Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ноги гудели и ныли: чужие сапоги, решив подтвердить правоту небезызвестной песни, беспардонно натерли пятки и, кажется, ступни — и это не считая того, что последний раз передвигаться пешком мне доводилось на новогодние праздники (нет, не будем вспоминать, к кому я бежала сломя голову через полгорода), с которых минуло неполных девять месяцев. А лес все никак не кончался.
Вдогонку за мной отправили две кареты и один пеший отряд из четырех человек; все они, пользуясь тем, что дорога не разветвлялась и от нее не отходило ни единой тропки, по очереди обогнали меня часа два назад — я преспокойно переждала все в том же подлеске в компании недовольно шипящих, но, слава Богу, не нападающих змей. Что мне, впервой, что ли, среди них торчать — я на последней фирме два года проработала, а эти хотя бы людьми не прикидываются.
Ночь подкрадывалась плавно, маленькими шажочками, по чуть-чуть; я даже не сразу заметила, как стемнело. Нужно было искать временное спальное место.
Проклиная похитителей, забывших прихватить мой сотовый, чья подсветка мне определенно не помешала бы, я бодро двинулась чуть в сторону от дороги, решив облюбовать более-менее удобное дерево. И каким только чудом не прошлась по змее?..
Как назло, подходящих деревьев все никак не попадалось: у тех, что имели ветки близко к земле, толщина ствола немногим превосходила мою руку, а их более устойчивые коллеги казались совершенно неприступными. Углубляться в чащу я побоялась: не такой я великий следопыт, чтобы потом вернуться к дороге, а сдохнуть посреди чужого леса отчего-то не улыбалось.
Я остановилась, вглядываясь в шелестящую тьму впереди, и до боли прикусила губу, чтобы не разреветься от беспомощности и отчаяния. Что теперь делать-то? Я слишком устала, чтобы идти дальше, но не ложиться же просто так спать на землю — мигом простыну, ибо иммунитет с детства оставляет желать лучшего, а костер развести не получится: начать с того, что я этого делать не умею, и закончить тем, что поджигать, собственно, нечем. Но что тогда?
Вместо ответа на сей заковыристый вопрос меня отчего-то сильно дернуло за руку, опрокидывая в траву — я ударилась копчиком и головой, громко выругалась и осталась лежать, дожидаясь, пока перед глазами перестанут плавать красные пятна. Плечо, опомнившись, начало побаливать, и я с досадой повернулась, желая рассмотреть, что там с ним такое.
И еле успела проглотить рвущийся наружу крик.
Из рукава торчало хвостовое оперение стрелы, уткнувшейся наконечником в землю. Я никогда раньше вживую не видела стрел — а в кино они отчего-то казались такими безобидными и легкими, что этот громоздкий экземпляр, больше напоминающий дубину с заостренным концом, поверг меня в состояние тихого ужаса.
Меня пытались убить!
Зачем, что я такого сделала-то?!
А, потом, все потом, сейчас главное — успеть смотаться отсюда, пока охотник не пришел за законной добычей!
Я попыталась встать, но не тут-то было: стрела утопла в земле, пригвоздив руку, но прорывать рубашку явно не собиралась, а в ответ на резкие движения снова заболело многострадальное плечо. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы не заскулить жалобно от страха и усталости, но вовремя очнувшийся рассудок быстро поставил все на свои места. Я выдернула стрелу из земли, уже не пыталась вытащить ее из рукава — бежать не мешает, и бог с ней — и бросилась к дороге, но на нее саму не вышла — пригнувшись, посеменила вдоль кустов, стараясь производить как можно меньше шума.
Можно отнестись ко всему этому как к привычной грязной конкуренции: тебя пытаются убрать как помощника, директора — как большую шишку, а твое дело — всего-навсего выпутаться и отомстить противнику, чтоб неповадно было.
Однако до чего же проще воевать на бумаге и в рекламе...
Страх и желание жить придали сил: я шла почти до самого рассвета, ближе к нему уже выйдя, наконец, к какому-то захудалому строению на опушке леса: больше всего оно напоминало избушку на курьих ножках — только вместо них красовались четыре каменных столба, приподнимающих сруб метра на два над землей. Окна не светились, из чего я заключила, что хозяева еще спят и будить их не стоит — в такую рань мало кто отличается особой человечностью и жалостью; это, впрочем, не помешало мне подняться по деревянной лестнице к узенькому крылечку и сесть на нем, с наслаждением вытянув гудящие ноги.
Безумно хотелось пить, есть и спать: в лесу я видела какие-то кустики с россыпью мелких синих ягод, но пробовать их не решилась — а ну как ядовитые? — а ручьев, равно как и мест для ночлега, мне не попадалось вовсе. Еще мне, как назло, нечего было предложить хозяевам за "пищу и кров" — все более-менее ценные вещи остались в старой одежде, которая, предположительно, дислоцировалась на другой планете. Безрадостно.
Кроме того, где-то в лесу — надеюсь, что там, а не в этой самой избушке, — слонялся оставшийся неизвестным охотник, чью стрелу я нервно вертела в руках, вытащив из рубашки. Пальцы дрожали. Несмотря на громоздкий внешний вид и полное отсутствие изящества, полагавшегося любому совершенному орудию убийства, стрела оказалась удивительно легкой и при резких взмахах со свистом рассекала воздух, практически не встречая сопротивления.
Черт подери, меня пытались убить!!! Меня, беззащитную девушку, ничего не понимающую в окружающем мире!
Причем, скорее всего, по какой-нибудь идиотской ошибке, приняв за дикого зверя!
Или... другого человека?
Скажем, за того, что остался в резиденции ди Дара наедине со своим затравленным и беспомощным взглядом в зеркале...
По внутренностям пробежали ледяные щупальца, противно сжав что-то в низу живота. Мне пришла в голову одна очень простая и крайне несвоевременная мысль, заставившая резко выпрямить покрывшуюся холодной испариной спину и тут же сжаться в максимально незаметный комочек.
Сбежав от Эртрисс, я обезопасила себя только от нее. А как насчет тех, кто открыл охоту на ди Дара? Мы ведь почти неотличимы внешне, принять меня за нее — раз плюнуть.
Черт! Я жить хочу! Хочу домой!
Так и не решившись выпрямиться, я уткнулась носом в притянутые к груди колени и судорожно зажмурилась. А что, если и хозяева избушки тоже против этого чертового союза готовы на все, лишь бы помешать моей копии о нем договориться? Да и вообще тут, судя по всему, дипломатия не в почете...
Плевать. На все плевать. Я так устала...
Проснулась я от простых человеческих потребностей: в животе требовательно урчало, во рту рыли норки песчаные ящерицы, но, несмотря на это, организм настойчиво требовал найти хоть какой-нибудь санузел — при этом, желательно, не шевеля ногами.
Серовато-белое небо тускло освещалось отчего-то с двух сторон; за спиной тихо перешептывались древесные кроны, а ближе к горизонту поднималось желтоватое зарево городских огней. Но до них еще надо было добраться, что в моем нынешнем состоянии довольно затруднительно.
Сбегав до ближайших кустов и посетовав на ужасную антисанитарию, я все же решилась постучаться в дом. Изнутри послышалось недовольное ворчание и торопливая возня: шорох ткани, короткий всплеск воды и, наконец, негромкие шаги. Дверь натужно заскрипела, являя моему взору крепкого коренастого мужика с ног до головы в каком-то странном аналоге камуфляжа... и со здоровенным арбалетом наперевес.
— Чего надо? — негостеприимно поинтересовался он, сонно моргая, и тут же застыл, завороженно уставившись на стрелу в моих руках. Я не нашла ничего умнее, кроме как испуганно пролепетать:
— Это случайно не ваше?
Вместо ответа мужик воровато огляделся и нахально втащил меня в дом, тотчас же заперев дверь на засов.
— Эльтанн Эртрисс, ну и подобрали же вы время для прогулки по лесу! — возмущенно рявкнул он после того, как параноидально задернул все занавески. — Как будто не знали, что за вами половина Гильдии Убийц гоняется, высунув язы-ки!
— Не знала, — честно кивнула я, потихоньку закипая. Да какого черта?! Какое я имею отношение к их внутренним дрязгам? Грызлись бы между собой, а я домой хочу!
Мужик замер с видом шокированного суслика, вперившись в меня квадратными глазами, а потом вдруг набычился:
— Ты не Эртрисс, — заметил он. — Что с госпожой?
— Все с ней в порядке, не считая съехавшей крыши, — огрызнулась я. — Твоя госпожа пыталась меня подсунуть всем этим убийцам в качестве наживки! И почти успешно! — я со злостью швырнула стрелу в стену, куда она, не растерявшись, и воткнулась. Мужик со страдальческим выражением лица проследил ее полет — в пропитанных какой-то блестящей дрянью бревнах намечалось уже штук пять ды-рок подозрительной конической формы. Не отрывая от них взгляда, он растерянно пробормотал себе под нос:
— Эртрисс все-таки вызвала демона...
— Да сам ты демон!!! — взорвалась я, с бессильной досадой топнув ногой — ступня тотчас же отозвалась приступом острой боли, отнюдь не добавившей мне душевного спокойствия. — Черт! Меня убить пытались! Я как идиотка через весь лес пробежала без передышки! А ты мне еще про каких-то демонов втираешь! Вы здесь все чокнутые какие-то! Я хочу домой... — неожиданно тихо закончила я, смаргивая некстати навернувшиеся на глаза слезы.
Вот тебе и каменная леди, количество эмоций на квадратный сантиметр тела — ноль целых, одна тысячная процента... и столько же умения паниковать, да? Наверное, со мной просто еще никогда не случалось ничего по-настоящему сквер-ного...
* * *
Внутри избушка оказалась почти нежилой: одна-единственная комната, в углу которой свалена прямо на пол смятая постель; у окна одиноко стоял небольшой деревянный стол с придвинутой скамейкой. Под потолком ютились клочья паутины, а за запыленным стеклом мирно гнила пара опавших листьев. Это было место, куда приходят, чтобы упасть и уснуть — и то не каждую ночь.
У бульона был странный кисловатый привкус, а местный хлеб отчего-то немножко горчил, но силы заметить это у меня появились только после того, как я умяла половину своей порции и почувствовала себя относительно живой. Мужик сидел напротив, по другую сторону стола, и смотрел на меня, как на непутевую дочь, которой приспичило удрать из дома, не имея заранее заготовленных позиций и особой решимости их найти, а потому вернувшуюся с повинной. Я бросила на него взгляд исподлобья, нахохлившись, и отодвинула опустевшую миску. Сейчас, если я правильно поняла, меня будут судорожно уговаривать вернуться и сдохнуть за благородную госпожу во славу Хеллы.
— Знаешь, — задумчиво протянул мужик, — в следующий раз, прежде чем бросаться есть, проверь все-таки, не собираются ли тебя отравить. Ты ведь и правда очень похожа на Эртрисс, даром что не демон-трансформер.
Сначала я сжалась в испуганный комочек, прислушиваясь к своим ощущениям, но потом поняла, что раз уж речь идет о "следующем разе", то подразумевается возможность дальнейшего существования хотя бы до первого попавшегося кафе. Но какое дело этому мужику? Хотя ладно, фиг с ним. Попытаемся для начала разведать обстановку.
— Демон-трансформер?
Он склонил голову набок, удивленно вскинув брови, но после, видимо, сообразил, что я просто не могу обладать энциклопедическими сведениями о местных эквивалентах чертей.
— Это демон, который может временно принимать облик любого увиденного им предмета или явления. И человека, само собой, — мужик схватил со стола кружку и махом ее осушил, с довольным видом крякнув. — Причем так, что никто не сможет отличить его от настоящего, кроме, разумеется, того, кто эту тварь призвал.
— Эртрисс пыталась призвать такого демона? — уточнила я. — Но почему тогда выдернула меня?
Мужик гаденько ухмыльнулся.
— Да потому что у Эльтанн Эртрисс природный талант к Черному Целительству, а не к призывной магии. Представляю, что бы с ней сотворил настоящий демон, не сумей она удержать его в повиновении, — тут он картинно помрачнел. — В этом смысле госпоже, несомненно, повезло, что она выдернула своего обычного двой-ника.
— Постой-ка, — загрузилась я. — То есть это та самая идея про параллельные миры и иже с ними? Но почему мне тогда втирали, что это другая планета?
— Параллельные миры — это то, что до сих пор живет в фантазиях Творца, нереализованное, — немного растерявшись, ответил мужик. — Эртрисс не могла выдернуть сюда то, чего на самом деле нет. Попасть в фантазию — вот это вполне реально. Но не наоборот.
— Но как тогда объяснить существование двух практически идентичных людей? — у меня лично был только бредовый вариант с пропавшим близнецом, увезенным на другую планету.
— У любой души есть отражение, двойник, — мужик говорил чуть ли не по слогам, как со слабоумной, — по всей видимости, этот идиотизм считался общеизвестным. — Но где он появится, никому не известно. Такие встречи, как у тебя с Эртрисс, крайне редки.
— Лучше б их вообще не было, — мрачно буркнула я, внимательно разглядывая дно опустевшей кружки. Почему-то в упор не вспоминалось, чем именно она была наполнена, что наводило на совсем уж грустные мысли.
Безумно хотелось домой, под застиранный плед, покрытый внушительным слоем вездесущей кошачьей шерсти — обе мои кошки линяли постоянно, невзирая на время года и требуемую густоту шубки, — забиться в угол дивана с книжкой и забыть, забыться... Очнуться под утро, с сожалением вынырнув из другой жизни, другого мира, — чтобы через пару снова клевать носом на работе, вымученно улы-баясь самому дорогому и самому недосягаемому человеку на свете...
Увы, другой мир и другая жизнь решительно не хотели никуда исчезать, хотя утро уже наступило, и сей досадный факт заметно поубавил их привлекательность.
— Знаешь, для госпожи этот союз очень важен, — увещевал так и не назвавшийся мужик, — как и для всей планеты, хоть и не все это понимают — ну да помахать кулаками после драки всегда желающие найдутся. Но если договор не заключат, то Хелле как суверенному государству придет конец...
Глаза отчаянно слипались: тех нескольких часов до рассвета организму явно не хватило, чтобы выспаться, а говор у этого мужика оказался на редкость ровный и спокойный, монотонный — люди с такими голосами обычно водятся только в высших учебных заведениях, причем они, согласно основному закону подлости, обязательно читают лекции по самым сложным предметам.
Лекция, собственно, продолжалась: на разные лады поахав-поохав на тему беззащитности Хеллы, "преподаватель" плавно перешел на общий курс, в ходе которого выяснилось, что на данный момент Владыкой является совсем молодой (кто бы сомневался?) Диллиан Ри Лант Эйлэнна, отчаянно нуждающийся в поддержке, поскольку знать, естественно, не одобряет малоопытных управленцев.
— Так отчего ж приближенные не исправят ситуацию, аккуратно этого сопляка свергнув? — опрометчиво поинтересовалась я, не поднимая головы со сложенных на столе рук. Спать по-прежнему хотелось просто нечеловечески.
"Преподаватель" замер с отвисшей челюстью, как глубоко шокированный суслик.
А потом вдруг истерически заржал, поневоле заставив вспомнить поговорку про смех без причины.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |