Дама инкогнито

— Не забудь, в прихожей пальто, цилиндр, перчатки и... наверное, трость, — напомнила она. — И тебе, наверное, понадобится портфель для бумаг.

— Спасибо, моя дорогая, — кивнул демон и подошёл к ней, чтобы заняться её причёской.

Энн слегка откинулась на спинку стула — мама бы никогда этого не допустила! — и позволила себе насладиться ощущением невесомых прикосновений его искусных рук.

— Что ты скажешь об Эдварде? — небрежно спросил демон, расчёсывая её длинные волосы.

— А? — спросила Энн, почти загипнотизированная его плавными движениями.

— Моё имя.

— Я думаю, тебе больше пойдёт "мистер Вилсон", — отозвалась Энн.

— Эдвард Вилсон. Или даже Тэд Вилсон.

— Ты собираешься знакомиться с леди К

* * *

настолько близко? — хмыкнула Энн.

— Там видно будет, — легкомысленно отозвался демон.

Энн внезапно спохватилась.

— Волосы! Мои волосы! Ты же распустил их вчера, а потом пришёл тот детектив! Что он мог подумать?!

Скрипнула дверь.

— Я сказал ему, мэм, что к вам приходил фотограф, запечатлеть ваши прекрасные волосы, — кашлянув, сказал вчерашний слуга, заглядывая в комнату.

— Ночью?!

— Фотограф испытывал особую чувствительную плёнку, — пояснил слуга.

Энн махнула рукой. В фотографии она ничего не понимала, но не сомневалась, что детектив видел в библиотеке и фотоаппарат, и всё, что к нему обычно прилагается. Может быть даже фотографа.

Леди К

* * *

была немолодой женщиной, одетой в тёмно-зелёное платье с немодными рукавами-пагодами. Ни её лицо, ни фигура ничем особенным не выделялись, а вот голос поражал своей звучностью и властностью. Террелл утверждал, что её можно использовать вместо походной трубы в войсках Её Величества.

Несмотря на безобидный вид секретаря, леди К

* * *

(ничего не подозревающая о его мнении о своей персоне) была недовольна присутствием мужчины на сугубо женской встрече. Леди была из тех дам — каких очень много на белом свете, — которые твёрдо уверены, что мужчины всего лишь большие дети. Конечно, дамы редко в этом признаются, но, по их мнению, для всех будет лучше, если мужчины останутся играть со своими игрушками где-нибудь подальше от взрослых людей, к которым леди относила в первую очередь самоё себя. Муж её был членом парламента от консерваторов и целыми днями просиживал или в парламенте или в клубе. Благотворительность жены полностью устраивала сэра Джеймса К

* * *

, она придавала ему политического веса. Приехав в Лондон, Энн нанесла визит почтенной леди, сославшись на общих знакомых в Суррее. Хотя Энн и подчёркивала, что никого не хочет видеть, она сумела намекнуть, что смерть мужа и связанные с ней грустные чувства обращают её мысли к помощи ближнему, и что, мол, в леди К

* * *

она надеется найти единомышленницу и даже наставницу. И вот леди пришла к ней домой — обсудить благотворительный базар.

Энн приняла её в утренней комнате — небольшой светлой гостиной на втором этаже. Террелл в своём образе юнца вытянулся у неё за спиной и бросал на леди уважительные и опасливые взгляды. Присесть он не смел, о, нет, только не он. Энн покосилась на своего "секретаря". Костюм был ему чуть-чуть маловат и Террелл очень естественно поводил плечами, так, словно ему было в нём неуютно, и то и дело ёрзал шеей в слишком тесном воротничке. Террелл был великолепен и леди К

* * *

вскоре перестала на него обращать внимания.

— Я уверена, состояние моего покойного мужа позволит мне принять участие... — немного робко проговорила Энн, выслушав свою гостью. — Кроме того, у меня остались некоторые редкости, которые собирал мой дорогой Артур... Ах, я ничего в них не понимаю! К тому же они напоминают мне о том, что уже не вернуть. Мистер Вилсон...

Запинающимся голосом Террелл принялся перечислять индийские редкости, будто бы привезённые мужем Энн, и их примерную стоимость.

Стоимость была чудовищная.

— Дорогая моя! — перебила секретаря леди К

* * *

. — Я не могу принять...

— Но я прошу вас, леди К

* * *

! — взмолилась Энн. — Я вполне обеспечена, а все эти языческие божки... я уверена, держать их в доме кощунственно! Если они могут помочь бедным сироткам...

Леди К

* * *

похлопала Энн по руке.

— Ну-ну, дитя моё. Я уверена, мы что-нибудь придумаем!

— Подумайте, леди, на эти деньги вы могли бы перекрыть крышу в приюте! Вы ведь только что говорили мне, что она протекает и в некоторых комнатах невозможно спать! Когда я думаю, что приют вынужден отказывать несчастным сироткам из-за того, что у них не хватает помещений...

Энн умолкла, как будто у неё перехватило дыхание.

— Что ж... — сказала леди. — Если вы так настаиваете...

Она поднялась, и карандаш скатился с её коленей на пол. Террелл подался вперёд и нагнулся чуть позже, чем это сделала гостья. Их пальцы соприкоснулись, встретившись на гладких гранях карандаша. Террелл тут же мучительно покраснел и отдёрнул руку.

— Прошу прощения, мэм, — пробормотал он, изнывая от смущения. — Мне не следовало... Я не хотел... Прошу простить мою дерзость...

Он повернулся к Энн, которая тоже поднялась на ноги.

— Мэм, вы позволите мне?..

— Мистер Вилсон, посмотрите мои бумаги в бюро в библиотеке, — попросила Энн. Террелл поклонился, едва не потеряв равновесие, и поспешил покинуть комнату. Дамы с усмешкой посмотрели ему вслед.

— Вы напрасно принимаете у себя дома этого юношу, — сказала леди К

* * *

. Энн развела руками.

— Артур верил ему и хотел помочь бедному юноше в его первых шагах... Но, к сожалению, не успел. Не судите по первому впечатлению, Те... мистер Вилсон очень толковый юноша. Он держал бумаги Артура, а теперь и мои, в образцовом порядке.

Леди К

* * *

покачала головой.

— Как зовут этого милого юношу? — с улыбкой спросила она.

— Эдвард... Тед, — "призналась" Энн, проклиная себя за неосторожность. — Мой... Артур всегда называл его Тедом, ведь мистер Вилсон попал к нему совсем ещё мальчиком.

— Не следует допускать фамильярности, — покачала головой леди К

* * *

. — Вам следует помочь мистеру Вилсону устроиться на место, которое будет больше соответствовать его талантам.

— Да, но я никого не знаю... — промямлила Энн.

Леди К

* * *

покровительственно улыбнулась.

— Если мистер Вилсон хорошо себя проявит при подготовке базара, я похлопочу за него перед своим мужем. Ему как раз не помешает толковый секретарь.

— О, вы так добры! Я не знаю и как благодарить вас! Признаться, меня и саму смущало... но Артур так хотел помочь мистеру Вилсону...

— И ещё я чувствую себя обязанной вам сказать, — прервала её излияния леди К

* * *

. — В вашем положении вам не следует принимать у себя мужчину в утреннем платье... да ещё и такого цвета. Пока не закончится траур, это может показаться неприличным тем, кто не знает вашего нежного сердца.

Энн оглядела свой светлый наряд.

— О, — рассеянно сказала она, — вы правы. Но его подарил мне Артур... ему так нравилось, когда я его надеваю...

— Я понимаю, дитя моё, но не все на это способны.

— Да-да. Вы правы.

Едва за почтенной леди закрылась дверь, Террелл спустился по лестнице в прихожую. Он был снова одет в свой бордовый жилет и по-домашнему набросил поверх пунцовый халат.

— Старая корова, — вульгарно высказался демон. — Подумать только, образец нравственности! Представь себе, Энн, она специально уронила карандаш.

Энн вздохнула.

— Она настояла на отдельной комнате сразу после того, как родила мужу наследника, — доверительно сообщил Террелл. — Но мальчик родился таким слабым, что мужу пришлось уговаривать её повторить это снова и снова. Сейчас у них четверо детей, но ещё один сын получился только в последний раз. А старший, представь себе, выздоровел.

— Очень интересно, — съязвила Энн.

— Очень, — улыбнулся ей демон. — Ты не представляешь, какие ей сегодня будут сниться сны...

Энн содрогнулась.

— Как ты собираешься представить все эти редкости на базар? — спросила Энн. Леди К

* * *

, видимо, под впечатлением от старательного секретаря, не стала на них смотреть, вполне поверив описи. Беда в том, что никаких редкостей у Энн не было. Рано или поздно это вышло бы наружу.

— Слепим из чего-нибудь, — пожал плечами демон. — Наведу иллюзию — даже в Британском музее не отличат. Главное, чтобы в церковь не потащили.

Он выдержал паузу и добавил:

— Католическую.

Энн поморщилась. Как большинство англичан своего времени, она была невысокого мнения о католиках.

— Это так важно? — спросила она.

— Если демонов призывает католик, то и прогнать их может только католик, моя дорогая. А мой учитель был католиком.

Едва в её округе прозвучало имя доктора Мура, как Террелл показал настоящее лицо. Из обольстительного демона он вдруг сделался тем, кем он был на самом деле — очень испуганным и очень молодым человеком. Века призрачного существования не в счёт. Он ничего не объяснил девушке, просто занял её тело, занял грубо, насильно и страшно. Как опытный вор, выгреб все украшения матери Энн и те деньги, которые держал дома её отец. Украл платье горничной и пустился в бега. У Энн не было выбора, следовать за ним или нет. Пленницей в собственном теле она покинула родной дом. Той же ночью умерли последние из двенадцати девушек. Демоны, вселившиеся в них, не желали встречаться с доктором Муром.

Поначалу им пришлось туго. Террелл знал о времени, в котором оказался, не больше, чем юная девушка. Он прекрасно говорил по-испански, знал латынь и древнегреческий, умел фехтовать и драться на ножах, был умелым вором. Но ничего не знал ни о дилижансах, ни о кэбах, ни о лондонской подземке, никогда не видел газет и не имел ни малейшего представления, сколько стоит снять комнату в приличной гостинице. Женское тело, хозяйка которого беззвучно билась в созданных им оковах, стесняло демона. Его не принимали всерьёз, подозревали в воровстве и проституции, гнали прочь. Террелл даже подумывал, не заняться ли ему в самом деле древнейшей профессией, но Энн в глубинах его сознания закатила такую истерику, что демон испугался, как бы их общее тело не слегло в новом приступе лихорадки после первой же попытки. Он перестал выжимать из Энн последние силы, умудрился украсть приличное платье и показал новый трюк. Именно тогда он в первый и последний раз попробовал себя в роли камеристки.

Положение их немедленно улучшилось. Барышня из хорошей семьи, сопровождаемая служанкой, была принята гораздо лучше, чем одинокая девушка в бедной одежде.

Энн вспоминала то время как непрекращающийся кошмар. Она даже не знала, что её тело способно на такие трюки, как лазанье по стенам, бегство от погони и опустошение чужих карманов. А однажды Террелл даже ввязался в драку. Он вырвал у одного из напавших на Энн нож и пустил его в дело. Всё закончилось быстро. Тогда он впервые за долгое время уступил девушке её тело и она обнаружила, что стоит на коленях возле убитого им человека и впивается зубами в его горло. Её вырвало кровью и желчью там же, в той же мрачной подворотне, а после Террелл вернул себе контроль над телом и увёл его прочь.

Они пробыли в роли приличной барышни и её камеристки около месяца. Конечно, их искали, но никому в голову не приходило, что обокравшая родителей Энн могла нанять такую страхолюдину в служанки, а потому обходилось без подозрений.

А потом Террелл умудрился найти миссис Купер, одинокую вдову, чем-то похожую на Энн и одного с ней возраста.

И с этого дня всё пошло по-другому.

Это была первая смерть в длинной череде ей подобных. Терреллу приходилось торопиться: его товарищи по несчастью, другие вырвавшиеся из Проклятого дома демоны, проявляли всё больше беспокойства. Они не могли свободно существовать в человеческом мире, им требовалось к чему-то прицепиться. Со дня на день они могли вселиться в Энн, и тогда девушку ждало бы скорое безумие. Это в планы Террелла не входило. И тогда он указал им другую цель. Познакомиться с несчастной вдовой не составляло труда. Муж её был капитан военного флота Её Величества, погибший во время шторма. Энн представилась горничной и не без помощи Террелла сумела получить место в доме миссис Купер. Она кое-как справлялась со своими обязанностями, опять-таки не без помощи Террелла. А когда хозяйка к ней привыкла, Террелл спустил на неё своих демонов. Миссис Купер видела во сне своего мужа, что может быть естественней?.. Сны были сначала грустные, потом романтические, а потом...

Она сгорела быстро. Энн пришлось забрать её одежду, деньги, кое-какие бумаги и, главное, имя. И уехать на другой конец страны. Она надеялась — это будет последний раз.

Теперь уже ничего не мешало им с Терреллом вести достойную жизнь... хотя бы внешне. Но у них было двенадцать демонов, которые требовали пищи.

И тогда Энн дала объявление, что миссис Купер хочет нанять слуг.

А спустя год Террелл нашёл другую вдову, побогаче, нашёл к ней подход и...

Террелл вернулся в библиотеку, где принялся просматривать биржевые сводки. Его очень увлекали новые способы создавать деньги из ничего, он находил это по-настоящему демоническим. Не то что в прошлые века, когда демон, обещавший озолотить человека, принуждён был разыскивать для него клады, а их ещё поди найди, да и выкапывать надо.

Энн остановилась в дверях.

— Тебя так заинтересовала леди К

* * *

? — спросила она.

— Меня так заинтересовал её приют, моя прелесть, — ответил Террелл, не поднимая головы.

Энн хмыкнула. Террелл прочитал про леди в газете, когда они выбирали, куда податься после Лидса. Тогда демон провернул не слишком законное дело, позволившее Энн снять на год дом в Лондоне, и рвался развернуть свои способности в столице. В приюте леди К

* * *

держались не дети, а юные девушки из бедных семей, не только сироты, но ещё и те, кто надеялся приобрести кое-какой лоск и вырваться из беспросветной нищеты.

— Целый приют девушек, которых с утра до ночи муштруют, заставляют молиться и вышивать какие-то дурацкие подушки, — облизнулся демон. — Представляешь, как нас ждут в этом благословенном местечке? Если для этого надо очаровать одну глупую титулованную корову — пожалуйста, я готов.

— Если ты явишься ей в соблазнительном сне, она откажется с тобой разговаривать наяву, — заметила Энн. Демон закатил глаза.

— Уговорила. Раз ты такая зануда, в первый раз она увидит меня стоящим над пропастью, — раздражённо заявил он. — Я буду протягивать к ней руки и молить её взглядом. Так лучше?

— Гораздо лучше, — одобрила Энн. — Хотя бы на первый раз.

Ревновать ей даже не приходило в голову. Иногда они с Терреллом были врагами, иногда друзьями, часто — сообщниками и всегда — любовниками. Но чувства между ними не было и, откровенно говоря, Энн только радовалась, если демон находил себе кого-то ещё. Сама она была лишена этой возможности. В отношении неё Террелл был человеком своего времени и делить любовницу не собирался ни с людьми, ни с демонами.

Их пикировку прервал стук дверного молотка, от которого сотрясся весь дом от подвала до чердака.