-Так там было снотворное?!!!! Что ж ты мне не сказал, а если бы я оттяпала кусочек,— я понимала, что подобное поведение не подходит для данной ситуации, но легкая истерика у меня все-таки была , и я не контролировала свои эмоции ,мысли и речь. Я испугалась задним числом, вспомнив, что панически боюсь змей. И моя шутка казалась мне очень милой и безобидной. Но у Гарика было другое мнение.

Он толкнул меня к стенке коридора и надавил рукой на горло.

-Ты девочка, думаешь, что это все смешно? Да?— шипел он мне на ухо, -для тебя это хиханьки да хаханьки? Ты, плохая девочка... я у тебя отниму.... Я хочу сожрать эту шоколадку? Ты что, не понимаешь , что это не игра? -он надавливал все сильнее и дышать становилось трудно.

-Но это же помогло,— просипела я.

-Тебе просто повезло. Ты— худший стажер за всю мою практику,— он отпустил руку, и следующие несколько секунд, я восстанавливала дыхание. А Гарик продолжал,— ты полное ничтожество. Я не видел никого тупее, уродливее...

Тут я не выдержала. Мое терпение кончилось. Постоянные оскорбления и комната полная змей сделали свое дело. Я попыталась его ударить. К сожалению, он этого ждал и перехватил мой кулак.

-Знаешь, чего ты не понимаешь? -он посмотрел мне в глаза.— Если бьешь, значит бить нужно так, чтобы вырубить противника или быть готовым к его атаке. Потому, что когда твой соперник блокирует удар, он бьет сам,— видимо, чтобы я поняла лучше, он меня ударил. Хорошо так. Сначала под дых, а потом в челюсть. Конечно же, рассек губу, и конечно же потекла кровь.

Вы думаете, меня это остановило? Нет, конечно. Может Гарик был прав, когда говорил о моей тупости? Я еще раз попыталась его ударить, он еще раз уклонился и еще раз ударил меня. На это раз только по челюсти. Губы не пострадали.

-Молодец,- я медленно сползала по стенке,— ударил девушку. Да, ты герой.

— Запомни,— он рывком поставил меня на ноги,— здесь, нет девушек, нет парней. Есть только сотрудники. Все, точка. Нам пора ехать, — кинул он мне, -и не надо заливать чужую квартиру, своей кровью.

Аргумент был весомый, поэтому я вышла в подъезд и начала медленно спускаться по лестничной площадке, обдумывая, сообщать ли Льву Борисовичу, что я ухожу, или он сам догадается, когда, я не выйду на работу.

Гарик ждал меня внизу, сидя в машине.

— Ты где ходишь?— как же один человек может достать за один день.

Посчитав вопрос риторическим, я промолчала, и направилась на поиски ближайшей станции метро, надеясь обнаружить по дороге аптечный киоск и привести себя в относительный порядок.

-Ты куда пошла?— донеслось до меня. -Нам нужно вернуться в офис, вернуть снаряжение, доложить о проделанной работе.

-Да идите вы с этой работой,— я пыталась остановить кровь из рассеченной губы.

— Умница девочка, ты все поняла. Уходишь, да? Иди, Иди. Давай, давай. Вперед. Иди домой. Только не забудь ледик приложить, а то губку-то разнесет.

— Откуда в одном человеке столько злости? -подумала я, и поняла чего именно Гарик добивался. Этот подонок хотел, чтобы я оставила работу. И первый раз в жизни, я решила сделать что-то кому-то назло. Я всегда понимала, как это глупо. Но сейчас я решила, что пока меня не выгонят, сама я не уйду. Не могла же я отказать себе в сомнительном удовольствии попортить Гарику жизнь. Правда, пока, у него это получалось лучше. Портить жизнь мне, я имею в виду.

-Не, а оис,— речь была неразборчивой. Говорить было больно.

-Что?

-В офис я, ты еще и глуховат?.— с взаимной вежливостью на сегодня было покончено. Окончательно.

-Так, куда ты идешь? Быстро в машину.

-Я на метро лучше, мне так больше нравится. У меня даже проездной есть,— сарказм из меня бил ключом.

-Так, быстро в машину, -Гарик вылез из кабины, придерживая одной рукой дверцу, другой— вынимая пачку сигарет

-Какой у тебя недоброжелательный тон, Гарик, -я медленно подходила к нему,— очень недоброжелательный. А я с такими дядями, в машинах не езжу.

Мы оказались лицом к лицу.

-Я сказал. Быстро. Садись. В машину, -он говорил очень тихо, но казалось, что каждое слова выходило из-под хлыста.

Окровавленной рукой я залезла к нему в сигаретную пачку, вытащила сигарету, и прикурила от зажигалки, которая лежала в той же пачке. Глубоко затянулась.

-Игорь, а колесо от троллейбуса тебе не надо?

Вы не поверите, но он не нашел, что ответить. Поэтому, повернувшись, я заковыляла к метро, думая, что если в первый день работы я дважды употребила не свойственную для себя лексику, то, скорее всего к концу недели, я буду материться как сапожник.

По пути я вспомнила, что у меня в рюкзаке была аптечка. В ней было даже зеркальце, так что я постаралась привести себя в порядок, и пошла к метро.

Видимо, мой вид был настолько странным, что даже обычно ко всему равнодушные пассажиры московского метрополитена смотрели на меня исподволь, прикидывая, насколько я опасна.

Я же, не обращая внимания на косые взгляды, рассуждала, как буду жить дальше.

По-видимому, ближайшую неделю хреново. Если конечно выживу. И если этот хорек Игорек будет и дальше распускать руки, то мне придется очень долго работать не только на лекарства, но и на пластическую хирургию

Вообще-то, я отвыкла от подобных ударов. Ну, конечно когда я ходила на тренировки, были спарринги. Стиль, которым я занималась, предполагал полный контакт без всякой защиты. И в спаррингах я часто стояла с парнями, причем с ними стоять мне нравилось гораздо больше Они все-таки щадили меня, в отличие от девчонок, которым перевести учебный спарринг в полноконтактный бой было раз плюнуть, и рубились они ой-ой. Их кровь не останавливала. Почему-то ударить девочку для меня, было гораздо сложнее, чем вмазать парню. Они все-таки побольше. Да и ответ, обычно, был менее болезненный.

Но то были тренировки, ну, пусть даже соревнования.

Но чтобы так ,просто, ни с того не с сего взять и влепить?! Такого со мной еще не было. Интересная, как я посмотрю, у меня работа. А как все хорошо начиналось.

После того как я закончила учебу в университете, мне повезло, и я выиграла грант, позволивший мне, последующие два года провести, путешествуя по Америке и Европе, посещая лучшие библиотеки. Потом я поняла, что соскучилась и вернулась домой. Но жизнь на чужбине, окончательно отвратила меня от города, в котором я выросла и училась, поэтому, скрепив сердце, я перебралась в Москву, которую честно сказать никогда не любила за ее многолюдность и еще несколько десятков качеств, не вписывавшихся в мою идеальную картину мира. Почти перед отъездом, меня нашел мой преподаватель по религиоведению, с которым у меня всегда были отличные отношения. Он спросил, есть ли у меня работа, и предложил обратиться к его товарищу, который просил рекомендовать ему таких студентов как я.

-Каких таких? -я попыталась уточнить , но Алексей Петрович отмолчался сказав лишь, что на его памяти я первая, кто подходит под необходимые требования..

Так я оказалась сначала в кабинете Льва Борисовича, потом с Гариком в одной машине, а потом в вагоне метро с расквашенной мордой.

До офиса я добралась относительно быстро. Располагался он, в самом центре на тихих улочках возле Пушкинского музея, и в первый раз мне пришлось достаточно долго попотеть, прежде чем я сообразила, куда именно нужно сворачивать.

Дворик был пуст, и я со страхом подумала о том, как же мне добраться до комнаты со шкафчиками, в которой лежали мои вещи. Поистине, человек не знает, на что способен, так как я нашла и эту комнату. Было не так уж поздно. На собеседование я пришла к четырем, вся наша эпопея заняла еще часа три, так что на улице было еще светло, и внутри здания, казалось, кипела жизнь. Шумели телефоны, где-то работала копировальная машина, но вокруг никого не было.

Вот он шкафчик СЛ 13. Открыв его, я взяла свой, такой родной рюкзак и положила служебный рюкзак обратно в шкаф. И тут я вспомнила, что внутри него лежит кипа писем, которые я обещала передать вышестоящему начальству. А обманывать людей не хорошо. Тут, мысль о том, что придется идти в кабинет к Льву Борисовичу, где скорее всего сидит Гарик с недовольной мордой, вызвала во мне такой приступ ярости, что я начала отчаянно колотить дверцей шкафчика .

Не знаю, сколько бы это продолжалось, но сзади раздалось осторожное покашливание и кто-то спросил

-Что-то случилось?

Обернувшись, я обнаружила Льва Борисовича, с удивлением смотрящего на меня.

-Что случилось, Маша? — он повторил свой вопрос.

— Да вот, Лев Борисович,— замялась я,— замок заело, никак не могла закрыть. Решила по старинке, с помощью пинка. Но и это не помогло.

-Это очень просто, Машенька,— улыбнулся мой шеф,— ты закрываешь дверцу и нажимаешь чуть сильнее обычного. Вот так,— показал он. Естественно замок щелкнул, дверца заперлась, и все остались довольны.

-Спасибо вам, кстати, вот,— я протянула ему пачку жалоб квартиросъемщиков, -знаю, что бред и не по адресу, но я же обещала.

-Спасибо,— он аккуратно взял листы бумаги и сложил их себе в портфель.— А что это у тебя с лицом?— он заметил мой не совсем "здоровый вид".-Какие-то проблемы?

— Да нет, -я попыталась улыбнуться, хотя рассеченная губа не дала это сделать,— это я как обычно, по неосторожности, споткнулась и упала. Спешила очень.

-Ты будь осторожна, -Лев Борисович внимательно посмотрел на меня. -Ну, удачи тебе. Иди домой, завтра приходи часикам к 11, сегодня у тебя был тяжелый день, выспись.

Слово начальства для меня закон. Поэтому, я с удовольствием вышла на все еще душные улицы мегаполиса. Москва остывала после дневной жары, время было около восьми часов, но даже сумерки не приносили желаемой прохлады. Отчаянно хотелось домой, где с тобой нормально разговаривают, и не бьют по лицу.

К счастью для меня, в Москве уже давно жила большая часть моих друзей, поэтому проблем с жильем у меня не было, и я как обычно поехала в наше маленькую, но ужасно уютную квартирку в Свиблово, пытаясь придумать, что же я скажу по поводу своих рабочих травм. Дома меня ожидала записка, гласящая, что народ пошел куда— то тусовать, поэтому я наскоро выпила кефира ( другую пищу мой изуродованный рот просто отказался принимать), и завалилась спать.

Следующим утром, чувства мои были двояки. С одной стороны я была счастлива, так как во — первых выспалась, а во-вторых поняла, что у меня есть еще куча времени, чтобы спокойно принять душ, позавтракать, и просто побродить по квартире. С другой стороны, когда я заглянула в зеркало, я искренне порадовалась, что мои, уже ушли на работу. На меня смотрело Оно. Хотя нет ,преувеличиваю, конечно. Все было не так страшно. Но на челюсти все-таки переливался здоровенный синяк, и губа была разбита, поэтому такая простая процедура как чистка зубов стала для меня целым событием!!! После этого, мысли о завтраке испарились сами собой, и я вновь ограничилась кефиром. Зато позволила выкурить себе сигарету.

Взглянув на часы, я поняла, что у меня больше часа в запасе, но решила придти раньше 11. Согласитесь, залетать в офис секунда в секунду, во второй день испытательного срока— немного неправильно.

День выдался еще более жарким, чем вчера, хотя накануне это казалось практически невозможным. Все— таки эта жара когда-нибудь меня доконает.

Будем откровенны. Энтузиазма в лицах пассажиров московского метрополитена разглядывающих меня поубавилось. Но меня это совершенно не заботило. Я прекрасно доехала, почитывая "Книгу вымышленных существ" Борхеса и даже практически не плутала на этот раз, а очень быстренько нашла офис. У входа я столкнулась с механиком Сашей, который вежливо поинтересовался, что у меня с лицом. Я также вежливо объяснила, что слетела с лестницы. Он пожелал мне быть более осторожной, и на этом мы расстались. Улыбаясь всем встречным и прикрывая левую половину лица, я с грехом пополам добралась до офиса шефа. Я искренне рассчитывала, что он даст мне какое-нибудь новое очень симпатичное задание, которое не будет на меня орать, унижать, бить и т.д.

Как обычно, мои планы провалились .Со Львом Борисовичем мы столкнулись на пороге приемной, откуда он вылетал на достаточно приличной для его возраста скорости. За две секунды он успел меня поприветствовать, осведомиться моем самочувствии, и кивнуть мне на диван.

Фраза " Машенька, посиди здесь, сейчас подойдет Гарик, и что-нибудь для тебя придумает" окончательно испортила мне настроение. Но делать было нечего. Начальство оно на то и начальство, чтобы говорить то, что вам не нравится. А тем более во второй день испытательного срока.

Я села на диван и стала ждать Гарика, осматриваясь. Симпатичная Светочка усиленно жала на кнопки мыши, и на какие-то клавиши на клавиатуре. Видимо у нее что-то не ладилось, так как выражение лица с просто грустного поменялось на скорбное, потом трагическое. Минут через десять, я поняла что надо вмешаться, если не хочу лицезреть суицид .

-Светочка, у вас все в порядке?

-Да, вот, я пытаюсь поработать на компьютере а он что-то барахлит, я уж и на ctrl-alt-del жала, и на escape, и перезагружала, а все равно что-то не работает.

Ну, вот, я же всегда говорила, что компьютерно -грамотного человека всегда видно.

-Светочка, а что конкретно у вас не работает? -я вспомнила что по одному из образований я все-таки психолог. А правильно сформулированный вопрос— залог успешного консультирования .

-Да, новая игрушка не запускается, -Светочка чуть не плакала. -Мне специально ее Толик из тех.отдела принес. На диске. А эта дурацкая железка даже не может найти этот, дисковод.

-Можно мне посмотреть? — осторожно спросила я.

-А ты умеешь? — девочка так обрадовалась, что мне не хотелось ее разочаровывать.

— Немножко,— ну правда же, немножко разбиралась.

Светочка немного нехотя, но уступила мне свое рабочее место. Чего я не люблю, так это работать с компьютером из-за чьего-то плеча.

Действительно, логика Светочку не подвела. С компом что-то было что-то не то. Он категорически не хотел обнаруживать cd-rom вообще.

-Светочка, а этот комп кто-то трогал? Ну, кроме тебя.

-Да нет, я же только тут сижу. Толик просто принес диск. И все.

-А может быть его кто-то двигал, в нем копался, ну что -то...— я продолжала диагностику.

-Да, нет же, -Светочка пожала плечами, -хотя,— ее лицо озарило воспоминание,— Павлик из архивов спускался, и мышку мне подключал. Она тоже вчера не работала.

Павлик из архива, подключающий мышку! Какая прелесть.

-Светочка, а он крышку открывал? -глупый, конечно, вопрос. Зачем открывать крышку, для подключения мышки, однако моя интуиция меня не подвела.