Гарри Поттер и учитель Обж

Флинт, до которого дошло, что эти угрозы были адресованы именно ему, повернулся в сторону орущих и позорно пропустил пас от своего сокомандника — квофл со всего размаха ударил капитана слизеринской команды по квидичу в затылок, и он чуть было не свалился с метлы. Оплошностью Маркуса тут же воспользовалась недавно атакованная им охотница и провела шикарную атаку на кольца соперника, вбросив из-за своей спины квофл чётко в левое кольцо.

— Рэп — ацтой, попса — параша! Панки хой — победа наша!!! — Проорал раздухарившийся профессор. Хагрид в этот момент, засунув два мизинца в рот, пронзительно и мощно, оглушая всех гриффиндорцев на их трибуне, засвистел с двойным переливом, после чего начал орать какую-то песню про Одо Героя.

Гриффиндорская команда, получив такую мощную поддержку с трибун, нажала на слизерин, идя в опаснейшие комбинации. Поттер ловец, за которым уже минут пять летал взбесившийся бланжер, начал летать практически вплотную со слизеринцами, чем сорвал уже шесть опаснейших контратак. И не мудрено: за Поттером всё так же носится бланжер, а это взбесившееся пушечное ядро, как говорится, 'видит цель, не видит препятствий', даже если это трибуны, не говоря уже про игроков слизерина.

— Гляди на мелкого очкарика! Хагрид! — Затормошил самозабвенно фальшивящего лесника Хренов. — Гляди, что творит эта сопля! Во даёт! Вообще тормозов нет! — С восхищением в голосе орал Хренов.

— Кто, где? — Спросил насторожившийся Хагрид. — Это не сопля, а сам Гарри Поттер, Мальчик-Который... Мерлинова задница! Что творится?! Опять слизни мухлюют!

— Мальчик, который Мерлинова задница? — Переспросил Хренов.

— Что? — Впал в ступор Хагрид.

— Ты сказал, что Поттер это Мерлинова задница. — Сказал немного шатающийся профессор.

— Я? — Ещё больше изумился великан.

— Ты! — Ответил преподаватель основ безопасности, сам нарушающий эти основы, споря с пьяным полувеликаном.

— Ты за метёлкой-то следи! — Сказал Хагрид, толкая того в плечо.

— Ты грабки-то не распускай, дылда! — Ответил Хренов, толкая Хагрида в ответ.

— Ты кого дылдой назвал, шмокодявка?! — Взревел здоровяк, хватая профессора за грудки, но тот не растерялся и с размаху носком тяжёлого подкованного ботинка зарядил великану прямо по колокольчикам. Если б не плотная длинная шуба великана, то говорить бы ему до конца своих дней фальцетом.

Хагрид согнулся от боли, а Хренов, воспользовавшийся моментом, ловко освободился от захвата и, сцепив руки в замок, в прыжке обрушил кулаки на макушку лесника. Сам Хагрид такого обращения не оценил и, взревев, словно раненный медведь, попёр на противника, снося скамейки. Что примечательно, дети словно испарились ещё до начала рукоприкладства.

Чуть раньше на трибуне преподавателей профессор Мак*Гоннагл вдруг вскрикнула:

— Северус! Посмотрите на трибуны гриффиндора! Там, кажется, профессор Хренов и Рубеус что-то не поделили! Нужно срочно вмешаться! — Но Снейп не успел ничего сказать, как его перебил Гилдерой Локхард:

— Не беспокойтесь, дорогая Минерва! В Вашем возрасте это вредно! Я сам разберусь! Разрешите воспользоваться запасной судейской метлой! — Мак*Гоннагл сидела с алыми щеками и взглядом метала молнии вслед упорхнувшему Локхарду, а Снейп даже оторвался от погони Поттера и его крестника за снитчем, подарив ехидную ухмылку спине Гилдероя. Но вот Драко свалился с метлы и довольно жёстко приземлился, поэтому зельевар всецело сосредоточился на парочке дебоширов и успел увидеть шикарную подачу от Хренова в промежность Хагрида. Затем события развивались крайне стремительно: Локхард подлетел с палочкой наперевес и пустил какое-то заклинание в Хагрида. Опытный взгляд Снейпа отметил, что это должен был быть усиленный ступефай, но получился он как-то криво, и палочку выбило из рук самого Локхарда. После чего профессору ЗоТИ профессор ОВИОС пнул сзади под коленку, а Хагрид отвесил смачную затрещину раскрытой ладонью от всей своей широкой души.

Воспоминание о том, как Локхард вылетел с трибуны во время квидичного матча, на чёрном рынке Хогварца по популярности опередили даже воспоминание из женской ванной для старост.

Вечером Хагрида и Хренова выпустил из своего кабинета профессор Дамблдор. Судя по взъерошенному виду профессора Хренова, он был не согласен с высказанной в его адрес критикой, а Хагрид шёл рядом с ним мрачный как всемирный фестиваль готов.

— Так, Рубеус, пошли в деревню, ммммать. Щас накидаемся по самые брови и я ему покажу, что значит 'устроить пьяный дебош'! Мы ещё авроров на свою вечеринку позовём и симпатичных ведьмочек снимем! — Хагрид только мрачно покачал головой.

— Чего ты мнёшься, как семикурсница в пабе?! Ладно, пьянствовать не будем, но выпить надо! За примирение. — Хагрид бросил короткий взгляд на профессора, и в его взгляде мелькнуло что-то светлое и радостное.

На следующий день в Ежедневный Пророк попала статья о том, что прошлым вечером в Хогсмите дала свой первый концерт новая Хард-Панк-Готик-Рок-Дет-Симфо-Паган-Металл группа, которая поразила посетителей бара 'Кабанья голова' до глубины души своими зажигательными ритмами и пронзительными балладами. В одном из участников очевидцы признали Рубеуса Хагрида, смотрителя лесов и хранителя ключей Хогварца.

Поттеру на матче бланжер четыре раза попал в одну и ту же руку, фактически превратив её в один сплошной синяк и с мукой вместо костей. Мадам Помфри даже пришлось удалять все кости из руки, начиная от предплечья и заканчивая фалангами пальцев, заклинанием Пракиам Эммендоу. А после Гарри провёл запоминающуюся ночь после выпитого костероста. Как только он от болевого шока не потерял сознание, не известно.

— Видать, у парня реально стальные шары. Ты, Гермиона, с ним дружишь, да? — Сказал профессор Хренов, который навестил героя этого дня в госпитале и застал там всю команду по квидичу, самую любознательную и самую лохматую девочку из младшекурсников, и ещё кого-то.

Девочка снова покраснела, она была ни разу не рада тому, что профессор Хренов выделяет её из числа других студентов. Его манера говорить с теми, кого он считает хорошими людьми мягко говоря шокирует. Но, оправдывала его девочка, он же сам сказал на первом же занятии, что считает их всех вполне взрослыми и самостоятельными личностями, раз у каждого есть волшебная палочка.

— Да, сэр, мы дружим с первого курса. — Ответила Гермиона.

— Это правильно, — продолжил профессор, — ты держись его. А потом, как он подрастёт, хватай его и не отпускай, пока не поженитесь. — Девочка покраснела ещё больше и быстро оглядела коридор на наличие лишних ушей. — А что ты краснеешь? Крепкая и сильная дружба между мальчиком и девочкой залог крепкой и чистой любви в будущем. Я даже больше скажу, без дружбы не бывает и любви. Так что, ты о моих словах подумай. — Профессор повернулся и пошёл, а Гермиона стояла красная, как варёный рак и смотрела ему вслед. Затем она бросила растерянный взгляд на закрытые двери больничного крыла.

Профессор Хренов сидел на столешнице парты у окна. Пар из кружки согревал не только нос, но и душу, обволакивая запахом облепихи разум. Уже четыре нападения и четыре школьника обездвижены. Мало того, что они обездвижены, так на них наложен эффект самой настоящей антимагии. Точнее, заклинатель не может сделать целью своей техники обладателя этого эффекта. Самое интересное, массовые заклинания так же 'не находят' окаменевшего студента. Это однозначно дружеское заклинание 'Антимагия', то есть, естественная защита любого волшебника без проблем позволит наложить такое заклинание на своего носителя.

Но эффект окаменения... Окаменение совершенно невероятно по своему виду. Это не уплотнение структуры, не покров Силы...

— А что же это тогда, профессор? — Спросил детский голос из-за спины.

— Я вслух рассуждаю? — Отрешённо спросил Хренов, всё так же смотря вдаль. — А что, с умным человеком всегда приятно пообщаться. — Но тут он встряхнулся, встал, сделал глоток из кружки и подошёл к своему столу. — Так, если все собрались, то давайте начнём. — Профессор оглядел класс на предмет наличия студентов. — Так, Финч-Флетчи по состоянию здоровья, остальные, как я вижу на месте. Отлично. Напомните-ка мне, что у нас сегодня должно быть по плану? — Гермиона, по сути, единственный студент, которую Хренов запомнил с первого раза по имени, самой первой подняла руку. Кивнув Гермионе, преподаватель присел по своей привычке на столешницу.

— Сэр, разрешите задать вопрос не по теме предмета? — По лицу видно, что девочка волнуется и стесняется своей вопиющей наглости, но всё равно вопрос задаёт.

— Это не я! Вы ничего не докажите! — Неожиданно ответил Хренов. Студенты ошарашенно посмотрели на профессора. Девочка промычала что-то невразумительное сначала, но всё-таки справилась с собой:

— О чём Вы, профессор? — Но тут Хренов весело улыбнулся:

— Лицо у Вас, мисс Грейнджер, уж больно серьёзное, вот я и решил разрядить обстановку. И так, о чём Вы хотели спросить? — Гермиона осуждающе посмотрела на Хренова, как на своих непутёвых друзей: Гарри и рыжего, когда те не понимают что-то элементарное на занятии, но тут же одёрнула себя:

— Эээ... Спасибо профессор. Скажите, а Вы что-нибудь знаете о Тайной Комнате? — Все студенты в аудитории напряглись и начали переглядываться, ожидая неких откровений.

— Мисс Грейнджер, если Вам потребовалось выйти освежиться, то достаточно было лишь тихонько встать, а не начинать от Авраама и Исаака. — Но Гермиона не зря считалась лучшей ученицей на потоке и сразу же раскусила в чём подвох:

— Профессор! Я Вас серьёзно спрашиваю! — И руки на груди скрестила. Рон Уизли в этот момент подумал, что его подруга в этот момент очень даже сильно напоминает его мать, когда она не в духе. От такого сравнения по спине пробежали мурашки.

— Если серьёзно, маленькая грозная мисс, — уши и щёки Гермионы предательски заалели, но глядела она всё равно прямо, и взгляд был твёрдым, — то я понятия не имею, о чём Вы говорите. — Расстроенный и просящий взгляд девочки заставил Хренова скривиться, как будь то он раскусил особо гадостный всевкусный орешек Берти Бонс. — Если классу будет интересно, то я могу рассказать о своих предположениях. — Класс, разумеется, был не против, о чём не двусмысленно намекали внимательные и настороженные взгляды.

— Что ж, коль в школе такое происходит, то это, в какой-то мере, относится и к моему уроку. И так, нам известно, что жертвы нападения полностью обездвижены и обращены в неких манекенов с кожными покровами и слизистыми оболочками, не подверженными механическому воздействию. Ментальные техники сразу отпадают — техника из магии Огня 'Ослепление' и производные от неё: Ступефай, Петрификус и пара иных не преобразуют физическое тело жертвы. Зато нечто подобное делают волшебные существа, которые были в далёкие и незапамятные времена занесены на нашу планету. Например, одна из рас змеелюдей — медузы. Так их прозвали эллины, то есть, греки. Механизм обращения в камень до сих пор не изучен. Но там именно что самый настоящий камень, а не вполне живой человек с полностью остановившимися физиологическими процессами. И да, при воздействии медуз своей магией на живое существо подвергается воздействию и одежда жертвы, и волосяной покров и даже почва под ногами, частично, конечно. — Профессор, кажется, ушёл в себя, он скрестил руки на груди, опустил голову и говорил больше для себя, чем для аудитории.

— Выходцев из того мира, что волшебных существ, что разумных антропоморфных...

— Каких? — Тихонько кто-то спросил у окна.

— Человекоподобных, — так же тихонько и быстро пришёл ответ из тёмного угла, — заткнись и слушай!

— Отличает количество конечностей больше четырёх. Имеется в виду опорных конечностей, рук и ног. Ещё был яркий представитель волшебных тварей, который так же может обращать в камень. Всё-таки, поверить в то, что высокоразвитые пришельцы наги или медузы согласятся на такой эксперимент... Так вот, — словно очнувшись от дрёмы, профессор встряхнулся и взглянул на аудиторию, — так вот! Есть мнение, что это мог бы быть так называемый король ящеров, Василиск. Шестилапый динозавр, чем-то напоминающий земных крокодилов. Но он обращает в камень укусом, ибо ему так легче переваривать. Что поделать? Иной метаболизм у этих иномировых тварей.

— Мета... что? — Снова тихий голос от окна. Но в его сторону полетела лишь тетрадка вместо ответа.

— Кстати, — внезапно сказал профессор в полной тишине, — я только сейчас подумал! Волшебники же в древности особо увлекались химерологией! Чего только грифоны стоят! Первые и, по-моему, единственные разумные химеры, которые пережили века войн и разрушений! — Класс, казалось, вообще перестал дышать, чтоб только не сбить профессора с мысли. — Да, это могла бы быть химера. Но! — Хренов внезапно поднял палец вверх и снова окинул класс внимательным взглядом. — Это лишено смысла: на жертвы явно наложено ещё и заклинание антимагии! Сразу оговорюсь, что антимагия защищает только от простеньких заклинаний и начальных заклинаний высшей формы. И она не отражает техники, а лишь делает вас не находимыми ими. С другой стороны, вас не будут находить даже заклинания, действующие на определённую площадь. И вот тут у нас сто процентное попадание по симптомам: все жертвы явно обработаны этим заклинанием, причём, накладывал его не просто волшебник, а маг, сродство со стихией которого превышает все мыслимые пределы. Настоящий язычник, поклоняющийся культу земли, возможно, какой-нибудь Иштар или ещё какой-нибудь сущности, которая в древности отвечала за плодородие. Чтобы создать химеру, которая будет обращать в камень взглядом или дыханием, да чтоб ещё и антимагией защищала цель... — Хренов задумчиво поджал губы и покачал головой недоверчиво. Но тут вновь раздался голос Гермионы:

— Профессор, а может так быть, что это просто не снимаемое проклятье. — Хренов задумчиво посмотрел на Гермиону и ответил:

— Хорошо, а как работает самоподдерживающаяся техника и как обеспечивается не снимаемость? — Гермиона тут же приободрилась, так как она это учила, и ответила:

— Самоподдерживающаяся техника оплетает тонкие тела волшебника и заставляет тратить чуть больше усилий на разные действия и за счёт этих дополнительных усилий сама себя поддерживает, а не снимаемость может быть обеспечена либо саморазворачивающейся структурой заклинания, которое будет потреблять всё те же дополнительные усилия жертвы для своей активации.

— Ну и? А как с этим бороться? — Спросил профессор.

— Мощные эмоции, которые выжгут инородную структуру, полный покой, который обеспечит силовой голод заклинанию и оно распадётся, если на теле жертвы нет физического носителя, служащий хранилищем, снятие заклиная соответствующей техникой.

— Верно, именно поэтому медузы обращали взглядом в камень: вместе с изменением структуры при помощи трансфигурации, они создавали этот физический носитель заклинания прямо из тела жертвы. В результате, для того, чтоб сбросить заклинание нужно было, по сути, убить жертву. Во всяком случае, сами медузы не знали средства от своего заклинания. Конечно, у жертвы всё равно был шанс выжить от такого экстремального способа снятия заклинания, как остановка источника, если говорить научным термином: клиническая смерть, нужно почти довести мозг до стадии отмирания клеток.