Дочь фаворита Елизаветы.

Объявлять войну ни кто "де юре" не стал, "де факто" же русских стали пощипывать. Следующая эскадра англичан, пришедшая на "захваченные королевским флотом Гавайи", не увидев этого флота, сделала верные выводы. Так как было кораблей английских на сей раз вдвое меньше, чем русских, британцы гордо удалились.

Долго ли, коротко ли, но извилистыми путями весть о "пропавшей эскадре" до Лондона добралась, но мгновенного отклика не нашла. То есть адмиралы были сугубо "за" обеими руками и ногами, но и они понимали, что хорошо бы в это дело втравить Францию. Лягушатники отбивались как могли, продержавшись три месяца, и "пали" лишь одновременно с испанцами.

А чего же, спросите вы, не хватало "донам"? На Испанское наследство русским, в основном, было пока плевать, так чего сейчас делить? Но как раз это испанское наследство и стало предметом торга. Английские джентльмены "пообещали" не лезть к испанцам, но только если те помогут с русскими. Выполнять обещанное никто и не собирался, доны и сами это подозревали, но пока решили потянуть время, понадеявшись на извечное "авось". Да и сведения из полунезависимых американских провинций давали понять, что когда английские львы вцепиться в испанское горло, русские медведи откусят часть испанского западного побережья Северной Америки.

Ударить решили по всем правилам, в голову. А где у России голова? Правильно, в стольном городе. И не битыми бы русским быть, но... Паровиков у России было пока вдвое, против объединённого флота, а вот общее количество брандеров почти вдвое меньше. Да и сам наш флот, защищающий столицу, был почти вдвое меньше объединенной армады. Положение обороняющихся было бы плачевным. Если бы не один из проектов Академика.

Перебирая архивы Флота, он нашёл документы о 'потаенном огненном судне', которое, с одобрения Петра I, построил русский крестьянин Ефим Никонов. В 1718 году Ефим Никонов подаёт челобитную царю: "...сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море, в тихое время, будет разбивать корабли, хотя б десять, или двадцать, и для пробы тому судну учинит образец...".

Петру понравилась идея "ходить под водой и подбивать военный корабль по самоё дно". Осенью 1720 года на Неве, в присутствии Императора Всея Руси Петра I, были проведены испытания "Морели".

В 1724 году, после успешных испытаний, корабль был спущен на воду. Это был деревянный корабль продолговатой бочкообразной формы, который предполагалось вооружить пороховыми зажигательными ракетами, для стрельбы из надводного положения с помощью железных труб, установленных вдоль палубы под небольшим углом к горизонту.

Корабль имел даже шлюзовую камеру для выхода подводных диверсантов, снаряжение для которых также разработал талантливый конструктор-самоучка. В 1728м году Адмиралтейств-коллегия распорядилась прекратить работы, а "изобретателя в лаптях" определить на работу по специальности, на верфи в Астрахань, тем самым, прекратив работы над "потаённым судном".

Талант к этому времени уже скончался, но детей и внуков идеей заразить сумел, да и чертежи его сохранились. Детально проработаны были проницаемая часть корпуса, рабочий отсек, шлюзовой отсек, прочная надстройка, входной люк, люк входа в шлюзовой отсек, люк выхода в море, цистерна главного балласта (ЦГБ) с доской равномерного её заполнения, арматура заполнения и вентиляции ЦГБ, помпа осушения ЦГБ, твердый балласт, клапаны заполнения и осушения шлюзового отсека, весла, смотровые окна, руль, "зажигательные трубы". Запугали вот только изобретателя изрядно, а ведь слышал о нём в молодости Михайло Васильевич, как о знатном корабеле, но о подлодке его не знал.

"Никоновки", соответственно увеличенные и переделанные под пар получались дорогими, капризными, и дальность давали до морской мили, так что могли являться пока оружием сугубо оборонительным. Всего их к моменту нападения на Петербург было изготовлено три штуки, на вооружении каждой было по две ракеты.

Нападение брандеров случилось ночью, объединенные силы учли опыт прошлых проигрышей и ввели брандеры в бой все сразу. К утру от русского флота осталась половина, и лишь десятая часть была не повреждена. Утром, при слабом свете, в самоубийственную атаку на выдвинувшиеся вперёд эскадры двинулись все малые русские суда. Именно в этот момент и были использованы "Никоновки". Ракеты, бившие в упор, были основательно утяжелены, две в один корпус оказалось даже многовато.

Но потерявшие разом всё командование объединённые силы до полудня напасть так и не решились, а к этому времени подлодки с новыми ракетами пошли на второй заход. Потопление на "чистой воде" шести линейных кораблей вызвало замешательство, перешедшее к вечеру в панику, так как в пять часов русские атаковали исключительно испанские корабли. Доны, которые решили, что лимонники их подставили специально, не поставив в известность о новом оружии русских, и с поля боя ретировались.

Из подлодок вернулось обратно из вечерней атаки лишь одна, так как при отступлении по пенному следу били уже все корабли противника. В ночную атаку на неприятеля пошли все оставшиеся русские суда. Новый день встретили жалкие остатки англо-французской эскадры, и полное отсутствие средних и крупных судов русских. Какого же было удивление противника, когда в восемь утра в их сторону направились все лодочки, собранные с миру по нитке. Когда неприятель понял, что эта безумная атака всего лишь призвана замаскировать пенный след подлодки, было поздно.

Два последних английских линкора ушли на дно, впрочем, та же участь была уготована при отступлении и русской субмарине. Что же всё это время поделывал академик? Уж не сам ли командовал одной из утонувших субмарин? Да нет. Доделывал в спешном порядке четвёртую. Выбор был простой, или лодка плавает, или стреляет, времени хватало только на одно. Михайло Васильевич выбрал подвижность, и не прогадал.

Когда в полдень в видимости жалких остатков союзных эскадр всплыла русская субмарина, а затем ушла под воду и на них двинулся перископ, первыми не выдержали французы, англичане начали отходить минут через десять. Брошенный на произвол судьбы десант противника русские добили этой же ночью, причём последние несколько сотен даже попытались сдаться в плен.

Петербург пострадал значительно, но больших пожаров удалось избежать, так что можно сказать город отделался лёгким испугом.

Дочь фаворита Елизаветы Глава 20.

Из которой читатель узнает о том, что возвратившиеся с проигранной битвы волки часто грызутся. А так же о том, что "Рождественский Патлач" это святой для Русской Америки праздник.

Ну так вот, дорогой мой читатель, вернулись остатки английской и французской эскадр домой. Бритты, с корабля на бал, попали на похороны своего короля, Георг II-го. Внук его, тут же подхватив эстафетную корону, смазал неудачников вазелинам и распихал их по своим феодам, чтобы глаза не мозолили. Сел после он со своими олигархами и министрами, тогда они "вигами" обзывались, и подбил неутешительные бабки. По всему выходило, что сдерживание России было ошибочно, но не само по себе, а потому что пришлось привлечь к этому делу французов. А ведь лягушатников, пока они союзники, трогать не смей! А так хочется... Канада, Луизиана, и прочее, и прочее. В Северной Америке английских колонистов, которым Питт-Старший раздал оружие, было более сотни тысяч, а французов в половину меньше! И из-за этой чёртовой России! Из-за неясностей с ней связанных даже Эстиндской компания своих агентов в индии сдерживать приходилось, чтобы те французских агентишак не порвали, как тузик грелку.

Но теперь всё рухнуло... Людовике XV, хоть и клинический идиот, но сейчас французский флот почти равен английскому, да и советники есть у французов хорошие. Те же Вершен, Шуазель, д'Аржансон, если король будет слушать их хотя бы на ровне с мадам Помпадур, коалицию с Англией похерят начисто, сосредоточив своё влияние на охране североамериканских колоний...

И, в общем-то, английский "круглый стол" не так уж и ошибался на счёт Людовика. Хоть и дурак, но России он, с приходом домой своих побитых моряков, окончательно испугался. А, испугавшись, пару советников казнил, а моряков, тем же составом, отправил в Петербург, вместе с половиной своей казны, искать мира любыми путями. Когда его чуть отпустило, ему и подсунули доклад, что сейчас, мол, у Англии и Франции флоты равные. Далее ему было разъяснено, что англичане об этом так же прекрасно знают, поэтому вскоре нападут.

Англичане враги проверенные, слишком сильному противнику перо под лопатку сунуть не постесняются. и понял Людовик, что "перо под ребро" французов ожидало и после "победы" коалиции, сиречь захвата Петербурга... Но, как уже было сказано, Людовик был малость туповат, поэтому чрезвычайно решителен на авантюры. В нашем мире он ввязался в семилетнюю войну и из-за неё "просрал" все заморские колонии и Индию. Здесь же, отдав приказ о немедленном нападении на Англию, он совершил первый гениальный поступок в своей жизни.

Вовремя испугался, вовремя подписал, верный выбор адмирала... Верный, в том смысле, что малый попался решительный, ждать не стал, да и к "умным" советникам прислушался... Так что пока "виги" опомнились "сердечные друзья" поймали их на противоходе. Ведь подсунутая Людовику бумажка в некотором роде была "липой". Судов у англичан даже сейчас было больше на десятину, вот только большая часть "завязла" в Тихом и Индийском Океане. Суда у бриттов были лучше, капитаны опытнее, пароходные фрегаты они строить уже начали... А "подлые лягушатники" всё это проигнорировали и ударили только по верфям.

Наглость, помноженная на удачу, принесли успех трём четвертям их задумок, треть флота своего они потеряли, как и весь десант. Потери англичан в кораблях были вдвое меньше, но верфи, особенно пароходные, приходилось восстанавливать с нуля. В ответку они принялись "шалить" на французском побережье, но вскоре и это стало невозможным. Почему, спросите Вы? Испугались лимонники лягушатников? Да нет. Просто Людовик опять прислушался к "умному" министру, и пригласил из средиземного моря четверть "мармарского флота" "погостить". Плюс ремонт и провизия за счёт французской казны, плюс каперские свидетельства...

Остатки Пруссии развалились на прежние мелкие курфюнства. Покинутого всеми Фридриха тихо удавили в его родовом замке. Кто постарался? Русские? А чёрт его разберёт! Счетов неоплаченных у него осталась куча, а армии и влияния не осталось совсем. Педика венценосного на русский престол пропихнуть не удалось, есть в замке почти не чего... Так что его даже прислуга могла удавить за хорошие деньги, а уж пропустить убийц "к телу" и вовсе был готов любой паж...

Индия... События в мире то же представляли некоторый интерес для Европейского ТВД. Сведя вничью матч команд Англии и России за первенство "кубка тихого океана" наша команда, по существу, выиграла. Удар Французов и невозможность для англичан ответить аналогично наличными в Европе силами, заставил бриттов отводить корабли к метрополии. Хорошо это или плохо? однозначно плохо. Получив поддержку Франции, мармарские каперы вовсю развернули травлю английской торговли, чтобы их сдерживать приходилось "гонять" с караванами купцов конвои. Большая часть пришедших из колоний англичан и раздёргивалась первым делом на эти мероприятия.

Индия же, после того как русские голландцы опять стали шалить на Индийском океане, впервые ощутила себя чем-то единым. Очухались "Великие Моголы", то бишь феодальные князьки-раджи, большей частью своей мусульмане по вероисповеданию. За последние годы управляющие Эстиндской компании, которым они вынужденно "продавали" откуп налогов в своих вотчинах, показали местным олигархам, как надо работать. Французскому управляющему Дюпле, который в нашем мире так и не смог доказать двору полезность Индии для Французской империи, в этом мироздании под конец жизни подфартило. И пусть он не смог сделать Индию французской, а только "связать" интересы "раджей" в единый узел...

Вкусившие прелесть нового ведения дел и получавшие сверхдоходы от торговли прибрежные районы полыхнули мгновенно. Ослабленные английские гарнизоны были просто сметены. Из под огня захваченных фортов ушло в океан не больше половины кораблей. Остатки флота ушли на Шри-Ланку, но этот остров не стал для них долговременным пристанищем... Опомнившиеся голландские каперы немедленно пришли на помощь "Великомогольскому индийскому хуралу" и организовали подобие флота нового государства. Честно отработав вложенные в него средства флот погиб в полном составе у берегов острова, но ослабленные англичане, у которых осталось много кораблей, но очень мало пороха, противостоять натиску каперов не смогли и бежали.

Появившиеся день спустя корабли компании "четырёх графов" объявили остров собственностью, как России, так и своей компании, которой он будет сдан в аренду правительством на 99 лет. "Великие Моголы" повозмущались для приличия, но были быстро утихомирены своими "английскими" советниками. Дело в том, что большинство из Магараджей английских сборщиков податей не вешали, а делали им предложение от которого те не могли отказаться. Теперь эти "новые индусы", по тихому придушившие уже не нужного им Дюпле, решили, что старой родине обязаны мало и сделали ставку на русскую компанию.

Рады были почти все. Французы активно нагадили англичанам, а имя Дюпле на его родине, в отличие от "нашего реала", стало для потомков синонимом не глупости, а невероятной хитрости и изворотливости. Не пройдёт и века, как на родине его объявят мучеником, а "рыцари плаща и кинжала" перед ответственными делами будут "ставить ему свечку".

Рады были русские. Безо всякого усилия с их стороны Индия "падала к их ногам". И пусть непосредственно с налогов они получали лишь четверть от того, что имела на их месте Эстиндская Компания. Административный ресурс же русские экономили изрядно. Разрешив индусам иметь свой флот, они теряли в будущем около половины доходов от торговли, но это мало пока кого интересовало.

Рады были "Великие Моголы". Помните, как пел в одном советском фильме дореволюционный грузинский князь:

"В остальном война отсталому,

древнему и бестолковому.

Чтобы было всё по-новому,

оставаясь всё по-старому"?

Вот точно так же чувствовали себя и эти "дети пророка". От англичан они взяли "новое" остальное, оставили как есть, а для защиты такового положения вещей объединились в единое, хоть и довольно рыхлое, государство.

Самыми довольными оказались английские управляющие. Эти осознали себя "как класс" мгновенно, и теперь реально получали долю от налогов, почти равную русской, хотя по бумагам им полагались крохи. На "бывшей родине" они в лучшем случае являлись "незаконными байстрюками третьего сына", здесь же, при условии пополнения в срок кошельков "Великих Моголов", все "мелкие" вопросы управляющие решали сами. Эти верткие господа мгновенно приняли ислам, первые наскоро отмытые от крови "бывшие английские купцы" тоже покупали они. Через какое-то время с родины они забрали родню, в этом им всемерно помогли русские. Уже к концу восемнадцатого века реально управляли страной бывшие англичане, окончательно ассимилировавшись с бывшими своими хозяевами.