Генерал-Адмирал.Наследники. (файл целиком, пополняемый)

Так что когда в 25-м году собрался очередной Еврейский конгресс, в Трапезундской области уже сформировалась большая и влиятельная община. На этом конгрессе снова решался наболевший вопрос как, и главное, где всё-таки евреям обретать свою собственную землю обетованную. Проблема в том, что в общем-то, суша планеты была уже распределена между государствами, а морское дно и Антарктида, как предлагали некоторые злые шутники — были по объективным причинам малопригодны. Самым лелеемым вариантом было конечно возвращение в Палестину. И самый работающий на тот момент — земли выкупались, люди иммигрировали. Его очень даже поддерживал глава дома Рокфеллеров. С учетом того что это была территория Британского Мандата, а Рокфеллер имел немалый вес в парламенте, то Британия в общем-то была за. Идеальный вариант, если бы не целых три НО. Во первых, местное население мягко говоря, не желало гостей — со многими приехавшими уже успели схлестнуться. Уже были столкновения, доходящие до боев. Смешно, но местное иудейское духовенство тоже не стремилось помогать процессу — зачем им понаехавшие конкуренты. Во-вторых, что главнее — у Рокфеллеров имелись свои противники и они как могли вставляли палки в колеса. И в-третьих, самое главное — среди самих евреев не было единодушия. Многие не хотели идти "под британца". Другие не желали столкновений с местными и становиться такими же гонителями как их собственные соседи. Третьи вполне резонно возражали против переезда в совершеннейшую пустыню — нищую, без инфраструктуры и перспектив.

Так что когда влиятельная группа русских промышленников, через своих неофициальных представителей конечно, вынесла на рассмотрение проект Новой Израильской Республики — изумлению всех не было предела. Республика в составе Империи, как Вам, а? И будет своя полиция! Но почему территория вокруг Трапезунда нарезана хоть и широко (побольше иного государства будет), но всё же вокруг неё остаются земли Империи и Черное море? А будет ли правительство России так любезно, что оплатит переезд? А будут ли евреи служить в российской армии? Да? А кому присягать? А какую долю придется отдавать в имперский бюджет? Тридцать процентов от всего республиканского? Почему так дорого? — в общем вопросов было море, но все они получили выверенный ответ.

Был вопрос и такой — "А зачем это самой Империи?" — причем задавали его как раз больше российские подданные. Но тут было всё просто — страна получала возможность пригасить межэтнические конфликты, просто направив потоки внутренней миграции в нужную сторону. При этом не теряя собственных граждан. Также, что немаловажно, получали приток капиталов со всего мира, которые неизбежно будут вливаться в Республику, а оттуда растекаться уже по всей стране. В потенциале можно было получить еще один мощный экономический район. Ну и заодно заработать репутацию гостеприимного и щедрого хозяина, что тоже благотворно влияет на иммиграцию полезных специалистов отовсюду.

Конечно и внутри Империи нашлось немало противников такой "щедрости", но с учетом авторитета Николая и того, что он сам, в общем-то, и принес эти земли России, недовольство осталось глухим и распространения не получило. А что до независимости НИР, то внешние сношения — исключительно через российский МИД, армия отсутствует, границ с другими государствами не имеется, экономика прочно завязана на имперскую. Так что, получая некоторые риски, страна приобретала массу "плюшек" и возможностей.

Естественно в Конгрессе развернулись жесточайшие баталии. И продолжались целых два года. Россия заполучила злейшего врага в лице Рокфеллера и в очередной раз испортила отношения с Англией. Зато слегка даже улучшила с теми странами, где антисемитизм был проблемой.

Мало-помалу, этот вариант стал основным. Чтобы облегчить решение, российские меценаты еврейского происхождения пообещали построить Третий Храм, взять большой объем земли в самых святых местах Палестины и покрыть им почву на новом месте, организовать крайне дешевые авиаперелеты Трапезунд-Иерусалим для паломничества. Обещалась помощь и тем переселенцам, кто уже обосновался в Палестине, для репереселения. Были и другие многочисленные завлекательные моменты.

Так что к 1930-му году против были только самые ортодоксальные или самые упертые. Но и для них нашли выход — Организованные Отдельные Поселения на территории Британской Палестины. В 1938-м Конгрессу даже удалось придать им определенный статус, протащив соответствующий законопроект в английском парламенте. Ну да к тому времени еврейская тема уже мало кого интересовала. Ибо момент был упущен, НИР довольно быстро начала развиваться в составе Империи, а испанские события заслонили вообще всё.

И вот теперь Константин внезапно оказался в самой гуще разбирательств этих самых быстро-развивающихся новых израильтян — промышленники закусились с духовниками по поводу шаббата. И как из этого выбраться они уже и сами не знали и поэтому втягивали всё новых и новых людей в дискуссию.

Как раз во время очередного такого спора в очередном ресторанчике Константину и принес нарочный телеграмму-"молнию". Этот момент запомнился ему ярко, во всех деталях, так как стал водоразделом — до и после.

* * *

*

Следующая глава написана моим читателем, увлекшимся темой. Зовут его Полторан Александр Андреевич, прошу жаловать и критиковать не сильно :)

Михаил не мог оторвать взгляд. Наметанный годами глаз все пытался найти огрехи, но на подсознании он понимал — это шедевр. Да, это шедевр! Он сделал сам! Своими руками! А значит, все было не зря...

А еще он был уверен, страна обязательно заметит все его усилия и ему выделят то, о чем он раньше и мечтать не мог — Императорскую Конструкторскую Премию! Сейчас ею награждали, причем сугубо закрыто, самых выдающихся инженеров и проектировщиков, которые внесли реальный вклад в создание мощного щита Отечества. Но только с момента ее учреждения из бронеходостроителей ею наградили одного Рысева,— выдающийся конструктор, что тут скажешь! Правда, с тех пор прошло почти пять лет, и никто ничего сопоставимого не предложил. Но Михаил твердо верил, что на этот раз он ее получит: ведь именно эта премия была надеждой на то, чтобы окончательно поднять свою семью из небогатой жизни.

Еще до рождения Михаила, несмотря на постепенное улучшение положения крестьян в стране, семья жила бедно, земли было мало, и отец вынужден был заниматься отхожими промыслами. В 1905 году, работая на лесозаготовках, он надорвался и умер, оставив жену и троих малолетних детей. Из-за бедности матери Михаила пришлось батрачить, а он, окончив в 10-летнем возрасте 3 класса церковно-приходской школы, уехал на заработки в Москву. Там он устроился на кондитерскую фабрику и за 8 лет работы прошел путь от ученика пекаря до рабочего по обслуживанию карамельных автоматов. В 1917 году Михаил попал на фронт и участвовал в победоносном шествии русской армии, именно там он впервые увидел 'Змеев Горынычей'.

Этот первый, далекий от совершенства бронеход покорил его с первого взгляда, и в тот самый момент он понял, что будущее за ними. Но все его попытки сразу заняться конструированием упирались в полное отсутствие специального образования, а посвятить все время учебе не позволяло слабое здоровье матери. К счастью, полученные в армии навыки механика позволили найти подходящую работу и сводить концы с концами. Практически при отсутствии свободного времени он находил время заниматься самообразованием.

Именно благодаря его невероятному упорству, а также возможно воле Всевышнего его заметили. Судя по всему, очень серьезные люди, которые пригласили его однажды поговорить, и, видимо, нашли что-то в его идеях. Далее, будто само собой у него появились некоторые средства, и в 1927 году он поступил-таки в университет, да не в абы какой, а в Санкт-Петербургский Политехнический Университет! Кузница кадров! Мало где в мире про него не слышали.

Он знал, что учиться будет невообразимо трудно, однако это его не остановило. Михаил постепенно осваивал знания, а затем в 1932 году защитил диплом по специальности 'инженер-механик по конструированию автомобилей и тракторов', тема дипломной работы 'Коробка переменных передач бронехода'. После чего его отправили в Харьков, на тот момент уже один из крупнейших промышленных центров России, а также один из главных КБ по конструированию бронеходов. Здесь в течение двух лет он полностью освоился, набрался опыта, а также предложил различные улучшения конструкции машин.

Уже в конце 1936 года он становится руководителем одного из КБ. Задачи стояли те же — модернизация и улучшение бронеходов, в особенности новейшего Б-36, но негласно ему поставили новую задачу. Несмотря на то, что Б-36 был существенным шагом вперед для бронеходостроения, Михаилу сверху намекнули, что нельзя останавливаться на достигнутом. В Российской Империи предпочитали переоценить возможного противника, чем недооценить. Михаил Ильич решил подойти к делу максимально серьезно, к тому же ему помогали на всех уровнях, так как чувствовали его потенциал. После ознакомления с бронеходами коллеги Рысева, с которым он успел познакомиться лично, Михаил был поражен новизной конструкции. Хорош был Б-36, ничего не скажешь. Однако это не мешало, исходя из текущей конструкции, сделать лучше. В 1937 году судьба преподнесла ему очередной подарок. После заключения Русско-германского союза и начала объединения ВПК двух стран, в Харьков приехали германские инженеры-бронеходостроители для обмена опытом. Удивили господа германцы, ничего не скажешь. Были у них идеи и по торсионной подвеске, и по трансмиссии, и по улучшению средств наблюдения, и т.д. После такого усиления КБ работа началась основательная. И именно им в 1938 году дали задание по созданию нового среднего бронехода. Изначально хотели это предоставить господину Рысеву, но тот после того, как к нему направили германских конструкторов, сильно увлекся тяжелыми бронеходами, чем сейчас усердно и занимался за Уралом. Кошкину же досталась его страсть — средние, а это значит, их можно сделать быстрыми, мощными, с хорошей броней! И все закипело...

И вот к середине 1939 года все было готово, было построено несколько прототипов новейшего бронехода. А его необходимость теперь казалась все более существенна, даже людям, не слишком плотно интересующимся политикой. В воздухе отчетливо пахло войной. Курки были взведены, и достаточно было малейшего повода. А значит, нужно доказать необходимость пуска этого бронехода в серию! А для этого надо совершить нечто необычное...

Бронеход... Хоть внешне он был сильно похож на Рысевский Б-36, его характеристики говорили об обратном. А людям сведущим он и вовсе был как 'Лань', по сравнению с недавно запущенным в массовое производство народным автомобилем. Что самое интересное, при всей своей революционности он был не намного дороже Б-36, а при применении новейших технологии должен был, как минимум, встать вровень. Для военной комиссии это должно стать решающим аргументом.

Раз уж речь прошла про характеристики, они сразят их наповал: наклонная броня с Б-36 перешла сюда, но ее толщина во фронтальной проекции была доведена с 45 до 60 мм, а учитывая угол наклона брони в 60 градусов, она практически неуязвима для любого современного ПТ орудия! Орудие было стандартное — короткоствольная пушка калибра 87мм, однако теперь здесь башня позволяла установить в перспективе более длинноствольное.

А теперь о вещах не столь заметных, но не менее важных для экипажа бронехода. Во-первых, перепланировано внутреннее пространство, что не преминуло сказаться на удобстве. Во-вторых, порождение сумрачного тевтонского гения — торсионная подвеска! Ее все же изрядно упростили, потратив кучу времени, ибо ее начальный вариант был значительно дороже и сложней господствующей во всем мире свечной. Теперь плавность хода и надежность возросли в разы. В— третьих, для улучшения обзора командиру предназначался специальный механический перископ, расположенный в башенке. Гениальное по своей простоте устройство было создано подданным Российской Империи польского происхождения Рудольфом Гундлахом еще в 1935 году, однако только сейчас его изобретение всплыло и как нельзя лучше подходило для бронехода. В-четвертых, это был новейший дизельный двигатель компании Тринклера, Т-5 мощностью 600 л.с., который решили полностью унифицировать путем установки его и на новые тяжелые бронеходы, и доведенная до ума планетарная коробка передач. Несмотря на все новшества, масса возросла всего на полтонны, достигнув отметки в 29 тонн, но увеличение мощности двигателя на 100л.с. по сравнению с Б-36 существенно повысило мобильность.

В то же время Михаил не испытывал иллюзий по поводу запуска этого бронехода в серийное производство. Горько было признавать, но учитывая все необходимые для этого мероприятия, даже если все пройдет гладко, это в любом случае полтора-два года, и только тогда он появится в армии в необходимых количествах.

Что же, теперь Михаил решил сделать все от него зависящие, а значит, нужно было просто ошеломить комиссию! Да, это точно будет необычно, никто до этого так не поступал, но он был уверен в своем бронеходе. Итак, — решено! Он вместе со своей командой доедет своим ходом до места проведения конкурса. От Харькова до Санкт-Петербурга! А это почти 1500 км! Зато после этого мало кто сможет высказать в адрес его детища какие-нибудь упреки. А если еще про этот бросок от моря до моря узнает сам Император.... Да, риски были существенны, однако отступать Михаил Ильич не привык, а значит...

Вперед на Петербург!