет

Наверху оказался лес — настолько густой, что кое-где между деревьями и протиснуться было нельзя. Лес вполне сказочный — вот в таком стоять избушке Бабы Яги. А почему нет? Если существует Кащей... Колька сам себя испугал этими мыслями и замер. Осторожно и внимательно вглядываясь в тени под деревьями.

Ему вновь послышался гул мотора. Да нет, не послышался — где-то в лесной чаще правда гудели, не мотор — моторы, много! Да, это уже не Баба Яга... если только она не поставила на свою ступу турбореактивный двигатель. Лес путал звуки, и городской мальчишка Колька не мог точно понять, откуда они несутся. Только сейчас, стоя в какой-то пустынной местности на краю чащи, он отчетливо убедился, какая сложная перед ним задача — за две недели найти пять вещей, о которых известно только то, что они ЕСТЬ.

Да, но к людям-то все равно надо идти, если тут и есть сапоги скороходы, то они где-то у них. Колька облизнул губы и, подумав, что ему хочется пить, вошел в лес...

...Это был первый настоящий лес, в котором мальчишка был в своей жизни — не окультуренный человек и не цивилизованный человеком. На уровне пояса между деревьями колыхались от каждого шага мелко нарезанные сумрачные листья папоротника. Чем дальше, чем чаще встречались обомшелые деревья, под ногами начало хлюпать, и тогда Колька сообразил, что давно идет куда-то вниз. Было сыро и душно. Мальчишка остановился, прислушиваясь и слыша только свое собственное тяжелое дыхание. На лицо и руки противно налипла толстая, прочная паутина — между деревьями тут встречались такие откормленные паучищи, что Колька от них шарахался, передергиваясь от омерзения. Он начал всерьез подумывать, не вернуться ли домой за кухонным ножом, каким-нибудь репеллентом, водой и... и сообразил, что боится.

Это его слегка приободрило. Раз человек способен понимать — боюсь, значит страх не такой уж сильный. Значит, можно соображать и искать выход.

Колька прислушался. Нет, сейчас он ничего не слышал. То ли машины прошли, то ли мешает низинка, в которой он оказался. Вокруг кроссовок выступила мутная вода, и он подумал, что домашняя обувка погибла, но огорчиться по этому поводу он не успел.

Сперва ему показалось, что гудит какой-то жук. Но гудение становилось всё громче и громче, перешло в отчетливый, прерывиыстый гул, скользнуло где-то в вышине и растаяло. В голову опять пришел образ Бабы Яги, рассекавшей в небесах на неформальном транспорте без регистрационного номера и бортовых огней, но Колька сердито отогнал видение: понял, что слышал легкий самолет — точь-в-точь как на загородном аэродроме. Можно, тут цивилизация. Машины, самолет, а что лес кругом — так и в ХХI веке в России полно мест, где лес без конца. Может, это и есть ХХI век — прошлое лето, например? А что, нормальный ход со стороны Кащея...

Отмахиваясь от пауков сломанной веткой, Колька двинулся дальше. Но только затем, чтобы почти сразу тут же остановиться и плюнуть — ноги вынесли его на край болота. Даже болотища — впереди, насколько хватало глаз, расстилалась спокойная поверхность с островками ряски и пучками блеклой травы на кочках, украшенных жабами. Кренились мертвые и полумертвые деревья — густо, в разные стороны. Звенели комариные полчища.

Взглянув на запястье. Колька увидел, что его часы вновь и идут и показывают полдень. У мальчишки неожиданно возникло опасение, что тут можно пробродить до вечера — и страх, внезапно появившийся, был таким сильным, — что Колька сдвинул кроссовки, мечтая лишь об одном: хоть на секунду оказаться дома.

Он все еще недоверчиво смотрел кругом, широко открыв рот и не понимая, почему все еще стоит на краю болота, когда негромкий и вежливый мужской голос вывел его из оцепенения:

— Послушайте меня, молодой человек.

Одетый в длинный модный кожаный плащ высокий мужчина стоял на самом краю болота и вежливо улыбался длинными тонкими губами на узком костистом лице. Прилизанные волосы аккуратно лежали на голове — прядь к пряди. В левой руке невесть откуда возникший человек держал длинную черную трость, увенчанную серебряным черепом, и постукивал ею по плечу.

Человек? Колька подался назад и выдохнул испуганно — против своей воли:

— Кащей!

— Добрый день, молодой человек, — кивнул Кащей. — Не пугайтесь, пожалуйста. И не удивляйтесь, что я без лат или меча — время не то, да и обременительно, знаете ли, таскать все это железо... Так о чем это я? — Кащей призадумался, потом щелкнул длинными узловатыми пальцами: — А, да, конечно же! Я пришел разрешить ваше недоумение, молодой человек. И, возможно, вам помочь... Вижу, вы удивлены поведением ваших шпор? Не удивляйтесь. Зорина вам просто кое-чего не сказала. Нет, не по злому умыслу — это следствие наложенного на него заклятия, так что извините ее... Так вот. Видите ли — то, в чем вы опрометчиво решили принять участие — это не компьютерная игра, ее нельзя выключить. Вы сможете воспользоваться шпорами только если добудете сапоги-скороходы. И далее — если возьметесь за поиск следующей вещи, шпоры вновь потеряют силу до того момента, как вы добудете ее... Таким образом что? — Кащей вежливо и даже виновато улыбнулся: — Таким образом вы рискуете НАВСЕГДА остаться на любом уровне игры, на любом этапе вашего путешествия. И смею сказать — многие и остались. А ведь у вас всего две недели? Да и что потом? Всех вещей потом не собрать, а мне уже успели надоесть садовые скульптуры... Знаете что? — Кащей с размаху уперся тростью в жижу между красивых и абсолютно чистых туфель. — Я никому не делал таких предложений, но... в конце концов, меньше чем через полмесяца у меня свадьба... Давайте вы просто отдадите мне шпоры — и я ПРЯМО СЕЙЧАС верну вас в квартиру. Или — если вы мне не верите — сперва верну, а потом отдадите. Вам подходит такой разговор? Обмен — и мы больше никогда не увидимся. В конце концов — зачем вам в вашей жизни ожившие сказки? Это даже как-то нелепо и смешно. Вы согласны?