Таинственный остров критика

Пенкроф правильно предложил, и уже не в первый раз его позиция мне представляется более разумной. Пол пещеры на высоте 90 футов над уровнем моря, выше берега на 80 футов. То есть на высоте 24 метра. То есть паранойя Сайреса Смита подсказывает, что по соображениям безопасности надо в дом и из дома лазить по верёвочной лестнице на высоту восьмого этажа панельного дома. Я так лазил только по железной на наблюдательную вышку. Народ на башни мобильной связи так поднимаются. Но то по железной, да сзади реденькая решётка, дающая шанс, если сорвёшься. Сам моряк так может, привык. Но остальные? Странно, что не послали Смита подальше.

Новое жилище находилось в той части кряжа, которая тянулась от выступа возле реки Благодарения и до циклопического нагромождения каменных глыб, которое Пенкроф назвал Трущобами. Поэтому порывы лютого норд-оста задевали его лишь вскользь — защитой ему служил вышеуказанный выступ кряжа.

А как же шторм в прилив от юго-восточного ветра?! Который Трущобы затопил.

Минеры опять стали кирпичниками, а затем носильщиками: изготовленные ими кирпичи они перенесли на берег и сложили у подножия Гранитного дворца. Сайрес Смит и его товарищи все еще проникали в пещеру через прежний водосток.

Ссучили из волокон растений и другие веревки и установили у двери нечто вроде лебедки. Хотя это приспособление и было сделано довольно грубо, оно очень упростило переноску строительных материалов, и тотчас начались работы внутри пещеры.

Всё вроде хорошо. Но не на берегу океана же лепили, больше километра тащить. Разве на берегах озера глины нету? Проще было бы.

Колонисты быстро привыкли взбираться по лестнице, а все они были ловкие, проворные, и Пенкроф, в качестве, моряка, привыкшего лазать по вантам и реям, мог преподать им уроки. Но ему пришлось обучать и Топа. Бедное четвероногое животное совсем не было создано для таких акробатических упражнений. Но Пенкроф оказался терпеливейшим учителем, и в конце концов Топ довольно сносно научился карабкаться по перекладинам лестницы, а через некоторое время взбирался на самый ее верх не хуже дрессированных собак, которых показывают в цирке. Трудно сказать, гордился ли моряк успехами своего ученика; как бы то ни было, поднимаясь по лестнице, он частенько тащил Топа, взвалив его себе на спину, причем пес никогда не выражал неудовольствия на такой способ восхождения.

Рукалицо... Собака. По верёвочной лестнице. На высоту восьмого этажа. Жюль Верн наверное пьяный был, когда такое писал. Интересно, как это Пенкроф, взвалив на спину, поднимал по верёвочной лестнице собаку? Обе руки заняты. В специальном рюкзаке как ребёнка за спиной? Почему это было не написать?

Да, кстати, не упоминается, что нижние концы лестниц жёстко закрепили, так что подъём экстремальнее, чем на мачты корабля.

Вообще самоубийственное занятие в плохую погоду.

кролики избрали для своих нор сыроватый луг, осененный ивами и поросший душистыми травами, разливающими в воздухе благоухание: тимьяном, богородицыной травкой, базиликом, чебрецом и всякого рода ароматическими растениями из семейства губоцветных, до которых кролики большие охотники.

А я думал, что кролики любят травку помягче и побольше, а не с ароматами. От избытка эфирных масел здоровья не прибавится. Разве тимьян, чабрец и богородицына травка это не одно и то же? Не самая лучшая трава для кроликов.

Герберт принес еще много золотой монарды, известной в Северной Америке под названием "чая Освего"; настой этой травы — превосходный напиток.

Растёт только в Северной Америке, так же как чабрец и базилик только в Евразии. Про кава-кава Жюль Верн наверное не знал, как и про хоропито.

Глава 20.

Прежнее их убежище плохо защищало бы их от зимних холодов; могло случиться также, что туда снова вторгнутся волны во время больших приливов, когда; их подхлестывают ветры, налетающие с открытого моря. Предвидя такую беду, Сайрес Смит даже принял некоторые меры предосторожности; он желал уберечь от порчи кузнечный горн и плавильные печи, сложенные теперь в Трущобах.

Им что, религия не велит убрать мастерские с места, которое может накрыть морскими волнами? Первого раза мало было? Логичнее было бы в другое место перенести, ближе к реке или озеру.

— Да ведь остров Линкольна находится не на очень высоких широтах, — заметил Гедеон Спилет. — Может быть, зима тут совсем и не суровая. Помнится, вы говорили, Сайрес, что в Северном полушарии на тридцать пятой параллели лежит Испания. Правда?

— Совершенно верно, — ответил инженер, — но ведь и в Испании случаются очень суровые зимы, — холод, снег, лед! Может быть, зима не щадит и остров Линкольна. Но как бы то ни было, это все же остров, и поэтому климат на нем должен быть более мягкий.

— А почему, мистер Сайрес? — спросил Герберт.

— Видишь ли, голубчик, море является как бы огромным хранилищем тепла, которое накапливается в нем в летнюю пору. Летом солнце нагревает его, а зимой море отдает в воздух сбереженное тепло, поэтому на побережьях морей и океанов средняя температура летом ниже, а зимой выше, чем в глубине материка.

Заметьте, Сайрес Смит верно рассуждает про влияние моря на климат, и ведь прав.

Глава 21.

В конце июня, после бесконечных дождей, наступила зима. И 29 июня термометр Фаренгейта наверняка показал бы не больше двадцати градусов выше нуля (6,67® мороза по Цельсию).

Следующий день, 30 июня, соответствующий в Северном полушарии 31 декабря, пришелся на пятницу. Наб посетовал, что год кончается "несчастливым днем", на это Пенкроф ответил, что новый год зато приходится на субботу — на "счастливый день", а это гораздо приятнее.

Как бы то ни было, новый год начался сильным морозом. В устье реки Благодарения громоздились льдины, вскоре замерзло и озеро.

Несколько раз пришлось пополнять запас топлива. Пока река еще не стала, Пенкроф несколько раз сплавил по ней огромные плоты. Словно неутомимый двигатель, тащила она бревна вниз по течению, но тут и ее сковало льдом.

И ведь правильно сказал Сайрес Смит, но Жюль Верн на эти же аргументы плевать хотел.

В столице Тасмании, город Хобарт, расположенный на 43-й широте, рекордный мороз -2,8 по Цельсию, а средняя температура зимой +8 по Цельсию. В Новой Зеландии на 45-й широте тоже не бывает таких морозов, чтобы водоёмы замерзали. Остров Линкольна на 35-й широте. Так что сезон дождей морозами и снегами не мог смениться.

И ещё нестыковка: на острове есть животные и растения, присущие тропикам.

Это куруку, якамара, казуарины, банксии, каучуковые деревья, дикобразы, попугаи, дюгонь, эвкалипты. Что до последних, то на острове бывают морозы за 20, чего ни один эвкалипт не может пережить. Иначе не вымерзли бы в Крыму.

В этой главе есть ошибочные рассуждения Сайреса Смита про материки и изменения климата. Для 19 века это нормальные заблуждения, с большой натяжкой за ошибку это можно не считать.

Болота занимали огромное пространство, тянулись до округлого выступа на юго-восточной оконечности острова, общая их площадь составляла приблизительно двадцать квадратных миль. Топкая почва состояла из глины и кремнезема, смешанных с гниющими остатками растений. Тут росли тростник, болотный мох, осока, рогоз; кое-где поверхность трясины покрывал толстый слой дерна, похожий на ковер из зеленого бобрика, кое-где поблескивали на солнце затянутые льдом "окна" болота. Никакие дожди, никакие разливы внезапно вздувшейся реки не могли бы так затопить эти низины. Само собою напрашивалась правильная мысль, что здесь просачивались на поверхность земли грунтовые воды. Следовало опасаться, что в летнюю жару воздух на болоте насыщали вредоносные миазмы, порождающие болотную лихорадку.

Над камышами и у самой поверхности воды летало множество птиц. Искусные стрелки, знатоки охоты на болотах, не потеряли бы здесь зря ни одного выстрела. Дикие утки, шилохвости, чирки, кулики жили тут большими стаями, и вся эта непуганая дичь свободно подпускала к себе людей.

Болота замерзло вместе с рекой, и зимой там птицы не могут и не должны жить.

Глава 22.

Нашли вымершую фолклендскую лисицу и пекари. Эти маленькие свинки в пищу не хуже нормальных свиней, вот только на территории США, на юге Аргентины и Чили не водятся, потому что там для них слишком холодно. "Или трусы надень, или крестик сними"

Леса, которые еще так недавно они видели зелеными, особенно в окрестностях Гранитного дворца, где преобладали хвойные деревья, покрылись однообразной белой пеленой. Все стало белым — от макушки горы Франклина до побережья — леса, луг, озеро, река и берег моря. Вода в реке Благодарения текла под ледяным панцирем, и при каждом приливе и отливе он с грохотом разбивался на куски. Над замерзшим озером летали утки и чирки, шилохвости и чистики. Их тут было тысячи. Скалы, меж которых с края плато низвергался водопад, ощетинились ледяными иглами, рогами, наплывами — вода текла как будто из гигантского желоба, который художники Возрождения отчеканили в виде разверстой пасти чудовища.

Уже комментировал сей бред. Зима холоднее, чем в городе Ушуая, Огненная Земля, самый южный город планеты, 55-й градус южной широты.

— Какая ж это кошачья порода? — спросил Пенкроф.

— Ягуары, — ответил Герберт.

— Я думал, что они водятся только в жарких странах.

— В Новом Свете они водятся на пространстве от Мексики до аргентинских памп, — сказал юноша. — А так как остров Линкольна находится приблизительно на той же широте, что и залив Ла-Плата, — не удивительно, что на нем встречаются тигры.

То, что ягуара тигром обозвал, это мелкое замечание.

Однако, площадь территории одного ягуара 25-50 квадратных километров. Площадь всего острова примерно 700 квадратных километров по моим прикидкам. Из них примерно 500 заняты лесами, хорошими лугами и болотами. Около 200 это голые скалы с вулканом и дюны.

По своей натуре, ягуары — одиночки, которые тщательно охраняют свою территорию от любых посягательств. Землевладения у хищников очень обширные, они могут занимать площадь от 25 до 100 кв. км. У мужских особей она гораздо больше и может перекрывать владения сразу нескольких самок.

То есть остров слишком маленький для существования устойчивой популяции ягуаров: близкородственное скрещивание. Больше двух десятков не прокормит.

Навестили также и Трущобы, и, побыв в прежнем своем убежище, колонисты могли только порадоваться, что они не жили там во время бури. Море оставило в каменном лабиринте неоспоримые следы своего вторжения. Ветры, разгулявшись на океанских просторах, гнали водяные горы, и волны, перехлестывая через островок, с дикой силой бросались в проходы между гранитных глыб; они до половины забили эти коридоры песком, покрыли камни толстым слоем водорослей. Пока Наб, Герберт и Пенкроф охотились и ходили за дровами, Сайрес Смит с Гедеоном Спилетом наводили порядок в Трущобах; к их великой радости, горн и плавильные печи почти не пострадали, так как кучи песка, нанесенные морем, защитили их от разыгравшейся бури.

От прыжков на тех же граблях не смогли до конца отказаться. Им что, нравится после каждого шторма наводить порядок в мастерских?

К 25 августа после переменной погоды с дождем и снегом подул юго-восточный ветер, и сразу ударил мороз. По мнению Сайреса Смита, ртутный столбик термометра Фаренгейта показывал бы не меньше, чем восемь градусов ниже нуля (22® холода по Цельсию), и державшийся несколько дней мороз переносить было еще труднее из-за резкого ветра. Опять пришлось колонистам запереться в Гранитном дворце, закупорить дверь и окна, оставив лишь узкое отверстие для доступа свежего воздуха; свечей жгли очень много и, чтобы поберечь их, зачастую довольствовались отсветами огня от топившегося очага, для которого дров не жалели. Несколько раз то один, то другой обитатель Гранитного дворца спускался на берег моря, где ежедневно прилив нагромождал целые груды льдин, но, продрогнув, спешил возвратиться домой и не без труда поднимался по лестнице, хватаясь за перекладины замерзшими, коченевшими руками. На морозе обледенелые ступени обжигали пальцы.

Про морозы я уже два раза упоминал. Просто запомните, что -22, а в Копенгагене, столице Дании, рекордный мороз -24.

А ещё на премию Дарвина нарываются. С высоты 8 этажа и обратно лазят, по обледеневшим ступеням! Сорваться раз плюнуть.

Причём им религия не позволяет сшить себе перчатки или хотя бы рукавицы для защиты от холода. Хотя весь 19 век считается дурным тоном ходить без перчаток даже летом, во всяком случае, в тех кругах, где вращались Сайрес Смит, Гедеон Спилет и отец Герберта Брауна, да и Жюль Верн.

они даже выделывали сахар, собирая для этого сладкий сок сахарного клена (Acer sacharinum) — одного из представителей семейства кленовых, произрастающих во всех странах умеренного климата, на острове его было довольно много

Нужно было как-то заполнить вынужденные досуги, когда поневоле пришлось сидеть взаперти. И тогда Сайрес Смит придумал работу, которой можно было заняться в четырех стенах.

Читатель, вероятно, помнит, что колонисты употребляли вместо сахара сладкий кленовый сок, который они добывали из стволов дерева, делая в них глубокие надрезы. Сок этот они собирали в глиняные кувшины и пользовались им для кулинарных надобностей, тем более успешно, что, отстоявшись, он становился прозрачным и густым, как сироп.

То, что растёт на самом деле только на северо-западе США, это не самое главное замечание.

Однако, по тексту добывали этот кленовый сок поздней осенью и вроде бы даже морозной зимой! А на самом деле его добывают только ранней весной, как и берёзовый сок. Очередной epic fail от Жюль Верна.

И ах да, сахар можно было добывать не из рояльного сахарного клёна, а из новозеландского льна, известного европейцам с конца 18 века. Заодно сырьё для тканей и верёвок, и растительный воск в малых количествах.

Вместе с Набом он состряпал отличный обед, в него входили оба поросенка, суп из кенгуру, копченый окорок, орехи, пиво из отвара драцены, "чай Освего" — словом, все, что было лучшего в кладовой, но все кушанья затмевало главное блюдо — тушеное мясо пекари.