Продравшись сквозь затейливые хвостики и закорючки, удалось прочитать надпись: 'Саше Калинину от Димы'. Незамысловатая, примитивная, где-то даже кондовая. Мастера эпистолярного жанра на заборах и на стенах общественных уборных порой поизысканнее пишут, но надпись насторожила следователя. И фамилия Калинин не самая редкая, и Дим вокруг как собак нерезаных, а Саш и того больше, однако зацепила некий крючок в подсознании. Он уже слышал ранее это сочетание — Саша Калинин. Но где и когда?
И тут, как водится не только в литературных трудах, но и в жизни, в результате получасового интенсивного мозгового штурма Данильца осенило. А ведь так сына председателя Законодательного собрания области и кандидата в градоначальники кличут. А еще у него прозвище имеется: то ли Локомотив, то ли Паровоз. У сына. У депутата и кандидата с прозвищами не очень, а вот с финансами — наоборот. И Калинин-младший постоянная головная боль не только отца, но и правоохранительных органов. Не судим, но по оперативным учетам в ОПГ числится. Приводов не меньше, чем блох на вокзальной дворняге. И вспомнил его Данилец, потому что недавно на одной из пьянок кто-то про депутатского сына байки травил. Из цикла нарочно не придумаешь.
Может, это и не тот Саша Калинин в надписи на лезвие ножа упомянут, но сердце у Игоря Юрьевича екнуло. Громко. Почти — большим соборным колоколом. И пальцы вялыми сделались. Хотя шансов было один из несколько сотен (по числу Александров Калининых дееспособного возраста, проживающих в Белореченске), предчувствие нашептывало, что Саша тот самый. И никакой другой. А если так, то уголовное дело из относительно гнилого превращалось в ультра поганое. Если депутатский сын к убийству причастен — пахнет жареным непосредственно для старшего следователя Данильца. За любимое чадо Калинин-отец порвет кого угодно, а какого-то следователишку сожрет с потрохами и выплюнет.
Оставалось лишь надеяться, что депутатские родственники здесь ни при чем. Связи ведь с жертвами не прослеживаются. Правда, сведений о личности обгорелого мужчины не добыли вовсе, и едва ли в ближайшем будущем ситуация прояснится; ни отпечатки пальцев снять, ни фотографию по телевидению показать невозможно по понятным причинам. Разве что родные начнут пропавшего искать и опознают, но на это надежд мало. Ни особых примет, ни уродств. Теоретически имелся шанс на опознание по зубам, но для этого необходимо хотя бы предполагать, кем являлся убитый.
Личность же второй жертвы установили: обычная рядовая гражданка, по учетам в окружении воротил преступного мира не проходила, не судима, не состояла, не привлекалась. Одно настораживало, Данилец не мог ее мужа разыскать. По телефонам звонил — тишина. Вдруг супруг каким-то боком причастен к преступлению? Дай-то бог, все лучше, чем Калининский сынок. Кроме того, существовала вероятность, что обгорелое тело принадлежит мужу мертвой гражданки. Одним махом двоих убивахом. Тогда, с одной стороны, дело бы упростилось — имена обоих жертв известны, можно пройтись по их связям. А с другой, наоборот, усложнилось — отношения к Калинину и его присным никакого.
Ситуация с трупом мужчины должна более или менее проясниться завтра. Игорь Юрьевич пригласил для опознания мать мертвой женщины, заодно и второе тело посмотрит, вдруг зятя узнает. Хотя следователь в подобный расклад не верил. То самое пресловутое профессиональное чутье подсказывало, что труп мужчины долго будет оставаться неустановленным.
Пораскинув мозгами, Игорь Юрьевич решил себя понапрасну не изводить и кое-что проверить. Вернее говоря, постараться узнать, кому принадлежат отпечатки на рукояти ножа. При условии, что в базе данных таковые сведения найдутся — ведь там в основном хранится информация об отпечатках пальцев лиц, имевших когда-либо трения с законом.
Именно в целях самоуспокоения Данилец не напечатал постановление о назначении дактилоскопической экспертизы и не сунул его в почту, как обычно, а сам приехал в ЭКО. Во времена оные, когда Игорь Юрьевич только начинал работать следователем, чтобы оперативно получить сведения об отпечатках пальцев, необходимо было переться в Информационный центр областного УВД — единственно возможный источник, простаивать там в очередях, ругаться с экспертами, задабривать их, умолять и т.п. Или же отправлять постановления о назначении экспертизы и спокойно ждать несколько месяцев результатов. Ныне же повальная компьютеризация и автоматизация существенно облегчили жизнь торопыгам. Теперь сведениями об отпечатках пальцев и программами, облегчающими поиск, напичкано большинство компьютеров в экспертно-криминалистических отделов всех районных управлений. Достаточно приволочь собственную ... собственный зад в любой отдел и настоятельно попросить о помощи. Хотя подобной возможностью следователи пользовались очень редко, обычно просто ждали результатов дактилоскопической экспертизы, поскольку необходимость в спешной идентификации отпечатков возникала раз в год по четвергам.
Однако сегодня был именно такой случай.
С грехом пополам миновав форпост имени Сапеги, Данилец ввалился в кабинет к давнему приятелю Кириллу Зяблову. Вот с ним следователь опрокинуть рюмашку-другую не отказался бы, если предложит, конечно.
Не предложил.
— Игорь, ты чего это к нам с утра пораньше? — Зяблов оторвал взгляд от мерцающих на дисплее таблиц и повернул голову к двери. — Да еще в понедельник. Не заболел?
— Во-первых, не с утра, на часы посмотри труженик. Полдвенадцатого, обед скоро.
— У-гм, ты в этом смысле... рановато что-то. Я не готов. Печенка и без того барахлит. Давай лучше в пятницу или в четверг, как водится. И после четырех, раньше неудобно. А сейчас можешь с Сапегой оттянуться. Он только что заглядывал, в собутыльники набивался.
— Примитивный ты субъект, Кирюша. За своими таблицами — шмаблицами уже ничего не видишь. Одичал. Если человек с утра к тебе забежал, сразу, значит, выпить хочет?
— Не на чай же. Насколько я помню, — пробормотал эксперт,— ты чай летом не особо жалуешь.
— Правильно, не на чай. Я по служебной надобности.
— Случается же ... — иронично протянул Зяблов. — Тогда выкладывай, что во-вторых.
— Чего во-вторых? — не понял Данилец.
— Ты когда зашел, что сказал: 'Во-первых, не с утра, полдвенадцатого'. А во-вторых тогда что?
— А-а... что во-вторых... Тьфу, забыл, что хотел сказать. Сбил меня с толку, ехидна... Короче, запускай 'Папилон' или что у тебя там и проверь вот эти пальчики.— Игорь Юрьевич положил на клавиатуру перед экспертом полиэтиленовые пленки с отпечатками.— А я пока до ветра схожу, что-то на пузырь давит.
Процесс сличения отпечатков занял довольно много времени, компьютер то и дело зависал. Данилец просидел у Зяблова почти час и уже подумывал, не стоит ли откликнуться на интересное предложение Сапеги, когда программа выдала результат.
— Держи. — Кирилл протянул следователю распечатанный лист.— С вероятностью девяносто восемь процентов это отпечаток большого пальца некоего А.В.Калинина, 1978 года рождения, адрес, не судим, но привлекался, и так далее. Второй отпечаток смазанный, программа не определяет.
— Спасибо.
— Что за деятель-то хоть? Убивец что ли?
— Еще не ясно, но вряд ли... Ладно, я побежал дальше. Еще в морг заскочить надо.
— Бывай.
— Счастливо, — прихватив пленки и распечатку, Игорь Юрьевич пробкой от шампанского вылетел из кабинета.
Все же тот самый Мюнхгаузен. Не барон и сказочник, но сын депутата и кандидата. И имя-отчество совпадает, и возраст, а вот и сведения о прекращении уголовного дела — Данилец как раз вспомнил, что речь и о сорвавшемся уголовном преследовании заходила. Если предположить, что на ноже отпечатки не сына депутата, то остается уверовать в двойника или пришельца из параллельного мира. Причем с теми же самыми данными о личности. Для очистки совести он, конечно, сверит еще и адрес, но лишь для окончательного избавления от иллюзий.
Вернувшись на работу, Игорь Юрьевич позвонил знакомому оперу и аккуратно расспросил его о Калинине-младшем (адрес проживания, чем занимается и т.п.) под тем соусом, что требуется вызвать и допросить сына политика в качестве свидетеля. Оперативник подтвердил, что есть на белом свете такой Саша Паровоз — отпрыск большого человека и асоциальный тип. Данные, указанные опером, совпадали с информацией на распечатке с зябловского компьютера. Последние жалкие сомнения рассеялись.
В кои-то веки предчувствия не обманули. Нет, чтобы хорошие оправдывались, обязательно самые мерзкие и чреватые крупными неприятностями сбываются.
Противно заныло под лопаткой. Как всегда в состоянии тревоги или затаенного страха.
Мысли расползались тараканами по плохо освещенной кухне. Попал, товарищ Данилец. Если следовать букве и духу закона, тупо исполняя свои служебные обязанности, то необходимо официально назначать дактилоскопическую экспертизу, а Калинина-младшего привлекать к уголовной ответственности. Для начала в качестве подозреваемого. С вытекающими. То бишь задержание, помещение в изолятор временного содержания на сорок восемь часов, заключение под стражу и прочее. Применить к подозреваемому в совершении убийства более мягкую меру пресечения, чем заключение под стражу, например, подписку о невыезде никто не позволит. А дальше — по накатанной дорожке: предъявление обвинения, допросы, экспертизы, направление дела в суд, срок лишения свободы.
Не нужно быть пророком, чтобы догадаться, как отнесется Калинин — старший к следователю, который отправил его единственное чадо за решетку. А если у депутата рычагов и ресурсов хватит, чтобы не допустить осуждения сына, путем прекращения дела, либо оправдательного приговора, то Игорю Юрьевичу все едино не поздоровится. Крайним опять-таки его сделают, за незаконное привлечение к уголовной ответственности. И уволят с волчьим билетом из прокуратуры даже при самом благоприятном исходе.
Как ни крути, синяки и шишки на следователя повалятся. Это если тупо исполнять должностные инструкции. Без оглядки на лица. Удел либо недалеких, либо бесстрашных, либо мажорных товарищей. Они и не заморачивались бы тяжкими раздумьями; беспутный сын политика на нарах быстро бы оказался. Бесстрашием и могущественными покровителями Данилец похвастаться не мог, опытом и здравым смыслом, напротив, обделен не был, поэтому ему приходилось просчитывать последствия своих действий. Будь они хоть трижды законными и четырежды высоконравственными.
Существует еще вариант не менее тупо пренебречь служебным долгом. Вернее, грубо его нарушить. То есть стереть отпечатки пальцев с рукояти или, еще проще и надежнее, вообще подменить нож. И помалкивать себе в тряпочку. Пусть дело 'темным' остается до морковкиного заговенья. Но сие, братцы кролики, уже преступление. Самое настоящее. Предусмотренное соответствующей статьей особенной части Уголовного Кодекса РФ. Помимо мук совести — у Игоря Юрьевича имелись свои принципы, — еще и дамоклов меч правосудия повиснет над головой. Боязно.
Заменить, конечно, не проблема. Нож вблизи кроме Данильца лишь эксперт на месте происшествия видел. Да и то надпись за узор принял. Через пару месяцев криминалист забудет не только, как нож выглядел, но и затруднится припомнить, а обнаруживался ли при осмотре такого-то числа некий колюще-режущий предмет. Регулярное потребление спиртосодержащих жидкостей, известно, ясности памяти не способствует.
А вдруг?
Сознание — штука тонкая, до конца не изученная, не говоря о подсознании. Вон, психологи вкупе с психиатрами сотни лет пыжатся, старясь понять и объяснить принципы функционирования сознания и подсознания, а воз и ныне там. Только словеса распыляют.
Перемкнет еще в голове у эксперта, и вспомнит что-то, не дай бог. Как объяснять начальству, что нож слегка изменился. Узор исчез, отпечатки пальцев. Не эпопея 'Властелин колец' ведь, а обычное уголовное дело.
Чревато.
Кроме того, подмена может раскрыться и по-иному, даже без помощи криминалиста. Многие опера далеко не дуболомы, лодыри и пьяницы, как их преподносят телесериалы, вполне способны на Калинина-младшего и по своим каналам выйти. Проболтается сынок депутата где-нибудь в компании дружкам, поползут слухи, осведомители стуканут, и закружится карусель. Калинина разговорят, и тогда непременно всплывет факт 'утраты' подлинного ножа. Не исключено, конечно, что у оперативников тоже ума хватит с отпрыском левиафана местной политической лужи не связываться, но то бабушка надвое сказала. Не все же такие умные, предусмотрительные и острожные, вроде Игоря Юрьевича, самозваных героев и карьеристов в органах достаточно.
Что имеем в результате?
Или безальтернативно вызвать на себя депутатский гнев, или рисковать своей... шкурой, подменив нож. Первый вариант незатейлив и легко предсказуем. Второй, наоборот, многовариантен и плохо прогнозируем. Становиться недругом политика Данилец не желал в принципе, но и идти на преступление за здорово живешь тоже не рвался. Риск небольшой, но есть, нервов будет потрачено — десятки километров, совесть опять же помучает, а выгоды никакой, кроме того, что Калинин-папа на него не окрысится.
Невелика радость.
Другое дело, если лидер предвыборной гонки за кресло градоначальника станет его другом и покровителем... Кстати, а как повлияет на указанное лидерство, допустим, арест отпрыска? Надо думать, что наполеоновские планы Калинина-старшего рухнут карточным домиком. Привередливые избиратели вряд ли проголосуют за отца убийцы. Или даже человека, непосредственно причастного к убийству. Обыватели, а пользуется избирательным правом по большей части именно данная прослойка общества, не склонны разбираться в тонкостях; правовых, экономических, геополитических. И им до фонаря, что там надумают с процессуальным положением сына кандидата в мэры: исполнитель преступления, пособник или просто свидетель. Тем более что будущий статус А.В. Калинина пока и Данильцу неизвестен. Главное, замешан в убийстве, значит, рыльце в пушку. Как средства массовой информации преподнесут новость обывателю, так он ее и слопает. Без гарнира и подливов. Кресло председателя Законодательного Собрания — не пожизненное, депутатские полномочия — тоже. И выборы в законодательный орган области не за горами. А успеет ли отмыться от грязи Калинин-папа — еще вилами на воде писано.
Политическая карьера известного депутата вполне может накрыться... тазом. Из медного сплава, кто не понял.
К протянувшему же руку помощи поневоле будешь испытывать чувство благодарности. Особенно к тому, кто не только сына от тюрьмы спас, но и способствовал сохранению политического капитала. Естественная реакция любого нормального человека. Судя по репутации, кандидат в градоначальники — человек абсолютно нормальный и умеет ценить оказанные ему услуги. А то, что мог сделать для депутата Калинина Данилец — услуга, извините за тавтологию, неоценимая. Не услуга, а целая услужища. Спасательный круг, брошенный утопающему в нечистотах.
Надо полагать, за депутатом не заржавеет. Сильные мира сего, твердо знают, что долг платежом красен, и в должниках ходить не любят.
