Через несколько минут я стоял и с удивлением рассматривал корыто выдолбленное из бревна, наполненное горячей водой и Гиарба правящего на ремне огромные, монстрообразные ножницы. Поняв, что меня ожидает, я с обреченностью в голосе спросил:

— Что это?!

— Ну...— Протянул Гиарб.

— Что это?!!!

— Поилка для свиней и ножницы для стрижки овец.— Вытянувшись во фрунт, ответил Гиарб, в глазах которого плясали веселые чертенята. Лучше все равно ничего нет господин алькад!

Обреченно посмотрев на Гиарба, я решил не спорить, разделся и полез в поилку. Какой прогресс!!! Начал я с того что бегал по острову с голым задом. Теперь меня купают в поилке для свиней. Потом подстригут ножницами для стрижки овец. Что дальше! Осталось только отрастить хвост и поселится на дереве!

Стригли меня так, сначала Гиарб собрал мои порядком отросшие волосы в хвост. Щелк! Стрижка закончена. Щелк! Щелк! Щелк! Борода и усы выровнены. Куда там всяким стилистам-визажистам до Гиарба! Видно он не одну овцу остриг. Чувствуется рука профессионала! Тщательно оттеревшись песочком, который мне выдали вместо мыла, я почувствовал себя чистым до скрипа. Хорошая гм... ванна еще никому не повредила. Закончив водные процедуры, мы с Гиарбом наскоро перекусили. Первый раз после отравления поел с удовольствием. Видимо дело идет к выздоровлению,— обрадовался я.

Примерно через три часа прибежал посыльный. Я в сопровождении Гиарба, который снова обвешался оружием, неторопливо, все же слабость давала о себе знать направился к берегу.

Когда мы практически пришли на место, я услышал на берегу шум и крики. Что там происходило за деревьями видно не было, выстрелов не слышно. Наверное мятежники буянят, раз не стреляют, то ничего страшного,— успокоил я себя и так же неторопливо пошел по дороге. Когда мы вышли из-за деревьев перед нами открылась картина достойная кисти великого мастера. Репин с его знаменитым "Приплыли" тут явно не котируется! "Вавилонское столпотворение" пополам с "Похищением сабинянок"! Начнем по порядку. Прежде всего я обратил внимание на кучку наших солдат, сбившихся чуть в стороне как овцы в отару. Перед ними доблестные: Гамилькар, Десятник и Нубиец дрались с пятеркой моряков, причем явно проигрывали. Основная масса переселенцев безучастно сидела и лежала на берегу. Кроме группы мужчин, человек в десять, которые активно пытались прорваться сквозь оцепление. Получалось у них плохо, матросы превосходившие их в числе лупили их по головам прикладами. Один из мужчин получив удар штыком в грудь упал на землю. Посмотрев направо я увидел причину всего происходящего. Четверо моряков волокли в кусты визжащую девочку лет тринадцати. У меня в груди образовалась холодная и звенящая пустота.

— Гиарб!— Я ткнул рукой в направлении четверки насильников. Пальни из мушкета поверх их голов!

Выстрел мушкета как громом прокатился поверх людей. Все головы повернулись в нашу сторону. Я спокойно сказал Гиарбу,— отдай мне один пистолет, сам спрячься за деревьями, если станет жарко, прикроешь огнем. Если подниму руку с шляпой вверх, пальни в воздух и пошуми ветвями, создай вид, что ты там не один. Отдав мне пистолет Гиарб шустро убежал к деревьям.

— Немедленно прекратить!!!— Засунув пистолет за пояс я двинулся к нашим солдатам.

— Десятник какого хрена здесь происходит! Немедленно построить солдат! Матросам вернуться в оцепление!— Начал командовать я, решив что лучшая защита это нападение.

Ага! Так меня все и послушались! Если десятник пинками начал создавать из солдат подобие строя, то моряки остались на месте. Четверо козлов бросив девчонку подняли с земли мушкеты и подошли ко мне.

— Ты кто такой?— Спросил меня бандитского вида матрос.

— Я алькад и судья округа Руис! Как старший по чину я приказываю немедленно прекратить беспорядки и каждому приступить к исполнению своих обязанностей!— Громко объявил я всем присутствующим. Отказывающиеся подчиниться будут привлечены к ответственности!

— Братья!!!— Завопил матрос, оборачиваясь к своим сослуживцам. Пока мы заживо гнием в море, какая-то сухопутная крыса...

О чем он хотел всем поведать, никто не узнал, потому что я выхватил пистолет и прострелил ему ногу. Зажимая руками кровавую рану матрос упал на землю и заорал,— "Пристрелите его". Половина матросов подняла мушкеты и направила их на меня.

— Вы хорошо подумали?!— Закричал я матросам. Один выстрел и Вы будете объявлены вне закона! Хотите стать как они,— я ткнул рукой в мятежников. Думаете после того что Вы собираетесь сделать, Вы спокойно сядете на корабли и отправитесь домой! Как бы не так! Вы все будете объявлены мятежниками и если этих людей всего лишь отправили в ссылку, за нарушение воинской присяги наказание одно — "Смерть!".

Ударом ноги по голове, я отправил раненого матроса продолжавшего что-то верещать в нокаут. Матросы начали переглядываться, однако мушкеты не опустили.

— Хорошо! Я вижу, что добрых слов Вы не понимаете, значит будем разговаривать по другому! Десятник!— Отдайте команду солдатам взять матросов на прицел!

— Отряд! Цельсь!— Заорал десятник. Как бы не так, это стадо баранов по какому-то недоразумению носившее солдатскую форму даже не шелохнулось! "Наберут войска по объявлению в газете. А кто потом Родину защищать будет!"— Невесело подумал я. "Стой!"— окликнул я ринувшегося вразумлять своих подчиненных десятника. Подняв мушкет валявшегося в отключке матроса, я аккуратно, можно сказать демонстративно обтер его от пыли рукавом.

— Итак! Я вижу, что у кого-то возникли опасные заблуждения о том, кто тут отдает приказы подлежащие немедленному исполнению! Тому кто медленнее всех поднимет мушкет по команде десятника я выстрелю в его бестолковую голову, дураки в армии не нужны. Десятник командуйте!— Заорал я, целясь в солдат из мушкета.

— Отряд! Цельсь!— Снова скомандовал десятник.

Поверьте такого четкого исполнения команды я раньше не видел даже у кремлевского полка, славящегося своей выучкой. Я опустил мушкет.

— И это еще не все! Того кто не выстрелит по команде "Огонь!" Я прикажу повесить на ближайшем дереве!

— Ну что матросы готовы сдохнуть здесь и сейчас из-за своей тупости!— Я направил мушкет на ближайшего ко мне матроса. Я считаю до трех, тот у кого при счете три мушкет останется в руках, будет убит на месте. Десятник Вы слышали мое распоряжение!

— Так точно, господин алькад!— "Приготовиться к стрельбе"— заорал десятник. Я начал отсчет-"Раз!",— "Два!". Счета "Три" не понадобилось, матросы побросали мушкеты.

— Десятник, отправь пятерых солдат собрать оружие!— скомандовал я.

Дождавшись, когда солдаты соберут оружие, я обратился к матросам:

— Матросы!— В Ваших услугах округ Руис больше не нуждается, можете садится в шлюпки и отправляться на корабли.

— Как же мы вернемся без оружия?— выкрикнул кто-то из матросов.

— Об этом надо было думать раньше, прежде чем устраивать беспорядки. Немедленно начинайте погрузку в шлюпки или я снова начну отсчет, как Вы уже смогли понять шутить с Вами здесь никто не собирается! Бегом!— Заорал я.

Смотря вслед удаляющимся шлюпкам с матросами я почувствовал, что сжатая до предела внутри меня пружина медленно расслабляется. Конечно это еще не конец, через некоторое время передо мной появится очередной разряженный франт или напыщенный интриган. Ну что ж как любил говорить Петрович— "Это будем посмотреть!".

Глава 5.

Стоя перед сидящими и лежащими на земле переселенцами я не торопясь рассматривал их. Вид у людей был ужасный. Одеты в рубище, которое и на подстилку собаке не каждый хозяин бросит. Волосы буквально шевелятся от паразитов. У многих на руках и ногах были гноящиеся раны от кандалов. Лица такие, как будто они только что вылезли из могилы, землистые, с красными гноящимися глазами. Впрочем они действительно вылезли из общей могилы. Братской могилы, в которой на их глазах умерло почти сто человек. Такое я раньше видел только в фильмах про фашистские концлагеря. Пустые лица, пустые глаза, ребра детей которые можно пересчитать без всякого рентгена.

Внимание сразу привлекала группа мужчин пытавшимся отбить девчонку у моряков, внешним видом они не сильно отличались от остальных. Но вот глаза! Они смотрели на меня с упрямством и даже каким-то вызовом. Осмотревшись, я увидел, что девчонка сидит совсем в другой группе и жмется к взрослой женщине. Значит она не является родственницей одного из них.— Сделал вывод я. Заступились за чужую? Смело! И раненого товарища не бросили, вон он лежит рядом с ними под присмотром какой-то девушки. Решившись я подошел к этой девушке и спросил:

— Как его рана? Выживет?

— Он уже умер.— Бесцветным голосом ответила она.

— Он твой родственник, знакомый?

— Нет я его раньше не знала. Нас везли на разных кораблях.

— Тогда почему ты сидишь с ним?

— Я лекарка.— по прежнему бесцветно ответила девушка.

Взмахом руки я подозвал двоих солдат и распорядился:— Отнесите тело покойного в сторонку и прикройте чем нибудь, вечером похороним. Вернувшись на прежнее место я обратился к переселенцам:

— Внимание!— Кто я такой Вы уже знаете,— хоть Ваше прибытие на землю вольного поселения Руис не назовешь благополучным, надеюсь, что это последняя беда, которая произошла с Вами. После моей команды все строимся в колонну по трое и идем в поселок, к домам где Вы все будете жить, там Вас ждет горячая еда. Идти не далеко, около трех стадий, поэтому я обращаюсь к тем, кто сохранил силы,— помогите тем, кто передвигается с трудом. Чем быстрее мы прибудем в поселок, тем быстрее Вы получите пищу и сможете отдохнуть!

— Особо хочу обратится к тем, кто задумал побег! Бегите хоть сейчас! Вас никто задерживать не будет!— Нам не нужны ненадежные люди, от которых не знаешь чего ожидать. Однако предупреждаю сразу, если беглец попытается унести с собой хоть зернышко из общего имущества жителей Руиса, значит этот человек вор!— И я не успокоюсь пока не поймаю его и не повешу на ближайшем дереве. Повторяю.— Хотите бежать, бегите, но только с тем, что принадлежит лично Вам или добыто Вашим личным трудом в свободное от общих работ время! Совет поселения Руис снимает с себя ответственность за дальнейшую судьбу таких людей. Назад никого принимать не будем!

— Слушай мою команду!— В колонну по трое становись!— Десятник выделить двоих солдат для охраны имущества, послать вестового в форт пусть готовятся к организации приема пищи. Двоих солдат прикрепить ко мне, пойдем впереди, будем указывать дорогу, Вы с остальными идете позади колонны, будете подбирать отставших. Стрелять в тех, кто побежит в лес запрещаю! Исполнять!

Глядя на вялое шевеление переселенцев я подумал,— так можно совсем оскотинится Вик!— Твоя речь больше подошла бы фашистскому агитатору, через слово еду упоминал. Ага! Как там... — Рюсский золдатн сдавайся! Тебя ждет много горячий каш и много много сладкий чай! Тьфу! Что-то я сегодня частенько фашистов вспоминаю. Хотя понятно почему, на этих людей без слез смотреть невозможно. Надо продумать порядок приема пищи, как бы у них от обильной пищи заворот кишок не случился, особенно у детей. В таком случае рекомендуют давать пищу помаленьку, но часто, укажу на это кашевару или кто там будет на раздаче еды. Обильное сладкое питье тоже не помешает, благо бочонок сахара у нас имеется. Худо-бедно колонна наконец построилась, я уже было вознамерился занять свое место в голове колонны, как раздался крик одного из солдат:

— Господин алькад!— К берегу плывет ялик с офицером и тремя матросами.

— Вот глазастый черт!— Восхитился я, тщетно пытаясь увидеть этот самый ялик, но кроме кораблей стоящих на рейде бухты ничего не увидел.

— Десятник!— План меняется, оставьте мне двух солдат и уводите колонну в Руис.— Вы за старшего!

Поделившись с десятником своими мыслями по поводу кормежки переселенцев. Я остался на берегу с двумя солдатами, сгоняв одного из них в кусты к Гиарбу для перезарядки пистолета, с которым были вечные проблемы, так как пули от мушкетов к нему не подходили по калибру, взялся инструктировать солдат:

— Значит так бойцы!— Такого бардака, что сегодня здесь творился я больше не потерплю. Сейчас отправитесь к бочкам и займете скрытую позицию, я буду от Вас на расстоянии тридцати шагов, надеюсь с такого расстояния Вы не промахнетесь. Линию огня загораживать Вам не буду. Если я подниму руку с шляпой вверх, Гиарб пальнет из-за деревьев. — Вы не стреляете, подымаетесь из-за бочек, целитесь в офицера и быстро прячетесь. Надо, чтоб при этом Вас обязательно увидели! Если меня убьют, стреляете в офицера и бежите в форт вместе с Гиарбом. По моей команде "Огонь!" стреляете во все что движется! Все понятно?— Спросил я, косясь на ялик, которому до берега осталось всего-ничего. Разрешаю задавать вопросы!

— Дык эта!— Почесал в затылке солдат выглядевший посмышленее.— Все понятно! Только что такое поси... позиция и линия огня?

— Ты кем служил раньше боец?— Ласково спросил я.

— Дык эта! "Дерьмовозы" мы!— с гордостью ответил солдат.

Выругавшись по русски, я поднял глаза к небу.— "Господь всемогущий, за что мне все это?!".

— Прячьтесь за бочками, главное команды не перепутайте.— Бегом!

Проверив как пистолет выходит из-за пояса, я уселся на камень и с интересом начал наблюдать за высадкой победоносного Карфагенского флота в лице расфуфыренного офицера и трех матросов. Офицер был вооружен только саблей с богато украшенным эфесом, у матросов были короткие ружья внушительного калибра. Наверное дробовики,— решил я. Глядя на верещавшего команды франта, я откровенно потешался. Тут следует пояснить, что передо мной берег моря был каменистый, из-за камней пристать на лодке прямо к берегу было невозможно. По уму морякам следовало пристать левее, там где выгружали груз из шлюпок, туда они и рулили. Однако франту, что-то не понравилось и он приказал плыть прямо ко мне. Ну почему мне на переговорах практически всегда попадаются одни идиоты. Приплыл бы ко мне достойный офицер вроде коменданта форта, мы бы с ним за минуту решили все вопросы и спокойно раскланялись, ну или по быстрому грохнули друг друга.

Интересно и как это "Чудо" переплыло океан? -"Чудо" старательно оправдывая данное мной прозвище, разродилось новой серией противоречивых команд. Совсем замороченные им моряки, не снимая с плеч ружей попрыгали в воду и потащили ялик руками к берегу. Естественно замки ружей тут же промокли, хорошенько так погрузившись в морскую волну. А вот это мне на пользу! Перестрелки не будет! У меня прямо с сердца отлегло, уж очень я переживал, что мои "Дерьмовозы" перепутают команды и чего доброго меня пристрелят. Офицер тем временем десантировался на спину одного из матросов и с нее перепрыгнул на берег. Ловко!— подумал я, поднимаясь ему на встречу,— даже туфель не намочил, только вот про матросов, а особенно про их ружья этого не скажешь! Вежливо поклонившись я представился: