Глаза цвета черники

— Привет! Одолжи мне сигарету.

-Чего??!

Витька дернулся, остановился и с таким изумлением выпучил на меня свои белесые глаза, что я даже засмеялся, несмотря на препоганейшее настроение.

-Ну, ты же куришь? Я видел. Вы мне с Сашкой еще за это нос разбили. Вспомнил?

Тот с недоверием смотрел на меня. Как на буйнопомешанного. Не ожидал, видимо, такой наглости.

— И...чего,...чего ты орешь на все округу? Чего это ради я вообще я тебе должен сигареты давать?

— Ну, допустим, не должен. Но можешь после каникул списывать у меня домашку по английскому.

-Хм..

Витька задумался.

— На контрольной помогу...

Он ухмыльнулся.

-Чо, так курить приспичило?

-Да, — с выдохом ответил я.

-Странный ты. Ладно, пойдем со мной. У меня как раз пара штук есть в заначке.

Мы с ним свернули в ближайший переулок и, пройдя мимо церкви, огороженной невысоким синим забором, спрятались в небольшом яру. Стояли чуть ли не по пояс зарывшись в снег. Как придурки, право слово. Я в этом сугробе окончательно застыл.

Предварительно оглядевшись, мы с Витькой начали дымить. Я молча смотрел на него. Невысокий, ниже меня, веснусчатый, в старой, видимо отцовой, кепке. Натурально, шпана. Я знал, от бабушки, что у них в семье четверо детей, и живут они бедно.

-Случилось что? — поинтересовался у меня Витька, глотая едкий дым и слезы, которые против воли выступали на глазах.

-Случилось, — подтвердил я, глядя ему в лоб.

-А-а, — протянул Витька. -Понятно. Ну, ничего, бывает.

Я промолчал.

-Мне Слава рассказал, как ты в прошлом году сломал руку на горке. Это сильно больно, да? Я ни разу ничего не ломал.

-Да нет. — он сплюнул в снег. — Поначалу болело, а потом ничего. Зато чуть ли не до весны в гипсе проходил. Ни хрена ничего не делал. Лафа.

— Ясно.

На том мы и разошлись.

* * *

Моя жизнь устоялась. Я ходил в школу, помогал бабушке по дому, учил уроки, иногда гулял со Славкой и другими ребятами. Раз или два в неделю звонил отцу. У него ничего не менялось. На работу он так и не вышел, и я с ужасом думал о том, как и на что он сейчас живет. Я сильно скучал. По нему, по маме. Иногда плакал перед сном от тоски. Я чувствовал себя совершенно заброшенным и одиноким.

Я жил в бывшей маминой комнате. Спал на ее кровати, учил уроки, сидя за ее столом. Несмотря на это, маминого присутствия в этой комнате, я не ощущал. Живя здесь, мама была еще школьницей, моей ровесницей. Просто девчонкой.

В столе я нашел пару открыток, подписанных мальчишками. Кое-какие фотографии. В том числе и общие, школьные. Седьмой и девятый классы. Мама на них была пухленькой, высокой. У нее была длинная светлая коса, и она резко выделялась среди остальных девчонок.

В свободное время я много читал. Книжки брал в школьной библиотеке. Чтение помогало мне избавиться от грусти и убить время. Постепенно я втянулся. И, поскольку, заняться больше было нечем, я перечитал очень много классики, в том числе и зарубежной.

В классе ко мне привыкли, и поскольку я миролюбиво игнорировал все выпады в свою сторону, меня больше не задирали. Мальчики дружили между собой тесной компанией. Ко мне обращались редко, в основном, просили списать. Я больше общался с девчонками. Они здесь были добрее и проще, чем наши, городские.

Дни стали похожи один на другой, как близнецы.

Так прошла эта зима. В конце марта резко потеплело, и за каких-то два-три дня растаял весь снег. Проснувшись как-то утром, я выглянул в окно и не узнал местность. Перед нашим домом и на лугу, за оврагом, вместо белого и грязно-серого появились желтые, зеленые, черные и местами даже красные цвета. Небо было ярко-голубым, и только речка, скованная льдом, по-прежнему напоминала о зимних морозах. В лужицах отражалось солнце. Выйдя за ворота, я по щиколотку провалился в разбухшую землю и задохнулся от свежего, наполненного непонятными мне запахами, воздуха. Ветерок был теплым, нежным. Такой весны я еще ни разу не видел.

В загоне, у бабушкиного сарая звонко кричал здоровенный, красно-огненный петух. Я часто кормил его хлебом.

Бабушка возилась у забора.

-Калитка за зиму завалилась, — сказала она. _Цыплята будут бегать в огород.

Я подошел и посмотрел на калитку.

-Приду из школы, починю, — ответил я.

-Сумеешь-то? Пальцы, небось, все молотком поотбиваешь.

-Сумею, бабуль.

Она молча оглядела меня.

-Иди в школу. Опоздаешь.

Я улыбнулся.

С каждым днем становилось все теплее и теплее. И вот мы со Славкой уже стояли у речки и смотрели, как по ней, царапаясь, звеня, булькая и скрипя, плывут льдины. Это было неожиданно красиво, даже как-то грандиозно.

-Ты на кого после школы учиться хочешь? -спросил меня Славка.

Я задумался. Я как-то слабо еще представлял себе свое будущее.

-А я врачом буду. — сказал он, не дожидаясь моего ответа. -Стопудово. Я в следующем году закончу девять классов и поеду поступать в мед колледж. Потом — в медицинскую академию.

-У меня мама была врачом. — Сказал я.

-Серьезно? — Славка заинтересовался.

-Да. Вечно на работе пропадала. Это призвание, наверно. — я вздохнул, _У меня нет такого.

-Так тебе еще рановато. Ты ж только в седьмом классе. Потом определишься. Слушай. — Славка оживился. -А пойдем ко мне. Мне батька из города пару кассет новых привез. Комедию и триллер. Посмотрим. Ты что больше любишь?

-Можно с триллера начать... — задумчиво протянул я.

-Ха-ха! Ну, пошли.

Дома у Славки я уже бывал. Он часто таскал меня к себе. Не знаю, что он во мне находил, но, похоже, ему нравилось дружить со мной. Мама у Славки была классная. Она часто угощала нас со Славкой такими вещами, к которым я привык, живя в городе. Бутерброды с колбасой и сыром, какао, шоколад, всякие там салаты, апельсины. Бабушка такого никогда не готовила и не покупала. А Славкина мама, меня, кажется, жалела. Мне было жутко неудобно вначале, от ее внимания, и я все норовил спрятаться за Славку или вообще убежать домой. Потом она сбавила обороты, и просто приносила угощение в Славкину комнату. Славка у нее был единственным ребенком. Как-то он упомянул, что отец с мамой долго пытались родить еще кого-нибудь, но у них больше так и не получилось. А жаль, побольше бы таких милых людей.

Триллер был страшным. Но со Славкой смотреть его было весело. Мы ржали как придурки, и прятались за диванные подушки. У них в доме было так тепло, уютно.

Неожиданно Славка повернулся ко мне и прошептал.

-Костик, а у тебя когда-нибудь было это?

Он, как всегда, очень быстро менял тему разговора. Мысли в его голове носились так же быстро, как планеты на орбитах.

-Дурак, что ли? Мне всего тринадцать лет! — возмутился я.

-То есть, ты не целовался?

-А-а, ты про это, — протянул я.

-А ты про что? — изумился Славка.

Я засмеялся.

-Что ты ржешь, дубина? — в шутку рассердился он.

Но я уже не мог остановиться. Что называется, "смешинка в рот попала". Я свалился на пол и схватился за живот. Славка молча смотрел на меня, как на идиота. А я корчился от смеха. В это время на экране, какой-то жуткий монстр раздирал живьем очередную жертву. Мы это пропустили. Когда я немного успокоился, и лежал на полу, глядя на него, Славка серьезно посмотрел на меня сверху и выдал:

-Жаль, что ты не девчонка. Ты такой симпатичный. Если бы ты был девчонкой, то я предложил бы тебе встречаться, — сказал он.

Я сильно удивился. Я впервые такое слышал по себя.

-Серьезно?

-Да. У тебя лицо прикольное и, как это... мимика. Какая-то там необычная, не знаю... Это не я так сказал, а моя мама. Она заметила. А вообще, с тобой интересно. Девчонки, понимаешь, они все какие-то дуры. У них только артисты и тряпки на уме. Поговорить не о чем. Есть, правде кое-кто, но к такой не подойдешь запросто.

Он вздохнул. Я не знал, что ему ответить. Да уж, проблема. Но то как раз с девчонками всегда легко общался.

Неожиданно мне в голову пришла шальная мысль. Не знаю, откуда она взялась.

-Слав, а я умею целоваться, — тихо соврал я.

-Правда?? По-настощему?

Славка смотрел на меня, как на высшее существо. Н-да, что взять с четырнадцатилетнего парня.

-Давай покажу.

Я приподнялся, сел рядом, и положил свою руку на его плечо. Почти разу почувствовал, как он напрягся.

-Не бойся, — прошептал я. -Это классно.

Славка застыл как статуя. Щеки у него покраснели. Я убрал с его плеча свою руку и откинулся назад. Это перестало быть смешным.

Кажется, с этого момента, я немного изменился. Как будто во мне проснулось что-то дремавшее до этого. Я стал замечать то, чего раньше не видел. Парни у меня в классе все были разными. Кто— то худой и мелкий, как я. Кто-то в очках, прыщавый, сутулый и длинный. А кто-то как Славка: высокий, стройный, с красивой улыбкой. Девчонки тоже все разные: одна пухлая и в толстом свитере, как бочонок, другая плоская, как доска. Но некоторые отличались. Например, Анька, сидевшая наискосок от меня. Ее талия, перетянутая коричневым ремешком, державшим на ней голубые джинсы, была очень тонкой и стройной. А вот грудь ее была большой. Девчонки, шепчась между собой, говорили о том, что она запихивает туда вату. Мне в это не верилось. Анька была скромной хорошисткой с большими глазами грустного олененка. Я не мог представить ее запихивающей вату себе в лифчик. А вот Наташка с первой парты вполне могла бы такое сделать. Парни пялились и на Аньку и на Наташку одинаково, но дружили с бойкой Наташкой.

Я смотрел на них всех каким-то новым взглядом. Подмечал чужие взгляды, шлепки и толчки на переменах. Девчонки казались взрослее.

Дома, проходя мимо трюмо, я остановился и посмотрел на себя. У меня было тонкое лицо. Как выразилась, однажды, близкая мамина подруга: "Оль, Костик твой, как с картинки сошел. Будто его только что акварелью нарисовали". Я вообще ничего не понял, что это она такое сказала. Он, эта подруга, вообще нестандартно выражалась. Но я запомнил.

Мои темные волосы оттеняли лицо. Румянец на щеках всегда был едва заметен. Зубы были ровными и белыми. Мне казалось, что для красоты, этого вполне достаточно.

* * *

Становилось все жарче. Теперь на окнах в нашем доме, вместо герани колосилась в деревянных ящиках, рассада помидоров и перца. Я уже научился отличать одно от другого. В основном, по запаху. Рассада будущих помидоров вкусно пахла.

Кот ушел из дома. Бабушка сказала, что он вернется через месяц, тощий и страшный. Неделю будет спать и есть все подряд, а потом успокоится.

Мы с бабушкой уже посадили картошку и еще какие-то семена, кажется тыкву, или что-то в этом роде, не знаю. У меня, с непривычки, болела спина. Бабушка радовалась, что я добровольно, по собственной инициативе помогаю ей. Много говорила, что было ей вообще несвойственно.

Я же, слушая ее в пол уха, думал о том, как вечером пойду к небольшой рощице у деревенской церкви, где собиралась вся молодежь. Там было весело. Мы сидели то все вместе, то отдельными группами. Кто-то приезжал на мотоцикле, кто-то притягивал магнитофон. Многие курили и пили пиво, или вино, или что покрепче. Я, конечно, тоже не отставал.

Славка этой весной стал пользовался популярностью среди девчонок, видимо дорос таки. Он просто купался в этом внимании и на радостях выпросил у отца гитару, чтобы учиться на ней играть, и быть еще круче. Ну а я, все больше молча сидел в сторонке и наблюдал. Но мы всегда были с ним не разлей вода. Весна, теплый воздух, любовь, как же это было здорово! Я наконец-таки почувствовал вкус жизни. Общение с ровесниками вернуло меня из книжного, выдуманного мира обратно в реальность.

У многих деревенских семьи были наподобие моей, тоже неполные. Кого-то побросали отцы, у кого-то пили, причем оба родителя. Но мы об этом никогда не говорили. Слушали музыку, дурачились, курили и гуляли пол ночи, а на выходных и до утра.

2.

В середине мая, когда цвели яблони, мне исполнилось четырнадцать. Чуть позже мы распрощались до осени со школой. Я хорошо закончил год, всего с двумя четверками. Директриса, она была нашей классной, мной гордилась.

Мне нужно было ехать в город и подавать документы для получения паспорта. Когда я сообщил об этом бабушке, она долго молчала, отложив вязание, а потом выдала:

-Ладно, Костя. Поедем вместе. Я выпишу тебя из отцовой квартиры и у себя пропишу. Чего зазря мотаться туда — сюда. Здесь, в райцентре будешь получать свои бумажки.

Я похолодел, услышав это.

-О чем это вы говорите? Мы так не договаривались.

Она смотрела на меня своими голубыми глазами, такими же, как у мамы. Грустная, с совершенно белыми прядками, выбивающимися из-под синего платка. Бабушка была красивой, я только сейчас это заметил. Оказывается, она забирала меня насовсем. Думала, наверное, что я уже никогда не вернусь домой, останусь жить с ней. Женщины в нашей семье всегда сами все решали. Мама была такой же.

-Мне через несколько лет поступать в институт. Я все равно уеду, — сказал я и вышел из комнаты.

Наверное, я плохой внук и никудышний сын. Ни там, ни здесь нет от меня пользы. Я с ужасом и трепетом приближался к своему дому.

Город нисколько не изменился: кряхтящие троллейбусы и дымящие чадом пазики на остановках, те же тополя, которые совсем скоро начнут цвести и разбрасывать по ветру свой пух. Те же выбоины в асфальте, на тротуаре, те же желто-серые пятиэтажки на моей улице. Запах бензина, пыли, женских духов. И только вечернее солнце ярко-ярко светило мне в спину. Как будто его лучи стали проникать в те уголки, которые я раньше не замечал. Я соскучился по своей прежней жизни.

Бабки на лавочке у подъезда, уставились на меня во все зенки.

-Костя. Ты что ли? Вернулся?

Я только кивнул и юркнул в спасительную темноту.

В квартире бардак и полным-полно маминых вещей. Я задохнулся, едва ступив на порог. Картины, вазочки, коврики, зеркало на стене, все, чем она украшала дом. Вроде бы все на месте, только неубрано. Пахнет куревом, чем-то горелым, линолеум в коридоре прожжен. Выглядит это страшно. Я прошелся по комнатам, осматриваясь. Отца дома не было. Моя комната выглядела такой же, как и прежде, даже книги стояли в том же порядке. Только кровать была примята.

В холодильнике натурально мышь повесилась. Я сходил за продуктами, потом принялся за уборку. Пока мыл, чистил и пылесосил, окном стемнело. Когда вернулся отец, я уже с ног валился.

-Костик? — Он сильно удивился, увидев меня. Мы одновременно шагнули навстречу друг-другу, и он сжал меня своими руками. Я тщетно старался сдержать слезы.

-Когда ты приехал? Вырос-то как, слушай! И ничего ведь не сообщил... Чего плачешь-то? Эй, малыш? — он попытался поднять мой подбородок, чтобы заглянуть мне в лицо

Это "малыш" меня добило. Я вырвался и убежал на кухню.

-Сынок, что случилось? С бабкой твоей что-то?

-Да ничего. Все нормально. Отстань. Я ужин готовлю.

-Костя...

-Иди в душ. От тебя бензином пахнет.

Когда он вышел из душа, мы сели ужинать картофельным пюре с сосисками и салатом из огурцов.