Вихрь

— Так… ты говоришь, что Эмиль, вроде как, истратил весь свой потенциал. Почему он не умер? И как может до сих пор перемещаться?

Сабина тяжело вздохнула.

— Как ему удалось вернуться после потери потенциала, я не знаю. Он сказал, что понял что-то о Потоке, понял, как отдавать до капли. Понял, как создать прототип, — молодая женщина виновато посмотрела в глаза Максиму, — но то, что он сделал, полностью высосало его. Потенциал — это ведь жизненная сила, то, что нами движет, что делает нас по-настоящему живыми.

Юноша нахмурился.

— В нашем мире это называют душой.

— В нашем тоже, — кивнула Сабина, — так вот, его душа фактически потеряна. Отдана Вихрю. Во время наших сеансов Эмиль был одержим Потоком, он проводил там все дозволенное время. И когда его потенциал иссяк, навязчивая идея владеть Вихрем поглотила его. Теперь он выискивает других путешественников и крадет их потенциал.

Максим помрачнел еще сильнее.

— То есть, крадет душу. Убивает, одним словом.

Это был не вопрос. Сабина виновато потупилось.

— Отчасти это и моя вина. От меня он частично узнал о переходе потенциала. Если кровь раненого путешественника попадет на руки другого человека, потенциал начнет переходить вместо того, чтобы уйти в Вихрь. Я и тебе не должна бы об этом говорить, но, как видишь, совершаю эту ошибку снова. И осознанно. Я верю, что ты не станешь поступать, как Эмиль, а знать ты должен.

Внутренний голос Максима тут же осудил молодую женщину. Как она могла рассказать этому чудовищу о таком способе получения потенциала?! Однако высказать вслух юноша это не решился. Один лишь взгляд на Сабину заставлял понять, насколько она сама корит себя за это. Максим вздохнул.

— Сегодня я очутился в какой-то старой пыточной камере. Там была пленная девушка. Я ее освободил. Эмиль сказал ей, что ему нужен потенциал «таких, как она». Насколько я понял, он пытается копить? Зачем ему так много чужого потенциала? В чем его конечная цель?

Сабина подняла на юношу решительный взгляд.

— Он хочет завладеть Потоком единолично, — сказала она, и Максим вздрогнул. Побывав внутри Вихря, он представил себе масштаб таких владений, — хочет закрыть его для всех остальных. Хочет… вобрать его в себя.

Юноша распахнул глаза.

— А это вообще возможно? — воскликнул он. Сабина склонила голову.

— До недавнего времени я думала, что нет. Но после того, как он осуществил Акт Творения, — молодая женщина виновато поджала губы, — я искренне испугалась, что у него получится. А это грозит уничтожением большинству миров. Только представь, сколько «узлов» будет уничтожено, случись подобное на самом деле! Я пыталась объяснить это Эмилю, но он ничего не желает слушать. В таком случае остается только один способ совладать с ним… но мне… — к глазам Сабины подступили слезы, — не хватит сил. Ни физических, ни моральных.

Только теперь Максим, казалось, понял, к чему ведет медиум. Он изумленно распахнул глаза.

— Постой, ты… хочешь, чтобы я это сделал? Чтобы я убил Эмиля Моргана?

Молодая женщина сморгнула слезы и посмотрела прямо в глаза юноше.

— Хотеть этого я не имею права. Как и просить тебя о таком. Но должна сказать: я пока не встречала еще путешественника… Мастера, способного потягаться с Морганом. Никто больше не сможет противостоять ему: он каждый день совершенствует свои умения владеть Вихрем. Вдобавок к этому он — опасный убийца, одержимый своей идеей. Если Эмиль осуществит свой план, дороги назад не будет. Я пойму, если ты откажешься помогать мне, но время на исходе, и у меня вряд ли получится найти кого-то другого, кто справится с Морганом. Вдобавок ко всему... ты ему нужен, он позволит тебе подобраться достаточно близко...

Максим отвел взгляд. Он признавался себе, что всем сердцем ненавидит своего создателя, поэтому с радостью бы убил его. Такой ненависти он не испытывал еще ни к кому. Но эти мысли пугали юношу. Тем временем Сабина продолжала:

— Но есть одна загвоздка, о которой ты должен знать, Максим, — виновато сказала она, — прототип и оригинал крепко связаны между собой. Трудно сказать, какую природу имеет ваша с Эмилем связь, но я обязана предупредить тебя: когда оригинал умирает, все прототипы гибнут вместе с ним.

Максиму показалось, что ему отвесили звонкую оплеуху. Сердце гулко ударило в грудь, юноша шумно выдохнул, обреченно взглянув на медиума. В глазах молодой женщины отражалась сильнейшая скорбь. Она многое бы отдала, чтобы как-то помочь Максиму, но это было не в ее силах.

— С этого стоило начать, — хриплым голосом произнес юноша. Сабина болезненно поморщилась, прикрыв глаза.

— Мне очень... очень жаль, Максим, — вздохнула она, покачав головой, — поэтому я и говорю, что не имею права ни о чем тебя просить.

— Тут с тобой трудно спорить, — поджал губы юноша.

— И все же, боюсь, ты единственный, у кого хватит сил остановить Эмиля. Как я уже говорила, ты нужен ему.

— Зачем? — голос Максима предательски сорвался.

Молодая женщина покачала головой.

— Этого я не знаю. Могу лишь предположить, что для достижения цели он выберет твое, а не свое тело в качестве идеального сосуда.

Эти слова вновь больно ранили юношу. Он поморщился, отведя взгляд. Такого тяжелого груза на него не сваливалось еще никогда. Выходит, ему не жить, так или иначе. Либо его убьет Эмиль, чтобы захватить тело и убрать конкурентоспособного путешественника, либо кто-то убьет Эмиля, и тогда Максим тоже умрет как прототип, связанный со своим оригиналом. Смерть уже витает над ним и скоро опустит косу на его шею. Сабина лишь предлагает ему варианты.

Максим невольно разозлился на медиума. Не только за то, что она рассказала о его печальных перспективах, но и за то, что она позволила такому чудовищу, как Эмиль, стать сильнейшим Мастером в истории… и позволила создать прототип. Максим осознавал, что не случись всего этого, он никогда бы не появился на свет, но это пугало его куда меньше, чем перспектива в скором времени расстаться с жизнью. Лучше уж совсем не иметь жизни, чем в двадцать лет узнать, что смерть стоит за спиной. Юноше искренне хотелось послать Сабину куда подальше с ее просьбой о помощи. Она сама заварила эту кашу — ей и расхлебывать! Однако вслух Максим этого не произнес. Он вспомнил о своих родителях. О Насте. О друзьях и близких. Если он откажется помочь Сабине остановить Эмиля, все эти люди погибнут. Как и многие другие — совершенно невиновные и ничего не подозревающие о существовании Вихря. Юноша никому не желал такой смерти. Если уж ему не дано выбирать, жить или умирать, то он хотя бы другим может предоставить выбор.

— Каков твой план? — хрипло спросил Максим, решительно посмотрев в темные глаза медиума. Молодая женщина сочувственно сдвинула брови, приблизившись к юноше. Она нежно прикоснулась к его искалеченной левой руке, и Максим изумленно посмотрел на нее. Только сейчас он, казалось, понял, что чувствовала Сабина к своему бывшему ученику. У юноши в голове не укладывалось, как она может так сильно любить это чудовище. При этом отчего-то он проникся искренним сочувствием к молодой женщине и сжал ее руку в ответ, стараясь подавить щемящее ощущение в груди.

— Нам нужно остановить Моргана до того, как соберет достаточное количества потенциала, чтобы открыть портал, через который он захочет втянуть Вихрь в себя. Я… заручусь поддержкой одного сильного медиума, он подскажет нам, что делать. У меня не было столь четкого плана, как ты думаешь, я ведь должна была сначала знать, согласишься ли ты помочь…

Боль в груди никуда не уходила. С каждым вздохом она лишь нарастала, преобразовываясь из едва ощутимой в довольно сильную, и юноша резко вскочил, выпуская руку Сабины.

— О, нет! — воскликнул он. Медиум ошеломленно отступила на шаг, понимая, что происходит.

— Он возвращается…

Максим стиснул зубы.

— Эмиль не должен застать себя здесь, — прохрипел юноша, бросаясь к двери. У самого выхода он обернулся и решительно посмотрел на Сабину, — я вернусь. И мы покончим с ним.

Медиум прерывисто вздохнула, ничего не сказав в ответ. У Максима не было времени ждать ее реакции. Он выскочил на темную лестничную клетку и рванул к лифту.

— Назовите этаж, — безучастно произнес механический голос.

— Первый, — выдохнул Максим, хватаясь за грудь и стараясь отсрочить прыжок. Теперь, когда он понял, что замышляет Эмиль и чем это грозит всем существующим внутри Вихря мирам, он просто не мог позволить своему злому двойнику навредить единственному человеку, который помочь его остановить. Нельзя было подвергать Сабину риску.

Оказавшись на первом этаже, Максим со всех ног рванул прочь от дома медиума. Легкие разрывало на части от боли. Сил сдерживать прыжок вот-вот не останется.

Когда боль стала невыносимой и свалила юношу на колени, он понял, что успел пробежать больше километра. Немного, но достаточно, чтобы хотя бы ввести Эмиля в заблуждение.

Глава 5. Круги на воде

Настя всегда считала, что слезы приносят приятное опустошение. Стоило как следует выплакаться, и на душе становилось значительно легче, гнетущие переживания хотя бы временно отходили на второй план. Однако сейчас, когда слез уже попросту не осталось, а коварный осенний мороз, казалось, вгрызался в самые кости, девушка вовсе не чувствовала облегчения. Лицо раскраснелось и словно бы саднило от холодных прикосновений кусачего ветра, глаза болели от пролитых слез, а тело била мелкая нервная дрожь.

Настя не знала, сколько времени провела в этом оцепенении, знала только, что на улице успело заметно потемнеть. Сгущались сумерки.

Девушка медленно поднялась со скамьи, стуча зубами от холода, и обняла себя за плечи в очередной попытке успокоиться и немного согреться. Все ее мысли были сосредоточены на Максиме. Как он сейчас? И где?

Настя не знала, сколько времени занимали предыдущие прыжки, но приблизительно прикидывала, что немного. На этот раз друг серьезно задержался в чужом мире, и это беспокоило девушку. Что, если он не может вернуться в свое тело, потому что возвращаться некуда? Что, если своим ударом Настя убила Эмиля в теле Максима?..

Ахнув, девушка закрыла лицо руками, как будто это могло ограничить доступ страшных мыслей в ее сознание.

Из тяжелых раздумий Настю вырвал телефонный звонок. Она вздрогнула и непослушными закоченевшими пальцами нашарила в кармане сотовый. На дисплее высветился номер Кирилла Румянцева — одного из хозяев комнаты в общежитии. По спине Насти побежали мурашки, и на этот раз осенний холод был не при чем. Дрожащей рукой девушка подняла трубку и ответила, сглотнув тяжелый ком, подкативший к горлу.

— Алло…

— Что, черт возьми, произошло в нашей комнате?! — возмущенно воскликнул юноша. Настя почувствовала, как кровь отливает у нее от лица. Язык едва ворочался от страха.

— Ки… Кирилл… я… мы… — невнятно лепетала девушка.

— Что вы тут устроили? Я уж молчу про разлитое вино на полу, которое вы не потрудились убрать. Но ключ валяется на тумбе, дверь нараспашку… а ничего, что у нас здесь ценные вещи лежат? Если я обнаружу, что хоть что-нибудь украли, ты мне все до копейки еще и с процентами выплатишь, поняла?!

Сердце девушки пустилось вскачь, хотя к угрозам Кирилла она осталась равнодушна. Настю заботило другое: ее обозленный собеседник даже не упомянул о Максиме. Стало быть, его нет в комнате?

— Ты меня слышала? — вновь воскликнул Кирилл.

— Д-да, — покачала головой Настя, собираясь с мыслями, — да, прости.

Грязно выругавшись, Кирилл бросил трубку. Девушка еще несколько секунд стояла с прижатым к уху телефоном, пытаясь привести мысли в порядок.

Максима не было в комнате, значит, кто бы ни находился сейчас в его теле, он сумел встать и уйти.

Из груди Насти вырвался облегченный вздох: Максиму хотя бы есть, куда возвращаться, тело живо, даже если в нем все еще находится Эмиль.

Новый звонок не заставил себя ждать. Вздрогнув, Настя едва не выронила телефон. На экране высветилось: «Максим. Институт». Девушка задержала дыхание и торопливо поднесла телефон к уху.

— Макс… — шепнула она, догадавшись, что даже если предположить, что Эмиль из другого мира умеет пользоваться местными сотовыми телефонами, вряд ли он знает, что в контактах Максима Настя записана как «Справочное бюро». Определенно, звонить мог только сам юноша.

В начале учебы девушка даже немного обижалась на друга за это прозвище. Настя сама однажды назвала себя так, когда звонки сокурсников с вопросами, в какой аудитории и какой предмет будет проходить, начали разрывать ее телефон. Максим тогда тоже задал ей один из этих вопросов, и попал под горячую руку — девушка в сердцах крикнула ему: «Я тебе не справочное бюро! Сходи и посмотри расписание!». С тех пор в адресной книге Настя была записана именно под этим прозвищем. И сейчас она была благодарна другу за то, что он не пошел у нее на поводу и ничего не поменял.

— Ох, Макс, прости меня! — воскликнула Настя, чувствуя, что слезы вновь подступают к ее глазам, — я не соображала, что делаю! Эмиль… он напал на меня, и я… я не подумала! Прости…

Юноша тяжело вздохнул. На фоне слышался звук текущей из крана воды.

— Настюш, не тараторь, я тебя умоляю, — устало произнес Максим, — и так голова раскалывается.

Девушка обеспокоенно прикрыла рот рукой.

— Боже мой. У тебя, наверное, сотрясение из-за меня. Макс, мне так стыдно!

— Ты все сделала правильно, — отозвался юноша, хмыкнув. Звук воды смолк, — не скажу, что мне нравится получать по голове бутылками и потом мариноваться в вине, но лучше так, чем если бы Эмиль тебе навредил.

Девушка не сумела ничего ответить, а лишь стыдливо опустила голову. Друг продолжил говорить, сменив тему:

— Ты, кстати, далеко убежала? Я не понял, на какой скамейке ты сидела.

Настя подозрительно нахмурилась.

— В каком смысле? Ты… меня видел?

— Долгая история, — вздохнул Максим, — если кратко, я вошел в Вихрь, чтобы убедиться, что ты жива и здорова.

— В Вихрь? — переспросила девушка.

Вновь послышался вздох.

— При встрече расскажу. Так ты далеко?

— В пятнадцати минутах, — качнула головой Настя, ускоряя шаг и направляясь к институту, — а ты где?

— В туалете в третьем корпусе, — хмыкнул юноша, — пытался привести себя в божеский вид. Получилось не очень: кровь, вроде, смыл, но вином от меня разит на всю округу. И пятна остались.

Настя смущенно потупилась.

— Прости… — вновь повторила она.

— Не извиняйся, — легко отозвался Максим, — встретимся у главного корпуса?

— Да, скоро я там буду.

— Хорошо. Пропуск я твой, кстати, забрал. Лежал на вахте. Охранник сказал, ты через турникет прыгнула. Лихо!

Девушка невесело усмехнулась.

— Как-то не до пропуска было. А охранник не удивился, что ты весь в крови? — изумилась она.

— Я капюшон накинул и немного вытер лицо. Там освещение плохое, незаметно было. Можно сказать, никто ничего не заподозрил.