Е.Н. Отт и Ехидна

Ну да. Сначала — что вы понимаете, старичье, а потом: ой, помоги — спаси — нос подотри. Как это предсказуемо! Теперь надо расхлебывать последствия. И то, что слышала ведьма, ей не нравилось. Очень не нравилось.

— А Маркус Отт?

— Побочная ветвь. Кажется, его прадед был младшим братом прапрадеда Евгения... не уверена точнее. Его ветка достаточно богата, но не так, как Евгений, и роднились они частенько с тиллами, и магии у них уже поколений шесть не было, никакой.

— Он завидует кузену?

— Евгений ярче, умнее, талантливее. И мне кажется, что Маркус это видит. Зависти он не проявлял.

— Но...?

— Ты же все понимаешь. Любви к Евгению он не питает, но и выгоды от его исчезновения не получит. А Маркус тоже достаточно расчетлив.

— Хммммм.

— Лара, ты спрашиваешь не просто так.

— Яна, ты не хочешь этого знать.

Яна сдвинула брови.

— Лара, а если подумать? И сложить беременность твоей внучки, которую уже заметно, ее холостой статус, исчезновение Евгения и внимание к ней Маркуса? Ты к этому причастна?

— Это. Не твое. Дело.

— Лара, это МОЕ дело.

Яна жестко смотрела подруге в глаза. Отступать она не собиралась, и Лариса махнула рукой.

— Частично. Я не заклинала его на смерть, не наводила порчу, не проклинала... я вообще не делала ничего, что было для него опасно. Для его жизни или здоровья. Могу поклясться чем угодно и где угодно.

— Но кое-что ты делала.

— Я же говорю, ты не захочешь об этом знать.

Сложить два и два Яне было несложно.

— Скажи мне, Лара, не ты ли снабдила внучку зельем плодородия?

— Снабдила?! Сама сперла, кретинка малолетняя!

Ларисе и играть не пришлось, ярости хватало. Да и не врала она, какое уж тут вранье!

Яна застонала.

— Еще и воровство! Она не понимает ничего?! Вообще?!

— Я объясняла, что смогла. Но ты же знаешь, расплачивается всегда кто-то другой.

О, это убеждение Яна отлично знала. Кое-кто с такими мыслями и в гроб сошел. У него-то понятно, обойдется! Это на ком-то другом законы магии обязательно сработают, а вот умная Марина извернется и сухой из воды выйдет. Или вовсе даже из другой субстанции. И не пованивая.

Дура!

— Лариса, ты понимаешь, что это практически принуждение к браку? И откат за это будет тот еще... я думала, что ты ее хоть подстраховала! А она, просто так, без ритуалов, без всего... ДУРА!!!

— Все я понимаю, Яна. Но Маринка моя единственная внучка.

Яна молчала минут десять.

— Лариса... ребенок ни в чем не виноват, и я постараюсь помочь Марине. Про тебя я никому не скажу. Но... и ты дай слово, что не будешь дальше воздействовать на Евгения.

— Как именно я на него не буду воздействовать?

— Чтобы вынудить к браку с Мариной. Евгений достаточно порядочен, чтобы обеспечить ребенка и его мать, но вешать ему жернов на шею я не позволю.

Лариса кивнула.

— Это я могу тебе пообещать. Что не стану вынуждать Евгения из рода Отт к браку с моей внучкой.

Мысли у них с Яной текли примерно одними дорожками.

Сделанное — исполнено. Все, извернуться уже не выйдет, теперь уже есть ребенок, и он, вполне возможно, от Евгения. Даже скорее всего.

В том, что его родители — идиоты, малыш тоже не виноват. А если Маринку посадят в тюрьму за все ее выкрутасы, то проблемы будут и у малыша.

Да и Евгений...

Он наверняка женится, и какая жизнь будет у маленького с мачехой и не особо любящим отцом? Марина, хоть и дура, но все же мать, с ней ребенку будет лучше. Наверное.

— Не знаю, женится ли на ней Маркус. Он слишком себе на уме.

— Для него ты с меня слово брать не будешь?

— Нет. Не буду.

— Отдашь на растерзание злой ведьме? — криво ухмыльнулась Лариса.

— Отдам на растерзание злую ведьму, — отзеркалила ее ухмылку Яна. Получилось ни капельки не хуже, даже отсутствие клыка не помешало. — Думаю, Маркуса ты прощупаешь, прежде, чем Маринка с ним свяжется.

— Обязательно. И со всех сторон.

Яна понимала, что это не слишком красиво с ее стороны, но простите! Есть близкие ей люди, и есть все остальные. О первых она заботиться будет, а вторые... а вторые будут заботиться о себе сами. К тому же, если ребенок может быть и от Маркуса... явно он не будет против своей супруги. Что он — не знал, что Марина встречается с Евгением?

В этой истории порядочных нет, и не ей надевать белые перчатки. Она тоже виновата, хотя и меньше всех. Наверстывать придется...

— Ты не знаешь, где сейчас Евгений?

— Нет.

— И что с ним?

— Тоже не знаю, — Лариса показала руку. — На крови поклясться?

Яна посмотрела внимательно. Нет, Лариса не блефовала, она поклянется. И кстати, она не солгала бы, просто Яна неправильно сформулировала свои вопросы. Этого Лариса и правда не знает. А про превращение у нее никто не спрашивал.

Да и Евгений Отт улепетывал резво... такое явно не сдохнет, что бы там ни получилось.

— Не надо. Я никому о тебе не скажу, слово даю. Но постарайся удержать Марину от глупостей.

— Тебе это не удалось.

— А я и не ведьма.

Прощание получилось чуточку скомканным. Литта Яна уехала, а Лариса стояла в дверях дома, провожая знакомую, и чувствовала, как от ужаса пережитого у нее начинают дрожать пальцы. И было отчего. Один неверный вопрос, одно неловкое движение...

Если бы Яна ее заподозрила, то и выдала бы ищейкам. И тогда — смерть.

Да-да, за то, что Лариса сделала, ее просто казнят. Пощады не будет, ведьма поняла, что они с Маркусом и Мариной теперь все в одной лодке. Она не сможет доказать, что ее обманули. Что она повелась на слезы внучки, как маленькая...

Кто поверит ведьме?

То-то и оно. А что Маркус будет лгать и топить их обеих, лишь бы выгородить себя, ведьма не сомневалась.

Да, судя по тому, что рассказала ей Яна, у Ларисы есть только один выход.

Дождаться рождения ребенка, а потом... если он от Маркуса, будет проще. Никто не скажет, что Марина хотела получить какую-то выгоду от гибели Евгения.

А вот если ребенок от Евгения...

Ведьма найдет его отца по родственной крови даже в другом мире. И пусть покоится с миром.

* * *

Литта Яна ехала домой в плохом настроении.

Что с Евгением — она не знает.

Где он — тоже.

Лариса на него черных чар не наводила, убить не пыталась, не проклинала. И опять — не лгала.

Формально, заклинание выявления истинного облика не несет вреда и не считается проклятьем. Кто ж тебе виноват, если ты в душе индюк? Так, к примеру?

Зато у Евгения дома теперь кошмар и ужас. Литта Беатриче никуда не уйдет... и может это и неплохо. Она не даст Марине спуску... правда, Марина беременна, и скорее всего, от Евгения.

Для ребенка это плохо.

Но!

Для Евгения намного хуже будет если его обяжут жениться на Марине. И для Марины, кстати, тоже. Насмотрелась литта Яна на такие браки, в них всем сторонам плохо. Лучше уж до такого не доводить.

А если Марина прочно поселится в доме Евгения, обживется...

Она этим не воспользуется?

Да еще как! И постарается женить мальчика на себе. Любым способом.

Нет уж!

Пусть лучше выберет Маркуса. И кстати, если Беатриче положит глаз на Маркуса Отта, будет интересно. А она может положить, еще как! После такого долгого брака со стариком, чаша весов обязательно качнется в другую сторону! Уже качнулась.

Да, слугам придется нелегко, но литта Яна сейчас заедет и поощрит Петера крупной суммой, пусть дворецкий поделит ее между слугами. И потерпит.

Розыск уже начат.

Евгений жив и обязательно вернется домой. Ну и наведет порядок.

Кстати, и для сплетников так лучше будет. То ли одна, то ли вторая, то ли ребенок, то ли три ребенка — сами все придумают, Яна еще и удивляться будет богатству человеческой фантазии.

Если бы она не чувствовала себя такой виноватой, она бы построила разговор иначе. Если бы...

Но...

Себе можно твердить сколько угодно, что Евгений выбрал сам. Что Марина выбрала сама. Что Яна не могла хватать их за руки и орать дурным голосом. А все равно неприятно.

И... своей внучке она бы такой судьбы не хотела.

Ох и заварила ж кашу молодежь! А кому расхлебывать? А всем достанется!

Россия

Нина Ивановна заявилась в гости на следующий же день. Едва Сониного ухода на работу дождалась.

— Ну, привет, хвостатый. Собирайся, гулять пойдем.

— Куда? — привычно набрал в планшете Евгений. С когтями было сложновато, но Нина Ивановна поняла, и скрывать ничего не стала.

— К знакомой моей пойдем. Повезло тебе, Женька, я думала, ехать к ней придется, или ее уговаривать в гости приехать, ан нет! Везунчик ты, каких поискать, не придется нам месяц ждать! Внучка у Машки поступает, ну бабка с ней и приехала, посмотреть, что да как. Опять же, лекарств прикупить, не все заговорами заменить можно. Антибиотики, к примеру, или вакцину от бешенства.

Евгений ловко стянул с вешалки в прихожей свою шлейку. И выпрямился, чтобы удобнее было ее застегнуть.

— Машина вчера — твоя работа? Можешь не отвечать, вижу по довольной морде, что твоя. Так вот. Вылетел этот придурок из арки, да на хорошей скорости — и в другую машину влепился. Повезло — сам не убился, никого не убил, так что думай в следующий раз, что делаешь.

— Кррррр? — удивился Евгений.

А что такого? Ну, убился бы. Пользы было б намного больше, наследство для Марты, к примеру?

— Это понятно. Но другим-то зачем страдать? Хотя машина там... он в 'Газель' влепился со всей дури, а та опрокинулась, у водителя сотрясение мозга, груз попорчен, а груз тот принадлежит одной очень склочной компании, так что платить Сенечке мно-ого придется. Покрутится еще, как уж на сковородке, побегает!

— Крррр.

— Конечно, хорошо, — под этот разговор Нина Ивановна и из дома уже вышла, и дверь закрыла, — он хоть Соньку в покое оставит ненадолго.

— Кррррр?

Ненадолго? Урок надо повторить?

— Жень, тут такое дело... вы, мужики, собственники. Соня с ним хоть и развелась, а до конца жизни должна любить, страдать, слушать и слушаться. И другого у него в голове не прошито.

— Фрррррр!

— А то! Это он Соньку может выгнать, ноги об нее вытереть, другую бабу найти... а ей так нельзя. Она ему уже по гроб жизни обязана за его внимание. И если он решит вернуться, должна от счастья плакать, и повиноваться ему должна беспрекословно, а уж чтобы она кого другого нашла? Да скорее он в падение солнца на землю поверит! Я Людку, мамашку его малахольную, знала, хоть и не особо хорошо, ты мне поверь, мозги там рядом не проползали. Там на весь мозг прошито: 'Сенечка самый лучший!'. И сыну она умудрилась это внушить. Ему и в голову не придет, что кто-то о нем плохого мнения.

Евгений даже не фыркнул.

Ну, дурак этот Сеня. И что теперь?

Полезет к Соне — получит по носу.

Один раз, второй, третий, что там и кто на нем шил и вышивал, Евгений не знает. А вот что он сам с этим придурком сделает за своих девчонок — уже точно знает.

Шкуру спустит и голым в пустыню пустит!

Это ЕГО Соня и ЕГО Марта! Это он их утешает, он живет с ними рядом, и он не позволит никому портить им жизнь!

Он сам кому хочешь и что хочешь испортит! И повторит 'на бис'! Крррррр!

Насмешливого взгляда Нины Ивановны Евгений просто не заметил. Слишком уж был возмущен логикой и поведением отдельных гадов!

Крррр! И еще раз фррррр!

* * *

Знакомая у Нины Ивановны оказалась достойная, Евгений аж назад шарахнулся, и вся шерсть у него дыбом встала.

Ой, мамочки!

Какие тут водятся!

Вроде и ничего такого нет особенного в милой женщине. А чувствуется что при желании она енота на сорок клубков перемотает и на рынке продаст. А выглядит вовсе даже не опасной!

Нина Ивановна рядом с ней намного страшнее. Мария Петровна вся такая пышненькая, уютненькая, домашняя... просто бабушка с булочками.

Только вот из кого она их готовит, Евгению и знать не хотелось. А жить хотелось.

Бывают булочки с енотятиной? Или их сейчас изобретут?

— Ишь ты! Ну, проходи, знакомиться будем.

Евгений послушно прошел внутрь. Ладно... бежать уже поздно.

— Видишь, Маша, какое у нас тут завелось?

— Вижу, чего ж не видеть. Еще и из другого мира, как будто своих нам тут мало.

Евгений вопросительно стрекотнул. Из другого мира — ее не удивляет? Значит, он не первый? И можно как-то вернуться?

— Чего тут удивляться. Раньше больше людей ходило, то туда, то сюда... сказки о том сказывались. Медное, серебряное, золотое царство — много чего бывало. Сейчас-то сложнее, знающих людей меньше и меньше, отказываются они от своих корней, да и войны, опять же, революции... в таких передрягах много кто гибнет. Много знаний утрачено.

Евгений кивнул.

На Рамире войны не было давно. Но гарантия мира — аристократы и лей-линии. Алтари.

А тут?

— Нам бы поговорить с тобой, но не здесь же, не так...

Нина Ивановна развела руками.

— Маша, я его могу привезти, но ненадолго. Он пока у хорошей девушки живет, пусть там и остается.

— Девушка-то знает?

— Нет, конечно! Зачем ей? У нее и своих забот по горло, но с ним она хоть оттаивать начала, вначале-то я и вовсе думала — из окна кинется, вся черная ходила, света не видела.

Ведьма кивнула. Сонины дела ее явно не интересовали.

— Ты мне так скажи, енот. Интересуют тебя две вещи, правильно? Вернуть свой облик и вернуться домой.

Евгений закивал головой. Получилось забавно, ведьма фыркнула.

— А чем заплатишь?

Вот с этим была проблема. Из наличности у Евгения была только шкура. Но — самому надо!

— Вот и я не знаю, чего с тебя спросить. А бесплатно работать не буду, сам понимаешь.

Евгений кивнул. Ведьмы. С этим надо просто смириться и жить дальше.

— Я посмотрю, что для тебя можно сделать, и подумаю, что с тебя взять. Пойдет?

Евгений утвердительно стрекотнул.

Ведьма протянула руку.

— Лапу сюда давай. Шерсть нужна будет, кровь, точный возраст, как мир называется, полное имя... да не дергайся ты. Могу клятву дать, что вреда не причиню.

Евгений убрал лапу за спину, и кивнул.

Клятву?

Давай!

Ведьма опустилась на пол так, что их глаза теперь находились на одном уровне.

— Я, Мария Петровна Колдунцова, даю слово, что прошу твою кровь, шерсть и имя не для причинения тебе вреда. Только для расчетов. Клянусь не использовать взятое здесь и сейчас тебе во вред.

И протянула руку. Евгений взял ее, куснул за палец и слизнул капельку крови.

Да-да, кровные клятвы на крови и даются, и свою лапу он протянул в ответ уже спокойнее. Ведьма кусать его не стала, достала откуда-то одноразовые иглы, почти не больно кольнула палец, выдавила несколько капель крови на стеклышко, срезала у него несколько шерстинок.

— Евгений Н. Отт. Енот, значит... Эн — это что?

— Николас. Так звали моего отца.

— Евгений Николаевич? Сойдет... и полных лет тебе? Сколько? Тридцать шесть лет, два месяца, семнадцать дней? Считай, мальчишка еще... ладно! Буду считать, буду думать, но сразу говорю, я не Нинка. Она из любопытства в это ввязалась, а мне так не интересно.