— Может это бароны?
— Что?
— Ничего, Саша. Я сам с собой говорю.
Да, любили помещики повоевать. Не с врагами королевства, так хоть друг с другом. Не так давно была история в одном приморском городе, которая длилась не один десяток лет. Воевали два клана за земли, привилегии, почести и уважение. Никто не знал, с чего все началось. Скорее всего, с незначительной шутливой глупости, но умирали все всерьез. Баронам-то от этого ничего, а вот округа была разорена до предела: то одну деревню выжгут, то другую. Не выдержали вилланы и взбунтовались. Перебили всех, оставив только двух малолетних ребятишек из враждующих кланов, которые поженились, чем и примирили многолетнюю вражду. Правительство было довольно. Местных князьков хорошо прижимать чужими руками.
— Что это такое? — Саша обвел округу широким жестом.
— Да кто ж знает.
Вариантов произошедшего было действительно очень много, и перебрать их можно сколько угодно. Но Ловец мог утверждать совершенно определенно, что, по всей видимости, появление странной дороги не осталось незамеченным.
— Пошли искать место для ночлега.
— Еда.
— Что?
— Еда. — Сашка не знал, как сказать "есть". Вернее, он забыл, как делается глагол из этого существительного, поэтому старался донести мысль более жестами, чем словами. Парень поглаживал свой живот, всем своим видом акцентируя внимание на области тела, причиняющей наибольшие страдания.
— Сейчас, сейчас. Я тоже устал.
Пришлось экстренно вспоминать заклинание утоления голода. Ловец был достаточно обеспечен, чтобы никогда не пользоваться подобным изобретением магов.
"Что бы ему такое предложить? — Образы возникали сами собой. — Вот тебе грибной суп для затравки. Потом будет индейка с картошкой и овощной салат".
— Вина не предлагаю, лучше выпьешь яблочного сока.
— Что?
— Ничего. Все хорошо?
Заклинание действует практически сразу. В мозговые центры человека будут поступать в оговоренном порядке образы и находящийся под влиянием человек потеряет интерес к еде на несколько часов. Однако потом, когда организм преодолеет магическое влияние, есть захочется с новой силой и вдвойне.
"Магия для бедных". — Так маги называли это заклинание, хотя для бедных оно было мало доступно. Только однажды во время осады Старой Столицы морским народом, маги решились применить это заклинание ко всему населению города, иначе могла возникнуть угроза каннибализма. Веселые были времена!
Ничего не поделаешь, приходилось пользоваться эрзац-питанием, — харчевни среди руин быть не может. Путешественникам пришлось искать грибы и остатки овощей на неуспевших еще одичать огородах. Слава Богам, этого добра оказалось достаточно, и, в принципе, мог бы получиться вполне приличный пикник на обочине. Не в первой.
Когда запах жареных грибов с луком приятно защекотал нос, раздался чуть хрипловатый мужской голос.
— Меня, может, тоже угостите, добрые люди? — Сверху на них смотрела небритая голова с торчащими в разные стороны коротко подстриженными волосами.
Ловец был настолько увлечен приготовлением ужина, что совсем забыл об осторожности. Час назад, когда он прощупывал округу, никого не было, теперь же к ним подобрались так близко, что для защиты пришлось бы принимать весьма крутые меры. Окружные домики при таком раскладе вряд ли уцелели бы.
— И кто же ты такой, добрый человек? — поинтересовался полевой агент.
— Я-то местный, а вот вы пришлые, я мыслю. — Мужичок ни сколько не испугался и, осклабившись, показал здоровенный тесак.
— Ты нас не пугай. Ты лучше скажи, почему раньше не показывался? — Ловец не стал тянуть время, как положено по инструкции, а сразу начал захват сознания собеседника, приковав, для начала, его взгляд.
— Да, я... — "Черт бы побрал всех этих... За грибами сходить уже нельзя... Прямо как тогда..." — Вы, случаем, не за мной заявились?
— Нет, не за тобой. Но вот, если ты нам не расскажешь, что произошло, то...
"Ага! Ты сначала меня поймай, урод зеленоглазый!"
— Я даже пытаться не буду тебя ловить! Слышишь? — Ловец кричал исчезнувшему в маленьком окошечке виллану. По необычайному шуму и грохоту можно было определить, что тот во всю прыть несется по чердаку к противоположному краю крыши, роняя по пути все, что можно было уронить. — Ты сам к нам прибежишь, когда невмоготу станет!
В сущности, этот озлобленный мужик был несчастным, покинутым всеми человеком. Еще он очень сильно боялся того, что происходило вокруг. Испугом он прямо-таки пах. И этот запах Ловец спутать не мог ни с каким другим запахом на свете.
"Что-то вроде желто-черного".
Учителя требовали фиксировать получаемые данные автоматически, и лекарь неосознанно повторил про себя цветовую гамму страха.
— Что это? — Саша продолжал спокойно сидеть перед костром, не выпуская из рук палочки с насаженными на нее грибами, и повторил свой самый "любимый" вопрос.
— Не "что", а "кто". А раз ты до сих пор путаешься, давай повторим строение вопросительных предложений.
Сашка понял приблизительно, что от него требовали, и своему пониманию не обрадовался, потому что от такого преподавателя не сбежишь и его семинары не прогуляешь.
"Черт бы его побрал!"
— Не ругайся и начинай. — Ругань зрительно воспринималась всегда одним и тем же цветом в любом языке, поэтому такие мысли своего подопечного он понимал без труда. Это было даже забавно. Единственная коммуникативная зацепка для развития контакта находилась в цветовом сходстве ненормативной лексики.
— Что это? Кто это? Где это? ... — Урок был настолько зазубрен, что мысли у Саши текли своим чередом, а вопросы своим. — "Интересно, можно ли сразу взять и выучить все сразу? Ха! Мечта любого лентяя".
Диск солнца уже скрылся уже наполовину. Тихо скрипели незакрытые ставни полуразвалившейся избушки. На чердаке дома топали и пыхтели.
* * *
"Сейчас он скажет что-нибудь ободряющее". — Сашка уже давно прислушивался сам к себе, стараясь уловить каждую мысль, эхом отзывающуюся от слов Алекса или Никодима.
— Вкусно?
— Нормально. — Мужичек уплетал мясо с грибами и запеченную картошку с быстротой, достойной королевского гонца, которому надо перекусить в течение двух минут, пока на дорожной станции меняют лошадь.
— Вот и славно, — улыбаясь, произнес Ловец.
— Угу. — Никодим энергичным кивком головы показал восхищение умением пришлого готовить. Действительно, в кои то веки приготовил не он, а угощаться можно было ему.
Ловец в ответ улыбался как можно приветливее. Он был доволен тем, что получилось так, как он предсказывал. Виллану стало настолько одиноко, что он сам пришел к костру. Это была очередная маленькая никому не нужная победа над человеческой природой, но зато она подтверждала способности Ловца по части управления людьми.
— Чей-то парень у тебя все молчит и молчит? — Виллан, наконец, начал интересоваться еще одним незнакомцем. После того, как утолен голод, человеку приятнее всего беседа. Тем более это лучше всего, если ты не разговаривал с людьми очень и очень долго.
"Так. Это они обо мне. ... О моем молчании".
— Не умеет он говорить.
— Совсем? — Никодим пристально посмотрел на физиономию парня, который как привороженный таращился на него, так и не закрыв рот после того, как приготовился откусить от подозрительно блиноподобного куска мяса.
— Учится. — Ловец не спешил выуживать информацию. Она и сама на него прольется, как короткий летний дождик. В общении с людьми надо иметь терпение. — "И что это у Саши такой обалдевший вид, в самом деле?"
— Сказывают, что вместо короля у нас сестра евойная верховодит. — Никодим так подкинул в костер старый сухой пенек, что оттуда полетели в разные стороны искры. Ну, не разговаривает парень и Бог с ним. У каждого свои странности. — Правда, енто, али как?
— Правда.
— Не-е-е. Енто не дело, когда бабы верховодят. Что ж мы, как в Лесу жить-то будем. — Виллан говорил это с такой серьезной миной, что Ловец на секунду поверил в необычайную его озабоченность судьбами царствующего дома и королевства. Не зря таких вот дураков называют "опорой власти".
— Можно подумать, ты не в лесу живешь.
— Что верно, то верно. В самом что ни на есть лесу. Один одинешенек. — Никодим искренне вздохнул. Ловец наконец-то смог разобрать то, что его заинтересовало при первом осмотре этого человека. Он был серый. Все настроения его отражались через какую-то серую завесу. — "Видимо он очень долго был один и утратил ощущения жизни среди людей".
Такое обычно бывало среди заключенных в одиночных камерах. Особенно удивляться было не чему. Для таких людей мир окрашивался одним цветом, они уже никогда не могли видеть все многообразие жизни и довольствоваться нормальным людским радостями.
— Никодим, скажи, что здесь случилось?
"Да. Это самое интересное", — поддержал вопрос Сашка.
Только по прошествии некоторого времени, до него дошло, что он дословно услышал, а главное понял каждое произнесенное лекарем слово. А он говорил явно не на московском диалекте того единственного языка, которого мог понимать Саша.
"Минуточку!!!"
— А черт его знает что, — продолжал Никодим, не обращая внимания на удивленный возглас мальчишки. — В лесу я был. Прихожу, а в деревне лошади ржут, солдатня бегает, народ вяжут и на телеги грузят.
— То есть как? — Такого еще не бывало, чтобы солдаты вывозили вилланов семьями. Войны вроде бы не было, государственных работ в округе не велось.
— А вот так. Офицер на коне кричит, что мол деревня непере...спеке...тивна здесь для королевства и нас переселяют на нужные земли. Смотрю я, потом, один тащит женку мою. Ну, я его по башке шарахнул, а на нем шлем. Заехал он мне по голове кулаком в перчатке кольчужной. Я упал на поленницу, дровами-то меня и завалило. ... Очнулся, когда никого уже не было.
Виллан не врал. Ловец это чувствовал точно.
— Почему здесь остался?
— А куда мне итить-то? Здеся вырос. Здеся и помру, как старики. — Никодим махнул в неопределенную сторону, скорее всего на север
— Какие старики? — На севере кладбища быть не может, поэтому мысль о давно умерших предках не подходила.
— Солдаты стариков не брали. Оставляли здесь умирать. ... Лучше бы убили, что ли.
"Ничего себе!" — Саша был так потрясен услышанным и понятым, что даже перестал удивляться тому, что уже давно понимает все, что говорил лекарь и крестьянин. Что-то не ладно было в этом мире. Вспомнились кадры из разных страшненьких советских боевиков про войну, где проклятые оккупанты сжигают деревни.
— Это точно были солдаты? — Ловец продолжал добывать информацию.
— Точнее не бывает. Забрали всю скотину, урожай вывезли, все, что под руку ценное попадалось, все гребли. — В сумерках Ловцу показалось, что глаза крестьянина начали влажно поблескивать. Вероятнее всего, что и в правду не показалось.
— Где ж ты тогда мясо взял?
"Richtigas ke` jh. Kohi li fleischt gabi`? ... Ой!" — Вопрос возник сам собой, автоматически.
Теперь Сашка и думал не по-русски.
— Там. — Никодим опять махнул рукой. — Пару седьмиц назад дорога ента ваша появилась, да хоромина чудная.
"Почему это она наша?" — Сашка медленно сложил вопрос, который был совершенно правилен грамматически. Его интересовало то, как он звучал по-русски, поэтому он несколько раз про себя проговорил его, переставляя слова и внимательно отслеживая ход мысли.
Слова вспоминались сами собой, возникая неведомо откуда и заполняя пустоту безъязычности.
"Direiha`. — Бочка, на которую смотрел Саша, стояла у угла дома и была полна воды и зеленой тины. — Ладно. Проверим еще одно..."
— Это чей-то с ним?
— По надобности, может быть. — Ловец предположил единственное правдоподобное объяснение тому, что парень, спокойно и безмолвно сидевший, вскочил как угорелый и опрометью бросился прочь. — Здесь спокойно?
— Как в могиле, — успокоил Никодим.
Сашке просто очень хотелось услышать, как звучит обретенная им речь в слух. Он отбежал за забор метров на двадцать, и затараторил, как пишущая машинка:
— Pefgil — "земляника", Barpel — "король", Jelkaki` — "вопрос". — Ну и как же это у меня получилось?
Ответить на эту загадку он не смог, как ни старался. Не логично было бы свалить нежданный дар на его провожатого. Как он мог научить его, если сам ничегошеньки не понимал в русской и английской тарабарщине, которую выдавливал из себя Саша?
— Саша! — Алекс и Никодим вышли из калитки дома на улицу.
— Что?
— Пошли!
— Алекс, куда это мы?
Ловец не ответил на вопрос, который задал Саша. Он просто не расслышал того, что произнесено предложение было с должной интонацией и ударением.
— ... Так ты говоришь, что кроме странной дороги еще и дом необычный появился в центре деревни?
— Угу. Появился. — Виллан шагал впереди, пыхтя поднимаясь на пригорок. — Еды тама видимо не видимо. Мясо вот енто в холоде лежит и не портится. Я уж думал, магики балуются и нашу деревню специально выселили.
— Не похоже это на магов. Не слишком они расположены для таких добрых поступков. ... Мясо что б просто так давать. — Ловец отнесся к россказням виллана с большим скепсисом.
"И, правда, зачем им бесплатно это все делать? ... Интересно, как отреагирует Алекс, когда узнает, что я вдруг научился говорить по ихнему? — Саша даже фыркнул от удовольствия, представив вытягивающееся лицо лекаря. — Еще забавней будет, если он при этом рот откроет".
Это глуповатое фырканье привлекло внимание Ловца:
— Саша, что-то я давно не слышал, как ты глаголы повторяешь. Гла-го-лы! Понял?
— Понял! Понял! — "Что б ты провалился!" — Иду, идешь, идет, идут...
Они втроем, наконец, поднялись на холм, к Святому Источнику, откуда можно было увидеть сверкающий квадратами зеркальных окон, красно-желтостенный...
— Макдональдс!!!
* * *
— Как ты сказал? — Никодим ничуть не удивился тому, что парень заговорил. Сказано же было, что парень учится. Может быть, он это слово знает. И вообще, в городе черте что понаделают, а потом в деревню тащат.
— Едят там у нас.
— А, ну тоды, понятно. ... Ладно, че стоять, пошли. — Виллан бодрым шагом двинулся к забегаловке, так и не заметив, через плечо, что Ловец держа Сашу за плечи, пристально смотрел парню в глаза.
Реакция у Ловца была мгновенной. Мальчишка заговорил осмысленно, реагировал адекватно и явно понимал назначение того сооружения, которое точно так же, как и "шоссе", не вписывалось ни в какие ворота.
Саша не сопротивлялся. Впрочем, даже если бы захотел, то не смог бы противодействовать ментальному напору. Ему показалось, что налетела внезапная буря, сковавшая все его желания, мысли, элементарные инстинкты. Сашка не мог не то, что пошевелиться, а просто взгляд отвести от глубоких зеленых глаз, которые стали страшными, чудовищными, нечеловеческими.
Глаза у Ловца, как у всякого подопечного Учителей, имели свойство меняться под воздействием перемены настроения или в моменты применения магии. Ничего не поделаешь, неизбежные мутации при модернизации организма для выполнения экстремальных заданий. Учителя по другому еще не научились делать так, чтобы человек с несколькими смертельными ранениями выживал, или мог видеть в темноте и в плохую погоду, или сопротивляться внезапному ментальному воздействию, или... Да, сколько этих "или"!
