— Нет, — помотал головой Аллардиэль, — через наши приграничные пущи никакая нежить не пробьется. Стражникам, правда, порой достается.
— А лешие, водяные? Домовые, полевики, болотники? Их у вас что, тоже нет?
— Отчего же? Есть, как не быть! Это же духи места, нежить природная, стихийная. Просто они не хотят показываться тебе на глаза. Ты им кто? Правильно, никто! Но их и не обижаешь. Вот они и прячутся! А, может, змеевиху в тебе чуют.
Пятнистый Ал гаденько ухмыльнулся — он всё ещё дулся на меня за свою боевую раскраску, но в основном делал это молча, про себя. Судя по всему, он потихоньку считал, что я разукрасила его нарочно, однако не решался прямо высказать мне всё, что думает по поводу моей мстительности. Но кто ж знал-то, что такое простенькое заклинание окажет на эльфа столь красочное воздействие?! К нашему со Степкой восторгу, свести последствия моего "лечения" не удавалось ничем. Похоже, после неудачного вмешательства, синяки твердо решили отработать всю положенную программу без каких-либо сокращений. Пока они только набирали цвет, к утру третьего дня приобретя неповторимый оттенок грозовой тучки, украдкой подбирающейся к полю с подсолнухами. Каждый маленький синячок явно ощущал себя частью большого целого и в точности повторял глубокие фиолетово-багровые переливы соседей. Степка любовался и млел.
Колдовать мне стало совсем трудно. Глубоко внутри себя я постоянно слышала голос змеи, не умолкавший ни на мгновение, и с каждым днем, да что там — с каждой пройденной верстой он становился всё отчетливее. Это было на уровне инстинктов. Едва я активировала простейший защитный контур или даже зажигала самый обычный светлячок, как тварь немедленно оживлялась. В такие моменты, стоило мне хоть на волосок ослабить напряжение разума и воли, которым я сдерживала змеюку, как мир вокруг тут же начинал приобретать противоестественную четкость и глубину, его краски, напротив, блекли, и становилось понятно: я снова балансировала на самой грани трансформации. Одно радовало: вспышки раздражения мне теперь раз за разом удавалось давить на корню. Но сколько это забирало сил.... Едва мы делали привал, я в полном изнеможении падала на землю и виновато наблюдала, как Аллардиэль, который даже после дневного перехода оставался свеж и бодр, словно малиновка, собирает хворост, разжигает костер и готовит ужин и ночлег.
Мы бы ни за что их не обнаружили, если бы они буквально не свалились нам на голову.
На третий день к обеду зарядил дождь, до того резвый и плотный, что вынудил нас сделать незапланированный привал. Выбрав зрелый, но ещё вовсе не старый вяз, Аллардиэль уткнулся лбом в его ствол и, поглаживая ладонями кору, что-то зашептал себе под нос. К моему восторгу, ветви дерева тут же начали сдвигаться на одну сторону и переплетаться между собой. Часть побегов прямо на наших глазах стала удлиняться и заветвилась, образуя над нами обширный густой навес из листьев, не пропускавший сквозь себя ни капли. Одновременно в гуще разволновавшейся кроны что-то завозилось, пискнуло, затрещало, и оттуда прямо к нашим ногам съехала небольшая плотно сбитая фигурка. Она ловко приземлилась на четвереньки, но сразу же вскочила на ноги, и на нас уставились круглые светло-карие глаза. Маленький, примерно мне по пояс, человечек настороженно перевёл глаза с меня на Ала, затем скользнул взглядом по взъерошенному Степке, гордой, но пугливой птицей взметнувшемуся ко мне на руки, а потом снова на Ала.
Коротышка громко засопел.
— Дядя, — спросил он низким сиплым голосом, в котором я не услышала ни малейшего страха, только осторожный интерес, — а ты что, эльф?
Маленькая коренастая фигурка подобралась. Казалось, что она вот-вот сорвется с места и исчезнет в густых зарослях. Неожиданно для себя я внутренне напряглась, вспомнив трогательную девушку, на деле оказавшуюся коварной нежитью, и потихоньку сложила пальцы правой руки щепотью, готовясь в случае чего залепить оборонным заклинанием — ну, или бросить ловчую сеть, это уж как придется. Но вдруг Ал широко улыбнулся и ласково промурлыкал:
— Ну, конечно же, малышка, я эльф! Меня зовут Аллардиэль. А это — Веслава. А у нее на руках — Стёпа. Не бойся, тебя никто не обидит. Ты как здесь очутилась — так далеко от дома? Кто тебя сопровождает?
Малышка?! Это что, ребенок? Девочка? Ох, ты...
— Я не малышка, — сурово нахмурилось дитя. — Я взрослая!
— Конечно же, взрослая, — всё так же нежно проворковал эльф, смешно морща нос. — Присаживайся и расскажи нам, как тебя зовут, и куда же ты держишь путь?
Ага, прям щас. Малютка пропустила вопросы мимо ушей и недоверчиво сощурилась.
— А если ты эльф, то тогда почему ты такой... синий?
Степка обрадованно осклабился; Ал укоризненно покосился в мою сторону и слегка порозовел.
— Ну... это... синяк неудачно свели...
Не убедил. Ребенок снова шмыгнул носом, а затем строго припечатал:
— Докажи!
Аллардиэль растерянно хлопнул глазами — ну как, спрашивается, эльфу доказать, что он эльф?! Но тут в разговор встрял Степка, которому надоело, что он снова оказался не в центре внимания. Кот мягко спрыгнул с моих рук, вальяжной походкой приблизился к Алу, задрал голову и невинным голосом посоветовал:
— А ты ушами пошевели!
Ух, ты! Я неоднократно видела, какое яркое и незабываемое впечатление на неподготовленную публику производит говорящий кот. На этот раз номер тоже удался: девчушка подскочила на месте, заверещала басом, а затем резвой белочкой взлетела по гладкому стволу дерева и мгновенно скрылась к его густой кроне.
— Тьфу ты! — с досадой сплюнул эльф. — Стёпа, ты что, не мог помолчать?! Ну и как, скажи на милость, мне ее теперь оттуда снимать?
— Ал, — я тихонько подергала парня за рукав, — а это, вообще, кто? Ну, что за ребенок? Откуда он здесь взялся — посреди леса-то? Может, нежить какая? — с некоторых пор я настороженно относилась к слабым трогательным созданиям, невесть как оказавшимся на моём пути. Тем более, как я успела убедиться на личном опыте, аура нежити далеко не всегда имеет специфический тусклый оттенок — те же змеевихи, к примеру, ее прекрасно маскируют. Прощупать же поглубже с помощью магии свалившееся нам на голову существо я не могла — моя вторая сущность и так уже нехорошо оживилась. Видно, сочла его вкусной и здоровой пищей...
— Да какая нежить? — рассеянно отмахнулся эльф, разглядывая густую листву, в которой укрылась беглянка. — Ах, да, ты ведь никогда их не встречала. Это девочка из народа лесных гномов. Совершенно точно. Даже думаю, что знаю, откуда именно. Эй! — вдруг заорал он, — ты из клана Ганд-а-Скрунд, да? Я угадал? Спускайся! Вождь Тромм — друг моего отца! Три седмицы назад вождь Тромм приезжал в наши земли договариваться о покупке овса и винограда, верно?
Ветви вяза зашевелились, и мне на голову, изящно кружась, спланировало с полдюжины листьев. Больше оттуда никто не появился.
— Теперь ее оттуда не достанешь, — скривился Ал.
— А... зачем доставать? — осторожно спросила я. — Может, она вовсе этого и не хочет. Ребенок, может, за грибами пошел, а тут дядька незнакомый, в крапинку. Я бы тоже слиняла...
— Веслава, ну какие грибы? — возмутился эльф. Он упорно продолжал использовать исключительно моё полное имя, не опускаясь до фамильярных сокращений. Наверное, пытался вот таким замысловатым образом пробудить во мне совесть. Совершенно напрасно — я не собиралась каждый раз ломать язык о его заковыристое имя. — Земли лесных гномов совсем не близко. До них же не меньше четырех-пяти дневных переходов!
— А давай я заберусь на дерево и убежу... нет, убедю... нет, всё-таки убеждю... в общем, уговорю эту трусливую девочку спуститься! — вылез с предложением довольный Степка. Вредный кошак очень любил, когда кто-нибудь его пугался.
— Да ты уж молчал бы! — хором рявкнули мы с Алом, а эльф уныло добавил: — К ней сейчас полезешь, так она верхами, по деревьям удерет — ловкие они, эти лесные гномы, просто жуть!
— Слушай, — наконец-то сообразила я, — но раз земли гномов далеко, значит, малышка была с кем-то из взрослых и потерялась! Бедняжка! Надо взять ее с собой, а потом и домой переправить.
— Я не малышка, не трусливая и не потерялась! — послышался прямо надо мною знакомый басок. Мы дружно задрали головы: над нашими головами на толстой ветке удобно лежала ловкая беглянка и недовольно сверлила нас глазами. — И домой не пойду!!
При виде девчушки Аллардиэль немедленно расплылся в ослепительной улыбке (которая смотрелась на его пятнистом личике, скажем прямо, жутковато) и энергично зашевелил ушами. Видно, Степкин совет всё-таки пришелся ко двору.... Малявка удивленно посмотрела на эльфа, но попыток спуститься на землю не предприняла. Мы с Алом стали судорожно соображать, что бы ещё такого сказать убедительного.
В это время листва неподалеку от девочки зашуршала, и оттуда осторожно выглянула ухмыляющаяся кошачья морда — поганец Степка воспользовался тем, что мы отвлеклись, и всё-таки решил провести переговоры самостоятельно. Не подходя близко к насторожившейся гномихе, кот уселся на соседний сук, несколько раз лизнул лапу, потер ею нос — умылся, — искоса глянул на малышку и бархатно мурлыкнул:
— Ты есть хочешь?
О-о-о! Можно было бы считать, что Степан только что изобрел новое заклинание, если бы я с успехом не применяла его уже не первый год — по отношению к самому "изобретателю". Круглые глазенки девчушки радостно вспыхнули, она радостно крикнула что-то на незнакомом мне гортанном языке, а потом лихо соскользнула по стволу на землю и нетерпеливо завертелась вокруг нас:
— Где? Ну, где же?! А что у вас есть?
Не мудрствуя лукаво, Ал тут же вывернул прямо на землю свою сумку, в которую утром хозяйственно припрятал остатки нашего завтрака, и, бормоча себе под нос что-то вроде "Эх, как это я сам не догадался-то?", начал выбирать из кучи вытряхнутого барахла свертки с едой. Малявка жадно цапнула печеный корешок дикого хлеба, сунула его в рот, довольно зажмурилась, а затем, задрав взъерошенную головенку, снова что-то крикнула — на этот раз довольно невнятно. Проследив глазами за направлением ее взгляда, мы с Алом остолбенели.
С дерева на нас испуганно таращилась ещё одна пара глаз, на этот раз темно-карих. В комплекте к ним шла вторая точно такая же круглая физиономия, вздернутый нос и бровки серпиками.
— Юка, слезай! — радостно помахала рукой наша находка номер один, вгрызаясь в холодную утиную ногу (как удачно, что теперь Ал старался настрелять и нажарить дичи с запасом: наблюдательный эльф заметил, что на сытый желудок я легче справлялась со змеюкой, и время от времени подкармливал меня прямо на ходу, не дожидаясь привала).
Но находка номер два молча помотала головой. То ли меньше есть хотела, то ли больше боялась. Немного понаблюдав за нею, я склонилась ко второму варианту: сидя на нижней ветке, ребенок голодными глазами провожал каждый кусок, исчезавший во рту его подружки. Я выбрала пару корней дикого хлеба и наклонилась к прожорливой гномихе.
— Отнеси своей... своему... кто это, твой друг или подружка? — определить половую принадлежность второго найденыша я не сумела.
— Это Юка, — с упреком посмотрела на меня малявка: дескать, таких простых вещей ты, тётя, не знаешь! — моя сестра. Младшая сестра, — с удовольствием подчеркнула девчушка и уточнила: — Это она маленькая и трусливая.
Похоже, она была не прочь ещё поговорить на эту приятную во всех отношениях тему, но, увидев, что я сурово нахмурилась, спохватилась, ловко цапнула у меня из рук куски еды и нехотя полезла на дерево.
Но её опередил Степка, зорко наблюдавший сверху за развитием событий. Вынырнув из листвы, он спокойно приблизился к сжавшейся в комок крохе и мечтательно предложил:
— Пойдем! Может, и мне за компанию что-нибудь обломится...
Как ни странно, говорящий кот произвел на Юку гораздо меньше впечатления, нежели на ее "смелую" сестрицу. Наверное, она успела рассмотреть необычную зверюшку, прячась среди ветвей. Как бы то ни было, она совершенно спокойно отнеслась к тому, что хитрый кошак потерся о ее плечо, и — о чудо! — и правда начала осторожно спускаться на землю. Девочка аккуратно съехала по стволу и в нерешительности остановилась, исподлобья рассматривая нас с Алом. Убедившись, что старшая сестра успела запихать в рот всё, что ей дали для Юки, я вздохнула и потянулась за остатками утятины.
— Дети у гномов очень быстро растут и постоянно хотят есть, — негромко пробормотал Аллардиэль, выкладывая последние съедобные коренья на чистый лист лопуха. — Эй, погоди-ка! Положи обратно, а то твоей сестре ничего не останется!
— А что, больше ничего нет? — непритворно удивилась старшая гномиха.
— Потерпи, и мы ещё приготовим, — строго ответила я, подсушивая и зажигая заклинанием сложенный горкой валежины. — Ты, кстати, ещё не сказала, как тебя зовут.
— Кадри, — небрежно буркнула мелкая, уставившись на весело горящий костерок. — Ух, ты! Никогда такого не видела! Это что, ваша орочья магия? Я один раз видела орка! Нет, два раза. А что ты ещё умеешь? Ты меня научишь?
Сказать, что у меня отвисла челюсть — это не сказать ничего. Мне показалось, что я больше никогда не сумею закрыть разинутый от изумления рот. Нет, я, конечно, понимала, что после плена у змеевих и почти целой седмицы, проведенной в пути, я выгляжу далеко не лучшим образом, и никакие чары мне тут не помогут. Но чтобы меня приняли за орчанку?! В книжке, которую мне подсунул Дар, было несколько красочных иллюстраций, изображающих представителей этого, вне всякого сомнения, достойного народа....
Мда.... Вот уж не думала, что у меня отросли клыки! А это, надо заметить, ещё далеко не самая отталкивающая черта внешности орков. Машинально ощупывая нижнюю челюсть, я растерянно посмотрела на Ала, на котором как назло тяготы путешествия ничуть не сказались. Неужели всё и впрямь так запущено?..
Сперва эльф с недоумением изучал мою перекошенную физиономию, но вдруг на его губах заиграла гаденькая улыбочка. Еще миг — и он уже просто лучился от счастья. По-моему, теперь настал его черед чувствовать себя полностью отмщенным. Некоторое время Аллардиэль искренне наслаждался моим мрачным ликом, но потом всё-таки решил проявить великодушие.
— Пожалуй, я не ошибусь, если предположу, что ты никогда не видела живых орков, — елейным голосом пропел он, — только их изображения в книгах, да? Полностью с тобою согласен: это совершенно незабываемое зрелище!
Я молча кивнула. Точно. Видела. В книге. Там ещё на развороте нарисован один из их вождей в полном боевом облачении и с ритуальным оружием. Я попыталась проглотить застрявший в горле комок. Та картинка и впрямь производила очень сильное впечатление...
— Ну ладно, — наконец-то сжалился гадко хихикающий Ал, — так и быть, можешь не страдать. Понимаешь, всё дело в том, что в книгах-то помещают только портреты вождей. Или старейшин... до тебя так и не дошло? Ты же видела, как выглядят только очень немолодые орки, причем мужчины! Хотя старухи-орчанки ещё страшнее.... Но вот молодые орки очень даже ничего. Не эльфы, конечно, но.... А уж юные орчаночки... хм-м-м... да!
