"...выполняя приказ. Камень"

— Да, дитя, тебе невероятно, фантастически повезло,— вздохнул я. Теперь еще и ребенок в нагрузку! Мало мне своих проблем. А ведь отсюда надо выбираться живым и выводить с собой эту малышку. Посмотрим, на что годится аппарат Ляо Цзы.

Я внимательно осмотрел передатчик. Надписи на нем были, но иероглифами, которых я не знал. Две кнопки — красная и черная. Тумблер на боковой панели. На аппарате горел зеленый светодиод. Рядом был красный, потухший. Готов ли передатчик к работе? Сейчас проверим, вон за стеклом центра связи маячат темные фигуры тварей. Поднес передатчик ко рту и сказал в прорези микрофона на корпусе: — Всем отойти назад.

Твари остались на месте, некоторые даже стали приближаться к стеклу, значит, что-то неправильно. Может быть, надо говорить, нажав на кнопку? Но на какую? И вообще это не логично, постоянное нажатие на кнопку занимает руку, напрягая ее. Присмотревшись повнимательней, я заметил, что черная кнопка чуть утоплена в корпусе, по сравнению с красной. Рискнем? Я нажал черную кнопку, она выдвинулась из корпуса передатчика и я снова поднес его ко рту.

— Отойдите назад.

Сработало! Фигуры, подошедшие уже так близко, что я различал налитые кровью глаза и клыки в пастях, стали пятиться в глубину зала.

Красная кнопка, наверное, блокирует другие передатчики, но сейчас не до экспериментов. Надо включить связь на базе. Провозившись около часа возле компьютера, ориентируясь по появлявшимся на экране монитора надписям, сумел снять блокировку. Очевидно часть мощностей энергопитания старого корпуса уходила на блокировку, потому что, после ее отключения, лампы в зале начали тускло светиться.

Мама моя родная! Весь зал был забит тварями. "Крысы", "жабы", "скелеты", "свиноподобные туши" — это были еще цветочки. Кроме них такие были "красавцы" — Боже ж мой!

Но мне некогда было разглядывать этот паноптикум. Достав из разгрузки рацию, нажал на кнопку передачи.

— Иванов вызывает Донована. Иванов вызывает Донована. Майкл, ответь. Прием,— и переключил рацию. Сквозь треск помех донесся далекий голос Майкла:

— Сынок, связи не было. Как ты там?

— Все ОК, Майкл, возвращаюсь. Как слышишь меня? Прием.

— Сынок, высылаю четырех человек тебе навстречу. Прием.

— Майкл, никого не посылай, пусть все стоят на своих местах, сделай только, чтобы патрульный робот с нами возвращался к тебе. Прием.

— Внизу, под корпусом, у робота стоит переключатель. Включи, и робот пойдет обратно той же дорогой. Ты сказал: "С нами", — значит Хоккинс с тобой? Прием.

— Хоккинс мертв. Он лежит в своем кабинете. Со мной его племянница. Извини, Майкл, но на подробности времени нет. Доложу по возвращении. Прием.

— Ждем. Удачи тебе, сынок,— сказал Майкл по-русски. — Роджер. (Конец связи).

— Ну, что, Мэри, собирайся в путь-дорогу. Пора возвращаться.

— А эти?.. — робко спросила девочка, кивая на толпу за стеклом.

— Ты же слышала наш разговор с Ляо Цзы? — Она кивнула,— значит, понимаешь, что пока у меня в руках этот передатчик, они нас не тронут.

Тут я озаботился еще одним моментом: от какого питания работает передатчик. Сзади на корпусе была, как и положено, крышечка. Сдвинув ее, я увидел аккумулятор. Ну, это надолго, но не может быть, чтобы Ляо не предусмотрел такую мелочь, которая может все погубить. Пошарив у трупа в карманах, кроме запасной обоймы к пистолету, нашел связку ключей, электронный ключ от лабораторного корпуса, джипиэску, пропуск, какие-то бумаги, карманный компьютер и три аккумулятора к передатчику.

Вот и все. Можно двигаться в путь. Который надо сначала расчистить. Взял передатчик и приказал: — Уничтожьте всех вокруг себя, кроме тех, кто за стеклом,— я на ходу учился составлять команды, понятные этим чудовищам и безопасные для нас.

Битва началась. У них было кое-что посерьезнее зубов и когтей, и я порадовался, что мне удалось остановить Ляо Цзы.

Засунув за пояс пистолет Ляо, прихватив его запасную обойму(38-й калибр — это несерьезно, да, и мой 45-й против этих зверей смешон, но при оружии как-то спокойнее себя чувствуешь), я разблокировал дверь.

— Пойдем, Мэри, лучше тебе на это не смотреть.

Но девочка, с жестокой усмешкой на губах, смотрела на побоище, а выходя из центра связи, как и я, плюнула на труп Ляо Цзы.

— Это тебе за дядю, желтая скотина.

"Однако, ребенок не прост",— подумал я, но некогда было размышлять об этом. Впереди нелегкая дорога.

— Еще раз спасибо тебе. От всех наших ребят. И за брата моего — спасибо. Ему теперь на том свете легче будет — за него отомстили.— И Веня махал нам вслед рукой, пока мы не скрылись за поворотом.

Роберта с Гансом я тоже не миновал. Им удалось выстоять в этой передряге. Ручных гранат осталось две штуки, патронов к автоматам — несколько магазинов. На них выходили четыре отряда зверей. Часть удавалось загнать огнем назад в коридор. И гранаты спасали ситуацию. Но теперь наступило затишье. Как и Веню, я порадовал их известием, что окончание маленькой войнушки не за горами. Облегченный вздох был мне ответом. К тому же, спустя секунду, к баррикаде подъехал бронированный электрокар, с трудом протискивавшийся по коридорам, привез боеприпасы. Получив ящик гранат и три цинки с патронами, ребята совсем повеселели и начали споро набивать пустые магазины. Пожелав им удачи и получив такой же ответ, мы тронулись дальше. Впереди — робот, позади него бредет Мэри, я, с передатчиком наготове, замыкаю шествие.

Когда до кабинета Донована оставалось всего ничего, меня осенило. Теперь я знал, что надо делать. Поднес ко рту передатчик:

— Приказываю людей не трогать. Не трогать людей. Не убивать людей. Не охотиться на людей.

После чего нажал красную кнопку на своем передатчике. Загорелся красный светодиод. Значит, блокировка сработала? Взял рацию, настроился на волну Гарлинга.

— Вызываю Саймона Гарлинга. Прием.

— Ты почему мне не отвечал, Ляо. Я замучился тебя вызывать. Ты захватил космопорт? Может посылать зверюшек прямо туда?

— Ляо мертв, Саймон. Его передатчик у меня. Я только что заблокировал твой передатчик. Звери тебя не тронут, но и слушаться не будут. Немедленно выключи телепорт. Ваша затея полностью провалилась.

Саймон не отвечал. Слышно было в рацию, как порыкивают, невдалеке от него, звери.

Наконец, почти трезвым голосом, Гарлинг произнес:

— Хорошо, отключаю телепортал. Что со мной будет?

— Это решать не мне. Я — простой солдат.

— Придется покончить с собой.

— Слабак ты, Саймон. Напакостил и убегаешь. Скольких людей вы с Ляо лишили жизни?

Не думаешь, что это надо бы оплатить? Твоя жизнь не стоит всех тех плюшек, что ты съел. Поступай, как хочешь.

— Какие плюшки? — ошарашено спросил Саймон. — Ты не хочешь меня отговаривать от самоубийства?

— Саймон, это Ляо страдал манией величия. Не думай, что твоя смерть нанесет непоправимый урон человечеству. Стоило губить столько людей из-за бутылки спирта? На виски не хватало, бедолага? Я сказал — делай, что хочешь.

Ребята мне потом рассказали, что, когда они вошли в пультовую управления телепорталом, Саймон Гарлинг сидел и горько плакал. Пистолет был отброшен в самый дальний угол, патроны из него были вынуты. Что называется: "Не дай Бог, ненароком, в себя любимого, выстрелю". И все же, отключая его передатчик, я не стал лишать его жизни. Нет для человека худшего наказания, чем муки совести (если совесть есть).

А потом прилетела комиссия. И началась раздача кнутов и пряников. Донована сняли с его поста, понизили в звании и отправили в десантники. Число охранников резко уменьшили, увеличив количество патрульных роботов, автоматических пулеметных турелей. Значительно расширили штат отдела по работе с личным составом ("ФБР-КГБ"), уволив их прежнего начальника. Донована от увольнения спасли сохраненные звери (прибывшие с комиссией ученые, визжали от восторга), а также то, что его действия по спасению базы были признаны решительными и принесли, в конечном итоге, победу. Уволили начальника отдела по кадрам. Приказали пересмотреть все личные дела работников базы.

Саймона Гарлинга отдали под суд, ему предстояло ответить за смерть людей на базе. Судьбе его можно было не завидовать.

Мэри Хоккинс улетела домой вместе с председателем комиссии Уильямом Хоккинсом, своим отцом и вице-президентом Корпорации.

Мне сообщили, что комиссия предложила присвоить мне чин лейтенанта. Но Уильям Хоккинс подписал приказ на присвоение мне чина сержанта. Правда, финансовый директор Корпорации, по представлению одного из членов комиссии, издал приказ о награждении меня годовым жалованием. Приказ вышел после присвоения мне нового звания и я получил годовой оклад сержанта, со всеми положенными надбавками.

Все полученные деньги я перевел родным Вали Сомовой. Еще до увольнения старого начальника отдела кадров, я, пользуясь своим положением "спасителя базы", взял у него личное дело Вали, списал адрес ее родителей, отсканировал с личного дела Валину фотографию, которая теперь стояла у меня на столе. Зайти в ее комнату я так и не смог.

Самый большой и шумный бар находился возле казарм охраны. Донован грел в ладони большую коньячную рюмку, в которой маслянисто покачивалась светло-коричневая жидкость. Я, только что сменившийся с суточного дежурства, пил пиво. На мне и на Билли Адамсе, сидевшем за нашим столом, были новенькие сержантские нашивки. Впрочем, представление к новому званию Билли получил еще до инцидента на базе. Адамсу полностью восстановили вырванный кусок ноги. Но он еще слегка прихрамывал. Ему дали двухнедельный отпуск для полного излечения и из тренажерного зала Адамс прямиком топал в бар. Сейчас перед ним стояла бутылка водки и тарелка с селедкой с луком. Он поминал Ваню Свиридова. За каждого погибшего охранника из русского взвода, Билли поклялся выпить бутылку водки. Иногда за день ему удавалось помянуть троих или четверых.

— Вот, что я вам скажу, парни,— начал Донован, не дожидаясь, пока бутылка Билли опустеет,— число охранников сокращают до сорока человек. Командовать будет лейтенант Чарли Бастон.

— Как?! — Аж подпрыгнул на стуле Билли,— это дерьмо? Ему дали лейтенанта?!

— Да,— вздохнул Донован,— он так героически защищал центр связи. И ухитрился вышибить слезу из Уильяма Хоккинса, рассказывая ему, как к их посту вышла грязная и измученная Мэри, которую совершенно не жалел Иванов.

— Вот, скотина,— вырвалось у меня.

— Не знаю, что наплела папочке Мэри, она почему-то была зла на своего спасителя...

— Не захотел к ней свататься.

— Тогда понятно,— протянул Майкл, не без иронии,— задел нимфеточку за больное место. Пренебрег мисс ХОККИНС! Но и Бастон свою руку приложил, точнее, свой поганый язык, к тому, чтобы тебе не присвоили звание лейтенанта. Короче, парни, грядут большие сокращения, здесь останутся те, кто будет исправно лизать задницу Чарли, вроде Тацуи Макимото или Курта Вайсмюллера. Остальных раскидают, кого куда. И уж, поверь, Серега, от тебя Бастон попытается избавиться в первую очередь. Я зову хороших парней за собой в десант. Мне нужны надежные ребята. Многие уже написали рапорта о переводе.

— И я сейчас пойду, напишу,— заявил Адамс, опрокидывая в себя очередную рюмку. Служить с Бастоном не буду ни за какие коврижки!

— Ни за какие плюшки,— поправил его я,— завтра с утра и напишем, Билли. Сейчас, боюсь, буквы разбегутся. Ты до Вани Свиридова помянул Толю Андреева.

За моей спиной раздался громкий бас:

— Парни, за десант!

И восторженный гул голосов.

Я оглянулся. Три стола были сдвинуты вместе. Веня Петров, Боб Робертсон, Ганс Шнитке, Жюль Дюбуа и его неразлучный спутник — верзила Лимонадный Джо — полтора десятка парней сидели за столом, поднимая свои рюмки, бокалы, бутылки и банки.

— За нашего командира — полковника Донована,— провозгласил кто-то,— присоединяйтесь к своим десантникам, полковник.

— Я теперь капитан,— поднял в ответ свою рюмку Майкл.

— Мы быстро сделаем вас опять полковником,— проревел Лимонадный Джо, размахивая бутылкой с лимонадом,— идите к нам, ребята. Мы теперь одна команда!..

И это последний из рассказов об охраннике Сергее Иванове. Мой рапорт о переводе долго не хотели подписывать: "Вас ожидает блестящая карьера, хорошая должность. Зачем вам напрасно рисковать жизнью? Знаете каков процент убыли личного состава среди десантников?"

Но потом махнули рукой и перевели. Служба в десанте — это уже совсем другая история.

История вторая.

ХВАЛА ИИСУСУ

"Ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное,

хорошо оно, или худо".

Экклезиаст. Гл.12.14

Эта зелень начинала утомлять. Пилот крутил десантную капсулу над планетой, пытаясь выискать хоть какое-то место для посадки. Если исключить океан, все остальное пространство покрывала буйная тропическая растительность. Полсотни десантников, утомленные бесконечным полетом дремали, прислонившись к обшивке, не выпуская оружия из рук. Случись чего — каждый мгновенно стряхнет с себя эту сонную одурь и...

"... Дыбом шерсть, хвост трубой,

На дороге у меня не стой,

Если встречу тысячу чертей,

Разорву на тысячу частей".*

Но не было места для посадки и нашего десантирования. Майор Донован, командовавший десантом, уже скрипел зубами. Он получил звание майора после экспедиции на планеты Ледового пояса. Билли Адамс вернулся из этой экспедиции лейтенантом с легким ранением руки, что обидно, полученным от своей же пули, срикошетившей от скалы. Веня Петров отморозил ногу, которую так и не смогли спасти. Теперь, с ампутированной ступней, Веня скакал на биопротезе за стойкой бара нашей базы. Пенсии рядового десантника не хватало для того, чтобы прожить на Земле. Еще из этой экспедиции привезли около сотни "двухсотых". Это были самые крупные потери за всю историю десанта. Батальон десанта Корпорация развернула в полк трехбатальонного состава и поговаривали, что, если экспансия Корпорации будет и дальше двигаться по нарастающей, то полк превратят в бригаду, а то, и в дивизию.

Почему командир батальона Донован командовал сейчас всего лишь полуротой, оставалось загадкой. Одним из взводов командовал Билли Адамс, вторым — ваш покорный слуга, в звании сержанта. Мне не удалось попасть на Ледовый пояс из-за операции аппендицита. Всего три дня провалялся в госпитале, а корабль ушел без меня.

— Сажай свою колымагу,— прорычал Донован пилоту.

— Куда? — не менее зло отозвался тот,— если только приводняться в океан. Но там сейчас волна такая, что и перевернуть может. На деревья, что ли, садиться?

— Да хоть на деревья, мать твою,— взорвался Донован,— пятый час уже крутимся, скоро темнеть начнет.

— Придется тогда возвращаться на транспорт, для дозаправки, а с утра опять пробовать,— отозвался пилот.

— Вижу просвет между деревьями,— крикнул один из десантников, от скуки глядевший в иллюминатор правого борта.

Пилот заложил такой резкий вираж вправо, что десантники, сидевшие по левому борту, судорожно ухватились за сиденья, упираясь ногами в пол.

— Есть! — торжествующе выкрикнул пилот,— сейчас сделаю разворот и садимся.