Новый старый мир

За стеклом своего автомобиля я оставил записку, где мы находимся — вдруг спасатели найдут наш автомобиль.

С извлечением Петра Григорьевича Чернышева пришлось повозиться. Хорошо, супруга помогала, пока дочка гордо с автоматом дежурила. Найденные в грузовике домкраты и лебедки помогли. Мы не только смогли разогнуть кабину, но и поставили потом прицеп на колеса.

Наверху оврага, нашли место для могилы, и помянув погибшего, похоронили его. Могилу сверху обложили камнями, дабы звери не тронули. Понимая, что скорее всего потом перезахоронят, все равно сказали 'покойся миром'. Трудно сказать, были ли мы тогда сильно расстроены этой смертью. Несомненно, жалко водителя. Но в тоже время не покидало напряжение, чувство опасности. Мы то благополучно спаслись. Точнее сказать уцелели. Помощь ждали, но уже и сами пытались устроиться, прикидывали как лучше самим выжить.

Пока возились, наступил вечер. Фургон приятно порадовал своим содержимым. Пришлось даже немного разгрузить его, чтобы в нем поместиться на ночь. Часть продукции оказалась испорчена. Понятно, что стеклянные банки или бутылки разбились, и на полу много луж, и запах квашеных продуктов, но спать устроились мы все равно внутри, на ящиках, и было удобно. А главное — звери не достанут.

Ночью слышались выстрелы. Сильно я не беспокоился — скорее всего, в лагере Евгения отбиваются от кого-то, кто воет по ночам и спать не дает. Желания вскакивать и бежать не возникало. Порадовались, что предусмотрительно спустились в овраг, там наверху пули наверняка летают.

Утро началось спокойно. Хорошо, конечно, что зверей нет. Могила Петра Григорьевича не потревожена, яма, где я закопал убитого волка — тоже не разрыта. Но и спасателей не наблюдалось. Сходил на старое место, где стоял наш автомобиль — ничего нового не обнаружил. Судя по окружающей обстановке никто не проходил и не проезжал. Автомобиль, слава богу, нигде не прострелен. Возможно, зря я боялся пуль, но спать в фургоне все-таки удобнее и безопаснее. Наверно, человек такое существо, которое привыкает ко всему, поэтому решаем сходить к морю. А то ищут нас и когда найдут — неизвестно, а оно тут рядом, жарко, почему бы и нет? Тем более нога у девочки не болит. Дождемся спасателей здесь.

Местность, где мы стояли, полого спускалась к берегу. Так что самое сложное — было прорубить просеку в кустах. Между автомобилем и морем они росли значительно гуще. Спуск был плавным, только у самого берега был обрыв, высотой метров двадцать, но пройдя немного вправо, мы нашли место с удобным спуском к самому берегу.

Однако купаться что-то расхотелось. Испортило настроение не холодная вода, температура как раз в норме. А вот берега немного страшные. Слева, на расстоянии с километр виднелось несколько автомобилей, лежавших на пляже и в воде. Они были сильно разбиты. Часть машин была присыпана обвалившимися камнями. Стоит отметить, что весь берег представлял собой камни. В основном белого цвета, похоже, это тот самый мергель, из которого делают цемент. Что еще неприятно — не видно ни одного поселка или города, хотя берег просматривается далеко.

Я помнил, что и Дивноморск и Геленджик виднелись на горизонте, просматривались от нашего пляжа. Сейчас же рассматривая все вокруг в подзорную трубу, я видел только пустые берега. Возле машин не видно людей. На всякий случай, оставив своих на берегу, (с Настей на руках ходить тяжеловато), я прошел к разбитым автомобилям. Там никого не было, но хоть и погибших не видно. Возможно, люди выжили, но ушли. Покопавшись в автомобилях, в этом убедился. Явно кто-то перебирал вещи и унес самое ценное с собой. Нет ни телефонов ни навигаторов. Нет ножей и многих других вещей, которые пригодятся в походе. Рассматривая берег, я нашел некоторое количество мусора, видно было что люди пошли по пляжу влево. В той стороне есть поселок. До него километра два или три.

И вдруг я понял, какая мысль мне не давала покоя, пока шел по пляжу. Как я по мусору смог определить, его же везде полно? Я посмотрел в сторону, откуда пришел — берег покрыт мусором, но естественным — водоросли, палки, но нет ничего человеческого! То есть ни бутылок, ни пакетов ничего, что выбросил бы человек. Это странно. Наверно это самая отрицательная черта отдыхающего человека — он оставляет много мусора. Не каждый человек, но в итоге, отходы потом везде. Еще щелчок в голове — место знакомое! Рассматривая берег за автомобилями я узнаю его. Это как бы часть нашего кемпинга, в котором мы провели, предыдущие две недели. Только сильно изменившееся. Раньше это был обрывистый берег, высотой метров сто. Небольшое ущелье, с крутыми спусками, вдоль которых по тропинкам, все ходили к морю. А справа и слева от нашего пляжа — отвесные скалы, те же самые метров сто. Теперь же берега стали значительно ниже. Только в этом месте остался кусок старого высокого места, он выглядел как неровный столб, очень большой толщины. Я даже не знал как туда теперь взобраться.

Но как все изменилось! Неужели землетрясение и обвал могли это все сделать? Тогда где вся эта земля, вернее камни, я помнил, что тут в основном кругом скалы. Немного земли, а под ней не глина или песок, как обычно, а камни. Если все вокруг обвалилось — почему покрыто растительностью? Везде по берегам кустарники, сосны. Причем деревья большие, им десятки лет, если даже не сотни. Для такого изменения местности нужно немало лет. Немало сотен лет!

Подгоняемый нерадостными думками вернулся к своим и поделился новостями.

Посовещавшись, решаем возвращаться в свой лагерь, а потом сходить в гости к соседям. Во-первых посмотрим что и как, но самое главное показать Настю врачу. Что-то стало сомнительно, что помощь может прийти скоро. И придет ли она вообще? А у ребенка перелом. Мы все таки не специалисты и рассчитывали, что в течении дня он попадет в нормальную больницу. Но теперь все откладывается и надо спешить. Неправильно срастется — инвалид на всю жизнь.

Поход был несложным. Выйти только удалось не сразу. Пришлось потратить время на небольшое укрепление лагеря и распугать небольших волков. Сошлись на мнении, что это не волки и не собаки, а шакалы. Шакалы были не против такого их наименования, но ушли недовольными. Они уже пытались потрошить наши вещи и те коробки, которые вечером я выгрузил из фургона. Пришлось опять поработать грузчиком.

Ребенку я смастерил что-то вроде сиденья, за своей спиной. Идти стало легче, и мы быстро добрались до военного грузовика. Сейчас он был надежно заперт и рядом никого. Но я помнил, что мне рассказал Евгений, и мы пошли вдоль реки, вверх по течению. Стоянка возникла перед нами неожиданно. Шли мы недолго, минут 15 и выйдя из-за очередного поворота увидели множество палаток, на небольшом возвышении. В этом месте правый (по течению) берег поднимался на несколько метров, где была довольно большое ровное место. Там мог разместиться и целый поселок, но я отметил и неудобство. Площадка с другой стороны примыкала к высокому берегу ущелья. Оттуда могли и камни падать и снег, если будет зимой сойти небольшой лавиной. А так, конечно удобно — со стороны берега — обрыв, не заберется никто. С другой стороны — высокий отвесный подъем — тоже никто не спустится и не спрыгнет — слишком высоко. Спереди подойти можно только по одной тропе и видно что ее кто-то караулит с оружием — он выглядывая из-за камня настороженно смотрит в нашу сторону.

— Кто идет? — крикнул караульный

— Свои, соседи.

— Какие еще свои? Оружие на землю!

Я посмотрел на вышедшего из-за камня человека. Это был вчерашний солдат, защищавший груз. Вот где он теперь. А про оружие пусть пока забудет.

— Не горячись, Серега — я вспомнил его имя — нам к доктору надо и к майору, поговорить.

Сергей успокоился. Он тоже узнал меня и опустил оружие, хотя я заметил, что провожал взглядом не нас, а наши автоматы. По глазам было заметно, что ему их жалко, его ведь это все было. Махнув рукой и показав в сторону палатки, где должен быть доктор, солдат повернулся вновь в сторону тропинки. Я посмотрел на импровизированный пост. За камнями он сидел на небольшом складном стуле. Рядом кострище. Всю ночь, похоже, костер жгли. С другой стороны на нескольких коробках, стояла бутылка воды и тарелка с ложкой. Что-то ел недавно. Искать доктора не пришлось — к нам, видимо услышав разговор, стали подтягиваться люди. Они как-то быстро поняли, что мы не спасатели и во радость в их глазах быстро потухла. Кто-то даже повернулся и пошел назад. Но среди пришедших я узнал доктора и Александра Васильевича — мужика, который ему помогал при операции. Все его звали Васильевичем. Первым делом я расспросил их о вчерашнем больном.

— Все нормально. Слаб еще, спит пока.

Мы направились вслед за доктором к его импровизированному лазарету, как он назвал свое место обитания. Там действительно было место, для размещения больных. Стоял стандартный тент-навес три на три метра, стенки из антикомариной сетки. Внутри на резиновых ковриках лежали три человека. Вчерашний больной солдат, какой-то парень сильно забинтованный и женщина лет сорока, с забинтованной головой. Еще два коврика пустовали. Оставив жену и дочь объяснять врачу состояние нашей больной, попросил Васильевича отвести меня к Евгению. Почему-то я был уверен, что он здесь главный.

Васильич повел меня, правда хмыкнул:

— Боюсь ты будешь не рад и он тоже.

Я не стал сильно разбираться в чем дело, мало ли у кого тут плохое настроение, просто перевел разговор на другое. Пока шли, выяснил, что лагерь действительно организовал Евгений. Солдат они забрали с собой еще вчера, ночью стреляли они, по волкам и "хрен знает кто там еще выл в кустах", но никого не убили и никто не напал на них. Вчерашнего кабанчика едят уже второй день. "Нормальное мясо, водки бы ещё к нему и совсем хорошо". Сегодня с утра Евгений организовал несколько экспедиций "на разведку" и "за помощью". Но часа 3 назад впал в сильную депрессию и ни с кем не разговаривает.

— Что же случилось?

— Он узнал ,что мы все находимся на "том свете".

У меня упала челюсть. Пока я соображал, что это значит, мы подошли к самому Евгению. Он сидел на стуле с противоположной стороны лагеря. Майор даже не повернулся в нашу сторону. Он помешивал палкой небольшой костер, время от времени бросая в него сучья. Стоявшая рядом с ним тарелка с едой была не тронута, в отличии от Серегиной. Я подошел поближе и поздоровался.

— Здорово, майор!

— А, привет, Васька. Знаешь новость?

— Какую? Я что-то не понял ничего. Что случилось?

— Мы все мертвы и находимся в загробном мире.

— Это как ? — я огляделся по сторонам. Мир как мир. После узнавания места кемпинга, у меня возникло несколько теорий о произошедшем, но такой!

— Какой же это загробный мир? Тут вон солнце, море, птички поют.

— Ха. А я вот свою могилу видел! И не только я.

По спине начали гулять мурашки.

— Как это? Шутишь?

— Если бы. У него спроси, он тоже видел.

— Твою видел, свою нет — ответил Васильич, потом поняв, что Евгений опять ушел в себя рассказал:

— Утром послали несколько человек за помощью и на разведку, что вокруг. Разведчики пришли возбужденными — они что-то нашли. Я и Женька пошли с ними. А там мы и вправду нашли, то чего не ожидали. Остатки шоссе. Даже странно, что нашли. Ему на вид наверно сотни лет. В одном месте, даже кусочек асфальта сохранился. Вокруг же и близко дороги не осталось — только в нескольких местах видно ,что она тут была когда-то. Мы даже и не приняли ее за дорогу, но выше пацаны наткнулись на несколько могильных плит. На некоторых надписи хорошо видны. Вот там и нашел Евгений себя, свою жену, ты ее в лагере наверно видел, подходила к нам, живая. Годы жизни. Умерли все вчера. Когда и было землетрясение. Там много кто из нашего лагеря упомянут. Народ был в шоке. Но большинство быстро отошло, а вот он так в ступоре до сих пор. Сидит здесь уже несколько часов. Потерял интерес ко всему.

— Круто. Что-то непохоже все это на загробный мир. Тем более тут тоже люди умирают. Вчера я похоронил деда Насти.

— У нас там — Васильич кивнул на другой склон ущелья — уже целое кладбище. Человек пятнадцать еще вчера схоронили. И сегодня двоих.

Я рассказал о своей прогулке по берегу, о том, что узнал место. Василич об утренних походах.

— Пятеро пошли искать дорогу на Дивноморск — он кивнул влево. — Это еще до того как мы нашли остатки дороги. Пошли по долине и через горы. Четыре девчонки — туристы, они в маршрутке ехали, все уцелели, пошли по берегу моря к городу. Пока никто не вернулся. К нам вышло вчера еще человек десять. Так что нас тут сейчас около сорока человек. Плюс девять в походе. Ты как там? К нам переберешься?

— Нет, я у себя. Еда есть, место тоже неплохое, хотел вот оружия попросить еще. А то может надолго мы, а я вчера патронов маловато взял. Ключи дадите от будки?

Евгений молча протянул ключи мне. Оказывается он все-таки слушал наш разговор. Но я не успел взять, руку перехватил Васильич.

— Пошли, я выдам тебе сам и закрою потом.

— Не жмоться, Сашка — это опять Евгений не поворачиваясь — в раю автомат не нужен. И рации дай им, не забудь.

Я вопросительно посмотрел на Васильевича.

— Пошли, по дороге расскажу.

Мы вернулись к лазарету. Доктор уже осмотрел Настю и вынес вердикт — все нормально. Единственно он заново наложил шину, перебинтовал все по-своему.

— Главное покой и не двигать. Через неделю опять ко мне. Если конечно нас еще не заберут.

— Кто? — я опешил, в голове все еще сидел рассказ о 'том свете'.

— Спасатели, конечно — доктор засмеялся — я не верю в загробный мир. Тут что-то другое.

Мы собрались идти обратно. Когда доктор осматривал ребенка, встал вопрос, где Насте быть. Мы уже заранее договорились, что будем жить пока отдельно возле своих машин. Когда спросили Настю с кем она — а несколько женщин предложили ей остаться в лагере, да и доктор говорил, что лучше тут ей побыть, то Настя прижавшись к моей жене плакала и просила ее не оставлять. Жена и сама уже заботилась о ней как о своем ребенке, да и наша дочка Галина, которой уже скоро будет четырнадцать, помогала и игралась с маленькой Настей. Так что попрощавшись со всеми и пообещав друг другу приходить в гости и помогать, мы двинулись обратно. По пути к машине, Васильич поинтересовался как у нас с продуктами.

— Хорошо, запас большой, я даже поделюсь с вами.

— Ага спасибо, будем рады. У нас пока тоже нормально. Да и мы тут местную фауну разглядели. Тут много кого можно будет съесть.

— Кабанчики?

— Не только. Что-то типа оленей видели. Птиц полно. Есть крупные.

Подойдя к машине он повернулся ко мне.

— Так, Василий, слушай. Сейчас я тебе выдам немного запасов, но это последний раз! Экономь! Я не знаю, что здесь рай или ад или что еще, но похоже что мы надолго здесь. Поэтому что кто нашел — тот и пользует. Сюда ты пришел вместе с нами, да и Женя просил тебе выдать долю я и даю. Но больше не проси.

— Ну а приходить-то можно к вам?

— Можно приходи. Захочешь переселиться — давай к нам в колхоз. Пока живем так. Командует Евгений. Сейчас он в шоке, но скоро отойдет. Вчера организовал всех хорошо. Придешь позже — будешь на птичьих правах.