Сны Великого князя

*Справочно:

В нашей истории подобная масштабная реорганизация Морского министерства состоялась по инициативе его управляющего И.А.Шестакова лишь в 1884-1887 годах, когда было образовано Главное управление кораблестроения и снабжения (ГУКиС). Вместе с тем начальник ГУКиС по служебному положению стоял выше председателя МТК, а сам МТК все вопросы, связанные с финансированием, должен был проводить через ГУКиС. Здесь же предполагается, что у великого князя и знаний о 'подводных камнях' своей епархии, и воли к ее изменению существенно больше, что ведет как к ускорению выкристаллизации соответствующих идей и их претворения в жизнь, так и к несколько иному характеру предлагаемых реформ.

Одновременно великим князем было предложено (не без влияния своих сновидений, где крайняя разнотипность кораблей преподносилась как причина многих бед российского флота), вернуться, наконец, к строительству кораблей всех классов исключительно сериями не менее чем двухкорабельного состава*. А также, как правило, не допускать изменений в ходе постройки основных элементов — как то конструкция корпуса и схема бронирования, тип и технические характеристики механизмов, состав и расположение вооружения — на кораблях в составе соответствующей серии, невзирая на все появляющиеся за время постройки технические новинки. Помимо единообразия кораблей, такой подход призван был обеспечить также простоту и экономичность их серийной постройки по уже отработанному проекту, в том числе за счет снижения стоимости одинаковых комплектующих при их массовом, а не единичном заказе.

*Справочно:

Могла ли такая идея в принципе родиться в голове великого князя? Полагаю, что да, и смею так полагать не без оснований. Давайте-ка припомним, как выглядел (хотя бы частично) российский флот при Константине Николаевиче именно в отношении серийного строительства однотипных кораблей:

броненосные фрегаты 'Севастополь' (1861-1865) и 'Петропавловск' (1861-1867) — условно однотипные;

башенные лодки типа 'Ураган' (10 единиц, 1864-1865) — однотипные с мелкими отличиями;

двухбашенная лодка 'Смерч' (1864-1865) — отдельный тип;

броненосные фрегаты 'Князь Пожарский' (1864-1869) и 'Минин' (1865-1878) — разнотипные;

двухбашенные лодки 'Русалка' (1867-1869) и 'Чародейка' (1867-1869) — однотипные;

трехбашенные фрегаты 'Адмирал Лазарев' (1867-1871) и 'Адмирал Грейг' (1868-1871) — однотипные;

двухбашенные фрегаты 'Адмирал Спиридов' (1867-1871) и 'Адмирал Чичагов' (1868-1871) — однотипные;

эскадренный броненосец 'Петр Великий' (1869-1877) — отдельный тип;

броненосные батареи 'Новгород' (1871-1873) и 'Вице-адмирал Попов'(1873-1876) — формально однотипные, но фактические различия позволяют вести речь об отдельных типах кораблей;

полуброненосные фрегаты 'Генерал-адмирал' (1869-1875) и 'Герцог Эдинбургский' (1872-1877) — однотипные;

клипера 'Крейсер' (1873-1876), 'Джигит' (1874-1877), 'Разбойник' (1877-1879), 'Стрелок' (1878-1879) — однотипные с мелкими отличиями;

клипера 'Наездник' (1877-1879), 'Вестник' (1878-1881), 'Пластун' (1877-1879), 'Опричник' (1879-1881) — однотипные с мелкими отличиями.

Да, хватает в бытность Константина Николаевича главным флотским начальником и несерийных кораблей. Но в общем и целом правило постройки кораблей именно однотипными сериями старались выдерживать. И это даже после урезания в 1866 году ежегодного бюджета Морского министерства с 23 до 16,5 млн. рублей и отказа от серийной постройки броненосцев (см. Грибовский В.Ю., Черников И.И., 'Броненосец 'Адмирал Ушаков', 1996 г., с. 16).

А теперь глянем, что получилось в результате деятельности преемников великого князя:

полуброненосные фрегаты 'Владимир Мономах' (1881-1883) и 'Дмитрий Донской' (1881-1885) — формально однотипные, но фактические различия позволяют вести речь об отдельных типах кораблей;

бронепалубные крейсера 'Витязь' (1883-1886) и 'Рында' (1883-1886) — однотипные;

броненосный крейсер 'Адмирал Нахимов' (1884-1888) — отдельный тип;

бронепалубный крейсер 'Адмирал Корнилов' (1885-1888) — отдельный тип;

полуброненосный фрегат 'Память Азова' (1886-1890) -отдельный тип;

броненосный крейсер 'Рюрик' (1890-1895) — отдельный тип;

броненосный крейсер 'Россия' (1895-1897) — отдельный тип;

броненосный крейсер 'Громобой' (1898-1900) — отдельный тип;

броненосный крейсер 'Баян' (1899-1903) — отдельный тип;

эскадренные броненосцы 'Екатерина II' (1883-1889), 'Чесма' (1883-1889), 'Синоп' (1883-1889), 'Георгий Победоносец' (1889-1894) — формально однотипные, но фактические различия позволяют вести речь об отдельных типах кораблей;

эскадренные броненосцы 'Император Александр II' (1885-1891) и 'Император Николай I' (1886-1891) — формально однотипные, но фактические различия позволяют вести речь об отдельных типах кораблей;

эскадренный броненосец 'Двенадцать Апостолов' (1888-1892) — отдельный тип;

эскадренный броненосец 'Гангут' (1888-1894) — отдельный тип;

эскадренный броненосец 'Наварин' (1889-1895) — отдельный тип;

эскадренный броненосец 'Три Святителя' (1891-1895) — отдельный тип;

эскадренный броненосец 'Сисой Великий' (1891-1896) — отдельный тип.

Лишь формально однотипными были и последующие серии броненосцев типа 'Петропавловск', 'Пересвет' и 'Бородино', различий (и существенных) внутри серии между ними хватало. Плюс опять же единичные-заграничные 'Цесаревич', 'Ретвизан', 'Аскольд', 'Варяг', 'Богатырь', 'Светлана', 'Новик', 'Боярин'. Однотипными в полной или практически полной мере могли считаться лишь три крейсера типа 'Олег' отечественной постройки, три типа 'Диана' и два типа 'Изумруд', да и миноносцы были преимущественно серийными.

Вам не кажется, глядя на все это, что термин 'флот образцов' к российскому флоту, созданному в бытность генерал-адмиралом великого князя Алексея Александровича, применяется вполне заслуженно? А вот флот времен Константина Николаевича вряд ли правомерно удостаивать такого эпитета.

Князь сознавал, что на практике при подобном подходе могут иметь место случаи из разряда 'пусть безобразно, зато единообразно' — но хотя бы не будет ситуаций, как с броненосным фрегатом 'Минин', постройка которого ввиду бесконечных изменений в проекте продлилась аж 12 (!) лет. Да и труд промышленности по выполнению заказов флота облегчится в свете определенных гарантий, что теперь вместо многочисленных заказов, изменений и дополнений заказов, перезаказов, согласований и пересогласований, зачастую весьма длительных и излишне затратных (а это всегда огорчало ревнителей экономии бюджетных средств), будет — по крайней мере, в теории — один твердый и неизменный заказ и точка.

С той же целью исключения порочной практики бесконечных улучшений и усовершенствований уже строящихся кораблей князем было предложено усилить требования к качеству проработки МТК их проектов. По его мнению, комитету следовало уже на ранних стадиях проектирования максимально учитывать в проектах как стратегические и тактические задачи, стоящие и могущие быть поставленными в перспективе перед флотом, так и наиболее перспективные веяния набирающего обороты технического прогресса. Для этого предлагалось расширить возможности МТК по продлению собственно проектной стадии (к примеру, для углубленного изучения опыта эксплуатации кораблей-прототипов) до перехода к производственной, а также по организации заблаговременного исследования в натуре разных технических новшеств для определения тех из них, кои наиболее полно отвечают потребностям именно отечественного флота. Побочным эффектом данного предложения должно было стать (опять-таки!) предотвращение излишнего расходования средств на переделки кораблей при корректировке их проектов — еще один плюс в пользу предложений Константина Николаевича в глазах нового государя, известного радетеля за государственную копейку.

При этом возможность каких-либо изменений в конструкции кораблей отнюдь не отрицалась великим князем вовсе, но таковые, дабы не задерживать плановое пополнение флота корабельным составом, предлагалось осуществлять преимущественно уже после введения новых кораблей в строй и осуществления ими первых практических плаваний, позволяющих выявить возможные огрехи проектантов и кораблестроителей.

§ 4. 20-летняя программа

Что же касается собственно количества и качества потребных боевых единиц, то здесь все тоже было непросто. Для военно-морской мысли России образца 60-70-х годов 19-го века были характерны отсутствие сколь-нибудь долговременных планов пополнения флотов и эскадр корабельным составом и 'шарахания' от одной крайности к другой. Умы адмиралов попеременно занимали то концепция оборонительного флота, то концепция крейсерской войны, которые перемежались экстренными 'мониторными' и 'миноносными' программами. Конечно, во многом причиной тому было весьма активное развитие техники, в том числе и военно-морской, и вполне понятное желание идти в ногу с прогрессом. Однако в итоге недостаток средств на полноценное воплощение всех имеющихся пожеланий приводил к существенному ограничению реальной боевой ценности флота, созданного отечественными корабелами.

Помимо того, после отмены на Лондонской конвенции 1871 года унизительных для русских статей Парижского трактата многие головы, обретающиеся под шпицем*, стала посещать мысль о необходимости возрождения морской мощи России на черноморском театре. Но сам великий князь изначально был противником этой идеи — ведь Черноморский флот нельзя было вывести через проливы и направить во внешние моря. Посему на Черном море довольно долго властвовала концепция оборонительного флота, ярчайшими представителями которой стали круглые броненосцы-'поповки'.

*Справочно:

То есть в здании Адмиралтейства — так его зачастую именовали 'среди своих' в те годы.

Однако под влиянием накалявшейся международной обстановки князь еще в 1876 году поставил перед правительством вопрос о необходимости срочного усиления Балтийского флота пятью, а Черноморского — десятью мощными мореходными броненосцами. Увы, но положительное его решение было сорвано начавшейся в 1877 году русско-турецкой войной. Теперь же, похоже, было самое время вернуться к этим планам.

В сугубо 'корабельной' части докладная записка по вопросам развития флота готовилась Константином Николаевичем совместно с контр-адмиралом Алексеем Алексеевичем Пещуровым, который в декабре 1879 года был назначен с подачи князя товарищем управляющего Морским министерством. Немалую роль в данном процессе сыграл и спешно отозванный из заграничной 'почетной ссылки' вице-адмирал Иван Федорович Лихачев, которому был обещан пост председателя призванного стать более свободным в выборе технических решений МТК — в случае высочайшего одобрения такового предложения. Людей на ключевые посты князю теперь также приходилось подбирать с особым тщанием, имея в виду не только их компетентность, но и возможное отношение императора к предложенным кандидатурам. А умный и чрезвычайно деятельный Лихачев, мягко выпровоженный из России самим же Константином Николаевичем, причем уже достаточно давно, и не отождествляемый более как 'человек великого князя', вполне подходил для означенной должности по обоим указанным критериям.

Зато действующий вдохновитель кораблестроительной политики Морского министерства, вице-адмирал Андрей Александрович Попов, остался в этом деле, что называется, 'за бортом', да и в дальнейшей работе МТК участвовал лишь как 'один из многих'. Тому была объективная причина: Александр III недолюбливал Попова за излишнюю самостоятельность и определенный технический волюнтаризм, выражавшийся, по словам царя, в 'округлении отечественной корабельной архитектуры'. И после ознакомления в подробностях с недавно начатой постройкой в Англии по проекту Попова 'круглокорпусной' яхтой 'Ливадия' (единственным монаршим повелением в отношении нее явилось 'разделаться с яхтой во что бы то ни стало' — и контракт с британцами спешно аннулировали, невзирая на штрафные санкции) это чувство у императора лишь окрепло.*

*Справочно:

В нашей истории назначение А.А.Пещурова товарищем управляющего Морским министерством состоялось 14 января 1880 года. Полагаю, что могло это назначение состояться и при Александре III, хотя бы потому, что Пещуров был известен как строгий блюститель государственных интересов, не робевший отказывать в частных услугах и членам царской семьи (см. Грибовский В.Ю., Черников И.И., 'Броненосец 'Адмирал Ушаков', 1996 г., с. 52), и в этой связи как человек и профессионал не должен был вызвать отторжения у нового императора.

А И.Ф.Лихачеву, человеку весьма эрудированному и незаурядному, должность председателя МТК предлагалась в 1882 году, как раз во время нахождения у руля Империи Александра III. Но ограниченность полномочий на этой должности, не предполагающая возможности, к примеру, самостоятельного определения облика строящихся кораблей, — данную функцию в то время единолично узурпировал И.А.Шестаков — настолько разочаровала Лихачева, что он решительно подал в отставку, коя и была принята. Здесь же предполагается, что в свете планируемых преобразований, в том числе и в МТК, данное предложение заинтересует Ивана Федоровича гораздо больше.

Отношение царя к А.А.Попову также не выдумка и соответствует таковому в нашей истории, вплоть до приведенных цитат. Соответственно, и достройка 'Ливадии' (в реальности завершившаяся в конце сентября 1880 года) в этом мире проходит по разряду несбыточного.

В подготовленной записке, наряду с возрождением флота Черноморского, предусматривалось и строительство сильного Балтийского флота. При этом в отношении стоимости разрабатываемой программы Пещуров вначале осторожно предлагал ограничиться цифрой в 110-120 миллионов рублей.* Однако великий князь уже хорошо прочувствовал за годы службы, что с отечественным Министерством финансов работает только принцип 'проси больше — и, дай бог, если получишь хотя бы половину требуемого'. К тому же Лихачев, не понаслышке знакомый с кораблестроением Англии и Франции, отметил, что за рубежом 'отмечается склонность к удорожанию вновь закладываемых судов'. Посему, имея карт-бланш от императора практически на любые самые смелые начинания, разработчики программы в окончательную ее редакцию положили цифру вдвое большую, чем планировал Алексей Алексеевич.

*Справочно:

Согласно сведениям в книге В.И.Катаева 'Мореходная канонерская лодка 'Кореец' и другие' (Москва, Моркнига, 2012, с.7) так в нашей истории и было. А удорожание программы еще на 130 миллионов рублей произошло после назначения управляющим Морским министерством И.А.Шестакова.

Документ направлялся на отзывы авторитетным военным чинам, как флотским, так и армейским, а поскольку его реализация требовала существенного увеличения морского бюджета, записку вместе с полученными отзывами вынесли на решение особого совещания с участием министра финансов, управляющего Морским министерством, военного министра и начальника Генерального штаба.

Летом 1880 года под председательством генерал-адмирала состоялось несколько заседаний этого особого совещания, на которых были сформулированы новые направления морской политики страны, в основном отвечающие замыслам Константина Николаевича и А.А.Пещурова (к тому времени назначенного управляющим Морским министерством вместо Степана Степановича Лесовского, ушедшего с тихоокеанской эскадрой к ставшим вдруг неспокойными китайским берегам). И уже в октябре того же года, ввиду опасности промедления с усилением морской мощи страны, окончательный вариант докладной записки, включающий как дальнейшее видение организации работы Морского ведомства, так и 20-летний план строительства флота, составленный по итогам работы особого совещания, лег на стол царю.