Сокрушитель. Ученик

— Ну что же, — Сихо задумалась, обдумывая, что можно мне рассказать, что можно спихнуть на Хана, а что мне знать необязательно. — Начнем, пожалуй, со второго вопроса. Максимальный срок нашего пребывания тут — два месяца. Сам понимаешь — за это время ты ничему особенному выучиться не успеешь. Теперь по поводу этих ребят — они вполне смогут тебя опознать, хотя, скорее всего, считают, что ты мертв. То есть специально тебя искать не будут, но если встретят, то попробуют схватить и привести к главе клана. Если ты не против, на твой первый вопрос я отвечу позже, потому что у меня есть лишь теории, которые требуют подтверждения.

— То есть два месяца для обучения — слишком малый срок? — тогда зачем Хан решил меня обучать? — Тогда как в Муриме относятся к 'традиционным' боевым искусствам? Карате, там, или кунг-фу? И вообще, Мурим это чисто корейская особенность, или международная?

— Среднее время обучения ученика — десять лет. Плюс-минус зависит от таланта и усилий, — а вот это уже с одной стороны реальнее, а с другой — крайне печально для меня. — К, как ты выразился, 'традиционным'боевым искусствам Мурим никак не относится — Каждый клан имеет свои специфические техники, не имеющие единого рисунка, но вполне уместно сочетающиеся. К примеру, школа Железного Кулака основывается на укреплении тела до прочности железа, а школа Сон — на способности пальцами крошить камень. В итоге первые почти не обращают внимания на защиту, а вторые пытаются схватить соперника. Мурим — теневой мир боевых искусств, он существует во всех странах, но в каждой имеет свое название и свою 'верхушку'.

— Какие отношения учителя и ученика в Муриме? — очень важное уточнение, от которого зависит, смогу ли я реализовать пришедшую мне в голову идею.

— Ученик подчинен учителю, — вот теперь Сихо что-то подозревает. — Ученик, разбалтывающий тайны своего учителя, считается отбросом, если учитель изгоняет ученика или досрочно прерывает его обучение, такого недоучку не возьмут в другой клан, но другой мастер клана может продолжить его обучение. Учитель в выборе системы обучения и наказаний, по сути, руководствуется только своей совестью.

— Я не собираюсь ничего разбалтывать или уходить в клан, — тут же открещиваюсь я. — Просто если я начну параллельно посещать секцию того же муай-тай (вспомнил я о виденной в школе листовке), это будет возможно? Никаких неписанных законов я не нарушу?

— То есть, ты хочешь противопоставить разрозненным отточенным приемам единую систему, кое-как приспособленную под использование Ки? — такого она точно от меня не ожидала. Да и сам об этом не думал, пока она не сказала, что 'традиционные' БИ не относятся к Муриму.

— Как вариант. Учитель сможет обучить меня работе с этой Ки, а технику боя я буду ставить в другом месте, причем вполне официально, — чем больше я об этом думаю, тем сильнее мне нравится подобная идея. Думаю, встретить муримин в секции или каком-нибудь зале почти нереально. Из того, что сказала Сихо, я понял, что вне своего клана эти ребята стараются не тренироваться. А то, вдруг кто технику подсмотрит? — К тому же, в такой ситуации у меня будет некоторое преимущество в необычности стиля.

— Тебе нужно обсудить это с Ханом, — медсестра прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. — Но лично мне эта идея нравится. Он уже согласился тебя обучать?

— Угу, сказал приходить завтра сутра к вам.

— Тогда я сейчас выпишу тебе больничный на пару недель, — Сихо достала бланк из ящика и начала его заполнять. — Сегодня тебя видел охранник, так что свидетели твоего плохого самочувствия у нас есть. Пойдешь домой или тут полежишь? Как, кстати, ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем утром, — честно отвечаю. Слабость и трудности с дыханием прошли, и теперь Ки вновь равномерно наполнила мой организм, хотя общая плотность и уменьшилась. Думаю, рана окончательно зажила, и теперь можно сдирать корочку. — Все уже зажило, но идти домой с такой заметной черной штуковиной я не собираюсь. Подожду тут, пока не отвалится или вечером сам сдеру.

— Тогда занимай дальнюю койку, — Сихо, не глядя, махнула рукой, вновь возвращаясь к записям.

— Сихо-ним? — я дождался, пока медсестра обернется. — Одолжите мобильник? Мне бы в интернете посидеть.

+++

Я шел по ночному Сеулу, возвращаясь с тренировки. Сегодня учитель показал мне, как правильно вальсировать, и моя походка самопроизвольно подчинялась ритму: раз-два-три, раз-два-три. Внезапно я увидел, как Чхан Хо с компанией окружили Сэ Хи и загоняют её в закрытый на ночь Колизей.

Я уже хотел бежать за ними, как меня окликнули — на козырьке подъезда сидел Горлум и спрашивал у прохожих не видел ли кто его колечко. Я заметил, как коротышка с волосатыми ногами что-то спешно прячет в карман и сообщил неодетому бедняге о своих подозрениях, а сам побежал за Сэ Хи.

За очередным поворотом полуразвалившегося памятника старины я увидел Чхан Хо, который с сальной улыбочкой надвигался на мою подругу.

— Во имя добра, я нападаю, — прокричал я, а пока отморозки разворачивались ко мне, я принял привычную стойку — руки подняты перед лицом ладонями наружу, кулаки слегка согнуты. — Апа-па, — сами собой произнесли мои губы. — Сейчас я покажу вам силу весны моей юности! Апа! Полегче!

Чхан Хо, у которого внезапно пропал нос, посинела кожа, а глаза стали кроваво-красными, лишь досадливо прошипел, растворяясь под ударом ногой в челюсть, зато из-за угла внезапно выбежали двое: один, со странной прической, толстыми густыми бровями и абсолютно круглыми глазами, одет в зеленое обтягивающее нечто; второй, с торчащими во все стороны волосами и бровями-стрелочками, был одет в подпоясанное перекрученным канатом кимоно с оборванными рукавами, на руках у него были щитки.

— Откуда ты знаешь, — начали эти личности в один голос, но тут же их мнения разделились.

— Зеленого Зверя Конохи! — прокричал Густобровик.

— Бога Смерти Подземного Мира! — Ежеволос произносил имя дольше, поэтому заканчивал в одиночестве.

В панике я схватил Сэ Хи, которая почему-то намазала лицо белой краской и надела непонятное платье, и потащил её на улицу, убегая от преследования.

На улице мне повезло поймать такси — пикап с открытым кузовом. Водитель представился как Билли, и всю дорогу рассказывал о легендарном Большом Пальце, о котором ходят слухи в, почему-то, Америке. Но разговор долго не продлился.

Билли вскрикнул и ударил по тормозам, а на капот спрыгнул Горлум. Несмотря на красную кожу и маленькие рожки, я узнал его. Горлум взмахнул своей красной лазерной саблей и крыша пикапа отвалилась.

— Моя прелесть, -шептал он, протягивая свободную руку к Сэ Хи, и я заметил на пальце у подруги золотое кольцо с алыми символами по ободу.

От неожиданного противника нас спас огромный мужик в латах и со щитом, который напал на Горлума, крича что-то про Империю и порождений Хаоса. Началась битва, а Сэ Хи, ставшая на этот раз маленькой девочкой с алыми волосами, протянула мне светящийся изнутри кулон, попросила беречь и ждать её, и убежала к странному седоусому деду в классическом костюме и с тростью, вокруг которого вились голуби.

Рядом со мной появился дворецкий с радужкой алого цвета, и передал газету, а кулон заявил, что быть повелителем демонов не так уж и плохо. После этого я почувствовал, что неплохо бы поразмять крылья.

+++

Я проснулся в холодном поту. Блин, чего только от нервов не привидится!

За окном уже смеркается, значит уроки закончились. Встаю с кровати, и мне под ноги осыпается влажный от пота черный песок. Рана зажила!

Быстрым шагом прохожу мимо корпящей над очередными бумагами Сихо к зеркалу, и пораженно замираю.

Паника. Быстро стягиваю новую форму и вновь поворачиваюсь к куску стекла. На мой скорбный вой медсестра все-таки отрывается от бумаг и подходит узнать, чем вызвано мое состоянии. Шрам. Огромный на моем не слишком спортивном торсе — около полуметра в длину и целых четыре миллиметра в ширину!

— Ничего не понимаю, — задумчиво бормочет Сихо, склоняясь надо мной все ниже. — Шрам уже загрубел, и, возможно, не рассосется вообще. Я, конечно, дам тебе мазь... эта рана слишком заметна, и знающие люди заинтересуются её происхождением, а очень знающие, причинами, по которым ты еще топчешь землю.

— Прямо сейчас мне плевать, кто и как прореагирует на эту гребаную белую полосу! — во мне проснулся ребенок. И проблема у меня была, как и у любого другого ребенка. — Что я матери-то скажу? Неудачно побрился? Эта штуковина идет от самого уха, и воротник её не скроет! Пусть через полгода я смогу отрастить волосы, чтобы прикрыть то, что не скрывает одежда, но дома-то мне нужно быть уже сегодня!

— Успокойся, Сиун! — Сихо крепко взяла меня за плечи и пару раз встряхнула. — Это решается очень просто — сейчас наклеим тебе лейкопластырь, и будешь свободен. Скажешь дома, что поцарапался, а завтра утром перед тренировкой помажу тебя мазью для таких случаев — все-таки шрамы являются очень приметными, поэтому в Муриме их стараются сводить, — и мы посмотрим результат.

— Ладно, — истерика начала проходить. — Учитель уже ушел?

— Давно, — Сихо печально вздохнула. — Остались только замдиректора, я и Алекс — наш новый дворник.

Вспоминаю парня с дредами, завязанными в хвост, которого медсестра припрягла отмывать кабинет. Ну вот не похож он на дворника!

Всю непохожеть Алекса на типичного дворника я уяснил, когда увидел его машину. Я не очень разбираюсь в марках, но Ламборджини — это Ламборджини. Сколько лет нужно подметать школьный двор, чтобы заработать на это чудо я даже представлять не стал. Зато понял, что спортивные машины для семейных поездок не очень удобны — на заднем сидении (а точнее, как признался Алекс, багажном), на которое пришлось залезать через сдвинутое пассажирское, было очень тесно.

Всю дорогу до дома Сихо парень пытался ухаживать за медсестрой: делал комплименты, заигрывал, хвастал своим умением вождения, — а также набивался в гости. И если Сихо благосклонно, но с легкой грустью принимала ухаживания, то по поводу чашечки кофе была категорически против.

Меня подвезли до дома Сихо, откуда мне необходимо было дойти до дома в одиночестве, что было для меня, к слову, радостью после неудобного сидения Ламборджини. Напоследок Алекс сказал мне, посмеиваясь, что ни одному человеку в здравом уме не придет в голову сесть (а тем более — посадить кого-то) на багажное место спортивной машины, потому что безопасности там никакой не предусмотрено, а скорости такие, что и водитель в случае аварии не всегда выживает. Оказалось, что мать сегодня очередной раз задерживается на работе, поэтому объяснения моему опозданию и заклеенному пластырем шраму (а то, что она его не заметит — несбыточная мечта) пока откладываются. Надо бы приготовить поесть — вернется она уставшей и, наверняка, голодной, так что лучше, если её будет ждать готовый ужин/завтрак.

После того странного сна в лазарете я чувствую себя отдохнувшим, поэтому могу позволить себе постараться ради матери, а не просто сварить рис и порезать салат. Конечно, то, что к салату и рису я добавил любимый мамин соус из желтого перца и приготовленное на пару куриное филе, ныне настаивающееся в чесночном соусе, не совсем подходит под понятие 'постараться', но на большее продуктов в холодильнике не хватило. Да и я вовремя сообразил, что восьмой кусочек филе буде однозначно лишним.

А теперь нужно поспать — у меня утром занятие с Ханом.

+++

Занятие с Ханом не задалось с самого начала — мало того, что у него было всего два часа (сегодня было окно вместо первого урока, но на второй он обязан был явиться), так еще и проблема возникла там, где её не ждали ни он — не осознававший, что такое возможно, — ни я — не осознававший, что это проблема...

— Ладно, — Хан расселся на диване в гостиной Сихо и начал вводную лекцию. — После вчерашнего я понял, что от тебя избавиться мне не удастся, поэтому будем тебя тренировать. Изучение боевых искусств основывается на трех этапах: накопление Ки, распределение Ки и высвобождение Ки. Обычно первый этап занимает годы, но у тебя, благодаря Иллволлсидан, — заметив мой недоумевающий взгляд, учитель поморщился. — Ты ведь не знал, как называется та таблетка? — киваю. — Тогда забудь. В общем, в твоем теле Ки сейчас больше, чем оно способно вместить, поэтому вчера утром с тобой случилось то, что случилось. Ки накапливается в тебе и требует высвобождения, но с таким слабым тело и неумением Ки распределять, ты, скорее всего, умрешь при первый попытке.

Хан о чем-то задумался, но быстро спохватился и продолжил.

— Физическую форму будешь набирать, пока я в школе, благо Ки стремиться к укреплению тела, а значит приобретение нужной формы пройдет быстрее. Сихо составила для тебя программу на первое время, — учитель поднялся с дивана и подошел ко мне, заглядывая в глаза. — Тренировки по распределению ты будешь проводить только в моем присутствии, понял? — снова киваю. Хан, кажется, удовлетворен тем, что увидел в моих глазах — я же не идиот работать неизвестно с чем без присмотра опытного человека. А с учетом того, что говорила о Муриме Сихо, то все техники Хана являются как бы его визитной карточкой и страшнейшим секретом, так что даже медсестре их лучше не показывать. — Вот и хорошо. Заниматься мы будем вечером, после школы, но раз сейчас есть немного времени, то давай садись на пол. Поза любая, но удобная для тебя. Колени не перекрещиваются, спина прямая.

Первое что пришло в голову — поза лотоса, но, как оказалось, моей растяжки не хватает на то, чтобы закинуть ступни на бедра... да и равновесие в той позе, до которой я доходил (одна ступня на бедре, а вторая не дотягивается) держать было сложно Хан тут же поправляет меня, что в полный лотос мне садиться пока не стоит, но вот сукхасана (п.а. да-да, у позы 'по-турецки' есть название, восходящее к давним временам! Собственно, как и у позы лотоса — падмасана. Йога это не хухры-мухры, хоть я в ней и не разбираюсь)))) мне подойдет больше.

И вот я сижу и думаю над словами Хана: 'Сосредоточь Ки в области чуть выше пупка', — он собирается мне желудок лечить? К тому же, я до сих пор не в курсе, что такое Ки и как её (его?) ощущать.

— Учитель, — все-таки осторожность победила и я решил сначала спросить, а потом делать. — А как ощущается Ки?

— Как сила, — слегка пожав плечами, ответил Хан. — Поток силы, исходящий из Ки-центра и проходящий через главные меридианы тела, растекаясь по всему телу. Ты, разве, этого не чувствуешь?

— Я чувствую себя воздушным шариком, наполненным газом, — честно отвечаю я. — Никаких 'Ки-центров' и 'меридианов' не ощущается, только наполнение этой непонятной нехарактеризуемой 'силой', — учитель замер, вытаращив на меня глаза. Честно, не ожидал от столь сурового мужика такой бурной реакции. — Хотя, с газом определение получилось не точное скорее воск. Он твердый, но податливый, а если его слегка нагреть, то из него можно лепить все, что угодно. Например, когда заживала рана, плотность в районе повреждения была такая, что мне опять было трудно дышать, зато во всем остальном теле она была ниже обычного, и я чувствовал слабость во всем теле. Где-то так.