Мельдоний как топливо революции

Это сегодня может быть воспринято ими как насмешка, но вполне возможно придут времена, когда постоянная аудитория "Эха Москвы" будет с тоской вспоминать времена Путина как золотой век демократии и свободы.

Сегодня совершенно очевидно, что в России грядет патриотический ренессанс. Искренний, отличный от показного патриотизма нынешнего руководства России, умудрившегося наряду с дежурной патриотической риторикой одобрительно отнестись к установке памятной доски Маннергейму, одному из главных виновников блокады Ленинграда и голодной смерти сотен тысяч ленинградцев. Моделируемые здесь условия делают практически неизбежным патриотический ренессанс не показной, но вполне искренний.

Возможно, это будет неожиданным концом процесса, начавшегося во второй половине 19 века, процесса, запустившего внутреннее охаивание России. Но если будет это окончание, то будет оно, как это всегда водилось в России, жестоким и беспощадным. Какие формы оно примет по отношению к т.н. "либеральной оппозиции", это будет зависеть от остроты процессов, происходящих в обществе. Очень надеюсь, что не самые крайние. Очень.

И хорошо еще, если к власти в России придет кто-то, мастерски актерствующий по поводу собственной ненависти к США и Западу. Тогда у мира будет еще шанс. Но возможен вариант, если власть окажется в руках у человека действительно совершенно искренне и незамутненно чисто ненавидящего их. С истовостью аятоллы. Из числа сегодняшних молодых болельщиков. Вот тогда может быть по-настоящему страшно. Ядерная страна, как-никак. Не забывайте.

И когда-нибудь этот мир опять-таки будет ностальгически вспоминать времена мягкого и уступчивого Путина.

Когда-то в США строили семейные бомбоубежища. А ведь в те времена никакой настоящей ненависти к США не было. Был прагматизм, который делал взаимное уничтожение если не невозможным, то крайне маловероятным. На смену ему идет намного более опасное состояние умов, результатом чего может стать снижение прагматической составляющей отношений. И идет одновременно с этим неизбежное дальнейшее обострение отношений с США и странами Запада. По множеству причин, да хотя бы и в силу причин, здесь изложенных. Это не значит, конечно, что кто-то возьмет, и ни с того, ни с сего — нажмет вдруг роковую кнопку.

Но надо помнить о том, что бывают ситуации, куда люди загоняют себя сами. В любой конфликтной ситуации, где изначально кажется. что много альтернатив, сводящих конфликт к нулю. Шаг за шагом. Все более взвинчивая обстановку. Отрезая себе пути отхода. Лишая с каждым шагом прежних вариантов. И если вначале люди управляют событиями, то через несколько шагов уже события начинают управлять людьми. Вот здесь последним тормозом могла бы стать прагматика. Но в случае, если ее уровень снижен откровенной и искренней ненавистью, этот тормоз может уже не сработать. К моменту, когда все случится, в США эти свои семейные убежища даже не успеют начать строить. Поскольку не успеют понять, насколько быстро и необратимо изменилась действительность. Мы этого, впрочем, можем не успеть осознать тоже.

Вот это по-настоящему пугает даже меня самого.

Впрочем, пугаться и опускать руки не следует. Нет никакой предопределенности исторического развития. Тем более, если понимать самые крайние угрозы, то им можно и нужно противостоять. Хотя бы путем влияния на них. Каким образом? Ну, хотя бы, так. Если процесс нельзя остановить, то его необходимо возглавить.

Но для того, чтобы его возглавить, необходима организация. Да и вообще она нужна для того, чтобы как-то влиять на события.

Все обстоит сегодня точно так же, как в далеком 1903 году. И, смею напомнить, от самых зачатков новой политической организации, ставшей в итоге партией большевиков, до завоевания ею власти в России прошло всего четырнадцать лет. Это примерно тот самый срок, который можно определить сегодня как время президентства Путина и самые первые годы после него.

Другое дело, что идейной основой новой политической силы может быть не только марксизм. Во всяком случае, уж конечно никак не бредни о мировой революции.

Но вот восстановление государства социалистического или даже в тех или иных формах государства советского, это в революционных условиях вполне достижимо.

На мой взгляд, именно программа действий в этом направлении могла бы явиться преградой на пути если не неизбежного ужесточения отношений в обществе (это уже невозможно), то, во всяком случае, на пути его фашизации.

Что касается внешней политики, то вести ее возможно будет с использованием национальных и даже националистических сил в Европе, чье влияние будет неизбежно расти в связи с цивилизационным противостоянием его коренных и пришлых жителей. Это ведь только кажется сегодня, что Европа стала беззубой, покорно и молча наблюдающей за нашествием новых варваров. У испанцев есть поговорка. "Когда дьявол старится, он идет в монахи". Это образ современной Европы, проводящей время в молитвах во славу и безусловный примат либеральных ценностей. Но если дьявола по-настоящему задеть, ему недолго вспомнить о своей истинной природе. Поэтому мы с вами еще увидим в Европе много удивительного в событиях совсем недалекого будущего. А еще больше увидим в будущем еще более отдаленном.

Во всяком случае, можно быть уверенным в том, что мы увидим неизбежный приход к власти во многих странах Европы новых лидеров, значительно более твердо отстаивающих свои национальные интересы от диктата США. В этих условиях новые лидеры России и новые лидеры европейских стран смогут найти точки соприкосновения своих интересов. В первую очередь это коснется, конечно, экономических связей. Но в данных условиях это будет иметь неизбежный политический подтекст. Например, возможные компенсации владельцам национализированной собственности. Возможности привлечения к самым выгодным деловым проектам на территории России. Льготные условия для экономической деятельности. И так далее.

Непримиримыми могут остаться отношения только с США, все остальное может иметь варианты. Но так далеко мы углубляться не будем.

Конечно, речь пойдет о классическом использовании противоречий между странами Запада. Но это всяко лучше ядерного Армагеддона, не так ли?