Иллюзия жизни или последняя надежда Альдазара.

— К чему привела эта мягкая политика, мы узнали сегодня.

Никогда не думала, что в моём голосе может быть столько сарказма.

— Какой срок?

Бессмысленный вопрос, но мне почему-то захотелось узнать. Мама вышла за успокоительным. Алина все никак не могла успокоиться. Поэтому отвечал на мои вопросы её муж.

— Четырнадцать недель.

— Зачем же вы ждали так долго? Почему не улетели раньше? — моему удивлению не было придела. Для них всё могло бы сложиться иначе, если бы так долго не тянули с переселением.

— Кто же знал, что оно вот так все сложится? До указа, если женщина не получила разрешение на рождение ребёнка, но всё равно забеременела, малыша можно было оставить, если вся семья переселяется в одну из малонаселённых колоний.

— Понятно. Но всё же, почему не улетели сразу же, как узнали о ребёнке?

— Аля готовила тебе сюрприз, в честь окончания учёбы. Вполне возможно, что вы бы больше никогда не увиделись. Рейс через четыре дня. Правда, теперь уже не имеет смысла куда-то лететь. Тем более на Тивор.

— Отличный сюрприз, ничего не скажешь.

Откинувшись на спинку стула, закрыла глаза. Сколько проблем из-за обычной человеческой глупости. Вот почему было не сделать всё по закону? Их же не просто так придумали! Жили бы себе и радовались своему малышу. А теперь...

— Соболезную. Держитесь.

Что сказать ещё, я просто не знала. Поэтому поднялась, чтобы уйти к себе. Но в этот момент в комнату зашла мама с успокоительным. Вколов его Алине, попросила Дениса уложить сестру спать. Я хотела выйти следом за ними, но услышав 'Саша, останься', замерла. Иногда мама называла меня Александрой, но Сашей, никогда! Во всяком случае я такого не помню. На память никогда не жаловалась. Она у меня очень хорошая.

Почему-то захотелось убежать и спрятаться. О том, что от предстоящего разговора, ничего хорошего ждать не придётся, сразу же догадалась. А обернувшись и увидев мамино серьезное лицо, была уже уверена на все сто процентов. Никакой наигранности и театральности. Лицо уставшей женщины, сломленной горем. За сегодня она очень постарела. На свои девяносто семь ещё не выглядит, но всё равно. Захотелось подойти, обнять и поддержать. Возможно даже поплакать, или дать ей выплакаться. Первый раз со мной, а не Алей. Но мама, вроде бы как поняла мой порыв, прочитав на лице и сделала шаг назад, пресекая его. При этом прося меня присесть. Сама же осталась стоять.

На несколько мгновений в комнате повисла тишина. Не театральная. Мама явно подбирала слова. Что же ещё такого она хотела мне сообщить? Неужели есть ещё новости, худшие чем уже озвучили? Я ждала молча. Не подгоняя и не задавая вопросов.

— Саша, есть возможность сохранить ребенка Алине, — мама стояла передо мной, нервно теребя кончик наброшенной на плечи шали. Этому предмету гардероба, не пережить сегодняшний вечер. Он уже выглядит не лучшим образом. Еще несколько минут разговора и её можно будет выкинуть. Лезли какие-то глупые мысли в голову. Мамины слова проскальзывали мимо, не воспринимаясь сознанием. Она говорила и говорила, а я следила за, уже совсем измочаленным, кончиком шали, из которого торчало множество мелких ниточек. И абсолютно не могла понять причины, почему не могу оторвать взгляда, от нервно подрагивающих пальцев. Пришла в себя от вопроса. — Так ты согласна?

— На что? — несколько растерянно переспросила я.

— Алекса, ты меня вообще слушала?

Не стала концентрировать внимание, на том, как меня назвала мама. Сейчас не время. Поэтому, собравшись, проговорила примирительно.

— Извини. Устала. Сегодня был тяжёлый день и не менее тяжёлый вечер. Не могла бы ты повторить ещё раз? Если я правильно поняла, есть способ сохранить ребенка Алине?

— Да, есть. Кто-то из семьи должен будет подписать контракт с военно-космическим департаментом и отработать, несколько лет, на благо конфедерации.

Я удивлённо посмотрела на маму, не понимая при чем тут я.

— Пойми, Саша! Ни меня, ни папу уже не возьмут, не тот возраст. Алина в положении. После того как родит, тоже не сможет уехать. Ребёнку нужна мать. И не только мать. Отец ему так же необходим. Заботиться о молодой семье кому-то надо. Аля сама ребёнка не потянет. Кроме того, у Дениса нет необходимой для космоса профессии. А это значит, что его засунут рядовым в какую-нибудь дыру. Лет на тридцать, если не больше. Когда же вернётся, если вернётся, ему будет не меньше ста лет. Ты же ещё совсем молодая. Да и работу тебе, скорее всего, предоставят по-твоему же профилю. Какая разница в какой лаборатории проводить исследования? Лет через десять уже сможешь вернуться. Десять лет не тридцать!

Я начинала понимать, о чем говорит мама и злость, как цунами, стала набирать обороты в душе. Этого просто не может быть! Значит чужого мужика ей жалко, а вот родную дочь нет. Мы никогда особо не были близки. Но я, всё же, её ребёнок. За что же она так со мной?! Глаза защипало. Не плакать! Ты не размазня! Постаралась дышать ровно и успокоиться. Был бы здесь папа, он бы не допустил этого разговора. Или допустил? Я уже ни в чём не было уверена. Посчитала до десяти и абсолютно спокойно ответила.

— Нет. Я не буду расплачиваться за ошибки других.

— Сашенька, пожалуйста. Это же твой будущий племянник. Неужели ты дашь ему умереть и оставишь сестру без возможности иметь детей.

— Не надо давить на жалость. Я не виновата в том, что случилось. Алина и Денис, в их-то возрасте, давно должны были научиться думать не только тем, что между ног. Тем более, отвечать за свои действия. У ребёнка есть отец. Если ему хочется, чтобы малыш родился, то должен сам постараться отработать его жизнь, раз не смог включить мозг в момент, когда работал над его созданием.

Я всё ещё держалась. Хотя очень хотелось вспылить и начать орать. Считая разговор законченным встала, чтобы уйти к себе. Но мать не могла меня просто так отпустить. Она, как змея, начала шипеть.

— Если бы Денис был более настойчив, они давно улетели бы. Так нет же поддался на просьбы Алины. А ей захотелось перед отъездом поздравить свою младшую сестричку. А ты вот чем ей отплатила!

Всё! Терпение лопнуло! В этот момент я поняла, что действительно принадлежу этому семейству. Скандалы и крики, в этой квартире, частое явление. Вот и я до них докатилась. Мой голос зазвенел от несправедливых обвинений и охватившей меня ярости.

— Не надо меня обвинять во всех ваших грехах и ошибках. Я не виновата в том, что Алина забеременела без разрешения. Что не пошла в центр планирования семьи. Что не улетела раньше. Ребенку нужна мать? Мне она, между прочим, тоже нужна была. И ничего, как видишь, и с бабушкой выросла. У этого ребёнка тоже есть бабушка, вроде как любящая. Или нет? Сестричка говоришь? Что-то я особо тёплых чувств раньше не замечала. Или они скрыты настолько глубоко в душе, что не докопаться?! Праздник говоришь? Спасибо! Отличный праздник вы мне устроили! Такой, чтобы до конца жизни больше ничего не хотелось. А я, между прочим, его заслужила. Получила диплом с отличием, из рук президента. А также работу в лучшем исследовательском центре конфедерации. Такое предложение бывает раз в жизни! И я его заслужила. Годами упорной учебы и труда. А теперь вы мне предлагаете от всего отказаться? И ради чего? Чтобы моя пустоголовая сестра родила непонятно кого? Какого-нибудь неуравновешенного психа, такого же, как она сама. Или такого как Барийский. Из-за которого погибли люди. Ты этого хочешь?

Когда я закончила, мама скрючилась на диване, закрыв лицо руками, и плакала. А мне, наконец-то, стало легче. Я первый раз высказала всё что во мне накопилось и даже полегчало. Когда выходила из гостиной, меня никто не остановил и не окликнул. Зайдя к себе, выключила компьютер. Работать в таком состоянии бессмысленно. Достав сумки, начала в них складывать свои вещи. Утром уйду отсюда навсегда. Теперь, даже по праздникам вряд ли увидимся. Но оно и к лучшему.

* * *

Я уже часа два крутилась и всё никак не могла уснуть, когда услышала, как кто-то скребётся ко мне в дверь. Замерла, притворившись спящей. Ни с кем из своего семейства общаться не хотелось.

— Саша. Саша, ты спишь?

Это была мама. А кто бы ещё пришёл? Алина спит под успокоительным, а Денис охраняет её сон. Удивилась сама себе. Так как поняла, что завидую им. Они любят друг друга. И мама их любит. Вон как защищает! А я совсем одна. По щекам потекли слёзы.

Давненько такого не случалось. Мне было тринадцать или четырнадцать, когда одноклассник пригласил на вечеринку. Мне казалось я влюблена в него и что он мне отвечает взаимностью! Первый раз накрасилась, взяв без спроса косметику у сестры. И не только косметику, но и одежду с обувью. У меня ничего подходящего не было. Каково же было моё разочарование, когда узнала, что пригласил он меня на спор. Надо мной ещё долго смеялись. А, придя домой вся в слезах, получила ещё и от родных. С тех пор погрузилась полностью в науку и зареклась распускать сопли. Но вот, не выдержала. Продолжаю лежать тихо, не шевелясь. Не хочу, чтобы она увидела, что они смогли меня достать.

Мама присела на краешек кровати и начала, через одеяло, гладить мои ноги.

— Прости меня. Ты права. Во всем права. Но так уж случилось, и Алина забеременела. А ты— единственная, кто может спасти этого малыша, — захотелось закричать, что не единственная, а крайняя и никому не нужная. Та, кем можно пожертвовать. На которую всем наплевать. Но промолчала, продолжая неподвижно лежать и слушать. — Сашенька, я знаю, ты сделаешь правильный выбор. Ты очень похожа на Марию Константиновну. Подумай, как бы она поступила в этой ситуации? И извини меня, но я всегда чувствовала себя просто инкубатором, который по приказу выносил её ребенка. Смотря на тебя, я видела её и считала, что меня обманули. Извини. Я не думала, о там как тебе было тяжело. Прости, если сможешь.

Дверь закрылась и я вздохнула. И только тогда поняла, что почти не дышала во время этой покаятельной речи. Неужели она думает, что скажет прости, и я всё брошу и потащусь на другой конец галактики, пока они тут будут развлекаться и радоваться жизни?!

Потом мысли свернули на другую дорожку. Могла ли бабушка быть на самом деле быть моей мамой? Нет. Я в это не верю. Она бы меня не обманула. А сходство? Так я очень похожа на папу. А он, в свою очередь, на бабушку. Как бы я хотела, чтобы она оказалась сейчас рядом! Мне так плохо. Плохо и одиноко. За что они так со мной? Чем я заслужила такое отношение? Уткнувшись поплотнее в подушку, завыла, как раненное животное. Мне никогда не было так больно. Но меня никогда так и не обижали.

Бабушка! Забери меня к себе. Я здесь никому не нужна.

Моё тело содрогалось от беззвучного плача. В голове же всё раскладывалось по полочкам. Я знаю, как бабуля бы поступила. Знаю, как правильно. Но также знаю, что никогда себе не прощу, что могла спасти и ничего не сделала. У меня впереди ещё долгая жизнь и мучить себя следующие сто лет чувством вины, не хотелось. Уж лучше пусть они мучаются. А я? Я выживу, и всё у меня будет хорошо. Даже не так. У меня всё будет отлично!!!

Приняв решение, я успокоилась и наконец-то смогла заснуть.

* * *

Я проспала. За все годы учебы такого не было ни разу. Было бы очень обидно потерять работу в первый же день, из-за опоздания. Но так как я туда уже не собираюсь, то и терять мне нечего.

Потянувшись, вскочила с кровати и, как была в пижаме, отправилась умываться, а потом на кухню. Там меня ждала картинка счастливого семейного завтрака. Аля и Денис кормили друг друга с ложечки моим тортом. Мама же умильно наблюдала за этой идеалистической картинкой. А потом они заметили меня в проеме двери и тут же их счастливые лица вмиг померкли. Я же молча налила себе чашку кофе и, взяв последний кусочек торта, как ни в чём не бывало, села за стол. Семейство следило за каждым моим движением, как кролик за удавом. В каждом их взгляде читались беспокойство, паника и вопрос. Но я не собиралась их удовлетворять. Хотят узнать какое я приняла решение, пусть спросят.

Я закончила завтрак, а они всё не решились задать так интересующий их вопрос. Хотят помучиться от неизвестности дольше? Так это их личное дело. Уже в коридоре услышала тихое.

— Алекса?

Повторять одно и тоже в сотый раз не стала, обернувшись, взглянула на мать, вопросительно приподняв бровь.

— Извини.

Это всё, на что её хватило. Опустив взгляд, она вернулась на кухню, а я пошла к себе в комнату. Я уже почти оделась, когда услышала неуверенный стук в дверь. Открыла. Там стояла моя сестричка, прижавшись к своему ненаглядному и смотрела на меня глазами побитой собаки. Как меня от всего этого тошнит! От них всех тошнит!!

— Что?

Получилось несколько грубее, чем хотелось.

— Мама плачет, — тихо проскулила Аля. Они что, опять пытаются давить на жалость?

— Хочешь сказать, что из-за меня? — спросила зло в ответ. На что сестра расплакалась и убежала в глубь квартиры. М-да и это взрослая женщина, которая собирается стать матерью. А ее муженёк остался и сверлит меня злым взглядом. В отличие от кисейных дам, проживающих в этой квартире, на меня он не действует. Да и сама умею это делать ничуть не хуже. Посмотрим кого из нас на дольше хватит.

Как я и думала, он первый опустил взгляд. Тряпка. Тряпка и подкаблучник.

— Зачем ты так?

Вопрос у меня вызвал только улыбку.

— Как так?

— Ты же не такая?

Улыбка сползла с моих губ. Он что, хочет сказать знает какая я? Или мама? Или сестра? Хоть один из них знает какая я на самом деле?! Хоть один из них интересовался этим? Да им всем было наплевать на меня всё время, пока не поджало! А теперь я не такая. Но говорить ничего не стала. Просто захлопнула дверь перед его носом. И что дальше? Ничего. Он молча проглотил это и ушёл. Говорю же, тряпка. Окинула взглядом комнату. Что мне может понадобиться, если, всё же, придётся уехать? Хотя почему если? Скорее, когда! Вот бы ещё знать куда. Но предположим самый худший вариант. Закинут меня в самое дальнее захолустье, что мне понадобиться? Полезла в компьютер. Надо скинуть на хрон как можно больше информации. На десять дет мне её не хватит, но это лучше, чем ничего.

Моему семейству понадобился час, чтобы набраться храбрости и вновь постучаться ко мне в комнату. В этот раз они решили, что их сила в единстве, поэтому пришли втроём. Я села в кресле у компа. Терять время не хотелось, нужно было по максимуму загрузить информации. Они же расположились на моей кровати. Сидят ровненько, глаза в пол, мнутся. Что-то раньше за ними нерешительности или стеснительности не замечала. Повернувшись к ним спиной, продолжила свое занятие.

Минут через десять у мамы всё же сдали нервы.

— Александра! Мы хотели бы узнать, какое решение ты приняла, чтобы думать, что нам делать дальше. Тянуть больше нельзя.

Ого, как официально! Повернувшись, посмотрела в глаза каждому из них. Неужели ни у кого ничего не шевельнётся в отношении меня? Задержала взгляд на Денисе. Всё же это его ребенок. Неужели ему абсолютно не стыдно, что отвечать и отрабатывать их ошибку буду я? Опустил взгляд. Возможно и стыдно, но менять он ничего не будет. Интересно, а если я откажусь, он отправиться служить, или откажется от ребенка? Откинулась на спинку кресла и сцепила руки перед собой, продолжая смотреть на свое 'любящее' семейство. Возможно, будь тут отец, он бы что-то придумал. Но мама права, времени у нас нет. Срок уже довольно большой и, если кто-то увидит интересное положение Алины, она потеряет ребёнка. И хорошо если отделается только стерилизацией. После событий на Тиворе, могут вообще сослать пожизненно, лишив всего. На этом фоне мои десять лет смотрятся как полевая практика. Тяжело вздохнув, решила больше не тянуть.