Земли Меча и Магии: "Маг"

Ловкость: 7

Выносливость: 6

Интеллект: 6

Сила Магии: 1

Устойчивость к откату 1

Ментальная выносливость 1

Сопротивленеи магии: 3

Умения: "Охотник 1", "Владение луком 1", "Стрельник-подмастерье 1"

Здоровье: 100/170

Гордей, уровень 3, Крестьянин.

Сила: 9

Умения: "Строительство 1", "Плотник 2", "Владение дубиной 2", "Владение щитом 2".

Здоровье: 210/220

По небу прокатились раскаты грома. Где-то вдалеке закаркали вороны, тревожно всхрапнул Серогрив. На горизонте, яркая, белая молния ударила в гору. Гром дошел до нас через пару секунд. Пошёл дождь. Сначала мелкий, моросящий, он постепенно становился всё злей, да злей, а уже через час лил так, словно начался потоп. Дорога превратилась в грязь, копыта Серогрива увязали в ней, мужики месили сапогами размокшую почву. Мы не разговаривали, просто молча двигались по дороге, каждый думая о чём-то своём. Мне было относительно сухо — шляпа да плащ спасали от назойливых капель, норовящих забраться под одежду, но штаны и седло уже давно промокли. Дождь кончился резко, как и начался. Просто в один момент лить стало заметно меньше, а после он и вовсе затих, превратившись в морось.

— Туда, господин маг! Направо! Тут дорога короткая, напрямик и уж к селу выйдем, — крикнул Гордей, махнув рукой в сторону небольшой полянки. Приглядевшись, я заметил в её дальнем конце тёмный провал между деревьями, здорово напоминающий эдакий тоннель, или тёмную арку, где была ещё одна тропка. Мужики пошил вперёд меня.

Едва я вступил на эту полянку, так сразу захотелось убежать подальше. Серогрив тревожно заржал, попятился. Где-то внутри меня тоже поселилось чувство какой-то странной, беспочвенной тревоги, накатила лёгкая усталость. Проклятая земля? Сразу на старте? Нет, бред какой-то... что-то... что-то тут не так. Выскочило системное сообщение.

Аура местности: Слабость! Физические характеристики уменьшены на 10%. Мораль всех союзных войск -1. Дурман: сонливость — с каждой минутой, проведённой в этом месте, вы хотите спать всё сильнее и сильнее. До полного засыпания осталось: 2 часа 1 минута 38 секунд. (Серогрив: 27 минут 39 секунд, Гордей 39 минут 46 секунд, Лысый 51 минута 31 секунда)

Ну нахер! Я мигом развернул Серогрива и вернулся обратно на дорогу. Эффект исчез, конь успокоился. На всякий случай установил прямо тут точку возрождения. С виду обыкновенная лесная поляна. Пахнет сыростью и дикими травами. Единственное, что можно отметить — трава какая-то необычно высокая, да разнообразие какое-то нездоровое. И травы дикие, и цветы, и какие-то необычные кустики, и всё какое-то слишком пахучее.

Лысый подошел ближе, он выглядел обеспокоенным. Крестьянин хотел было взяться за вожжи, но одёрнул руку, так и не решившись.

— Господин колдун, скорее пойдёмте, долго нельзя тут оставаться, — заговорил он, — Место гиблое. Село наше аккурат за проходом находится. Тут только на поляне этой дурно, быстро доберёмся.

Смерив Митяя тяжелым взглядом, я ещё раз посмотрел на проход, на поляну. Она мне совершенно не нравилась. Запас маны и меч под боком давали какую-то уверенность в своих силах, но что-то мне подсказывало, что здесь гораздо опасней, чем кажется на первый взгляд. Сжав рукоять меча, я повёл Серогрива прямо в тёмный проход, через поляну. Крестьяне шли спереди. Едва мы зашли во тьму арки из деревьев, эффект местности пропал, но давящая атмосфера никуда не делась, а, наоборот, усилилась. Это место вселяло страх. Темнота, высокие, старые деревья причудливой формы, они разрослись так сильно, что тёмные листья перекрывали солнечный свет.

— Чёрными воротами место зовётся, — говорил Лысый, — Страшно тут, озноб прям по коже, но дорога прямая, к Сосновому скоро выйдем.

— Гиблое место эта поляна, — заговорил Гордей, — люди тут пропадают...

— Да скажешь тоже, просто травы пахучие зверьё дикое распугивают. Вот сюда никто и не ходит.

— Так ходили бы, если бы только травы зверьё распугивали. Тропка то уже заросла почти, редкий человек отважится через Чёрные ворота, да поляну ту к лесопилке идти. Дорога-то, пусть в обход, но зато безопасней!

— Что за лесопилка? — спросил я.

— Да наша, деревенская, — отозвался Лысый, — Там, дальше по дороге была. Но мы ж в село идём, тут короче будет путь. По дождю-то. Если дальше по дороге топать, можно к реке выйти, и к горе нашей. Там, как раз, у подножья, была деревня Подгорная. За горой самой деревня Рудники стоит. Там кузнец есть хороший, Захаром звать, вон, Гордей с ним знается.

— А в округе, есть что интересное?

— Вокруг Соснового? — переспросил Лысый, — Та не! Лес вокруг, сосны одни, ну, кроме этой поляны треклятой конечно. Пёс его знает, что это за деревья такие. Правда, в лесу, ну, который не этот, а по другую сторону соснового, такие же растут. Вот там тоже место гиблое. Далеко мы туда заходить опасаемся, иногда люди не возвращаются, те, кто решил пойти прогуляться. Глухой он совершенно. Чаща древняя...

На этом наш небольшой разговор окончился. Дорога довела до края леса, черная тень деревьев отступила и можно было увидеть небо. В облаках появились просветы, сквозь которые на землю ниспадали лучи солнечного света. Красотища... Впереди, недалеко от лесной опушки виднелись три, а может и четыре десятка домов. Из труб тянулись редкие струйки дыма. Неподалёку от села в лес уходила дорога, похоже, та самая, кружная, о которой говорили мои спутники. С виду очень милое место, но, если присмотреться, можно заметить, что как-то здесь пустовато. Поля не ухожены, людей в округе совершенно не видно.

— Приехали, милсдарь маг! Сосновое! — известил крестьянин, широким жестом руки указывая на дома.

— Скажи-ка, эти ваши "чёрные колдуны" здесь постоянно сидят? Или просто за мужиками приходят?

— Приходят. Здесь только сынок старостин со своей дружиной заправлял. Мы их в лесу всех перебили с вами, господин маг.

— Это радует. Знахарь у вас в Сосновом есть?

— Да не... какой там знахарь. Бабка есть одна, к ней все ходят, она выходит ежели что не так. Но, между нами говоря, старая она уже да немощная. Того и гляди, сама помрёт, пока лечить будет.

— Ясно, — односложно буркнул я.

Очень жаль. Было бы неплохо разжиться какими-нибудь полезными зельями. Моей аптечки, конечно, хватит на первые дни, но запасы-то надо будет пополнить.

Глава 2. Сосновое.

Мы двинулись прямо по дороге, намереваясь зайти в деревню с парадного входа, если так можно назвать единственную дорогу, разумеется. Едва залаяли собаки, почуяв чужаков, в селе началось нездоровое шевеление, как в облитом кипятком муравейнике. Захлопывались окна, закрывались двери, на улицу вылетали ошалелые крестьяне, вооруженные кто-чем и, когда мы проехали примерно шагов тридцать от первого забора, путь нам преградили местные вооруженные силы, из которых мужиков я насчитал всего чуть больше десятка.

— Вы кто такие? Чё надо у нас?! — из толпы раздался дрожащий голос.

— Колдун это, не видишь, что ли, дурья башка! — прохрипели ему в ответ.

— Батька Ростих! Мужики! Это ж я, Гордей! — здоровяк шагнул навстречу односельчанам и отшатнулся, когда ему пригрозили вилами.

— Знаем мы, кто ты такой, трус! Сбежал в леса, когда в дом родной недруги пришли! И ты, плут лысый, тоже сбежал! — гневно потряс кулаком мужик с топором из первого ряда.

Ситуация слегка прояснилась. По всей видимости, пока сын старосты с дружиной бегал по лесам за партизанами-саботажниками, в Сосновом произошел государственный переворот и старого старосту вместе закидали камнями. Поэтому-то жители и настроены столь агрессивно — не хотят терять только-только обретённую свободу. Серогрив послушно сделал два шага вперёд, взгляды крестьян скрестились на мне.

— Приветствую вас, жители Соснового. Услышав о том, какая беда постигла вашу деревню от этих бравых партизан, я поспешил прибыть сюда с помощью. Отведите меня к старосте, ибо время не ждёт!

— Складно говоришь, колдун, но мы не обманемся твоими сказками! Убирайся отсюда, пока не насадили тебя на вилы! — раздался из толпы хриплый голос. Его обладателем был щупленький старикашка, стоявший за двумя бугаями. Толпа поддержала его одобрительными криками.

— Нет! Народ, послушайте, он может помочь! — встрял Гордей.

— Не нужна нам помощь от какого-то колдунишки!

— Разумеется! — я перебил старика, — твоё войско старик так велико, что никакой отряд с ним не справится. Какие бравые воители стоят передо мной, вы только гляньте! Женщина с метлой, трясущаяся от страха, какой-то пахарь с палкой, в жизни не видавший сражения. А посмотрите на это великолепное оружие: вилы, палка, топор... это что, коромысло? Да-а-а, — кивнул я с важным видом, — теперь-то я вижу, вам не нужна моя помощь. Вы готовы прямо сейчас отправиться в логово врага и освободить всех пленённых братьев и сестёр. Гордей! Когда там должны прийти за следующей партией рабов? Завтра?

— Вроде бы, — неуверенно почесал голову здоровяк.

— Отлично. Собирайтесь, мы уходим. Вернёмся, когда от деревни останется один пепел. Может тогда здесь будут посговорчивей...

— Но госпо...

— Пошли! — зашипел Лысый и потащил здоровяка вслед за мной.

Серогрив сделал несколько шагов, Гордей оглянулся на односельчан.

— А правда помочь може...те, господин колдун? Брата спасти... — раздался за спиной чей-то голос.

— Тихо ты!

— Сама ты тихо! Мужа уже небось похоронила, да вещи продала, так дай другим о родных побеспокоиться! — рявкнул на неё детина с топором и перевёл взгляд на меня, — господин колдун?

— Могу. Могу помочь освободить тех, кто ещё жив. Могу помочь вернуть их в родной дом, могу покарать врагов за то, что посмели напасть на вас. Но, видимо, "староста" не хочет освобождения ваших близких. Я буду ждать недалеко от крайнего дома ещё полчаса. Думайте.

Отвернувшись, я повёл коня к краю деревни. Гордей и Лысый потопали следом. Перед лицом появилось два системных сообщения.

Репутация с селом Сосновое + 5 (Всего 3, Нейтрально)

Репутация с Ростих — 5 (-7, Неприязнь)

Как я и обещал, остановил коня у крайнего дома, спешился, и принялся ждать. В это время Лысый шепотом втолковывал Гордею о том, почему мы не попытались их уговорить и сидим здесь. Вроде объяснил и даже отговорил здоровяка идти обратно к деревенским, переубеждать их. А у деревенских, едва мы отъехали подальше, разразился крупный скандал. Ничего конкретного мы не услышали отсюда, но суть вопроса была ясна без слов.

Пока местные скандалили и решали, принять мою помощь, или нет, я прохаживался взад-вперёд около Серогрива. Конь поначалу наблюдал за мной, но, когда устал вертеть мордой, фыркнул и отвернулся. Подул ветер, чуть не сорвал шляпу с головы, еле успел поймать её в последний момент. На дороге поднялась пыль и сыпанула в глаза, рядом послышались маты Лысого, похоже, ему тоже досталось. Протёр глаза, пристегнул шляпу к седлу и повернулся к ветру спиной.

Едва поднятая ветром пыль осела на дорогу, сзади послышался лёгкий шорох, как будто кто-то крался. Обернувшись, я никого не заметил. На открытой местности спрятаться было практически невозможно, значит, если мне не послышалось, неизвестный наблюдатель прячется за забором, окружающим старый полуразвалившийся дом.

— Гордей, ты ничего не слышал?

— А? Нет, господин.

— Сходи-ка, посмотри за углом, — я кивнул на деревянный забор.

Здоровяк нехотя поднялся и, прихватив палицу, двинулся в указанном направлении. Не успел он сделать и десятка шагов, из-за забора послышался тонкий голосок.

— Гордей, это я!

— Кто "я"? — не понял здоровяк.

Из-за поворота вышла девушка с луком, и тут-то верзилу осенило.

— Манька! Господин, это Манька, наша местная охотница.

— Охотница? — удивился я, — а это уже интересно. Подходи, не бойся. Я не причиню тебе зла.

— Верю, — ответила девушка, — только вот...

— Пусть лучше Гордей сходит, — улыбнувшись, я пресёк попытку девушки спрятаться за забор. Вздохнув, она что-то шепнула здоровяку и подошла ко мне. Сама Мария очень сильно выделялась на фоне местных представительниц женского пола. В отличие от тех, которых мне довелось видеть в деревне, она была худенькая, с аккуратной, даже несколько мальчишечьей фигурой и необычной причёской — короткой чёлкой и тугой небольшой косичкой сзади, которую я даже не сразу заметил. Одевалась она по-простому, но вовсе не по девичьи — куртка, штаны да сапоги. На правой руке носила перчатку. Гордей вытащил из-за забора тушку зайца, колчан стрел и мешок. Ничего необычного.

— Ну что ж, Мария, давай познакомимся. Меня зовут Ренат Шер, неумирающий лорд и будущий правитель всех окрестных земель. Ответь, зачем ты пряталась от нас?

— Я не привыкла доверять неизвестным типам, ошивающимся вокруг деревни. Особенно после того, как пришли эти чёрные... — девушка сглотнула, её взгляд упёрся в мою шляпу, — колдуны.

— Не бойся, я не в их числе.

— Но колдун!

— Маг, — поправил я девушку, — есть разница. Постой, выслушай, — Мария явно намеревалась что-то сказать, но замолчала и отступила на шаг, — я пришёл сюда, чтобы узнать, что произошло с вашей деревней и по какому праву кто-то пытается поработить моих подданных. Я здесь, чтобы помочь, а главное, покарать этих выродков. Можешь спросить своих знакомых, если не веришь мне.

Показательно, я повернулся спиной к ним и отошёл шагов на двадцать, позволив девушке пообщаться со старыми знакомыми. Вполне вероятно, что они хорошо знали друг друга ранее и теперь смогут сманить её в мой отряд. Или облегчить вербовку, чего будет вполне достаточно. Стрелок сейчас точно не помешает. Минут через десять я завидел толпу крестьян на улице и все они целенаправленно шли ко мне, толкая впереди себя старикана. Вид у него был донельзя недовольный. Остановившись в шагах тридцати, они вытолкнули вперёд старосту и он, недовольно бурча что-то себе под нос, поковылял в мою сторону.

— Неужели, вы решили использовать голову? — поинтересовался я.

— Рано радуешься, маг, пусть они и тешат себя надеждами на помощь, а я вижу твои лживые речи на сквозь.

Лысый старикашка с жиденькой бородёнкой может и казался с виду довольно жалким, но это впечатление было обманчивым. В глаза бросались добротные кожаные сапоги, куртка и рукоять длинного ножа за спиной, что никак не вязалось с образом крестьянина.

— Не распускай свой длинный язык, староста. Представься и говори, что тебе повелели люди.

Дед вздохнул.

— А с какой стати тебе помогать нам? — прищурился он.

— Нравится тебе это или нет, я, будучи хозяином всех окрестных земель, должен заботиться о своих подданных, и если какие-то мрази решили, что могут безнаказанно уводить крестьян в рабство, они должны пожалеть об этом, — я говорил нарочно громко и слова возымели отклик в сердцах местных.