— Ой, она со своими проблемами разобраться не может! Я говорю ей: отвадь ты этого Твердилу, у него ведь жена есть, а она в ответ: а как мы без его помощи жить будем?

— А правда, куда смотрит его жена? Недалеко от вас живет....

— Она хворая у него, что-то с придатками.... Из дома редко выходит и то на машине.

— А дети?

— Сын в армии служит, лейтенантом, а дочь замужем, живет в Канаде....

— То есть теперь вы его семья: Ганна как бы жена, а ты как бы дочь....

— Вот еще, дочь! Он при каждом удобном случае ко мне руки тянет! Я уж говорила маме, а она: я ему скажу.... Или: то он шуткует, дочка....

— Ладно, — сказал Лазарев, скрепя сердце. — Буду тебе в затруднительных случаях помогать....

— Ура! — вскрикнула Галя, бросилась ему на шею и влепила смачный поцелуй в губы.

— Галя, Галя, — забормотал Митя. — Учитель, учитель я....

— Простите, Дмитрий, не сдержалась, — сказала Галя, озаряя его сияющими глазами.

Другая тройка-трусиха, Ребекка, убеждала Лазарева почти каждый вечер проводить ее домой после закрытия парка: то будто она видела подозрительного типа, отирающегося у ее подъезда, то уже вторую ночь не спит, так как "по квартире кто-то ходит".... И ведь не пошлешь ее подальше с этими страхами, боится она искренне....

— А что, если твой Радж нас увидит или через детектива выследит? — спросил как-то Лазарев.

— Черт с ним! — вдруг резко сказала Ребекка. — Надоел хуже пальмового масла! Найду другую работу....

— А то, что ты мой бизнес этим развалишь — то ничего?

— Ой, я об этом не подумала....

— В общем, ходить вместе мы теперь не будем. Если страхи сильно тебя достанут, то позвони — я приеду.

— Хорошо, Митри. Сегодня приедешь?

— Тебе уже страшно?

— Хочу выспаться. С тобой это гарантировано. Да еще после секса....

— А кто прошлый раз мне всю ночь с этим сексом спать не давал?

— Тогда я была в приподнятом настроении, Митри....

Глава седьмая, в которой герой подвергается новым сексуальным атакам

Лето в Теннеси шикарное, длинное, с теплыми черными звездными ночами, которыми, впрочем, сполна можно насладиться только за городом, — в городе ведь все залито электрическими огнями. Но и оно подошло в 2008 г. к концу, а когда наступил еще по-летнему теплый сентябрь — кризис разразился. Акции банка Леман Бразерс резко пошли вниз и 16 сентября он объявил себя банкротом. Его азиатские филиалы купил Накамура банк за символические 2 доллара!

Твердохлеб молча сгреб Лазарева при его появлении в "Борще", два раза встряхнул и расцеловал в обе щеки. После чего к нему подошла Ганна с блестящими от слез глазами и тоже обняла и поцеловала. Галя ограничилась на бегу взглядом, но истинно огненным и радостным.

— Что дать тебе от меня за эту услугу? — спросил Твердохлеб. — Хочешь, куплю тебе квартиру в хорошем районе? На большую не наскребу, но двушку осилю....

— Спасибо, пан хохол, я на днях уже купил себе однушку. Квадратов на пятьдесят. Ни о каких других подарках тоже не заикайся — я сделал это ради дружбы москалей с хохлами. Принимаешь такое объяснение, подходит оно тебе?

— Черт с тобой, будем просто дружить! Давай вечорку сегодня устроим здесь, поглядим, кто кого перепьет?

— А давай, всех денег не заработаешь. Только пить будем в пропорции к твоему и моему весу, то есть я рюмку, а ты чарку. Ага?

— Ишь ты какой. Хохла думаешь перехитрить? Або в тоби е домишка еврейськой крови?

— Ты сам себя не перехитри. Я, кстати, знаю анекдот вот о таком хохле. Рассказать?

— Ну, розкажи....

— Только отойдем в сторонку, при женщинах его рассказывать неудобно.... Так вот, над Африкой потерпел крушенье самолет и в живых остались еврей, хохол и американец....

— А де ж москаль?

— Не было в этот раз. Набежали тут африканцы и притащили их к вождю, который сказал: — У вас есть три шанса уйти от нас: либо вы платите мне по тысяче долларов, либо развлекаете гомосексуально всех моих воинов, либо съедаете мешок соли. Каков ваш выбор?

— Американець, звичайно, заплатив?

— Точно. А еврей?

— Погодився на секс?

— Опять в точку. Хохол же стал есть соль. Плюется, плачет, но ест. Полмешка съел и говорит: не могу больше.

— Иди в компанию к еврею, только пройдешь через всех воинов, по справедливости.

Скрипит зубами хохол, лается матерно, терпит. Но увидев, что очередь к нему только ополовинилась, говорит:

— Погодите, дайте мои трусы

Дали их ему и он достал из потайного карманчика свернутую в трубочку тысячу долларов.... Мораль понятна?

— Зрозумил.... Не виддавати ж видразу свои кровни....

Принеся Дмитрию Николаевичу все блюда сразу, Галя попросила:

— Можно я с Вами посижу. Клиентов мало, а я люблю смотреть, как Вы едите....

Молча она, однако, сидеть не умела и для начала спросила:

— Что это Вы Твердиле рассказали, что он ушел насупившись?

— Суть хохляцкую хитрованскую....

— Вы ж вечорку хотели устроить?

— К вечеру, думаю, он отмякнет и сам над этой шуткой посмеется....

Еще помолчав, Галя, внимательно рассматривавшая Митино лицо, сказала:

— Мне очень нравятся Ваши борода и усы....

— Вот как.... А я все собираюсь их сбрить....

— Ни в коем случае! Хотя Вы, наверно, и без бороды симпатичным будете....

И вдруг спросила в лоб:

— Так Вы квартиру себе купили? А можно мне прийти посмотреть?

— Ох, Галю, Галю.... Кто ж к одинокому мужику квартиру смотреть ходит? Там ведь и кровать уже стоит....

Щеки Гали моментально заалели, но она отважилась посмотреть в глаза насмешнику:

— Разве у Вас может проснуться ко мне интерес как к женщине?

— Он давно не спит. Ты что же не приметила, пробегая мимо?

— Ваш интерес я понимать не научилась. У всех вижу, а Вы, Дмитрий, как заледенелый все сидите. Вроде и улыбаетесь, и анекдоты рассказываете, только не весело Вам с нами. Или Вы везде такой?

— Везде и со всеми, Галя. Впрочем, именно на тебя мне смотреть радостно: и не надо бы, а я улыбаюсь....

— Почему это не надо? Улыбайтесь, смейтесь.... А может Вам и в самом деле напиться? Вдруг душа взлетит, наконец?

— Попробую сегодня. Ты только за Твердилой посматривай: как бы он не задушил меня в своих объятьях....

Проснулся Митя, как и ожидал, в кровати с жаркой Галей. Выпито на вечорке было много, но не чрезмерно, голова же совсем не болела: "хороша горилка у Твердилы!". Впрочем, вчера он сымитировал сильное опьянение, и Галя готовно его подхватила и потащила к себе в комнату — под укоризненным взглядом матери и ревнивым — Твердохлеба. Для чего он это сделал? Чтобы не препятствовать замыслу, родившемуся в голове отчаянной девушки. Тем более чему быть, того не миновать.

В спальне он повалился на кровать и, кажется, улыбался, чувствуя, как Галя его ворочает, освобождая от одежд. Но потом все же забылся сном и очнулся, когда она скользнула к нему под одеяло обнаженная и стала пылко целовать, обнимать и шептать давно просившиеся наружу нежности. Вскоре он вполне ожил, но продолжил изображать бесчувственного, хотя местами бодрого мужчину. Естественно, что охваченная страстью девушка вознеслась над ним и отправилась в путь по упругим волнам Эроса. Он же потом опять уснул, был разбужен, возродился, победил и уснул вроде бы окончательно. Или еще победы были? Теперь предстоял разбор полетов....

Вновь Митя проснулся от того, что его потеребила ласковая рука:

— Дмитрий, милый, уже двенадцать часов....

— Но сегодня же у вас выходной? Хотя да, залежался я....

— Подожди.... Иди освежись, выпей рассол на столе и снова сюда приходи. Только быстро....

— Слушаю и повинуюсь, госпожа. Но меня мучает вопрос: я что, затащил тебя сюда и снасильничал? Ничего толком не помню....

(Сказал он это на тот случай, если у Гали вдруг сменилась оценка произошедшего и она готова пойти на попятный).

— Как не помнишь! — искренне возмутилась Галя. — Я всю ночь тебе в любви признавалась, всю себя отдала, а ты не помнишь?

— Ну, некоторые моменты припоминаются.... Как мы с тобой боролись, и ты уложила меня на лопатки.... Какие гладкие у тебя ноги и то, что выше ног....

— Я тебя убью, Митя! Получается, все было попусту?

— Не волнуйся так, Галочка. Мы ведь теперь можем все повторить?

— Правда? Но все равно жалко, что ты эту ночь не помнишь. Для меня она всегда будет неповторимой, самой-самой!

— Я тебе какие-то ласковые слова говорил?

— Говорил. Один раз сказал "Галенька", а потом еще "милая". Но мне и они были в радость.

— Ладно, теперь буду говорить и другие, более галантные

— Но скажи мне, Дмитрий, кто тебе эти Дженни и Бекки?

"Ну, партизан! Тебе никаких пыток не надо, сам все выбалтываешь!" — озлился на себя Митя. А вслух сказал:

— Про них в двух словах не расскажешь. Давай после того, как я освежусь?

Глава восьмая, в которой герой делает отчаянный кувырок в прошлое

"Я как заезженная пластинка, — размышлял Митя, шагая на работу на другой день после уик-энда, проведенного целиком в постели неистощимой на чувства украинской девы. — В Петербурге завел себе пару наложниц и здесь съехал в ту же канавку. Впрочем, там у меня еще Дотти была.... Только Галя вовсе не желает быть любовницей, она представляет себя моей женой. Может и правда ничего другого мне не остается, как осесть в этом Нэшвилле всерьез и завести опять семью? (Пытаться открыть портал в Красноярск при наличии в нем живого оригинала Митя не собирался). Тогда надо бы приискать себе другое занятие и более надежный источник доходов.... Но как я с липовыми документами сунусь оформлять с Галей брак? Твердохлеб имеет, вероятно, связь с украинской мафией, которая может добыть натуральную грин-карту — но он-то как раз и есть мой соперник в отношении Гали! Опять я в капкане.... Как хорошо было в Америке 19 века: приехал, зарегистрировался и живи, где хочешь!"

Разблокировав мобильник, Лазарев увидел ряд звонков от Ребекки. Хорошо хоть смс не было: по какой-то причине она избегала ими пользоваться. Было еще два звонка от Гали и два смс: "Люблю тебя, мой тигр" и "Почему ты мне не отвечаешь, Митя?". Первой позвонил ей, выслушал упреки, угомонил, рассмешил и успокоил. Настала очередь и отодвинутой на задний план Ребекки:

— Бекки, прости, у меня телефон был заблокирован.

— Я не спрашиваю пока, почему. Но Дмитри, тебе грозит серьезная опасность. Радж осыпал меня вчера упреками, сказал, что знает о моих с тобой шашнях и добавил, что напустит на этого подлого Перкинса налоговую инспекцию....

"Трындец котенку, — успокоился вдруг Митя. — Попрыгал, порезвился, пожалуйте в тюрягу. Лет на пять — за подделку документов, неуплату налогов и предпринимательскую деятельность без разрешения властей". А в телефон сказал:

— Прощай, Бекки. Прости, что не смогу дальше тебя защищать....

— Ты пустишься в бега, Митри? — возопила Ребекка. — В Мексику?

— Еще не решил, куда. Если скроюсь где-нибудь, то дам тебе весточку. По чужому телефону....

— Как жаль, Митри.... Ты единственный, кто мог меня успокоить.... Но беги, конечно. Иначе эти псы тебя укатают.... Люблю тебя!

— И я тебя, Бекки.

Чуть подумав, в парк он уже не пошел, а направился к себе домой, в новую, почти не обжитую квартиру.

— Почему это он шагает? — спросит внимательный читатель. — Денежка у попаданца появилась, права вроде есть, мог бы купить себе среднего класса машинку....

Но Лазарев не хотел рисковать, предъявляя липовые права, боялся: то ли они зафиксированы в электронной базе данных, а если нет?

Отключив вновь телефон, попил не спеша чаю, потом полежал на диване, перебирая фантастические варианты спасения и не заметил, как уснул. Проснулся уже под вечер и, ощутив просто-таки голод, сварил спагетти, засыпал их натертым твердым сыром, добавил майонеза и смолотил все содержимое кастрюльки. От нечего делать стал наводить порядок: сначала на кухне, потом в комнате и, открыв шкаф, увидел отстиранную и отглаженную (в прачечной постарались) форму капитана КША. Не отдавая себе отчета, зачем это делает, он надел стародавнюю белую рубашку, брюки с умилившими его теперь лампасами, начищенные сапоги и китель с красными капитанскими нашивками (означающими его принадлежность к артиллерийским частям), подпоясав его форменным красным ремнем. Встав перед зеркалом, Лазарев даже восхитился собой: "бравый капитан конфедератов во мне пропадает, жаль, что кепочку свою голубенькую я в это время не прихватил...."

— А не пойти ли мне прогуляться в этой форме по окрестностям, народ потешить? — спросил вслух Митя. — Глядишь, налоговые агенты меня в ней не признают....

Ошибся "капитан": два налоговика, поджидавшие в машине входа преступника в дом или выхода из него, его сфоткали, сверили с имеющимися фотографиями и поехали следом, посмеиваясь: очень уж нелепой показалась им его личина. Улучив момент, они резко остановились, выскочили из "форда" и бросились к хитровану. Митя заметил их в последний момент, но все же успел ускориться и понесся по мало оживленному тротуару, крича во весь голос по-русски:

— Портал! Откройся в Америку 19 века, к конфедератам!

Почти сразу перед ним появился знакомый квадратик света, движущийся с той же скоростью, что и он.

— Превратись в окно! — крикнул Митя.

Портал послушался. Митя рыбкой в него прыгнул и сделал, сгруппировавшись, кувырок вперед по осенней листве, обильно покрывавшей склон залесенного холма.

— Портал, закройся, — крикнул Митя, но это было лишним: портал уже наловчился сразу закрываться за ним.

Глава девятая, в которой герой попадает в Гантерсвилл

Некоторое время Митя счастливо смеялся, чуть перекатываясь по мягкой листве — ненавистная Америка 21 века осталась позади! Потом встал, отряхнулся и попытался сообразить, где он может находиться.... И пришел к выводу, что где-то в южных Аппалачах: вокруг росли платаны, буки, каштаны, причем кое-где с них свисали лианы! Дубы образовывали кое-где небольшие купы. Что ж, простирание аппалачских хребтов северо-восточное, солнце стоит в небе довольно высоко и верхняя часть склона находится уже справа от него — значит надо идти поперек склона вниз, на северо-запад, имея солнце у себя слева: постепенно забирая "на него", можно выйти к какой-нибудь речке ЮЗ течения. Вдоль речек тут везде уже нахожены тропы или даже проложены дороги — двину по одной и непременно выйду к поселку или городку. Только не нарваться бы на этой дорожке на отряд янки или обычных дезертиров....

Ночь наступила стремительно (как всегда в этих широтах), но Лазарев приготовил место ночлега еще за час до ее прихода. К тому времени он шел уже вдоль какого-то ручья по едва приметной тропке — похоже, звериной. Ночлег он обустроил в корнях платана, натаскав туда листвы, в том числе для того, чтобы укрыться ей сверху. Следовало, однако, поужинать, и он развел костерок (зажигалку сунул еще в Нэшвилле в карман кителя на всякий случай), в угли которого набросал собранные по дороге каштаны и орехи гикори. Орехи были закрыты плотно, но от жара створки их все-таки раскрылись; ну а каштаны достать было проще. В общем, голод был им утолен, он затоптал костер, зарылся в листву и проспал благополучно до утра.