Юность Екатерины Великой. В золотой клетке

— Что за улитка ползет в суп? Строевым, мадам! Носок тянем!

Не слушая приказа, Екатерина предпочла выбежать из покоев. В передней она столкнулась с поручиком Андреем Чернышевым, что служил при наследнике. Молодой человек вскочил и поклонился. Чернышев был приятной наружности и имел особое расположение Петра Федоровича. Тот ему полностью доверял и любил. Да и Екатерине нравилось общение с камер-лакеем мужа. Взаимная симпатия обнаружилась у всех троих. Всегда находились темы для разговоров, которые прерывались лишь особыми поручениями. Но сейчас Екатерина не желала задерживаться, она спешила к себе, чтобы реально отдохнуть. Тем не менее, вежливое участие Чернышева, спросившего, не нужна ли великой княгине помощь, раз она так спешно покидает покои наследника, вынудили Екатерину остановиться. Она позволила себе немного пококетничать с молодым человеком, самую малость — легкий флирт, во время которого случайно обронила, что не знает где ей найти достаточно денег на выполнение поручения от Его Высочества. Екатерине эта проблема казалась весьма сложной.

Чернышев задумался и высказал предположение, что великая княгиня могла бы обратиться к барону Сергею Григорьевичу Строганову — человеку доброму и благонамеренному, к тому же богатому и доброму. Болтать о нуждах великой княгини он никогда не будет — не того нрава, в скандалах и интригах не замечен и помочь щедро сможет — богат непомерно. Екатерина забыла о спешке, присела на диванчик и подробно выспросила все о нужном ей человеке.

Екатерина собиралась ложиться спать, но тут вошла Крузе с докладом от императрицы:

— Ее Императорское Величество требуют Вас зайти завтра после ужина в кабинет, — сказала, как выстрелила и добавила, — Слишком много трат Вы совершили, Ваше Высочество. Ее Величество гневались, — добавила едва слышно, приблизившись к кровати вплотную.

Екатерина немного побледнела, спрыгнула с кровати и подошла к столику, распахнула крышку большой резной шкатулки, достала небольшой синий мешочек, обернулась к даме:

— Сильно гневалась?

Мешочек перекочевал в руки Крузе и исчез в складках пышного платья.

— Сильно. Разнос учинили. Список купленных вещей потребовала.

— Составь, — тихо приказала Екатерина, возвращаясь на кровать, укутывая в одеяло босые ноги, замерзшие на холодном полу, — Шпильки, булавки, десяток книг, ружье новое, что подарено мне, платьев десяток, два ожерелья, одно кольцо с изумрудом неодеванное.

— Как скажите, — поклонилась Крузе, направилась к выходу, — Только ружье бы не советовала вписывать.

— Напиши, что охотничье.

— Поняла, сделаю, — на выходе Крузе столкнулась с престолонаследником. Его дама одарила глубоким реверансом,

— Ей дня мало? — поинтересовался Петр, скривив губы, — Мне показалось, или эта ненасытная паучиха что-то утащила в лапках?.. Катрин, помогите мне, — наследник подошел к большому ящику и попытался отодвинуть от стены, — Нужно же еще один спектакль сделать!

— Не показалось. Я ей отсыпала за работу, завтра после ужина меня вызывает императрица, она недовольна моими тратами, — Екатерина вновь сползла с кровати и помогла супругу сдвинуть ящик. За ним давно устроили тайник. Петр вынул несколько документов, свернутые в рулон чертежи, перенес это на кровать и углубился в чтение.

— Ваше Высочество, вы забыли, — Екатерина порядком замерзла стоять босиком на холодном полу.

— Что? — оторвался Петр от бумаг.

— Солдатики, — едва сдержала улыбку Екатерина, — Вдруг Крузе войдет?

— Ммм, сделайте одолжение, расставьте их на сундуке? И пару кукол добавьте.

Занятие предстояло долгим, и Екатерина прошлепала к кровати, натянула чулки и обулась. Потом она терпеливо расставила игрушки на сундуке. Непроизвольно подвигала солдатиков, перемещая их без всякой системы пока наследник не видел. Его всегда раздражал беспорядок в 'боевом построении'. Взяла двух кукол: даму в пышном платье и бравого гвардейца. Расправила складки, поправила шляпку, за куклу-даму сделала несколько реверансов и приблизила ее к кукле-гвардейцу. Дальше в руках Екатерины игрушки начали танцевать. Великая княжна полюбовалась на них и бросила грустный взгляд на лежащего поверх одеяла мужа.

'Кружатся в танце куклы, подвластные моей воле, вот бы и в жизни было так! Но Петра интересует совсем другое, а я красивее куклы, я живая...' — мысли и робкие взгляды Екатерины прервал деликатный стук в дверь. Через паузу, за которую наследник престола Российской империи, успел быстро сгрести разложенные на кровати книги и карты, закинуть их под подушку и прикрыть все одеялом. Екатерина перекинула ему кукол. В двери провернулся ключ, и вошла Крузе.

Дама сделала реверанс, бросила внимательный взгляд на строй солдатиков и застывших в танце кукол, с которыми игрался Петр, улыбнулась и подошла к Екатерине.

— Ваше Высочество, нужно ли чего?

— Благодарю Вас, нет.

— Спокойной ночи, Ваши Высочества! — Крузе поклонилась и отвернулась уходить, бросив взгляд полный сожаления на супругов, где один валялся на кровати и забавлялся куклами вместо жены. Та же, в свою очередь, бесполезно вертела в пальцах солдатика в мундире гвардейского офицера.

'Сущие великовозрастные дети... А наследников им тоже куклы и солдатики будут рожать? Беда с ними!' — еще раз поклонившись, Крузе покинула супругов. Теперь она пойдет к императрице и доложит той вновь безутешную новость: играют в куклы, можно спать спокойно.

— Мне кажется, тучи сгущаются, как бы опять не раскрыли наш замысел! — оторвался Петр от раскладывания книг и чертежей.

— Крузе напишет список, как всегда, и меня просто отругают за чрезмерное использование шпилек и пудры.

— Нет, Катрин! Мы слишком увлеклись и Вы в опасности! Нужно срочно отвлечь тетушку от Ваших трат, она может ужесточить слежку, а ведь на днях мы должны получить ружья. Никак нельзя допустить, чтобы тетушка дозналась о них!

— Вы пугаете меня!

— Нет, просто нужно быть осторожными, — Петр усадил жену рядом, взял ее холодные руки, нежно погладил, — Катрин! Я уже придумал! Я отвлеку внимание на себя! не нужно бояться!

— Что Вы придумали? — Екатерина с надеждой посмотрела на супруга, придвинулась к нему ближе, он обнял ее за плечи и зашептал, делясь планом. Но, едва она услышала, что он хочет сделать, как тут же вывернулась из его рук и вскочила:

— Нет-нет! Это недопустимо неприлично!

— Именно так! — рассмеялся Петр, — Но мы сможем на нужное время отвести внимание от Вас!

— Вас назовут безумцем!

— Не в первый раз! Куда важнее отвлечь внимание и гнев тетушки от Вас!

Утром пришла Крузе, список получился внушительный. Екатерина просматривала его, диктовала исправления. До полудня она нервничала, пытаясь представить себе ситуацию, которую собирался в домашнем театре марионеток буквально разыграть Петр. Риск провала был настолько велик, что Екатерину немного лихорадило. Она попыталась читать, только чтобы не выходить из комнат и ни с кем не разговаривать. Ее все равно отрывали вопросами:

— Подать ли кофе, Ваше Высочество?

— Вы наденете голубое или сиреневое платье к ужину? Какие драгоценности приготовить?

Все это необычайно раздражало, Екатерина отвечала невпопад и немного резче, чем обычно. Женщины переглядывались и не принимали всерьез: мало ли кто испортил настроение Великой Княжне.

Екатерина ждала начала спектакля. Петр ворвался в ее комнаты, размахивая руками, то и дело, поправляя сползающий парик, который от быстроты и резкости движений наследника не мог удержаться на голове. Петр Федорович был необычайно возбужден, можно сказать, что весь набор гримас, на которые оказалось способно его подвижное лицо, сменялось быстрым калейдоскопом. Он хватал всех за руки и пытался вытолкать за дверь, при этом приговаривая:

— Скорее! Я приготовил вам сюрприз! Вы такого еще не видели! Обхохочетесь, идите же!.. Мадам, — обернулся к Екатерине, крутнувшись на каблуках, Петр, — Скорее. Вы пропустите все самое интересное! — и, подмигнув, бросился в свои покои.

'Господи, помоги нам!' — подняла глаза к небу Екатерина, перекрестилась и пошла следом за всеми.

Как ни странно, но в покоях наследника стояла тишина, изредка ее прерывало смущенное хихиканье и шушуканье. В театральной мастерской большая группа кавалеров и дам восседала на различных стульях, табуретах, скамеечках для ног перед заколоченной дверью, смежной с покоями императрицы Елизаветы. Все гости наследника пялились на эту дверь, изрешеченную просверленными дырочками на ту сторону покоев.

— Присоединяйтесь, я оставил Вам самое лучшее место, мадам,— указал наследник на стул с высокой резной спинкой. Вы все сможете рассмотреть наилучшим образом!

— Как Вам не стыдно, Ваше Императорское Высочество! Это верх неприличия подглядывать за императрицей! — зашептала Екатерина, не думая присаживаться. Она продолжала стоять в дверях. Притворяться не приходилось, задумка наследника действительно была ей омерзительна, как человеку, находящемуся под постоянным контролем, — Сейчас же прекратите этот гнусный спектакль, он не делает Вам чести и чести Вашим зрителям!

Первыми из придворных, кто посмел, стыдливо опустив глаза, встать и проскользнуть между супругами, оказалась Крузе, а за нею остальная свита Екатерины. Щеки дам пылали от румянца, глаза старались держать опущенными.

Крузе одарила Екатерину довольным взглядом, а на наследника посмотрела, опустив уголки губ, что у нее означало степень крайнего негодования.

Так же тихо, с понурым видом, покинули мастерскую и остальные придворные. Петр улыбнулся, глядя последнему в спину. Екатерина попыталась выдохнуть и расслабиться, когда вздрогнула — прохладная рука наследника коснулась ее и ласково пожала.

— Ждем ужина... — прошептал Петр, и тут же громко крикнул:

— Эй, бездельники, разгребите все эти стулья! Спектакль закончен!

Сделав реверанс, Екатерина удалилась.

Обед и ужин прошел без происшествий, сегодня не было ни бала, ни маскарада, так любимых императрицей. Екатерина обождала некоторое время Чоглокову и направилась в покои Елизаветы. По пути она несколько раз останавливалась и осеняла себя крестным знамением. В передней ее встретила Мария Чоглокова.

— Ее Императорское Величество Елизавета Петровна занята, она не может вас принять, о встрече я уведомлю Вас позже, — дежурный реверанс со слегка наклоненной головой окончил короткий разговор.

'Ждать?! О, Боже! Господи, Иисусе Христе, спаси и сохрани меня, рабу Твою, Екатерину! Теперь каждую минуту может вызвать к себе, буду висеть и болтаться на ниточке, как кукла!'

Прошло три дня. Ружья для 'комнатной гвардии' наследника были успешно доставлены и спрятаны в его покоях. Шпионы Екатерины разом умолкли и не доносили ни о каких разговорах.

Дворец замер в ожидании большого скандала.

Не приходилось сомневаться, что о проступке Петра Федоровича императрице известно. Сам Петр продолжал веселить себя и придворных, словно ничего не произошло. И вот наступило воскресенье. Платье Екатерины, в котором она посещала церковные службы, оказалось неготовым, и великая княжна припозднилась к обедне. Это было тут же замечено. Под сводами проплыло недовольное шушуканье дворян. Екатерине едва удалось сосредоточиться на молитве, как рядом опустился Петр, который вызвал новый всплеск эмоций у придворных, которые в отсутствии Елизаветы вели себя раскованно. Императрица не ходила в придворную церковь, а посещала богослужение в своей малой домашней.

После службы Екатерина собралась переодеться, но услышала, что к ней с визитом идет императрица.

Елизавета вошла красная, с лицом, искаженным гневом: по щекам расползались красные пятна, губы дрожали. Екатерина поторопилась к ней, чтобы по этикету опуститься в глубоком реверансе и поцеловать руку в знак приветствия, так как они еще не виделись в этот день.

— Здорова ли, Екатерина Алексеевна? — теплые губы императрицы ласково коснулись лба великой княжны, которая преклонила перед императрицей колени, — А где мой наследник? Где Петр Федорович? Велите доложить ему, чтобы немедленно шел сюда! — приказала Елизавета. Крузе поклонилась и быстро побежала выполнять указание.

— Что же ты, Екатерина Алексеевна, — Елизавета уселась в кресло, но Екатерине сесть не предложила. Та так и осталась стоять перед нею, в волнении, непроизвольно, теребя кружево длинного рукава, — Опаздываешь к обедне? Негоже в воскресный день спать долго! Не стоит уделять большое внимание нарядам — перед Богом мы все едины! Недовольная я тобой! Нужно брать пример с меня: во времена не столь давние, в дни правления императрицы Анны, я не жила во дворце, но никогда не нарушала своих обязанностей. Вставала засветло, часто при свечах, и никогда не опаздывала к церковной службе. Ты же, милочка, слишком много времени уделяешь внешности и нарядам!

— Простите меня, Ваше Императорское Величество, больше такого не повторится! — Екатерина поклонилась, скромно опустив глаза.

— Кто Ваш камердинер-парикмахер, ему что, уже лет за сто будет? Слабость в руках, ноги не передвигает? Немедленно позовите сюда, — велела Елизавета, — И узнайте: почему задерживается Петр Федорович!

Теперь к Екатерине присоединился, склонившийся и трясущийся камердинер, которого ровным, спокойным голосом распекала императрица.

— Если ты будешь так медленно причесывать свою госпожу, я выгоню тебя!

— Помилуйте, виноват, виноват, матушка-государыня! — камердинер бухнулся Елизавете в ноги, жадно схватил подол платья и припал, лобызая.

— Если ты, бездельник, понял меня, то помилую, если не понял — прогоню! Работать нужно споро, чтобы госпожа не опаздывала из-за тебя, и я ее потом не ругала! Ступай!

— А вот и племянничек мой, гляди, Екатерина Алексеевна, бери пример: так спешил, что и одеться не успел!

Великий князь, очевидно, тоже собирался сменить платье, но приказ императрицы явиться немедленно, вынудил Петра прийти в шлафроке и с ночным колпаком в руке, который вовсе не соответствовал времени и месту. Наследник подошел к императрице, весело размахивая белой тряпкой, изредка поднимая ее над головой подобно белому флагу. Он приседал и кружился, с довольно развязным видом насвистывал ему одному известную незатейливую мелодию. Екатерина готова была заткнуть уши, настолько звук резал нестройностью и отвратительным исполнением.

Императрица рассмеялась и протянула племяннику руку:

— Довольно! Оглушил совсем уж, шутник!

Петр встал на колено, облобызал руку; тетушка поцеловала его в лоб, перекрестила и позволила подняться с колен. И тут началось. Притворно ласково Елизавета для начала спросила:

— Вот что, племянничек, скажи-ка мне, откуда у тебя, негодного мальчишки, взялась смелость сделать то, что ты сделал?

— Явился в шлафроке, государыня? Так лучше быть неприлично одетым, чем разгневать Вас! — притворился Петр и живо схватил руку императрицы для нового поцелуя. Но та вырвала, и уже сухо пояснила.

— Я была страшно удивлена, когда вошла в комнату, а дверь к тебе, что была забита уж давно, вся в дырках, вся просверлена. И через каждую дырку видно место, где я сижу, по обыкновению.