Апа-па!

— Не наговаривай!

— Хочешь проверить? — Раскрытый пакет был протянут к девушке.

— М-м, нет. — С изрядным сомнением произнесла Ника, приглядевшись к невероятно голодному взгляду Максима.

— Моя леди, а что вы делаете сегодня вечером? — Поинтересовался Герман, подкладывая еще одну чипсинку к предыдущей (зрачки Макса расширились, синий цвет радужки стал ярче).

— Не называй меня так, — вздохнула Ника, припоминая какой раз она это говорит. Выходило, что не меньше двух тысяч — если считать по десять раз в день, с момента перевода из другой школы.

— Два билета в вип-ложу на концерт Продиджи, — между тем змеем-искусителем произнес юноша, распахивая веером два крупных посеребрённых билета.

— Не интересует, — после легкой заминки фыркнула дама сердца.

— И я готов отдать оба за право называть вас Моя Леди!

— Нет.

— Но почему? — Герман не терял надежду. — Оцени преимущества — уже сегодня ты можешь получать комплименты, цветы и почитание! Не надо ждать этот ужасный период гормонального взрыва! Судя по книгам — страшное дело!

— Нет!

— И вы таки отказываетесь от такой хорошей и бесплатной практики? Как же вы будете отказывать тем, кому нужны лишь деньги вашего уважаемого папы, а не ваша неземная красота?

— Ну-ну, — буркнула Ника, — как будто тебе что-то другое нужно.

— Отнюдь. Я вижу в вас фьючерс!

— Это тоже деньги.

— А вам таки никто не говорил, что вы таки еще и умны? — Восхитился парень.

— Гера, прекрати картавить.

— Таки вас смущает национальность? Мне казалось господин Вейсман будет только рад, если его прекрасной дочери будет делать комплименты молодой человек из правильной семьи. — Скороговоркой проговорил Гера, подсаживаясь на миллиметр ближе.

— Гера, хватит! Мой папа немец, успокойся уже.

— Хм, то есть мне лучше покраситься в блондина и купить голубые линзы? — Озадаченно спросил Герман.

— Просто будь собой! Чем плох Георгий Иванов?

— Да всем хорош, — задумчиво поведал парень. — Только у него папа инженер, а мама учитель.

— Но ты же в этой школе? — Удивилась Ника,

— Исключительно благодаря моим талантам и деловым качествам! — Бодро ответил парень, наклоняясь, чтобы поправить низ брюк.

Оглядевшись, Герман слегка приподнял брючину, задумчиво посмотрел на никелевый протез, заменявший правую ступню, и вернул все обратно.

— Прости, — извинилась Ника — и чуть не отшатнулась от резкого движения Геры — тот поднялся, чтобы заступить дорогу двум симпатичным блондинкам из старших классов.

— Леди, не желаете два последних билета в ви-ай-пи-ложу на главный концерт этого года? В двух шагах место самого губернатора, а так же телевидение и пресса! Ваши очаровательные лица увидят сотни тысяч людей!

— Что за концерт? — Заинтересовались девушки, незаметно для себя поправляя прическу.

— Продиджи, первый концерт в нашем городе за последние семьсот лет! Билетов больше нет и не будет!

— И сколько стоит?

— Только для вас, красавицы, тысяча двести евро за билет.

— Как-то это дорого, — смутились дамы.

— По двести евро? Вы шутите? — Фыркнул Герман, убирая билеты во внутренний карман пиджака.

— А, двести. Двести — это нормально, — успокоились дамы и принялись деловито выуживать из миниатюрных сумочек наличность.

— Удачно провести вечер! — Пожелал им Гера напоследок, с довольным видом устраивая купюры в кошелек, в компанию к габаритным красным бумажкам.

— Все равно дорого, — озвучила свои сомнения Ника, когда девушки отошли достаточно далеко.

— Билеты стоят три тысячи рублей. Добавь сюда бессонную ночь под дождем, чтобы быть первым в очереди, и взятку билетерше, чтобы получить центральные места. — Отстранённо кивнул Герман.

— Столько мучений, — фыркнула Ника, и тут же осеклась, осознавая.

— Угу. Что только не сделаешь для человека, которого любишь. Я же знаю, как ты на них сходить хотела. — Безэмоционально поведал парень, подкладывая третью чипсинку (теперь взгляд мог прожигать металл).

— Хорошо, я согласна! — Решилась девушка.

— Так, поздно же, забрали билеты, — взгрустнул Герман.

— Быть твоей леди.

— Серьезно? Ю-юху! — Довольный вопль разнесся по парку, парень тут же занял место на скамейке

— Руку! — Лязгнуло у него над ухом в ответ на попытку приобнять.

— Рука остается, и можешь не менять статус в соцсети, — деловито предложил Гера.

— Ладно, — после секундного обдумывания, ответили ему.

Рука тут же скользнула чуть ниже.

— Я выломаю твои ребра и вставлю в уши, — недобро прошипела Ника.

— ...а друзьям можешь говорить, что рядом двоюрный брат.

— Ладно, — неохотно кивнула девушка, но рукой передвинула ладонь с талии повыше.

— И не смотри направо, — торопливо добавил Герман, на всякий случай прикрывая глаза девушки рукой.

— Эй! — Возмутились в ответ. — Что там происходит?

— Максим подбирает чипсинку.

— Ну и?

— Языком!

— О-о! Я хочу это видеть!

— А как же принципы демократии?

— Какие еще принципы? — Проворчала Ника, пытаясь подглядеть.

— Закрыть глаза, когда рядом происходит что-то ужасное! — Герман корпусом закрыл обзор и выполнял сложные маневры телом и руками, пока звук поглощения чипсы не исчез.

— Ну вот, — расстроилась девушка, вновь рассматривая невозмутимое лицо Максима.

— Что-то он сегодня на долго завис, — посмотрев на часы, озвучил свою мысль Гера и присел рядом с головой друга. — Большой шаман, что говорят духи?

— Мама приехала, — не открывая глаз, произнес Макс.

Герман приложил ухо к дереву скамьи и недоверчиво уточнил.

— Так и сказали?

— Ее машина на парковке.

Две пары глаз заинтересованно просеяли небольшой автопарк на прямоугольной площадке.

— Красная, — уточнил Макс, слитным движением словно перетек со скамьи, утвердившись на ногах в метре от друзей и деловито зашагал в сторону машины — чтобы моментально быть обогнанным товарищем, закружившим вокруг алой четырёхдневной красотки.

— Мазерати Эс-Ку-Четыре. До ста за четыре целых девять десятых секунд, — Гера обходил машину, словно лакомка свадебный торт. — Разгон до двухсот восьмидесяти четырех километров в час, — Словно мантру, произносил он технические характеристики заморского чуда.

— Хотите заглянуть под капот? — Насмешливый голос застал всю группку врасплох.

— Нет, ну что вы. Мы ведь только познакомились. — Неробкий парень неожиданно заалел маковым цветом и спрятал руки за спиной.

— Какой учтивый джентльмен, — улыбнулась красивая женщина, замерев рядом с Максимом.

— Нет, ну, просто, ведь неудобно, — замялся Герман, пытаясь справиться с приступом робости.

— Привет, боец, — Дама потрепала Макса по волосам и обратилась к нему, — Познакомишь меня с друзьями?

— Герман, очень рад знакомству, — не дожидаясь представления, Гера аккуратно подхватил правую ладошку дамы и обозначил поцелуй.

— Иванов, — фыркнула Ника, слегка ревнуя.

— Гораздо больше Герман, чем Иванов, — категорично заверил даму парень. — А это моя дама сердца — Вероника.

Очередной фырк под легкое смущение девушки.

— Признаюсь, если бы не ее красота, пленившая мое сердце, то я бы просил у вас руку и сердце этой замечательной красавицы. — Герман в очередной раз с обожанием посмотрел на мазератти.

— Очень приятно с вами познакомиться, — глаза красивой женщины смеялись. — Как хорошо, что я встретила вас вместе. Я разговаривала с директором, он советует уже сейчас думать о будущем. Предложение толковое. Максим, ты не против записаться на курсы? Возможно, и друзьям это будет интересно — я бы оплатила за троих. Чтобы скучно не было!

Парень пожал плечами, выражая готовность одолеть любую предложенную программу.

— Кем бы ты хотел стать?

Максим задумался куда серьезней — слишком неожиданным был вопрос.

— Медиком! — Выступил вперед Герман. — Хирургом!

— Максим?

— М-м, — неуверенно кивнул парень.

— Отлично! Тогда я запишу вас на подготовительные курсы, — выдохнув, словно решив серьезную проблему, произнесла Бальза. — Вот вам немного денег, устройте праздник. Часов до восьми, — уточнила она, дождалась понятливого кивка от сына и с изяществом красивой женщины заняла место водителя красивого автомобиля.

* * *

Заброшенная лесопилка. Довольно мрачное место само по себе, хоть и почти в черте застройки — полуразрушенное кирпичное здание, остатки демонтированной техники, чащоба леса у самого края построек. Неухоженная грунтовка дороги проглядывает из-под обильно разросшейся зелени, грозясь исчезнуть — не на следующий год, так через пару-тройку.

Глухое место, недоброе. Потому столь любимое теми, кому весьма хочется поговорить без лишних свидетелей, не отъезжая далеко от города. Впрочем, говорить можно по-разному — в том числе на языке силы. Так и планировала одна из сторон сегодняшней беседы — шумная толпа позвякивала цепами и железом, похлопывала гладким деревом дубинок по ладони и цедило что-то едкое и неприятное в сторону куда менее многочисленной группки людей — эдак в три раза меньше их.

И продолжала себя так вести, пока из толпы противников не выступила высокая, мускулистая фигура. Невооруженная, с сжатыми в кулаки руками — она смотрелась куда опаснее каждого из своих врагов.

— АПА-ПА!! — Пронесся боевой клич над макушками сосен.

И мир словно замер, разделяя прошлое и будущее беззвучной стеной настоящего.

— ЭТО ОН! БЕГИТЕ ГЛУПЦЫ! — Еще секунда, и вал паники разбил стройные ряды соперника, разметывая организованную толпу на десятки людских ручейков, спешно утекавших с площадки заброшенной строчки.

— АПА-ПА! — Ревел боевой девиз, заставляя дрогнуть даже самых стойких. А окрестных птиц — досрочно улететь в теплые страны. А парня на крыше — переключить камеру на запись.

Глава 2

Если на карте города N отметить условный центр, затем обозначить точками больницу, школу, парк, речку и детский сад, и соединить их линиями, то посередине образовавшейся фигуры легко найдется новостройка. Добротное кирпичное здание, с собственной территорией и подъездными путями, возникло для жителей стареньких пятиэтажек как-то внезапно — вроде и была ограда с покосившимся информационным щитом, а вот уже подводится под крышу седьмой этаж. И на все — четыре месяца! Пытливый ум соседей только созревал забраться ночной порой, да вытащить что-нибудь для хозяйства — а эти паразиты уже возводят настоящие стены-укрепления, да обвешивают камерами. Окрестные бабушки тоже негодовали — на аккуратные скамеечки за кованным заборчиком у них были свои виды. Не в смысле — сидеть, а в смысле — перетащить к своему подъезду. Никакого уважения к старости! Рядом поддакивали риэлторы, с досадой выслушивая короткие гудки в телефоне — ни один из телефонов застройщика не отвечал, и даже личный разговор со строителями не помог — те предпочитали разговаривать на финском. Вскоре пересуды как-то сами по себе унялись — новые жители заезжали с другой стороны, ночной порой шумели умеренно, да и было их откровенно мало для случайных встреч в магазинах. Первые несколько этажей так и вовсе стояли темными — словно никто и не жил там никогда.

Гера поправил прическу, критически оглядел букет в руках — поездка в автобусе далась тому нелегко, но цветы все еще смотрелись пристойно — и уверенно нажал две цифры на стальном прямоугольнике домофона. Вжикнула видеокамера над звонком, поворачиваясь чуть ниже, десяток секунд посверлила его мегапиксельным оком и признала за своего — во всяком случае калитка кованного забора мелодично приоткрылась, тренькнув закрепленными колокольчиками.

Был он тут впервые, оттого с огромным любопытством рассматривал сад с небольшой беседкой, парковку со знакомым спорткаром и двумя минивэнами, вглядывался в зашторенные окна, запрокинув голову — на самом последнем этаже должен был обитать Максим, но с отсюда была видна разве что небольшая полоска меж карнизом и верхней рамой. Солидно и неторопливо ступая по мощеной дорожке, Гера достигнул нового препятствия — массивной деревянной двери, надежно скрывавшей за собой пространство подъезда. Пришлось изрядно поднапрячься, чтобы отодвинуть створку — дерево обивки явно скрывало стальную начинку. За первой дверью скрывалась вторая — с ростовым зеркалом во всю длину. Гера даже отпрянул на мгновение, рассматривая темный силуэт — зеркало отражало солнце за его спиной, так что себя в невысоком мужчине с чем-то продолговатым в руках, узнал не сразу. Эта дверь тоже открывалась неудобно — на себя, а за ней так и вовсе тянулся небольшой — шагов на шесть-семь — лабиринт из металлических перил, как в аэропортах. Все завершалось подъемом лестницы и очередным поворотом, скрывавшим массивное бюро консьержки, с нею самой во главе.

— Здравствуйте!

Энтузиазм и привычная улыбка слегка померкли перед напряженным и хмурым взором дородной старушки, закутанной в старомодный черно-красный платок.

— Цель визита! — с изрядной подозрительностью уточнили у него.

— Квартира 7-а, — непроизвольно вытянувшись по стойке смирно, отрапортовал парень.

— К кому? — недоверчиво уточнила консьержка.

— К Максиму.

Старушка скептически уставилась на букет цветов, затем перевела взгляд обратно на парня.

— Это вообще не ему! — Категорично замотал головой Гера.

— Паспорт! — Каркнули из-за стойки

Герман шустро выудил красный прямоугольник документа из кармана и протянул в требовательно выставленную руку.

— Хм, — задумчиво поведала старушка, рассматривая то раскрытую книжицу, то Германа. — Не похож!

— А если так? — Гера лихорадочно зачесал волосы налево.

— Не-а, — покачали головой.

— А так? — Гера сделал отрешенное лицо и разместил букет на груди.

— А это точно ваш паспорт, молодой человек?

— Точно, — помрачнел юноша.

— Краше в гроб кладут

— Так в похоронном бюро и фотографировал.

— М?

— Там были скидки! — возмущенно поведал Гера, ловко забирая документ из рук.

— Ладно. — Старушка зашебаршила чем-то за стойкой.

— Знак по гороскопу?

— Стрелец, — с удивлением поведал парень

— Континент?

— Евразия.

— Звезда?

— Солнце.

— Не подходит, — категорично ответила женщина.

— Как это не подходит! — Возмутился Гера.

— Тут одиннадцать букв.

— А? — Не понял парень и перегнулся через стойку.

Небольшой пятачок столика был укрыт кроссвордом.

— А у вас тут ошибка, не 'за-лож-ник', а 'дип-ло-мат'. Тогда звезда получается — Бетельгейзе, а слово-ключ "медиатор".

— Ну-ка, — вдумчиво проверила результат консьержка. — И правда! — Восхитилась старушка, быстро заполняя клеточки нужными буквами.

Затем выудила из клетча мобильник и уверенно набрала указанный под сканвордом номер.

— Але? Газета? Я по поводу розыгрыша утюга. Ключевое слово медиатор! Ага, жду!

Терпеливо дожидаясь завершения разговора, Гера рассматривал нехитрый набор предметов, скрывавшийся на столе за стойкой — вроде дискового телефона без номера, ручки, ярко красной кнопки и трех мониторов, поделенных на четыре квадрата — каждый из которых транслировал картинку с камер наблюдения. Он хотел было отклониться обратно, как взгляд зацепился за нечто продолговатое и черное, скрытое за страничкой газеты. Хотя, если дорисовать в воображении контуры, проглядывающие под газетой, тут добавить, а тут наоборот... Гера вздрогнул — выходило, что под серым листом, по правую руку консьержки, скрывался УЗИ.