| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Юноша Юлий наклонил голову. Он чувствовал, что отказать Сулле это все равно, что зайти голышом в клетку с голодными львами, но предать Аквалерию, ради этого гниющего чудовища — нет, никогда!
Цезарь, стараясь придать голосу твердость, ответил:
— Не могу я это сделать диктатор!
В голосе Суллы зазвучало удивление:
— А это еще почему! С тебя требуют совершить подвиг Геракла, или просто сказать да самому великому из людей на Земле!
Цезарь на это ответил:
— Порой высшее проявление добра, простое слово нет злу, особенно в том случае, если это сопряжено с риском для жизни!
Покрыто язвами физиономия Суллы вытянулась:
— Так ты говоришь мне нет?
Пересиливая вполне естественный страх, Цезарь ответил:
— Да диктатор! Увы, нет! И еще раз нет!
Сулла спокойным голосом ответил
-Но ты тем самым подписал себе смертный приговор! Ведь невозможно сказать диктору нет, и остаться в живых!
Цезарь глубоко вздохнул:
— Что же так, я готов идти в тартар! Хотя как знать, может боги сочтут меня достойным елисейских полей!
Сулла сдвинул облезшие брови:
— Так просто ты не умрешь! Тебя будут пытать, и не только тебя, но и твою любимую женушку Аквалерию. Я думаю, тебе будет очень приятно смотреть, как палач прижжет девушке раскаленным железом нежные пяточки, затем щипцы станут рвать ей нагую грудь.
Цезарь двинул к Сулле, как вдруг из занавески выскочила шестерка рослых чернокожих воинов. Кроме них появился еще один человек. На вид ему было не больше двадцати пяти, а сам он был настоящим великан. Цезарь сразу узнал уже ставшего легендарным Помпея, правую военную руку Суллы. Ходили, правда слухи, что Помпей, будучи в детстве очень красивым мальчиком полюбился Сулле и вроде даже соблазнил его от чего и пошла у них дружба. Но Помпей очень быстро приобрел авторитет, показав себя очень способным военачальником, и храбрым, весьма физически сильным солдатом. В частности он к этому моменту, сумел совершить весьма громкий подвиг, а именно убить царя Парфии. Цезарь всегда испытывал ревность к Помпею, хотя из-за того, что сам едва дотягивал этому верзиле до плеча. Но это было не единственной причиной.
Помпей обнажил меч:
— Слушаюсь и повинуюсь господин!
Сулла ответил:
— Что скажешь, сынок по поводу, это сосунка посмевшего вякнуть на живого бога, то есть меня!
Помпей неожиданно ответил:
— Он искренен и это хорошо!
Сулла вяло с ленцой в голосе прохрипел:
— Ну, проверим, его искренность! Скажи Юлий, если была возможность убить меня, ты бы это сделал?
Цезарь, задыхаясь от волнений, спросил:
— Искренне ответить?
Сулла проревел:
— Да!
Цезарь выдохнул:
— Убил! Я бы убил прямо сейчас!
Диктатор опешил, давно ему не приходилось наблюдать подобную наглость:
— Вот так! Убил! Не знаю, что мне с ним делать Помпей и какаю смертную казнь, для него и его девчонки придумать.
Помпей твердым голосом ответил:
— Кто честен и говорит, что думает, не опасен. Подлинные предатели и враги хитро льстят!
Сулла нахмурился:
— Как и ты, мне льстишь! А? Я ведь чувствую, что ты хочешь занять мое место, и ждешь не дождешься моей смерти! Что отводишь взгляд!
Помпей посмотрел прямо в глаза Сулле:
— Я не раз демонстрировал вам свою преданность! Хотите я...
Диктатор прервал:
— Не надо щенок! Слушай мой приказ, отвести, этого сопляка в темницу, а так же и жену. Поместить их в одну камеру, а потом я сам придумаю им смертную казнь! Это будет что-то изощренное и мучительное.
Помпей низко поклонился:
— Слушаюсь и повинуюсь величайший!
Диктатор добавил:
— Проведи до каземата сам! Если сбегут, сам будешь висеть на кресте.
Помпей поклонился еще ниже:
— Я никогда не подводил вас величайший из величайших!
Цезаря увели. Юноша подумал, конечно, зря он был так откровенен с Суллой. Физической боли Цезарь не боялся, но мысль о путешествии в мрачное царство Плутона не радовала. Кроме того и его любимую жену будут мучить. Последнее и вовсе скверно, терпеть свою, боль еще можно, но облегчить чужую нельзя.
Сулла после возращения спросил Помпея:
— Может, ты сам мне подскажешь, какой казню, подвергнуть этого дерзкого щенка? Может его утопить в дерьме? Как это унизит гордеца!
Помпей возразил:
— Он храбрый и сильный воин. Такие люди нужны Риму! Если он не хочет, служить тебе не неволь, а отпусти на свободу пташку!
Диктатор кашлянул:
— Марий по сравнению со своим племянником младенец! В этом мальчике есть и лев и лисица, только последняя еще не успела подрасти! А посему я повелеваю, сжечь этого бунтаря на костре! Спалить его так, чтобы не осталось ничего кроме пепла!
Помпей согласно кивнул головой:
— Если такова ваша воля, то я исполню великий повелитель!
— И немедленно! Принесешь мне ту горстку пепла, что останется он них!
Помпей щелкнул каблуками сапог и отправился выполнять приказ.
К томимому Цезарю привели его жену Аквалерию. Лицо у девушки было заплаканным, и на нем красовалась паря внушительных синяков. Тюремщики забрали у знатной патрицианки все украшения, а также сорвали верхнюю одежду и украшенные драгоценностями сандалии. И теперь представительница знатной фамилии осталась лишь в одной белой тунике. В Риме ранняя весна, еще только-только набирала обороты, по ночам холодно, особенно в каменном каземате. Босые и беззащитные ножки девчонки мерзнут, Аквалерия зябко перебирает их. Цезарь снял с себя тунику и сапоги, потребовал:
— Надень это!
Аквалерия гордо возразила:
— Нет! Я не хочу, чтобы мерз ты мой любимый!
Цезарь хмурясь, ответил:
— Но ведь я, же мужчина! А мужчина должен терпеть лишения, ради дамы!
Аквалерия тяжело вздохнула:
— Мои служанки рабыни за исключением самых приближенных ко мне, круглый год ходят в одной тунике и босиком. Теперь я вижу, вернее, чувствую, как им это было мучительно. И вообще скоро нас казнят, и может, испытав холод застенка, я не так сильно испугают ледяного мрака Гадеса!
Юлий погладил своей жене ножку, принялся тереть холодные пальчики, при этом стараясь утешить:
— Для невинных душ и героев, существуют специальные Елисейские поля. Они красивые, полные сказочных деревьев и красочных цветов. Там царит вечное лето, и все фрукты спелые и сладкие, дождик все льется мимо людей, а что такое кусачие насекомые и жалящие змею давно забыли обитающие там. Такие напасти как старость, сгорбленный стан или гнилые зубы не ведомы обитателям этого счастливого мира! Это рай!
Аквалерия гладя, черную, кудрявую голову Цезаря ответила:
— Бананы там есть?
Юноша Юлий ответил:
— Конечно, есть и ананасы и бананы.
Аквалерия вздохнула:
— Как я бы хотела поесть свежих, спелых бананов. К сожалению, пока пробовала только сушенные, но они мне очень понравились!
Цезарь уверенно, словно совсем недавно сам побывал там, заявил:
— На елисейских полях есть такие виды фруктов, которым нет названия. Кроме того много хорошей вкусной еды и развлечений.
Аквалерия оживилась:
— А секс в раю есть?
Цезарь, улыбаясь, кивнул:
— Да конечно! Геркулес ведь занимался любовью, со своей первой женой обитающей на елисейских полях.
Аквалерия обрадовано улыбнулась:
— А у нас будут дети?
Цезарь решительно стукнул кулаком по камням:
— Будут и много! Это я тебе обещаю! Мы вырастим славных воинов!
Юноша сначала жарко поцеловались, а затем принялись ласкать друга. Ведь кто его знает, что ждет человека, там за барьером, за это пугающей гранью. А впереди еще жестокие пытки, придуманные извращенным разумом Суллы. И надо их выдержать, собраться с силами, выстоять до конца.
А ведь еще будет мучить и Аквалерию, как обещал диктатор: раскаленное железо прижжет нежные девичьи пятки, затем знатной патрицианке вырвут нежные груди...
Нет, это уже просто выше его сил. Мелькнула мысль, а что если проявить мужество и самому избавить девушку от мук. Например задушить ремнем... Но убить свою настоящую и всепоглощающую любовь это выше его сил. Это все равно, что придушить собственного ребенка, тем более, что змей искуситель шепчем: как знать, а может капризный диктатор передумает и сохранит жизнь, хотя бы Аквалерии?
Цезарь целует свою любимую жену с еще большим жаром, её уста слаще меда и восклицает:
— Ты знаешь мы сидим в застенке, а вместе тем свободнее нас не найти во всем белом свете!
Аквалерия удивленно спросила:
— А почему так?
Цезарь уверенно ответил:
— Потому сильный духом — царь в темнице, слабый духом — раб на троне! Важно сохранить мужество и не разреветься даже на дыбе. Вынести пытки, молча с улыбкой на устах!
Девушка тяжело вздохнула, погладила ладонями окоченевшие ступни. Она потомок из рода царей, вдруг ощутила себя жалкой рабыней. Живое воображение нарисовало картину, как она совершенно нагая с вывернутыми суставами висит на дыбе, а кнут вонючего палача бьет её по голой спине. А другой истязатель, раскаленными щипцами ломает ей пальчики.... Девушка, даже ощутила жжение в мизинчике, который стал обламывать мучитель.
Аквалерия горько заплакала. По её розовой щечке и нежной как у младенца коже, потекли жемчужные капельки слез. В ответ Цезарь стал целовать возлюбленную в щечки, слизывая солененькие слезинки, утешая:
— Ты же римлянка, дочь того города, которому суждено править над миром! Не плач, а чтобы тебе было легче, думай о чем-нибудь приятном.
Валерия со стоном ответила:
— А не могу ни о чем ином думать, кроме как о страшных пытках, что меня ожидают! И беспросветной бездне тартара!
Цезарь на это философски ответил:
— Нет сильнее муки, чем воображение слабого духом человека! Самый страшный ад, в представлении труса, перед испытанием!
Девушка обиделась, слезы перестали лица:
— Я не трусиха! Не надо меня унижать! И вообще если ты меня любишь, то почему так говоришь?
Цезарь с вымученной улыбкой ответил:
— Любовь в отличие от тучи хоть и льет слезы, но солнце правда не заслоняет! Не печалься красавица!
Аквалерия возразила:
— Когда любовь подобно туче изливает слезы, вверх уходят побеги скуки и разочарования!
Цезарь хотел на это, что-то ответить, но послышался скрип двери и оба возлюбленных вскочили. Железная с шипами дверь раскрылась, и через неё вошел Помпей в сопровождении двух легионеров. Цезарь нашел себе силы улыбнуться:
— Не каждый способен похвастаться, что последний путь его провожает подобный эскорт!
Помпей, тряхнув мешком за спиной, хмуро бросил:
— Я пришел не убить, а спасти!
Цезарь удивился:
— И ты повернул против Суллы?
Помпей покачал головой, доставая из мешка доспехи:
— Наши личные отношения с диктатором никого не касаются! Лучше переоденьтесь под римских легионеров. Со мной два моих верных товарища: Гай и Лексин, они помогут вам выбраться из города. Знай, Цезарь я спасаю тебе жизнь, но ты не должен возвращаться в Рим, пока им правит диктатор!
Юлий помогая жене переодеться, со все возрастающим удивлением спросил у могучего Помпея:
— Почему ты мне помогаешь! Помогаешь, рискуя жизнью!
Помпей не без колебаний ответил:
— Потому, что проявил непоколебимое мужество, отказав диктатору! Не предал свою любимую жену! А я в свое время, согласился отречься от своей возлюбленной в угоду тирану! Так что знай отныне я ты меня как брат!
Цезарь поправляя на Аквалерии, доспехи(они естественно оказались ей велики), все же спросил:
— Могу ли я тебе доверять? Может это только очередная уловка старой лисицы?
Помпей резко бросил:
— Отсутствие доверия не может разрушить настоящую дружбу, потому что в этом случае настоящей дружбы никогда и не было!
Цезарь протянул руку Помпею:
— Я тебе верю, но запомни: Друга можно предать только раз, так как повторно сдаешь врага!
А иметь врагом Цезаря участь незавидная даже для диктатора. Кстати, что будет в том случае, если Сулла потребует предъявить наши трупы?
Помпей, на это улыбаясь, ответил:
— С него достаточно будет и пепла! Кремация всех равняет, вне зависимости от сделана она живому и мертвому!
Два прирожденных воина снова крепко пожали друг другу руки. После чего Цезарь со своей возлюбленной женой, направился в сопровождении двух преданных бойцов из тюрьмы.
Когда они уже ехали в заставе, Аквалерия неожиданно остановила коне и указала на шатающего от излишнего излияния, толстого, лысого человека с дегенеративным лицом:
— Это он вместе со своими подельниками, забрал у меня одежду, щупал мне грудь, и обещал поджарить пятки.
Цезарь хмуро кивнул:
— Я понял!
Одним преодолев на вороном скакуне расстояние, юный Юлий, вложив в удар всю силу, рубанул мечом по лысой , с низким как гориллы лбом башке.
Цезарь отвлекся от воспоминаний, ему захотелось женской ласки. Он подозвал к себе белокурую красотку-рабыню:
— Что же готовь постель, тебе дана честь, обслужить самого Цезаря.
Девчонка, поклонилась, а римский полководец одним движением сорвал с нее тунику. После чего его руки охватили полные груди дочери Галлии. Рабыня неподдельно заурчала от удовольствия, ласкающие движения Цезаря были умелыми, он знал, как завести любую женщину, от знатных матрон до ничтожных рабынь. А у этой девушки судя по следам кнута на загорелой спине, было время научится любить того кого прикажут! Клубничные соски невольницы, затвердели, она стала извиваться, покрывая поцелуями губы и грудь великого полководца и одновременно избавляя его от тоги. Постепенно любовная игра становилась все более бурной, слышались все более громкие вздохи и стоны.
. ГЛАВА Љ 3.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
