Цена власти

Последние слова прозвучали словно смертельный приговор.

— Может, у нас всё ещё получится, — Ян и сам не верит в собственные слова.

— Может быть, — охотно согласился Сергей и тут же махнул рукой в сторону капища. — Иди. Помолись. Упади перед Леей-целительницей. Побейся головой о камень. Погрызи угольки в её жертвенном очаге. А, лучше, попроси Иссаама заменить тебя на пару ночей. Вон какой жеребец вымахал. За раз тебя счастливым отцом сделает. Вернее будет.

Словно желая морально добить друзей, Сергей закончил:

— Великий Создатель дал нам мужскую силу. А вот детей — шиш! Зачем он так зло пошутил над нами — я не знаю. Но нам придётся жить с этим, хотим мы того или нет.

Саян столкнул Ягиса в сторону и залез в палатку. Полог из облезлой шкуры захлопнулся за ним, словно ворота. Ягис и Ансив в тягостном молчание отправились к себе. Женщины так ничего и не поняли из эмоционального разговора мужей и загалдели ещё громе. Ничего не понял и приёмный сын. Иссаам озадачено почесал затылок и залез в палатку следом за Саяном.

Третий день Большого сбора закончился.

Глава 4. Сбор добровольцев

Огромное стойбище быстро угомонилось. Тёмные небеса разразились таки тёплым дождиком. Часовые у костров с недовольным видом закутались в просторные плащи. Дрова в больших кучах отсырели и ещё долго исходили паром, прежде чем вспыхнуть в очаге ярким пламенем. Зато спать под шум дождя одно удовольствие. Мерный стук капель о своды палатки навевает сладкие сны.

Четвёртый и последний день Большого сбора подводит черту под собранием племени. Всё, что только можно обменять у соседей, обменено, сородичи вволю наговорились с друзьями и родственниками из других родов, матери проведали взрослых дочерей и вдоволь налюбовались внуками. Руководство племени выбрано ещё на один год. Обильные жертвы принесены, хвалебные гимны спеты, люди достойно отблагодарили Великих предков за помощь и покровительство. Остался последний самый главный праздник в честь Великого Создателя. Именно в его честь люди сложили самые длинные, самые льстивые гимны. Именно для его жертвенного очага припасены самые обильные жертвы.

На Земле Сергей был мало верующим человеком: крестик под рубашкой носил, а вот пост по средам и пятницам никогда не соблюдал. Зато теперь...

После чудесного появления в этом мире и волшебного Дара Создателя Саян стал очень даже верующим человеком. Может быть он и не возносит молитвы небесам каждый день, публично не кается в грехах и не отстаивает слово божье с дубиной наперевес, но одно он знает абсолютно точно — бог есть. Да и как ему не быть, если Саян и двое его друзей самое яркое тому доказательство.

Место, где обычно стоит род Мудрой Совы, находится чуть левее от входа в капище. Поверх голов сородичей Саян с затаённой в глубине души смесью обиды и восхищения взирает на идол Великого Создателя, самый большой и величественный. Глаза до боли, до слёз, до кровавых кругов вглядываются в начерченную на грубом камне трёхлучевую звезду с сильно закруглёнными концами. Разум тщетно пытается найти ответ на самый главный вопрос — зачем? Зачем он здесь?

Длинное торжество благополучно завершилось. Духовное единство племени в очередной раз скреплено общей верой в единых богов, духов и предков. А теперь самое приятное — буйный пир!

От рода к роду, от костра к костру протянулись раскатанные прямо на траве шкуры. На грубые скатерти с дырками от стрел и копий выплеснулись хранимые до сих пор запасы съестного. Варёные, копчёные, запечённые тушки уток, куропаток, тетеревов вперемежку с кабаньими окороками и вырезками из оленя. Миски и корзинки с лесными орехами, сушёными ягодами, мёдом и листочками молодой крапивы. В отдельных горшочках и кувшинчиках запретное для детей угощение — хмельная брага. Всё, чем только богаты первобытные охотники, щедрой рукой выставлено на всеобщее угощение.

Вот поддатые музыканты похватали инструменты. На большой поляне зазвучали маленькие оркестры дудок под бой бубнов, визг трещоток и аккомпанемент барабанов. Пустые кувшины с хмельным сдвинуты в сторону. Мужчины и женщины пустились в пляс. Визг. Гам. Топот. Религиозное наваждение и напряжение последний дней сваливается с души рваными пластами. Забыты проблемы, оставлены дела, соплеменники в прямом смысле веселятся до упаду.

Саян не стал отказывать самому себе и наелся, нажрался, натрескался от души. Но к хмельному так и не притронулся. На сегодня осталось ещё одно очень важное дело, для которого нужна светла голова. Саян подхватил копьё и направился к палаткам рода Речной Цапли. Взгляд жены огненной стрелой вонзился в спину.

Там, вокруг большого костра, вот-вот развернётся гвоздь программы — ритуальный танец-сбор добровольцев в очередной военный поход. На кого именно нападут искатели славы и ценных трофеев решит утус Гобан или Лютый, как прозвали его за отвагу и ярость в бою. Последние лет пять — семь именно он собирает вокруг себя добровольцев. Под его же руководством погиб Дисет, первый муж Инсы.

Возле большой палатки, на волчьей шкуре, могучий воин Лютый самозабвенно наливается хмельной брагой. Рядом сидят аж четыре жены и многочисленное потомство, мальчики и девочки от года до двенадцати лет. Мутная жидкость течёт по густой бороде Лютого и капает на изрытую глубокими шрамами грудь. Но вот утус Гобан протяжно взревел что есть силы и шмякнул кувшин о землю. Осколки градом разлетелись во все стороны. Мощным прыжком бывалый воин вскочил на ноги. Голова растрёпана, в правой руке огромное копьё. Покачиваясь на ходу из стороны в сторону, Лютый направился к большому костру.

Легкомысленная дудка тут же заткнулась, едва Лютый вывалился на утоптанную площадку вокруг костра. Над притихшими было людьми глухими ударами загудел могучий бубен. Тупой конец копья гулко ударился о землю. Лютый взревел ещё громче и пустился в пляс. Корявые движения охотника до краёв наполнены звериной силой и грацией. Пусть ему далеко до балерин Большого театра, зато "балерин" порвёт в клочья любого, кто встанет у него на пути. Танец-сбор начался.

Первым из толпы восхищённых зрителей выпрыгнул тощий парень. Подражая Лютому, молодой охотники протяжно взвыл. Саян сощурил глаза. При ярком свете легко узнать утуса Тача, сородича. Именно он вчера на церемонии выбора супруга остался без жены. Ни одна девушка не польстилась на его тощую фигурку и безусое лицо. Теперь понятно, откуда в парне такая прыть. Он либо погибнет в налёте на недружелюбных соседей, либо добьётся уважения сородичей. Тогда, может быть, на следующем Большом сборе ему повезёт больше.

Выскакивать следом пока не стоит, Саян так и остался в толпе восхищённых зрителей. Безумный танец и гулкий ритм большого бубна действуют как наркотический дурман. Так хочется взвыть что есть сил и пуститься в пляс. Только Саян ещё крепче прижал копьё к земле и остался стоять на месте. Нужно, нужно дождаться, пока из толпы зрителей выпрыгнет последний доброволец.

Пять. Девять. Восемнадцать. Тридцать семь. Добровольцы посыпались на утоптанную площадку возле костра словно жёлтые листья с дуба. Восемьдесят пять. Или восемьдесят семь? Да какая разница! Вот теперь имеет смысл. Саян рыкнул что есть сил и прыгнул в круг танцующих. Великолепно! Следом из толпы зрителей выскочили Ягис и Ансив. Друзья старательно тычут копьями в воображаемых врагов. Саян улыбнулся: самые близкие товарищи по жизни всё же стали его самыми первыми последователями. Значит, будут и другие.

Всеобщий загул стих незадолго до рассвета. Лишь когда восточный край неба окрасился в нежно-розовые тона самые стойкие весельчаки разбрелись по палаткам. На измятых шкурах остались объедки былого изобилия. Обглоданные кости кучками брошены возле прогоревших костров. Под разбитым кувшином собрались остатки браги. На утоптанной траве разбросаны пояса, шапки, мокасины. На куче дров осталась надорванная женская юбка. С рассветом пятого дня Большой сбор закончился. Культурная, официальная и развлекательная части исчерпаны полностью.

Через несколько часов огромное стойбище кряхтя и нехотя начнёт просыпаться. Красные глаза, гудящие головы, синяки и шишки. Люди свернут палатки, погрузят имущество в лодки и разъедутся по родным стойбищам. Большая поляна с древним дубом опустеет ровно на год. Через неделю трава оправится и поднимется высокими стебельками. Под сенью зелёного ковра скроется низкая каменная ограда самого главного капища племени Звёздной Птицы.

Глава 5. Налёт на стойбище

Через восемь дней после Большого сбора отряд добровольцев собрался в месте слияния рек Аксор и Акфар. Громада Утёса, на вершине которого друзья появились пять лет назад, величественно и грозно возвышается над кромкой леса.

Столь важное и ответственное дело как война с недружественными соседями просто так начинать нельзя. То, что предстоит всего лишь налёт на отдельный род, сути не меняет. Чтобы заручиться поддержкой Вема-защитника, нужно провести магический ритуал "Огненного поражения".

Когда Саян узнал, где именно проводят ритуал, аж крякнул с досады. Пять лет назад они понадеялись на осмотр окрестностей с Утёса и не стали обследовать прилегающую местность. А зря! На границе леса и песчаной косы стоит идол Вема-защитника. В прямоугольном гранитном камне аж целый метр высоты. Ну а кострище с толстым слоем свежего пепла уж наверняка убедило бы друзей остаться возле Утёса и более тщательно обследовать округу. Но! Что было, то прошло.

Деревянную фигуру то ли медведя на тонких лапах, то ли кабана с круглой головой водрузили на кучу смоляных поленьев. Лютый, как организатор и руководитель похода, выпустил в сложенные дрова горящую стрелу. Огонь быстро охватил деревянную кучу и фигуру непонятного зверя. Двое охотников застучали в барабаны. Остальные пустились в неистовый ритуальный танец.

За внешней свистопляской скрывается глубокий смысл. Первобытные воины свято верят, что если сжечь символ врага, то он ослабнет, как опалённое лесным пожаром дерево. А если горящий символ треснет и развалится на части, то враг обязательно будет повержен. Для полной гарантии воины по очереди тычут в горящего медведя-кабана копьями. Очень важно, чтобы жаркое пламя не успело охватить деревянные копья и тем более поджечь их.

Вместе со всеми Саян старательно скачет вокруг костра и в свою очередь тычет в изрядно подгоревшего медведя-кабана, а душа один чёрт не приемлет эту дикую мистерию. Будь его воля, то он сразу бы повёл бы отряд на враждебное стойбище. Но! Раз охотникам нужно повыть и попрыгать вокруг непонятого зверя, то пусть так оно и будет.

Наконец, под восторженные вопли десятков глоток тонколапый кабан-медведь раскололся на части. Очень хорошее предзнаменование. Вем-защитник обещает успех в предстоящем походе. Костёр не успел прогореть, как воины спорно погрузились в лодки и усердно погребли вверх по течению Акфара, в сторону земель и стойбищ племени Звёздного Зверя.

Отряд не отягощают женщины и дети. Обоза как такового нет. Всё что нужно каждый охотник тащит на себе. За несколько дней отряд поднялся до границы земель Звёздного Зверя. Страсти, что так распирали грудь возле идола Вема-защитника, давно схлынули. Вместо них пришла осторожность. Здесь территория врага. Плыть нужно очень тихо и незаметно.

Наконец, к вечеру четвёртого дня утус Гобан скомандовал причаливать к берегу. Отряд добровольцев высадился на твёрдую землю. Лодки спрятаны в прибрежных зарослях. Где-то в глубине леса, под защитой густой засеки, находится стойбище рода Хитрого Волка. Но самого поселения с реки не видно. Не видно даже следов присутствия человека. Менги, заклятые враги с юга, научили людей прятаться. Но ничего, завтра утром беспечные жители познают силу и ярость охотников Звёздной Птицы.

* * *

Предрассветный туман стелется по влажной траве. Лежать на земле не очень удобно, зато безопасно. Саян старательно наблюдает за стойбищем Хитрого Волка. Белоснежное марево накрыло его словно маскировочный халат. По ту сторону расчищенного пространства возвышается засека. Деревья повалены друг на друга, но стволы оставлены на высоких пнях. Подрубленные ветки топорщатся стеной заточенных концов. Языки тумана медленно просачиваются через нагромождение веток и оседают на травинках блестящими капельками росы. Раннее утро, едва рассвело. Где-то за спиной, в лесу, зачирикала одинокая пташка.

Проход во внутрь стойбища преграждает густой тын. Где-то за ним должны быть часовые. Саян напряг глаза... Бесполезно. Сквозь переплетение толстых веток ничего не видно.

Эх, если бы его только послушали. Прорваться сквозь засеку невозможно. Стук каменных топоров поднимет стойбище на ноги. Однако! Тихой сапой их троица вполне могла бы пропилить маленький проход. Благо охотники до сих пор не приучили дикого волка и не превратили его в домашнюю собаку. А дальше снять часовых и бери сонное стойбище голыми руками.

План хорош, только отряд добровольцев в гневе отверг его. Ну да, охотникам важен не результат, а процессе, не вырезанное стойбище врага, а эпическая битва на каменным топорах. А как иначе добыть славу? Осталось либо смириться с лобовой атакой, либо отойти в сторонку и не мешать.

Пора возвращаться. Саян развернулся и пополз обратно в глубь леса. Главное не задеть щёлкающие веточки, влажная трава и без того очень громко скребёт по кирасе. Саян самодовольно улыбнулся. Как хорошо, что хватило ума сделать кожаные доспехи гладкими. Только всё равно ползти в полном боевом облачение не очень удобно.

Надеяться только на маленький круглый щит и меч не стоит. Саян смастерил защиту для тела. Из крепкой лосинной шкуры получились великолепные наручни, поножи, кираса и шлем с небольшим гребешком на макушке. Когда Саян в полном боевом облачение впервые явился на тренировку, то Ансив и Ягис от души похохотали над ним. Иную защиту для тела кроме щита охотники не признают. Кожаные доспехи друзья, а за ними и остальные сородичи, сочли проявлением трусости. Ягис посоветовал не позориться, на что Саян хитро улыбнулся и предложил сделать ещё парочку.

Чем именно являются кожаные доспехи трусостью или здравым смыслом — выяснится очень скоро. На старушке Земле даже самые великий полководцы древности не гнушались облачаться в доспехи. Наоборот — как раз самые великие полководцы носили самую дорогую и эффективную защиту для тела. Как ни крути, как ни выпячивай грудь колесом, как не раздувайся от гордости, а помирать никому не хочется.

Короткий доклад Лютый выслушал молча. То ли хорошо, что нет часовых, то ли ещё лучше, что их уже ждут. Даже прожив среди охотников пять лет Саян до сих пор с трудом разбирается в тонкостях психологии первобытных людей.

— Братья мои, начинаем, — Лютый стукнул древком копья о круглый шит и затянул песню:

Братья мои, идём воевать!

Братья мои, идём убивать!

Врагов кромсать!

Головы ломать!

Руки отрезать!

Да поможет нам Великий предок!

Да поможет нам Звёздная Птица!

Добровольцы подхватили простенький мотив с нескладными словами. С каждой новой строчкой песня звучит всё громче и громче. Ритмичные слова и монотонный стук десятков копий тянут сознание в омут боевого безумия. Нет! Саян замолчал и надкусил нижнюю губу. Вспышка боли очистила разум. Впереди самое первое, самое трудное и от того самое ответственное сражение в его жизни. Не стоит поддаваться групповому самогипнозу, лучше положиться на остроту клинка, прочность доспехов и чистый разум. Изменённое сознание штука хорошая, только непредсказуемая.