Ворожея

Итак, прогрессия. Геометрическая...

По аналогии можно в качестве страховки для поглощения излишком использовать ритуальные свечи...

Над головой раздалось вежливое покашливание.

Я дернулась и уронила фолиант. Подняла глаза и вежливо кивнула магистру.

— Добрый вечер, — и снова уткнулась в подобранную книгу.

Магистр заметил:

— Ваш рабочий день давно кончился.

— Я и не работаю, — расписывая на листе формулу, кивнула, — я отдыхаю.

— Какая интересная концепция отдыха, — магистр присел рядом, подобрав манию.

— Да, да, а еще я вязать умею. Но шарфов у меня уже много. Кстати, — я посмотрела на серокожего посетителя, — желтый не хотите.

— Нет, благодарствую. Но вот эту связку вы, миз Лекс, не могли бы мне объяснить. Стоит ли использовать нестабильный источник силы таким образом? — гость аккуратно коснулся кончиком пальца связки, которая предположительно должна позволить использовать ворожею в качестве ведущего в ритуале.

Я смущенно хмыкнула, откинувшись на переднюю панель стола выдачи.

— А если другого нет?

— Вы рассчитываете частный случай?

— Ради интереса, да...

Внезапно мне стало смешно. Я обвела рукой зал, улыбнулась.

— Просто было лень убираться.

— Это достойный повод. Но все же уже поздно. Библиотека закрывается.

Я вскинулась.

— Уже! Ох, мне пора!

Подскочив, сгребла в охапку листы, свернула и запихнула в нижний шкаф. Книги отправились в малое зачарованное хранилище. Пора в Волшебную скрипку.

— Простите, магистр, — едва ли не подталкивая, проводила преподавателя до дверей, захлопнула створки, дождалась синей искорки, обежавшей косяк, — мне правда пора бежать.

— Прощу, пожалуй, — тот улыбнулся, — если завтра вы все же объясните ту связку.

— Конечно, приходите с утра, я буду свободна до обеда, думаю... — поклонилась вежливо и, развернувшись, почти побежала по коридору.

Магистр Ташир пришел на следующий день. И на следующий. И еще...

За год мы рассчитали пылевого голема для всех залов, коридоров, архивов, с подпиткой от стандартного, пульсирующего и нестабильного источников. А потом мне было сделано предложение, от которого я отказываться не стала. Кто же откажется от обучения на факультете теормага Магической Академии?

Магистр всех стихий смиренно вздохнул. Что же, теперь он знает, что умеет творить ворожея с высшим магическим образованием. Собственно, весь конгломерат знает.

Как жаль, что ворожей осталось так мало. Возможно, предкам стоило вместо того, чтобы их уничтожать — обучать. И сейчас путешествовали бы между конгломератами не с помощью чрезвычайно энергоемких порталов или унылых естественных тоннелей — на дирижаблях, а легендарными Радужными мостами. Восстановить которые не могут вот уже лет семьсот.

Магистр оценивающе посмотрел на женщину, расслабленно прикрывшую глаза.

Сколько времени могут занять расчеты? При наличии ворожеи, которая может направлять и трансформировать получаемую от конгломерата энергию, первоначальный импульс системе мостов выглядит более реальным. Далее потребуется простая подпитка, с которой справится рядовой ритуалист.

Расчеты у него уже сезонов пятнадцать в столе лежат. Магистр Ташир, кстати, их проверил, и, печально качая головой, подтвердил, что на данном уровне развития теории и практики магии воспроизвести Радужный мост невозможно. И вот ведь, даже словом не заикнулся, что появились варианты решения.

Но теперь-то он точно знает, что есть ворожея! Можно будет попросить, да ладно уж, заказать у нее перерасчет данных с учетом знания о наличных способностях. Поисковый же ритуал прошел вообще идеально, если подумать...

Магистр меча и магии, сотворив еще один стакан чаю, решил заняться работой по первой, почти забытой специальности — магии пространства.

Я посмотрела на мага, погрузившегося в какие-то расчеты. Погладила осторожно медальон. Дерганый болезненный пульс в нем медленно затухал до ровного спокойного тепла, свойственного исцелению, сну, покою.

Сколько уже прошло времени? Возможно, спасательная операция уже закончена? Когда появятся новости?

Я прикрыла глаза.

Порой все сложно. Особенно с кланами. Для местных жителей они являются данностью, все эти семьи со сложными кодексами поведения и чести, рангами и уровнями силы. С магией и способностями, обусловленными кровью.

А для меня было откровением знание о том, что подаренный медальон, буквально является частью Эстрагона. И одновременно — кусочком домового камня клана, из которого он ушел.

Поговорка: "Ты можешь выйти из клана, но клан никогда не выйдет из тебя", неожиданно обрела смысл.

Как появились кланы? Никто не знает. Полагаю, это была некая шутка природы. Когда-то очень давно в одном из малых конгломератов, в его магическом центре стабильности, магия свернулась в тугой и плотный клубок, превращаясь в камень. И первый маг, его коснувшийся, обрел с ним сродство, и, неожиданно, способность ощущать камень, конгломерат и контролировать его силы. И его дети, и дети его детей стали использовать энергию. Кто во благо, а кто — не особенно.

Каждый из них в день первого совершеннолетия получает осколок, пропитанную силой конгломерата почку домового камня, которая растет вместе с магом. И по сути является частью тела мага, связующим каналом для энергии и ощущается живым, пока жив владелец.

Важно знать, что супруги, друзья и родственники практикуют обмен камнями. Чтобы знать... просто знать, как чувствует себя самый твой близкий человек. И здесь важно учесть сродство энергий. Если она недостаточна — камень будет причинять боль.

Ну и конечно — тот, кто уходит из клана, забирает свой камень жизни с собой. Но потребность доверить его на хранение буквально заложена в кланниках генетически.

И вот тут появляюсь я.

Ворожея нейтрального магического окраса, друг, протеже и коллега.

Узнали мы о том, что я могу коснуться медальона с камнем совершенно случайно. Мы просто возвращались в Академию из Волшебной скрипки.

На станции дирижаблей Эстрагон, Паслен и я свернули в зал ожидания, потому что наш транспортник прибывал только на закате. Амброзия, распрощавшись, упорхнула к порталу. Трубадур, заинтересованно обнюхивая первый снятый мной урожай мандаринки, отправился радовать приютских детей, а Тролль, глянув на табло, вперевалку поспешил на транспорт до Кремневой Кузни.

Мы же расселись за столиком, разглядывая сквозь стекло летное поле с причальными мачтами и десятками трепещущих на ветру полотнищ. Ветер создавала огромная серая воронка, закручивающаяся в небе над станцией — выход транспортного тоннеля. Разговор о бардовских традициях, начатый еще в таверне, плавно перетек в разговор о традициях вообще, а потом и о клановых. Паслен жестикулировал карандашом, тыкая им в воздух, словно пытался доказать флегматично взирающему на него Эстрагону отсутствие проблем во взаимопонимании дельфинов и русалок, я предлагала примеры из своего опыта, мимолетно любуясь этими двумя. Разительный контраст, пир художника и фотографа... Хотя здесь скорее — дагерротипщика.

Местная фея — девушка в легкомысленном ярком платьице — как раз подавала нам чай, когда конгломерат неожиданно вздрогнул и от воронки прокатилась волна грохочущего искажения.

За миг до того, как панорамные стекла взорвались осколками, мы оказались за перевернутым словно щит, столиком. Я просто не заметила вихря движений, в который превратился Эстрагон.

Зажав мне рот и прикрыв лицо, он прокричал, перекрывая рев ветра, звон осколков, грохот и треск сгибающихся опор.

— Детонация тоннеля!

Паслен, прикрывающий феечку, резко кивнул. С его волос посыпались осколки.

К шуму добавился вой сирен.

— По тоннелю прорывается дирижабль!

В зал ожидания вломились люди из охраны. Черноформенники тащили какие-то сложные конструкции из тонких раздвижных палок. Маг, что был с ними, взмахом руки установил временные щиты, нервно мерцающие под ударами ветра.

Мы встали, я задумчиво мазнула по щеке. Слизнула каплю крови с пальца.

Раскладывающие конструкцию — пентаграмму — служители оттеснили нас в сторону. Паслен утешал официантку, а Д"Эстр, нахмурив брови, внимательно следил за работой мага.

Тот, сбросив мантию, фиксировал энергокристаллы в точках пересечения силового каркаса.

— Будете держать тоннель? — спросил тихо Эстрагон.

— Да, там пассажирский дирижабль. Сигнал устойчивый, они успели набрать скорость перед взрывом. Проскочат, если удержим тоннель.

— Где произошел прорыв?

— В Драконьем кластере... — маг озабоченно нахмурится.

— Не хватит энергии, — указал на очевидное друг.

Паслен задумчиво пошарил по карманам куртки и вытащил еще один кристалл.

— Все равно мало? — предположила я.

— Я кланник, из малого кластера Драго, — неожиданно сказал друг, доставая из-за пазухи медальон, покачал в ладони и кивнул магу. — Я конечно ушел из клана, но...

Маг вдруг оказался куда более воодушевленным.

— Нужен будет разгон?

Эстрагон кивнул. В его медальоне начал разгораться красный огонек. Рубин на глазах наливался силой.

Смуглая рука барда коснулась бледной ладони мага и отдернулась. На пол посыпались синие искры. Несовместимость энергий. Оба дружно выругались и глянули на поле.

Там стремительно темнело, гнулись причальные мачты. А само здание нервно содрогалось от ударных волн, вырывающихся из сжимающегося рывками портала.

Паслен огорченно качнул головой.

— У меня тоже несовместимость.

Ощущая бег времени, я шагнула вперед, протягивая руки.

— Давай я попробую?

— Что? — обернулись кланник и маг.

— Поработать батарейкой.

— Но ты не ритуалист! — буркнул маг, но в его серых глазах разгоралась надежда.

— Эстрагон? — я склонила голову.

Друг склонил голову, поглаживая медальон. Осторожно коснулся моей протянутой руки. Тепло и немного щекотно. Я прикрыла глаза.

Я ворожея?

Я знаю?

Я понимаю?

До меня, как сквозь слой ваты донесся голос мага:

— ...на подстраховке и стабилизации... выходят все...

Открыв глаза, вижу окружающий мир через дрожащую водяную пленку. Цвета и звуки расплываются. И я, кажется чувствую, как внутри нарастает волна чего-то странного, полузнакомого. Того, что иногда теплым бутоном расцветало в Волшебной скрипке, комком пуха скатывалось в землю маленького садика и ласкал теплые мягкие корешки старинных изданий.

Мы прошли в центр пентаграммы, аккуратно переступая тонкие жесткие направляющие. Это даже не пентаграмма, задумчиво решила я, пытаясь вычленить в переплетении знаковые геометрические фигуры. Треугольники и ромбы, вписанные в трижды повернутый на половину стороны сам вокруг себя пятиугольник со вписанной пятилучевой звездой.

Мы встали слева, откинувшись на спину Эстрагона, я посмотрела в окно. Портал все еще держался, но стал заметно уже.

Сероглазый маг занял ячейку слева от нас.

Но все же, как и почему эти линии, сами не имеющие никакой магической напитки, работают то как щиты, то как накопители, то как фильтры? В них ничего нет — буквально. Только мел, краска или, как сейчас, металл. И магия, изливающаяся из сосудов-людей, слушает и понимает, напряженно давит на незримые стены и — не вырывается бесконтрольным потоком. А идет только туда, куда направляет ее воля мага и линии типовой геометрической фигуры.

То ли это самогипноз, а линии служат только опорой для формирования чар, то ли сама магия разумна и предпочитает сотрудничать, когда ее вежливо просят...

Я стою в центре зала, руки Эстрагона ложатся на мою талию и я, наконец, себя отпускаю. И мир вокруг взрывается незримой радугой.

Слышу как заполошно бьется сердце, друга, как со свистом вырывается из его губ дыхание, чувствую, как наливается огнем медальон.

Сила сотнями нитей рвется к порталу, пронизывая воздух серебристыми стрелами. Я отдаю еще, еще и еще. Маг, стоящий слева всего лишь стабилизирует вихрь.

Мне горячо. Огонь проходит сквозь меня и превращается в лед. И заставляет

Я ворожея, я знаю, что это значит.

Я вижу, как сквозь сужающийся тоннель несется, стесывая о стенки выступы конструкции, пестрый дирижабль. Вижу, как сзади его догоняют зубастые протуберанцы, жадно разевая пасти. Клыки и когти призрачных драконов оставляют следы на корме воздушного корабля.

Сквозь рев сирены пробивается рычание.

Сила брызжет из меня, изливается потоком, рассыпается вокруг ледяными искрами. В реальности сознание удерживает только пульсирующий между мной и Эстрагоном камень.

Льдистые растяжки тянутся вперед, в глубину рушащегося в себя тоннеля, не давая стенкам сомкнуться. Пробивая распорки одну за другой, из портала на полной скорости выламывается дирижабль, и, не замедляясь, уносится куда-то в сторону.

А следом вываливается клубок костей и клыков, рев призрачных тварей оглушает. Я вижу и чувствую, как вздрагивает конгломерат от присутствия иного...

Я моргаю, сила, более ничем не сдерживаемая, алой волной изливается из меня, затапливая огнем зал, летное поле, тварей, оставляя после них пепел — и ускользает в портал, который с громким гулом захлопывается, отрезая Осенний от сети дорожных тоннелей, изрыгающих протуберанцы силы.

Дальше время идет куда проще и спокойнее. Схлопывание тоннеля, как я поняла, случается довольно часто, и буквально — по расписанию. Сейчас просто случился непредвиденный шторм, но теперь, когда дирижабль спасен, шторм утих, станция быстро возвращается к рутине.

Стеклянные панели меняю, феечка приносит свежий чай, а на летном поле проводится на редкость рутинный ритуал открытия нового портального тоннеля.

А я слушаю очередную историю, теперь о клане Драго, осторожно касаясь кончиками пальцев лежащего на столике приятно-теплого золотистого медальона. Это история и теория магии, немного внутренней и внешней политики, короткая лекция по энергообмену и осторожный вопрос, тихо заданный с надеждой в темных с серебристыми искрами глазах.

Как я могу отказать другу в такой мелочи?

И спустя пару дней мы с Эстрагоном обмениваемся клятвами в маленьком саду из трех яблонь и пары клумб, расположенном при небольшом коттедже в Конгломерате Академии. Я наконец съехала из дома, точнее дворца, родственников Паслена и заселилась в маленькую квартирку на мансардном этаже странного местного общежития.

Я дала клятву хранить, Эстрагон — оберегать, мы замкнули магический круг, и, по условиям договора, ни один из нас не мог никому рассказать о том, кому и как был передан клановый медальон.

Д"Эстр объяснил такие сложности системой политических и магических сдержек и противовесов, но, право слово, куда больше очередного курса кланового теормага и расстановки сил между магами, немагами и существами, конгломератами и мирами, меня заинтересовали знакомые названия. В его речи то и дело мелькали названия родов и кланов, и я внимательно вслушивалась в короткие истории. О том, как на Авалоне случился конфликт двух Глав, отчего конгломерат их едва не схлопнулся. О конфликте, разгоревшемся между Титанидами и Кецалями, а наглые Перуничи перехватили у них важный контракт. Тем интереснее впитывать незнакомые и совершенно чуждые имена, в звучании которых угадываются то восточные, то южные корни, то перекличка с заморскими легендами моего дома. Дав зарок ознакомиться еще и с этой темой, я прислонилась к плечу друга, и прикрыла глаза.