Мерло красное или Мурло страстное

Конечно, агрессоры и так называемые гоблины удаляются с 'поля' модераторами, но сама система работает отменно. Я долго думала над тем, стоит ли создавать агрессивный стиль во всей статье. Или же лучше использовать цепляющие саркастические фразы в заголовках для привлечения, а сам текст оформить как пояснение.

Я бы долго думала над этим и не только этим вопросом, не раздайся в один прекрасный день телефонный звонок от малоизвестного Геннадия с весьма сомнительным предложением...

* * *

Шел пятый час вечера первого дня после сдачи журнала в печать. Коллектив, получивший небольшую передышку перед новым рывком, частично отсутствовал, второй же частью тихо отдыхал сидя за мониторами компьютеров. В кабинете директора мужского издания 'Titul' и владельца по совместительству было тихо и темно, сиял монитор ноутбука, и электронные часы своим наглым ходом подтверждали, что время не ждет.

Сидящий у монитора мужчина, сверив наручные часы с электронными, вновь погрузился в невеселые размышления о будущем своего издания. Время идет, а он все еще не принял решения, даже мало-мальски похожего на правильное. Просто, чтобы сдвинуться с мертвой точки.

Он прочел название следующего молодого издания:

— Журнал 'Mirrim', — мужчина со вздохом открыл главную страницу сайта, откинулся в кресле, сложив пальцы домиком, он принялся читать. Это был пятнадцатый журнал среднего пошиба, предложенный на рассмотрение за три недели. Глядя на его материал, Владимир мысленно перечеркнул идею о слиянии крупного неповоротливого издания с молодым и подвижным на благо обоих.

В целом этот вариант печатной индустрии не плох по наполненности и оформлению, одно лишь жаль — стиль не прослеживается. Он слишком разрознен непривлекательно назойливой рекламой на каждой второй странице. Речи о слиянии быть не может, скорее о поглощении, при этом у 'Titul' явно случится несварение молодым 'Mirrim'.

Керимов Владимир Александрович устало потер переносицу.

Он не находил, то что искал. Опять безыдейное издание, прикрытое красивыми картинками и рекламой, которую народ 'хавает'. Журнал авторитетно заявлял на главной странице сайта, что является своеобразным путеводителем для стильных философов.

Мужчина глухо рассмеялся, представление о журнале сложилось задолго до того как он прочел:

'Mirrim' пропагандирует скорее стиль мысли — специфическое интеллигентное философско-озорное видение на происходящее в мире. Формально круг интересов журнала — стандартный для мужских изданий: женщины...'

— Как без них? — усмехнулся Владимир, — без них никак.

'Машины, карьера, секс, спорт и так далее'.

— С этим тоже ясно.

'Но способ подачи этих материалов всегда авторский и нетривиальный', — прочитал он и улыбнулся.

— А вот с этим поспорю. — Его взгляд остановился на заголовке статьи 'Рука об руку с шеф-поваром Хуан Чэнланом', подзаголовок гласил 'Ресторан Zhening — таинство вкуса'. Не желавший более тратить свое время на журнал 'Mirrim' он вдруг нажал на заголовок и углубился в чтение открывшейся статьи.

— Нетривиальный... — повторил он тихо и с улыбкой добавил, — так нетривиально описать китайский ресторан мог только Паоло Коэльо в переводе Богдановского, и подписаться как Степко Геннадий.

Нажав еще несколько ссылок, Владимир нашел старые статьи Степко, стиль оказался иной — грубый без изысканностей и философских оборотов под стать третьесортному журналу. Рассудив, что в жизни автора могли произойти резкие перемены, а вслед за ними и изменение стиля письма, он вышел на более поздние статьи, но и здесь авторство оказалось спорным.

— Перекупил у фрилансера, — с сожалением отметил Владимир, перепроверив текст на антиплагиат, расстроился больше — все ссылки вели на Степко и журнал 'Mirrim'. — А ко всему прочему запретил выставлять в портфолио. Знаем проходили...

Он закрыл сайт и потер лицо.

На стене сзади него крепились листы прошлого выпуска его детища. Сверстанные развороты 250 страниц в ¼ реального размера грели душу, как и покупательский интерес, капающий на банковский счет. Спрос, сохранившийся не смотря на пару скандалов вокруг издания, был неожиданным подарком, который в любой миг мог растаять, как дым от сигары.

И в то же время листы напоминали, как устарел его первоначальный подход к чисто мужскому изданию. Журнал требовал реорганизации, слишком многие теперь наступают на пятки, подминая под себя его бизнес. В их числе уже не только зарекомендовавшие себя OK и GQ, но и какая-то мелюзга, испещренная рекламой и акциями скидок.

Сайты журнала так же следует в короткие сроки привести в надлежащий вид. Минимализм в оформлении вот что привлекает взгляды современного мужчины. Оно должно быть броским, стильным, этаким щеголем в возрасте. На ум пришел образ Егора Зайцева и Владимир мысленно от него открестился.

Нет. Стиль будет...

Слова сложились сами собой:

— Строгий, знающий толк в роскоши, без китча — журнал для уверенных в себе мужчин. — Подвел он итог и с улыбкой добавил, — женщины любят уверенных, пробивных, стойких. Наша аудитория будет обширной. Это будет журнал для мужчин, живущих в стиле 'успех', и для женщин стремящихся найти уверенных и пробивных.

Он нажал на кнопку телефона и вызвал секретаря через акселератор внутренней связи:

— Виорика...

— Да, Владимир Александрович?

— Вызови ко мне главного редактора и его зама... и выпускающего, — подумав немного, добавил, — и найди контакты ресторанного обозревателя журнала 'Mirrim' Степко Геннадия.

— Вам только контакты? — тихо заметила секретарь, хорошо знающая что его поручение из разряда 'найди' может нести в себе совсем иной посыл.

— Мне нужнее автор его последней статьи. — Ответил мужчина с улыбкой.

— Так значит контакты, — вторила ему Виорика со смешком, — контакты будут на вашем столе через два часа.

— Спасибо, но контакты Геннадия должны быть на столе замглавреда через час.

— Ясно. — Отрапортовала секретарь.

Это была уже четвертая неделя. Когда он не поднимая головы с утра и до поздней ночи, работал в офисе, ломая эту самую голову над новой концепцией издания. Владимир всегда знал, задать направление — это одно, решить, что в это направление войдет, чтобы гармонировать или же дополнить общий стиль — совсем другое. И он ожидал сложностей и к нормальным неприятностям был готов, но столкнувшись с ними начал сбавлять обороты. И эта заторможенность вызывала еще больший ажиотаж и постоянное желание действовать, даже если действие совершается впустую.

Реорганизация требовалась не только журналу, но и рабочему графику Владимира, с идеальной пропорцией пять выходных и двое рабочих будней. Он часто забывал поесть, еще чаще перезвонить по важным вопросам, а в последние трое суток и спать. От чего был не сдержан, вспыльчив и бранился через раз — когда не мог удержаться от колкости или едкого замечания. Последняя его вспышка заставила ретироваться главреда не только за дверь кабинета, но и за входную дверь офиса. Шел шестой час пятничного вечера, в то время как у всех все заканчивалось, у него только начиналось.

На стук в позднее время он отреагировал как обычно — не отрываясь от работы:

— Не стесняйся, заходи, садись. Что у тебя? — и продолжил набор распоряжения по новому штату сотрудников и реорганизационному плану.

— У меня болит. — Последовал тихий ответ мягкого голоса.

— Где болит? — не отрываясь от монитора, спросил Владимир, все же пять лет работы терапевтом просто так не забываются.

— Тут...

Стройная женская ножка в чулке на подвязках скользнула по его ноге.

Будь проклят открытый стол без передней панели и его стеклянная крышка!

Владимир вздрогнул, увидев отрывшиеся черные кружева, а когда ножка добралась до стратегически важного объекта, подпрыгнул на месте и решительно отъехал от стола. Оторвать взгляд от подвязок удалось не сразу, а когда удалось он столкнуться с горящими зелеными глазами.

— Очень болит, — пожаловалась зам главного редактора и, встав, подалась вперед. Юбка на запах скрыла кружева, но блузка с глубоким вырезом открыла новые не скованные кружевами горизонты.

— Альбина Ни-Николаевна, — прочистив горло он поднялся с кресла не дав ей приблизиться, — я занят.

— Лучше Алей, и... — здесь она ко всему прочему оперлась о стол и заманчиво прогнулась, — хочешь, помогу?

Поможет, ага, жди.

Он смерил ее негодующим взглядом. Надо же одна ночь по пьяни на Пасхальные праздники и уикенд по глупости на майские и вот расплата за секс по блату. Теперь она и к нему клинья активно подбивает.

— Поздно.

— Я не спешу. — Заманчиво улыбнулась брюнетка и скользнула на стол. Юбка распахнулась, а тонкие женские пальчики уже мягко поправляют вырез блузы.

— Альбина, поздно.

— А я думаю, все только началось. Вечер, Москва сияет огнями, глаза прекрасного мужчины напротив...

— И по-твоему, они не против.

— Да... — выдохнула расчетливая кошка, двадцати семи лет от роду.

— Альбина, слезь со стола. У меня нет привычки отбирать чужие игрушки насовсем.

— Что?

— То, что слышала.

— Ты! Ты... ты... я, — удивление у нее быстро сменилось на возмущение, а затем плавно перетекло в констатацию факта, — но мы же... с тобой...

— Были пьяны и это больше не повторится.

— А во второй раз? — игриво, напомнила она.

Все же романтичную дуру играет отменно.

— Ты настояла. — Владимир приблизился, не скрывая саркастической улыбки. Так и подмывало добавить, но если хочешь, я могу оплатить твои мучения. Хотя я в те два дня тоже изрядно намучался.

— Ты прав я... — тяжелый вздох, — просто я так была поглощена. Веришь ли, — руки стыдливо пытаются прикрыть горизонты и кружева, — мне казалось, мы подходим друг другу.

Взгляд в пол, а затем тихое, но доверительное:

— Ты как крепость, которую я искала.

— Временно. — Не удержался он от коррективы ее текста.

— За стенами, которой хотя бы временно можно спрятаться, ощутить тепло. Согреться, ты же теплый...

Он не ответил. Отстраненно наблюдал за ее игрой, подсчитывая какой балл выставить за актерское мастерство и знание текста.

— По-поспешила, — горестно вздохнула она. — Я понимаю мои чувства для тебя... Прости. У меня всегда так и я остаюсь в одиноче... — не договорила, позволив ей посочувствовать.

На жалось меня теперь тоже не взять, отстраненно подумал Владимир, и продолжил наблюдать за тем как Альбина потупилась, словно подбирая слова, ну и чтобы так называемые слезы стереть украдкой.

— Предлагаю начать все с начала... Что скажешь? — отняв руки от глаз, она подняла на него сияющий взгляд выплакавшейся счастливицы.

В эти мгновения перед взором проплывают сцены, как на подобный крючок его ловила бывшая супруга. Олесе не хватало искренности, но он велся. А тут же была профессиональная игра крошки, рассчитывающей на повышении, и не цепляет. Всему свое время. Он теперь учится не только на личном опыте, но и на чужом, выболтанном по пьяни его сотрудниками.

— Согласись... Нам впредь работать вместе, — вздох и почти шепотом, сдерживая рвущиеся слезы, — прошу тебя — не обижайся. Я все поняла. И не буду досаждать своей... своими чувствами.

— Очень сожалею, но работать с тобой я не смогу. — Ее судорожный всхлип все же скорректировал его предложение. — Пока не изменишься.

Взгляд. О какой она подарила ему взгляд — незабываемый. Словно душит собственными руками. Он чуть не потянулся потереть занывшую шею. И к чему это я? Она поведения не изменит. Пять лет теории в универе, шесть лет практики: три в 'MAXIM', три у меня, такие не сворачивают с намеченного пути и не меняются.

— Я... — Альбина призвала на помощь мощнейшее женское оружие и сквозь слезы произнесла, — я... не могу понять...

— В противном случае я переведу тебя в отделение Крючко Станислава. — Сжалился Владимир. Все ж такая игра, такая игра и вдруг останется без вознаграждения.

— Главредом? — она потупилась, чтобы аккуратно сдвинуть край юбки и не показать счастливой улыбки.

— Нет.

— Выпускающим? — замахнулась она на самую вершину, не имея даже сотой доли навыков для нее. Ее глаза загорелись, а на лице застыло выражение ожидания. Отражение Альбины на крышке стола показывало еще что-то, но Владимир не разобрал.

— На должность ниже нынешней.

— Ты спятил?! — вскинулась словно тигрица, желающая перегрызть ему горло.

— Не хочешь редактором, корректором пойдешь.

— Но...!

— Что? — он сложил руки на груди и улыбнулся, — привлекает работа техничкой. Так скажи прямо, я исполню.

— Почему?

— Неужели главред и выпускающий редактор не справляются с ролью постельных игрушек, — Владимир притянул к себе кресло сел. — Еще и директора решила поиметь?

— Ты веришь россказням о моих романах?

Россказни из уст потерпевших, однако лихо. И что она скажет о нем?

— Ты ответила на вопрос. — Он вернулся к работе, оживил ноутбук, проведя рукой по сенсорной панели, углубился в чтение.

— Владимир, — Альбина наклонилась к нему, вновь позволяя узреть бескружевные горизонты, — Влад, Владик...

— Я сказал, нет.

— Прости... — отдернула протянутую к его лицу руку. Мягко соскользнула со стола. Оправила юбку, блузку и подняла на него глаза полные слез и боли, — мне жаль...

Кивнул, принялся печатать. Она вышла молча. Почти молча, не будь замок на двери сломан, и не приоткройся створка, он так и не узнал бы ее истинных чувств.

— Старый козел! — видимо от ее рыка секретарь вздрогнула. Альбина тут же приняла ангельский вид, — что-то не так?

— Нет, все в порядке. — Голос Виорики дрогнул, догадалась.

— И у меня.

— Чертова актриса... — рассмеялся Владимир, и прежде чем вновь погрузиться в работу, сделал пометку в ежедневнике:

'Вильховая Альбина Николаевна — перевод в корректоры/увольнение'

5.

Пункт 5: не останавливайся, не мешкай, используй каждую подвернувшуюся возможность

Провожу экзамен по русскому у 8Б класса, с тоской глядя на склоненные головы. Они еще не знакомы с травмирующим нервы ЕГЭ, но уже к нему готовятся. Отчаянно зубрят правила и ищут конспекты с прошлых лет. Как не искать, если единый государственный до чертиков напугал не только выпускающиеся одиннадцатые, но и учителей. Меня в том числе от их формулировок и примеров:

'В каком предложении придаточную часть сложноподчинённого предложения нельзя заменить обособленным определением, выраженным причастным оборотом?'

Процент тех, кто поймет о чем идет речь — 40, процент тех, кто сможет разобраться — 20, остальные — конкретно отстающая группа из неблагоприятных семей, а так же носители языка стран СНГ, которые на русском говорят частично без ошибок.

Не хотелось отвечать на вопрос, что творят с нашими детьми в этом веселом государстве. И все-таки что-то творят, раз не рассказывают, что после ужаса ЕГЭ придется столкнуться с новыми болотами высшего и средне-специального. Заканчиваешь их, а дальше... здравствуй, низкооплачиваемая работа и будни выживания. Ты новый солдат в армии серости! Без бумажки как таракашка, но и с бумажкой очень на нее похож.