Эта стерва видимо меня простила, или просто забыла о том что я с ней сделал, а может я нужен для ее планов. Ведет себя со мной хоть и без явных издевок, но запанибратски — совсем не похоже что копит злобу или соблюдает осторожность. А моя то ненависть никуда не ушла Катя, отдалилась — да, но не ушла.
— Ты так и будешь молчать? — спросил ее я. — Может расскажешь что произошло и где лорд?
— А ты может угомонишься со своими вопросами а? — хриплым голосом бросила она. — Я и так целый день протащила тебя на своем горбу. Хоть бы благодарность какая-то была...
— Благодарен. Но только возможно мне там лежать было бы легче. По крайней мере у меня бы сейчас голова не болела от прилива крови.
— Ничего, свежая кровь для мозгов полезна.
— Так ты расскажешь или нет? Где отряд лорда?
Она надула щечки, потом шумно выдохнула. Глянула на меня укоризненно:
— Ну и свинья же ты Степанов. Нету больше твоего лорда и его людей. Их кишки теперь висят на всех бамбуках, а руки и ноги валяются у каждого дерева!
— В смысле? — попросил пояснить я видя что Катя норовит уклониться от расспросов.
— Какой тебе нафиг смысл? Ты когда-нибудь видел обрывки кишок и сотни шматов человеческого мяса? Вот это самое от всех них и осталось.
— ... А мы как же?
— Когда я увидела с какой легкостью упавшая сверху тварь разрывает воинов, я не долго думая подхватила тебя и понеслась во весь опор. Все пошли, а то скоро закат. Вторая встреча с ночной тварью будет стоить для нас дороже.
— Подожди какой закат? Сколько я был без сознания?
— Я бежала с тобой всю прошлую ночь, тащила тебя все утро, день и половину вечера, а если ты соизволишь обратить внимание на солнце то поймешь что оно уже на закате.
— Елки... А я что один там сознание потерял?
— Нет. Одновременно с тобой плюхнулся в обморок трансмутатор. Счастливец, по крайней мере умер не испытав ужаса... Вопли воинов кажется навечно застряли в моих ушах.
— А... что это было? Ты не могла его убить?
— Не знаю, вещь посоветовала бежать, и наверно правильно... На землю!
Рядом с ухом пронеслось что-то горящее. Катя увернулась от трех таких рассекающих воздух светящихся комков и в один прыжок оказалась подле меня, стукнула кастетом по плечу так сильно, что от боли я завалился в траву. Лицо Кати уставилось в мое, перекошенное.
— Лежи и не двигайся, — шепнула она и, крутанувшись неимоверным движением, оказалась на ногах.
Я не послушал, привстал. В ста мерах впереди, рыцарь с красными глазами натягивал серебристый лук с горящей белым пламенем стрелой. А Катя молнией неслась к нему, попутно нарушая законы физики и мои представления о возможностях человеческого тела. Тварь в доспехах я видел только одну, но летящие в Катю почти со всех сторон огненные стрелы доказывали что тут их с десяток. Невидимки! Такие же, что напали на нас у стен форта!
От большинства стрел бегущая зигзагом Катя уклонялась легко и не принуждено, лишь некоторые искрящиеся наконечники отбивала сверкающими в воздухе кастетами. А когда до единственной видимой твари оставалось десяток метров, она сгруппировалась, прыгнула и в туже секунду размозжила ему голову, вогнув шлем внутрь, словно тот был сделан из тонкой жести. Рыцарь уронил лук, закачался и упал в траву, а Катя, словно не находилась на перекрестье еще нескольких лучников, повернулась в мою сторону и приглашающим жестом взмахнула рукой.
Я оторопел, но мгновенья отбивали десятки ударов сердца, а в нее больше не стреляли.
— Да иди же ты сюда, трусишка! — крикнула Катя.
Все еще ожидая подвоха и пары стрел в грудь, я встал и озираясь по сторонам приблизился к Кате.
— Мда, — уронила девушка, — ты бы еще через полгода пришел... Хотела показать его труп, а ты...
— Чей труп? Где остальные лучники?
— Лучников здесь нет. Это у миркаридцев магия такая, стреляет один наводчик, а другие находящиеся в лагере выпускают стрелы в указанную им тень.... Короче когда наводчик издох другие меня перестали видеть.
— Где ты так классно научилась уклоняться от стрел?
— Это все вещь. Ладно идем.
— Постой, а что за труп ты собиралась мне показывать?
— Ну вот этого, миркаридского мага. Ты кажется еще тел миркаридцев вблизи не видел, а трупы магов самые... роскошные.
— Ты сейчас о чем? Вот он рыцарь. И башка у него помята твоим ударом.
— Не башка, а шлем. Сними его.
Я наклонился к рыцарю и аккуратно снял вогнутый шлем. Замер. Ожидал увидеть изуродованное лицо... ну если не человека, то существа похожего на ирбиса, но когда обнаружил, а точнее не обнаружил ничего кроме пустоты, сильно удивился.
— Так это что получается? Твари — живые доспехи что ли?
— Нет что ты. Просто миркаридцы состоят из тонкой материи, ну как едва осязаемые духи что ли. Только во-первых, они не прозрачные — а огненно-красные, и вдобавок взаимодействуют с материей как все двуногие...
— Так они духи или что?
— Говорю же, они не духи, просто другой вид материи, тебе ограниченному рамками школьных знаний не понять. Ладно еще увидишь.
Катя ускорила шаг, а я едва за ней поспевая, стал укладывать информацию в голове.
— Катя, я могу понять, тем более что закончил институт, но объясни мне другое. Почему, если он маг, не сделался невидимым и просто не указал своим товарищам цель? Почему рискнул и стрельнул сам?
Она, не задумываясь, бросила через плечо:
— У тварей совершено отличная магия чем у нас, у людей. Она совершенней, но слабее, то есть, в ней нет грубости как в магии боевых магов. В ней нет вседозволенности как у магов-трансмутаторов, и нет простоты и силы присущей управителям. Это другая магия и никто из людей в этом мире не понял даже ее начала. Никто не понимает отчего некоторые миркаридцы могут становиться невидимыми, но таких посылают повелевать отрядом боевых псов, а наводчиков что объединяют разум с другими используют по одиночке... Этого никто не понимает, но если ты сам присмотришься, то все же найдешь логику их действий хоть и чуждую, нечеловеческую, но чем-то оправданную. Это очень опасные враги.
— Откуда ты про все это знаешь?
Она споткнулась, развернулась глянула с злобой и вызовом:
— Вместо того чтобы выполнять свой супружеский долг, Ардаэн ночами вдалбливал мне все, что он знает про этот мир...
— И кто такой Ардаэн?
— Воины зовут его капитаном, я — своим мужем. Но капитан это звание, а муж — должность. У него как и у всех есть имя.
Она вновь рванула быстрым шагом. И хотя до захода солнца оставалось еще несколько часов, я одобрял движимые ей намерения. Если не успеем к ближайшему форту, новой ночи можем не пережить... И даже если переживем, я больше не хочу ощущать вибрацию, слышать звук сопла реактивной турбины и терять сознание на двадцать часов.
Взгляд наткнулся на желтое, что я уже видел вдали, но теперь еще разглядел среди этой желтизны в степи бревна и кажется соломенные крыши...
— Это что форт?
— Это хутор... Деревня.
— Ты хочешь заночевать в ней?
Она кивнула, но я уловил это только по покачиванию волос. Все же ее характер определенно поменялся, вряд ли она вообще бы соизволила ответить еще несколько дней назад.
— Послушай, — вновь заговорил я, — но если нас преследует армия тварей, неужели ты останешься наверняка в слабо защищенной деревне? Во-первых, мы не найдем там убежища, во-вторых, подставим неповинных людей...
— Да замолчи, наконец! То что мы с тобой несем, стоит во много раз больше даже десятка деревень. А вот если мы по глупости умрем то лишим человечество шанса выжить... Еще сто лет до рождения новой вещи люди в этом мире вряд ли протянут.
— Почему это?
— Не понимаешь даже после всего того что видел и о чем слышал? Полтысячи тварей маршируют в центре владений империи, сжигают все что стоит у них на пути, а их даже остановить не кому... Вся империя сейчас лишь под защитой гарнизонов, а войска сражаются на севере и видимо проигрывают. Такого не бывало за всю историю! До недавнего времени между людьми и врагами был баланс, но сейчас вмешалась новая раса. Сергей, очнись, мы возможно последняя надежда человечества. Мы нужны этому миру...
— Мы?
— Кхм, — кашлянула она в кулачек. — Я думала твое эго возрастет если скажу так, а ты оказывается такой нудный.... Действительно, Императору, империи и человечеству, нужна вещь внутри меня, но поскольку несем ее мы, значит сейчас вся судьба мира кружится вокруг нас с тобой... Только вдумайся в эти слова. Неужели не испытываешь гордость?
Я не испытывал. По крайней мере гордость. Да наверно, если бы артефакт тащил я, то тоже чувствовал себя пупом земли, но сейчас сам скорее похожу на тень героя имя которого даже не войдет в местные летописи. Если об этой дуре еще будут слагать баллады и трубить ей фанфары, я точно перегрызу ее горло. Нет не из зависти, а потому что и без того испытываю к ней ненависть. И если бы меня не тормозило осознание, что моя магия может подвести, оказаться бессильной против защиты вещи, прибил бы прямо сейчас. Но артефакт очень скоро окажется в руках императора, я получу свободу от печати на шее, и найду способ убить ее незаметно для всех.
Нет, наверно если бы я себя пересилил, мог бы оставить ее в живых. Но это тоже опасно. Она мой враг и какую бы личину не принимала сейчас, при случае вновь предаст. Да и что-то мне подсказывает, что он сама еще будет мне мстить...
То что издали я принял за желтый прямоугольник в степи оказался полем пшеницы. Высокие стебли едва удерживали на себе тяжелые колосья. Крупные зерна в них пахли так аппетитно и так породному, что я едва сдерживался чтобы сорвать колосс и запихать его в рот.
Но пшеничное поле оказалось совсем небольшим, тропинка среди колосьев по которой мы шли уперлась в хлюпкий, детский частокол — детский, потому что казалось его возводили дети. Но еще больше меня неприятно поразили ворота прямо в нем. Ворота! Уже забыл когда последний раз их видел. Воображение уже рисовало как полутысячное преследующее нас войско стаптывает хлебное поле, без усилий вырывает бревна частокола, и сжигает беззащитные хижины...
— Открыть ворота! — крикнули сверху и я заметил воина стоящего за частоколом.
Створки раздвинулись и мы расталкивая десяток бездарных вошли внутрь. Дома с соломенными крышами, куриный помет под ногами да еще запах свежего хлеба, вот и все что бросилось в сознание перед тем как обзор закрыло полсотни странных человек. Бездарные хоть и выглядели оборвано и помято, но все как один носили нечто похожее на зеленный комбинезон спецовки... Но когда спустившийся воин заговорил с Катей, на толпу бессмысленно глядящих на нас бездарных вообще перестал обращать внимание.
— Кто вы? — спросил воин. — Я не видел вас раньше в Гелисе.
Катя смерила его презрительным взглядом:
— Еще бы, мы здесь впервые. Воин, где капитан?
— Капитана нет в деревне. Лорд со всеми воинами и бездарными утром отправились в столицу.
— Не поняла, а эти кто? А ты?
— Лорду сообщили что сюда движется войско тварей, и он принял решение укрыться за стенами столицы. А я... Я вызвался встретить группу иномирцев, думал что успею довести их до столицы, но их оказалось столь много и с ними было так тяжко, что потерял полдня чтобы только их организовать. Я даже убил одного, но было уже слишком поздно. Мы бы не успели дойти до наступления ночи и поэтому я привел всех в деревню. Возможно твари не придут до утра, и уже утром мы...
— Все заткнись, — оборвала его сбивчивую речь Катя. — Раз уж ты не справился с кучкой бездарных, это сделаю я.
Воин почему-то посмотрел на меня, вновь перевел робкий взгляд на Катю и кивнул. Девушка развернулась к толпе прислужившихся бездарных и закричала голосом напомнившем мне орущего капитана:
— На колени перед представителем касты воинов! Я сказала на колени все!!!
Видя что оторопевшие люди медлят с выполнением приказа, она всего лишь несколькими вихревыми движениями наполнила воздух серо-красной взвесью.
— На колени живо!
Все как один, люди в зеленых спецовках, бросились на колени, кроме разве что тех трех, оставшихся без головы — их тела с глухим звуком упали на землю.
Когда Катя повернулась к воину, я увидел на ее лице играющую улыбку:
— Если бы ты с самого начала использовал силу, сейчас вы все были бы в столице. Но не волнуйся, воинство миркаридцев дойдет сюда не раньше завтрашнего полудня. Так что можешь себя не корить.
Я многое успел повидать на своем коротком веку, но такой страх как в глазах бездарного человека ближе всех стоящего к Кате, видел впервые. Что бы я не думал — она оставалась монстром.
Глава 8
Ночь накрыла собой мир как обычно внезапно, но даже зная как она опасна, я и ухом не повел. Смотрел как Катя и воин разделив иномирцев надвое, погнали их в бараки и заперли там как безропотный скот. Вспомнить страшно — совсем недавно я был в их числе.
Закрыв на бараке засов, Катя глянула на звезды и широко зевнула:
— Ладно, всем спать. На рассвете нас будет ожидать долгий путь.
Воин куда-то исчез, а поскольку у меня остались вопросы я последовал за девушкой. Заметив что я иду за ней, она повернулась на ходу и улыбнулась:
— А, тоже захотел спать в чертогах лорда? Да, у них мягкие постельки, мы это заслужили... Стоп, я это заслужила! Я не спала два дня, а ты дрых у меня на спине! Да ладно, пошутила... Там у него несколько кроватей.
Деревянный двухэтажный донжон был уменьшенной копией того, что я видел в форте. Катя толкнула дверь и мы вошли в узкую, освещенную несколькими чадящими факелами, комнату с деревянной лестницей слева у стены. Комната была столь невзрачна, мала и ничем не украшена, что я как-то и не понял куда попал. Всюду деревянные необструганные доски, из мебели лишь один длинный стол с лежащими на нем чугунными чанами.... Первые мгновенья хлопал глазами: снаружи донжон казался квадратным, а тут словно урезан — но взгляд упал на правую стену и все разъяснилось. В стене встроена незаметная дверь, но на петлях амбарный замок.
— Это и есть чертоги лорда? — спросил я вслух.
— Это обеденный зал и арсенал справа. Обитель лорда наверху.
Мы поднялись по скрипучей лестнице и местный лорд полностью реабилитировался в моих глазах. На лакированном столе, заливая просторную комнату оранжевым светом, стоит масляная лампа. На стенах и полу растянуты расписные ковры, на стеллажах лежат толстые книги, а единственное, но большое окно застеклено хоть и мутными, но настоящими стеклами. Катя завидев три огромных кровати стоящие в ряд у стены, с разбегу плюхнулась на ту единственную что была с балдахином. Видимо там спал сам лорд, а на двух других его наложницы...
Мне стало интересно что же читает лорд, и взяв со стеллажа первый попавшийся фолиант раскрыл на середине. Пролистал несколько страниц, положил, заглянул в другой, потом в третий. Глаза все больше лезли на лоб: в книгах не было ни предложения, ни слова, ни единой буквы. На всех страницах были рисунки выполненные хорошим но малопонятным мне художником. Вот например на этой странице изображен сражающийся с каким-то... обаятельным демоном однокрылый воин. Кто из них олицетворяет добро? Кто сражается за людей?
