— Что с ним? — к нам подбежал Лютый.
— Не знаю. Но он жив.
— Давай убираться отсюда.
— Нет. Осмотрите здесь все.
Мне было необходимо понять, что за чародей поселился в джунглях Санмы, и зачем он создавал целые толпы зомби. И какого, простите, Угелука ему помогали дикари? Я очень надеялся, что осмотр этого странного места поможет мне ответить хотя бы на некоторые вопросы. Пока же изо всех сил пытался привести Дрианна в чувство: поливал его водой из фляги, хлопал по щекам. Бесполезно: скорее всего, поединок истощил мальчишку настолько, что у него совсем не осталось сил. Мне не давала покоя зловещая дымка, исторгнутая мертвым некромантом. Может быть, это было последнее заклятие, которым колдун поразил своего более удачливого соперника? Я вышел в астрал и принялся осматривать ауру мага: все та же прозрачная, чуть серебристая, дымка. Хотя... возможно, мне казалось, но в серебро словно бы вплелась чернь, как на изделиях знаменитых мастеров из Края водопадов...
— Лейтенант!
Я вернулся в свое тело и воззрился на Била.
— Чего это они, а?
Зомби. Не следует думать, что я забыл о них. Просто во время поединка волшебников они, не получив определенного приказа от своего хозяина, бездействовали. А потом, по всем законам магии, со смертью повелителя из них должно было уйти подобие жизни. Как бы не так! Сегодня на моих глазах рушились все каноны и догмы. Твари кольцом обступили нас с Дрианном, не предпринимая, впрочем, никаких попыток кого-либо сожрать. Я встал на ноги, почувствовав себя неуютно. Конечно, ничего не стоило их испепелить, но больно уж странно и страшно выглядела эта безмолвная, словно чего-то ждущая, не-мертвая толпа.
— Унесите его! — приказал я, указывая на Дрианна.
А сам решил избавиться от зомби, и уже сотворил было огненный шар.
— Лейтенант! — ко мне подбежал Йок. — Там живые люди, разговаривают, помощи просят!
— Сейчас, только разберусь тут, — я размахнулся было, как вдруг выкрик Зарайи:
— Луг милосердный, что это? — заставил меня остановить замах.
Бил и Лютый вдвоем несли Дрианна в сторону леса, а за ними цепочкой, по одному, потянулись зомби.
— Так не бывает! — причитал Зарайя. — Да что ж это нынче в мире-то творится?
— Эй, лейтенант, что нам делать-то? — проорал Бил. — Мертвяки прутся следом, как привязанные!
Да, теперь сжигать зомби стало затруднительно, я боялся задеть своих ребят.
— Да чего там думать? — мастер Триммлер воинственно потряс топором и ринулся сносить головы мертвецам.
К нему тут же присоединился Добб, и вдвоем друзья изрядно проредили толпу покойников. Я же безнадежно махнул рукой, не понимая, что вообще происходит, и двинулся вслед за Йоком. Тот привел меня к утоптанному пятачку, на котором почему-то не росла трава, и сказал:
— Вот здесь, слушай.
Я опустился на колени и припал ухом к земле. Оттуда раздавались глухие крики. Кто-то звал на помощь.
— Наши там, по-галатски говорят! — взволнованно зашептал Йок.
Я призвал мрак.
Так... несомненно, здесь что-то вроде погреба, только накрытого заклятием. Снова те же разводы плесени, переплетающиеся в сложный рисунок. Времени на раздумья не было. Что делают с плесенью? Выжигают...
— Отойди! — приказал я Йоку, сплетая заклятие.
Стелющийся огонь, должен подойти. Напитать из темного источника, активировать... Земля вспыхнула, и я увидел, как белесые пятна постепенно бледнеют, растворяясь в пламени. Вскоре перед нами открылся глубокий провал, из которого, теперь уже гораздо громче, доносились голоса людей.
— Сейчас, братцы! — заорал Йок. — Сейчас, потерпите, мы вас вытащим!
Я снял огненное заклятие, и мы вдвоем с капралом заглянули в яму.
— Ничего не видно!
А я видел. Оттуда, из темноты узкого, душного земляного колодца, на нас смотрели пятеро парней. Все в форме ястребов. Живые.
— Вытаскивайте! — я махнул рукой, а сам отправился назад, посмотреть, как обстоят дела у Дрианна.
Маг очнулся и изумленно взирал на побоище, подходившее к завершению. Мастер Триммлер и Добб перекрошили уже почти всех зомби, которые почему-то не сопротивлялись и даже не пытались никого сожрать. Оставшиеся твари упорно старались пробиться поближе к обессилевшему парнишке, который лишь испуганно заслонялся руками. Гном же с капралом мертвяков подпускать к магу не желали и продолжали их планомерное уничтожение.
— Ты как? — спросил я.
— Нормально... только устал очень, — вздохнул Дрианн.
— Ничего! — я бегло осмотрел мальчишку. Ран вроде не было. — А ты молодец, некроманта завалил!
Между тем, покончив с зомби, Добб и мастер Триммлер принялись стаскивать останки в одну кучу. К ним присоединился Давин, с крестьянской обстоятельностью выкладывая из отрубленных конечностей аккуратное кострище.
— Да... ты извини меня, — покаянно сказал маг, — я хотел с Лавинией поговорить, отошел за кусты. А тут зомби и появился. Один всего. Встал за деревом, и стоит. Я хотел поймать его, ну, как решили. А он почему-то не нападал, а наоборот, отступал. Вот я за ним и пошел. Интересно же!
Да, Дрианн в своем репертуаре. Любопытство в нем всегда было сильнее осторожности.
— А из-за дерева на меня еще трое напали, сзади. Я дрался, но они мне руки скрутили и потащили сюда.
Очень занятно, очень... Теория Артфаала подтверждалась. Эти зомби умеют мыслить, и не просто, а стратегически! Значит... додумать я не успел, Йок с Флиннелом привели пленников, которых вытащили из ямы. Парни пошатывались и прикрывали ладонями глаза от яркого дневного света. Но ничего, держались.
— Капрал второго десятка первой роты первого полка Илан Зальский! — отрапортовал один из них.
— Мечник второго десятка первой роты первого полка Сид Дайнер!
— Вольно, ребята! — я махнул остальным и спросил Илана. — Как вы здесь оказались?
— Вчера в караул пошли. На нас дикари выскочили. Пока отбивались — шаман их что-то наколдовал, мы и уснули. Очнулись в яме, больше ничего не помню.
Беседа с остальными четырьмя ничего нового не дала. Все как один твердили то же самое.
— Лейтенант! — ко мне подошел Бил, глаза широко распахнуты, выражение лица такое, словно капрал из последних сил сдерживал тошноту. — Иди, посмотри сам.
За пепелищем, в джунглях, обнаружился большой дощатый сарай. Странно, но он даже не был защищен никакими заклятиями. Вдоль стен стояли зомби. Ястребы, волки, парганские наемники, дикари... не меньше сотни. Они словно были погружены в сон, если так можно выразиться о мертвых. Глаза закрыты, руки висят вдоль тел, головы склонены набок. Это напоминало склад оружия. Только оружием были покойники. Омерзительный запах разложения заставил меня задержать дыхание. Но откуда он? Вроде бы все не-мертвые были свежими, так сказать. Я обернулся и обнаружил источник вони: в углу сарая стоял стол, заваленный частями человеческих тел. Тут же валялись обрывки веревок, железные скобы и болты. Посреди кровавой груды лежало нечто... собранное из кусков подобие человека. У него не хватало лишь головы, которая, очевидно, приготовленная для присоединения, стояла чуть поодаль, таращась на нас пустотой мертвых глаз. В углу стояла целая охапка мечей, луков и арбалетов, рядом, в ящике, высилась гора арбалетных болтов. Тут же лежала груда доспехов.
— Заберите, — кивнул я на них Давину и Флиннелу, которые следом за нами вошли в этот склад, да так и замерли, потрясенно обводя глазами его содержимое.
Парни ухватили кто сколько мог оружия и доспеха, и с облегчением на лицах ретировались.
— Что тут? — в сарай заглянул Дрианн, — Ты где, Рик?
Внезапно зомби, стоящие вдоль стен, пришли в движение. Глаза распахнулись, руки вытянулись вперед, и твари медленно, неуверенно, словно на ощупь, двинулись к нам. Отрубленная голова повела глазами, тело, лежащее на столе, конвульсивно задергалось.
— Назад! — заорал я.
Мы выскочили из этой ужасающей мастерской и захлопнули двери. Задыхающийся зеленый Бил отыскал толстую сучковатую палку и подпер их снаружи. Сарай содрогнулся от ударов изнутри. Мы отбежали еще дальше, и я, сотворив огромный огненный шар, кинул его в строение. Раздался треск, пламя взметнулось к небу. А в моей ладони уже переливался новый ком огня, но даже он не мог по силе сравниться с охватившей меня злобой. Кострище, сложенное гномом и капралами из порубленных тел. Сжечь. Яма, в которой содержались пленники. Испепелить. Частокол. В огонь! Трупы дикарей, их жилища, окружавшие этот двор... Все дотла! Вокруг буйствовали оранжевые языки. Парни от греха подальше убрались в джунгли. Накинув Черный кокон, я в одиночестве стоял посреди беснующейся стихии. Вот он, труп некроманта, сотворившего всю эту мерзость. Отправляйся туда же! Вдруг взгляд упал на треугольный медальон, висевший на груди колдуна. Я сорвал вещицу, уронил на тело очередное огненное заклятие и вышел из пламени.
Мы убрались как можно дальше от этого омерзительного места. Вечером, на привале, устроили военный совет, на котором присутствовал и Артфаал.
— Что я говорил? — торжественно заявил он.
— А что вы говорили? — парировал я. — Ничего по существу, одни домыслы.
— Мрак в недоумении! — не обратив внимания на укол, воскликнул демон. — Никто не знает, что за новые силы разбужены в мире Аматы.
— Вот что было на груди некроманта, — я продемонстрировал всем свой трофей.
На медальоне было изображено солнце, поднимающееся из-за горизонта.
— Ну, так это символ Андастана, — пожал плечами Дрианн. — Мы на географии проходили...
— Андастан! — потрясенно пробормотал лорд Феррли. — Это многое объясняет. Но и многое запутывает...
— Объясните! — потребовал было я.
— Потом, потом, все потом! — заспешил Артфаал. — Дело слишком серьезное, я обязан доложить своему господину! — и исчез в темном воздухе.
— В истории магии было что-то про некромантов Андастана, — припомнил Дрианн. — Но я не учил...
— Молодец! — попенял ему Лютый. — Не учил он...
— Тихо! — рявкнул я. Не до вежливости мне было, а перебранка друзей сбивала с мысли. Следовало прямо сейчас принять какие-то решения.
— Так, вы пятеро, — я кивнул спасенным ястребам, — пробирайтесь к своим. Доложите полковнику, что зомби — дело рук андастанцев.
— Андастанцев... ты считаешь, их много? — нахмурился Ом.
— А ты думаешь, в Санме имеется всего лишь один спятивший некромант, который поселился в джунглях и лепит из дохлятины куколок ради собственного развлечения?
— Сдается мне, не одна Паргания с нами воевать желает, — крякнул Зарайя.
— И не только с нами... — процедил я.
* * *
Нет больше вождя. Умер Бхарра-гхор. В бою погиб, как положено великому воину, мужчине. Крепкий был Бхарра-гхор, сильный был. Еще не проводил свою пятидесятую зиму он*. Мог бы долго еще он править племенем Гра-ориг, но сын его убил. Сам вождем быть хотел, сам шапку носить хотел... Честно убил, вызвал на тайж'ах. Старики потом говорили: все по правилам, по закону Морриган. Только прогадал Рранх, и сегодня собирается совет племени. И каждый воин может на совете вызвать Рранха на бой. Но боятся его все, сильный он, большой, как гора, и еще хх'раис он. Перед боем ест дурманные грибы и становится безумным, боли не чувствует, страха тоже. Все орки Рранха боятся, все, но не младший брат. У Бхарра-гхора три сына было, осталось двое: Рранх и Уран. Среднего, Дхара, тоже старший брат убил. Из-за Айки. Айка — хорошая орка, от нее будут хорошие дети. Много сыновей она может родить. Твердые груди у нее, прямая спина, и длинные, сильные ноги. Хорошо смотреть на Айку, когда она несет воду из реки, и когда по снегу пробирается с охоты. Залка — тоже хорошая орка, но от ее вида у Урана не колотится в груди: тук-тук. Почему?
Если Рранх шапку наденет, если вождем будет, выберет ту орку, которую хочет. А хочет он Айку...
Молодой Уран поднялся с валуна, на котором сидел, и потянулся, с удовольствием разминая затекшие мышцы. Высокий, на полголовы выше любого орка из своего племени. Широкий, могучий, как скала. И мысли у него в голове были тяжелые, как скалы. Рранх — хх'раис, хорошо ли, если он вождем будет? Отец всех троих братьев в безумные воины готовил. Старшие братья дурманные грибы ели, а Уран потихоньку выкидывал. Потому что видел, во что превращаются хх'раисы. Сначала они смелые и сильные, но потом, зим через десять, развалинами становятся. Только редко они до этого доживают. Потому что в бою себя не берегут. А это неправильно, хороший воин должен не только нападать, но и защищаться. Если всех воинов перебьют — кто останется? Нет, плохо, если Рранх станет вождем. Он племя поведет на соседей — Дер-ориг. А они сильнее, и воинов у них больше. И полягут все Гра-ориг, а их женщин и детей Дер-ориг к себе заберут. Плохо... Зачем Рранх отца убил? Старики говорят: правильно, честно. Но разве не боятся они, что их сыновья тоже своих отцов убить захотят? Разве не вырастут наши сыновья, и не захотят с нами разделаться? И разве не заботился вождь Бхарра-гхор о Рранхе? Разве не он старшего сражаться учил? Не он ли на охоту брал его, маленького совсем, зверя бить учил, след читать учил? Кто все умения Рранху, Дхару и Урану дал? Он дал, отец. Нет, неправильно это. Неправильный закон, нечестный. Нельзя отцов убивать, они жизнь прожили, они знают много, советы дают. А еще Айка... Рранх и Дхара из-за нее задушил... Барабан бьет, зовет орков на совет племени.
Жесткие черные волосы, стянутые в конский хвост, развевались на северном ветру, мощная челюсть упрямо выпятилась. Уран задумчиво посмотрел на свой огромный кулак. Нет. Не быть Рранху вождем, не носить шапки, не получить Айки. Молодой орк, проводивший восемнадцатую зиму, решительно зашагал к каранге шамана, где уже собралось все племя. Орки сидели на земле, слушая, что говорит стоящий перед ними Рранх. В руках воин держал символ вождя — шапку из меха золотой лисы, украшенную самоцветами.
— Орки! — низким, грозным голосом выкрикивал он. — Я — вождь, и шапка — моя. Я честно ее заслужил в бою, отца убил.
— Да, честно, — подтвердил шаман — сморщенный, как гриб-трухлянка, старичок с хитрыми, вечно бегающими глазками, — по закону Морриган.
— Да! — многоголосый вопль могучих глоток был ответом на слова Рранха.
— Вы признаете меня своим вождем, орки?
— Признаем!
— Вы пойдете за мной в битву?
— Пойдем!
Рранх увидел подходящего к каранге Урана, и стиснул зубы так, что все услышали их скрежет. И почему он оставил щенка в живых? Почему не уложил рядом с Дхаром? Не пожалел, нет. Просто сил у него после драки со средним не осталось. А Уран здоров и могуч, даром что молод. И он тоже хочет Айку... Вон она стоит поодаль, высокая, гордая. Волосы — как хвост дикой кобылицы, глаза — как уголь, груди — как холмы-близнецы, что за Волчьим лесом. Щурится Айка, кривит губы, недовольна, не хочет быть Рранху женой. Ну, ничего, вот сейчас станет он вождем — за волосы притащит Айку в свою карангу. И никто ничего не скажет, все только кланяться будут. А она привыкнет, хорошей женой будет. Все боятся Рранха. Скоро, скоро...
