Слепые беглецы

Но несмотря на это, спуск занял у них существенно больше времени, чем подъем. За этими хлопотами Рик забыл и о наблюдении за небом, и о повреждениях скакуна.

А небо менялось. Звезды тускнели, а самые неяркие — гасли. Чернота понемногу уступала место фиолетовому мраку, а затем — и густому синему цвету. Очертания полярного древа размылись, четкий огненный силуэт превратился в дрожащее зарево, похожее на огонь гигантской свечи.

А затем пришел и звук. Сперва тихий шепот, затем — негромкий свист за обшивкой механоида. Несколько периодов спустя он превратился в заунывный вой, накатывающий и слабеющий, похожий на гул множества вулканических мельниц. Скакун свернул свой спинной гребень и распушил гриву.

И вместе с воем пришел ветер. Обрушился на скакуна, пытаясь сорвать зверя со стены, а то наоборот, яростными шквалами вколотить и распластать корабль по Барьеру. Не горела уже ни одна звезда. Ветер нес с собой тысячи мелких кристалликов, забивших обзор, белой мутью закружившихся в дисках, проглотивших даже полярное пламя.

Рик прижался к стене, вцепился в нее всеми уцелевшими лапами. Хвала Лект — здесь кристаллическая поверхность была совсем уж неровной и выщербленной, напоминая обычный ствол древогоры, а не возведенную Создателями преграду!

— Что это? — прокричал он, перекрикивая вой ветра. Завывания бури были прекрасно слышны и внутри скакуна. Причем тут убавить восприимчивость сенсоров Рик не мог — слуха-то у скакуна не было, и рев Рик слышал своими собственными, не затронутыми трансформацией ушами.

— Воздушная циркуляция! — прокричала в ответ голема. — Разные участки атмосферы... неравномерно... поток бьет в Барьер! Возникают вихри!

— Если внизу все обстоит так же, нам там не понравится! — проорал в ответ Рик.

— Добраться... неровности... — ответ Аланы оказался проглочен шквалами.

Рик переключился на внутренний обзор. Осмотрел прижавшихся к стенам рубки искателей.

— Эй! — прокричал он. — Все в камеру! Немедленно!

Шиала замотала головой. Бросила что-то неслышное.

— Здесь нас реально может сбросить! — благо, что голос Рик сорвать не мог. — Я даже не вижу стену! В камеру!

Когар кивнул. Кен-Тагм что-то крикнул Шиале и искатели скрылись в коридоре. Алана замешкалась, и Рику пришлось прикрикнуть — на сей раз поблажек големе он делать был не намерен. Конечно, переводить гель в консервирующий режим Рик не стал, ограничившись подачей кислорода и питательных растворов.

Поежившись, искатель представил себе, что сделает с ним Шиала за заключение в темной лишенной всех чувств глубине геля, если они благополучно выйдут из этого испытания. Но решения не изменил. Лучше терпеть гнев многоцветки, чем лишиться ее и всех товарищей в результате падения. Хотя на этой высоте и гель не давал больших шансов на спасение — поэтому Рик, мысленно стиснув зубы, продолжил движение вслепую.

Сколько прошло периодов, он не знал. Не потому, что механоид отключил его восприятие времени. Просто нормальный ход времени потерялся и растворился в воющей белой мгле, бушующей вокруг скакуна.

А потому мог сказать лишь, что это произошло по дороге вниз. Уже после того, как прозрачно-голубой призрачный лед сменился льдом обычным — по которому так легко проскальзывали лапы, который предательски крошился и срывался пластами. Когда ревущий ветер скрутился в очередной шквал, обрушился сверху, протаскивая Рика по льду, коварно утих на секунду — и ударил воздушным клином между стеной и лапами. Конечности беспомощно рассекли воздух, скакун шатнулся, заваливаясь, лед затрещал, поддаваясь напору — и закружился в воздухе под яростными ударами ветра, в мешанине ледяной крупы и глыб изо льда величиной с него самого.

Рику было совершенно некогда испугаться.

Спинные дюзы. Брюшные дюзы. Импульс от носовых к кормовым. Прекратить вращение. Развернуться брюхом к земле. Стабилизироваться и погасить скорость. Ветер воет, снося падающего зверя прочь от склона — да, теперь уже склона, а не вертикальной стены, и с ним, со злым пучком шквалов, надо бороться, тратя на это драгоценные секунды работы дюз.

Падение превращается в спуск — стремительный, рискованный, но все же контролируемый. А до поверхности уже не так много, и скорость на такой высоте не расплавит и испарит скакуна ударом о твердый воздух — всего лишь разнесет на мелкие части о не менее твердую землю. Спуск контролируется, но идет последняя сотая жизни двигателей, и высота все еще слишком велика. А потому Рик — на голой интуиции и остатках мистических знаний — выждал до крайних нескольких секунд, максимально гася скорость — и швырнул скакуна на мелькающую где-то справа по борту белую поверхность.

Удар был силен. А за ним последовал еще один, и еще. Грохот выбил из разума остатки мыслей. Скакун взвыл под ледяными молотами, колотящими в его броню. Ни о каком управлении не было и речи. Лавина гремела, ревела и завывала, скатываясь по снежному склону и неся на себе крохотную металлическую скорлупку.

Рик поочередно попробовал открыть глаза, втянуть воздух и потрясти головой. Ни то, ни другое ему не удалось, и он сообразил, где находится.

"Если я жив — значит, уцелел и корабль. Хорошая новость".

Он потянулся мыслью во тьму. Обнаружил рядом растерянного и шипящего от боли скакуна.

"Внешний обзор"

Ничего не изменилась. Тьма оставалась плотной и непроглядной, даже когда он приказал скакуну сменить способ видения.

"А что у нас с внутренним?"

Рубка выглядела вполне целой с виду, схема корабля послушно наложилась на ее фон. Они лишились половины конечностей по левой стороне тела, и похоже, заполучили пару трещин в обшивке, но коридор и камеры сохранили герметичность. Гелевые камеры работали, температура держалась на штатном уровне. Камера искателей тоже была неповрежденной.

Вот только наблюдалась в ней какая-то странная активность.

Закрывающая вход мембрана лопнула под ударом ладони, и гель медленно, набухнув полупрозрачной каплей, выпятился в коридор. Разорвавшая мембрану рука высунулась из него, пошарила вокруг и уцепилась за край люка. Наружу вынырнула голова Когара, олимпионик зашелся в кашле и выплюнул на пол некоторое количество геля. Выбрался из камеры, вытащил за руку Кен-Тагма и врезал ему под дых. Заклинатель и покинувший гель самостоятельно Кораг согнулись в поясе, избавляясь от остатков геля в естественных полостях тела.

— Поторопились, ребята, — Рик не узнал собственный голос. Он звучал как-то хрипло и лязгающе, будто и впрямь слова произносила машинная глотка. — Если бы я отключил гель штатно, вы бы не заблевали пол-коридора.

Ответ Кен-Тагма был непечатным.

— Где мы? — простонала Шиала.

— В резервуаре. Вот теперь — поздравляю с прибытием.

— Что у нас снаружи? — осведомился Кен-Тагм. Все пятеро искателей безуспешно вглядывались в темноту за окнами.

— Масса слежавшихся ледяных кристаллов, — проронил Рик. — Мы лежим в ней на брюхе, носовой частью вниз, под углом в половину ровной доли. Пошевелиться не можем. Судя по всему, нас засыпало обвалом.

— Брр, — Шиала поежилась, обхватив себя руками. — Какой же мороз стоит за бортом, если весь этот лед остался нерастаявшим?

— Да и здесь холодает, — Кен-Тагм встряхнул жезл, Алана и Шиала одинаковым жестом потянулись к кристаллу, грея над ним руки. Заклинатель был прав. Тепло уходило сквозь треснувшую обшивку, и дыхание пятерки уже повисало в воздухе облачками пара, словно все искатели вдруг открыли в себе магический талант.

— Глубоко ли мы лежим? — полюбопытствовал между тем Кораг.

Если бы Рик мог пожать плечами, он бы это сделал.

— Десять шагов. Сто. Тысяча. Мы ударились о ледово-крупинчатый слой с такой силой, что могли пробить его на целую лигу.

— Ты преувеличиваешь. А вернее, недооцениваешь плотность слоя, — возразила Алана. — Я отслеживала траекторию падения и уверенно скажу, что речь идет о глубине в пару десятков шагов, не больше.

— Нам с этого выгода невелика. Десять шагов или сто — не все ли равно, если мы и лапой пошевелить не можем?

— А мы не можем? — уточнил Кораг.

— Мы не обездвижены, — ответил Рик. — Уцелевшие конечности еще действуют. Но масса льда слишком велика, да к тому же он плотно спрессован. Мне удалось сделать несколько движений конечностями, но сдвинуть скакуна с места я не в состоянии.

— Что-то часто мы оказываемся прикованы к месту в последнее время, — проворчал Кен-Тагм. — Ладно, а двигатели?

— Я сжег их дотла.

— Неразумно.

— Неразумно? — переспросил Рик. — Благодаря этому мы приземлились относительно мягко, а не разлетелись на части!

— Если мы здесь замерзнем насмерть...

— Не время для ругани! — рявкнула Шиала на Рика и заклинателя сразу. — Рик, пустонебо тебя забери! Теперь ты знаешь машину лучше нас всех, вместе взятых! Ты придумай, как сдвинуть ее с места, а мы поломаем голову, как расчистить выход!

— Если ты думаешь, что я сумею растопить тысячи камней льда, то... — Кен-Тагм замер посреди тирады с открытым ртом. Медленно закрыл его. Обвел искателей взглядом.

— Судя по твоему довольно глупому виду, ты придумал, как выбраться из положения, — съязвил Кораг.

Вместо ответа заклинатель развернулся и твердым шагом — не слишком легкий фокус, если учесть наклон пола — покинул рубку. Переглянувшись, братья и Шиала с Аланой последовали за ним. Рик, разумеется, остался на месте, впрочем, ему было достаточно проследить за заклинателем по схеме.

Входная мембрана заметно изменилась после падения. Она стала отчетливо видимой — зеленоватое пятно, перекрывшее коридор. На ней проступили тонкие линии, складывавшиеся в такой же узор, что и на броне зверя.

— Откройся, — заклинатель сурово посмотрел на мембрану и из середины принялось расползаться грязно-белое пятно. Точнее, прозрачное — белой была скрывающаяся за ним поверхность измельченного льда.

Кен-Тагм перехватил жезл на манер копья. Решительным движением проткнул центр мембраны, погрузив кристалл в снежную массу.

— Ну вот, — удовлетворенным тоном произнес он. — Теперь помолчите немного и не отвлекайте меня своим галдежом.

— Мы и так молчим, — сверкнула глазами многоцветка. — Может быть, соизволишь рассказать нам, что ты делаешь?

Кен-Тагм не снизошел до ответа, склонившись над торчащим из мембраны жезлом. Там, под прозрачной поверхностью, белесая крупа стремительно мутнела и темнела, оседала и таяла. По мембране пробежали струйки воды, на глазах сменявшиеся клубами пара. Затем сверху рухнули новые массы фирна, и жезл качнулся, едва не съездив Кен-Тагму по челюсти.

Заклинатель, похоже, не обратил внимания на вольное поведение своего магического посоха. Он продолжал растапливать лед, обвал повторялся еще дважды, пока наконец за мембраной не образовалось довольно приличное свободное пространство.

— Так, — сказал он. — Рик, услышь.

— Рик слышит.

— Сейчас я выйду наружу и попробую растопить те слои льда, что окружают ближние к хвосту конечности. А когда я вернусь, ты попробуешь сдвинуть зверя с места.

— И сколько ты продержишься за бортом при таком холоде? — скептически поинтересовался Рик.

— Уж точно не дольше, чем Кораг в безвоздушной бездне, — фыркнул Кен-Тагм. — Рик, предположение, что я выйду наружу без защиты структур — это серьезное оскорбление моих умственных способностей.

— Будь осторожен, — вмешалась Шиала. — Тебя может запросто придавить обвалом.

— Я приму меры и на этот случай, — пообещал заклинатель.

Кен-Тагм вернулся только через десятую, оставляя на металлическом полу лужи воды, окутанный облаками горячего пара. Даже в порядком выстуженном скакуне от него исходило тепло.

— Вышло? — первой спросила Алана.

— Я растопил слежавшийся лед у пяти лап по правой стороне. Рик, попробуешь?

— Для начала закрепитесь, — посоветовал Рик. — Чую, мне придется немало повертеться.

Искатели вняли совету Рика. Шиала и Алана, стуча зубами от холода, заняли оставшиеся кресла, братья с Кен-Тагмом привязались к стенам рубки, пропустив веревки через змейчатые изгибы резьбы.

Для начала Рик подвигал теми лапами, которые освободил Кен-Тагм. Конечности двигались свободно — сверху их опять засыпало полурастаявшим фирном, но лапы механоида продавливали влажную массу без усилий.

— Получается? — вновь напряженно спросила голема.

— Лапы свободны, — выдавил Рик. — Сейчас попытаюсь пошевелить кормовой половиной.

Скакун, повинуясь его команде, напрягся. Длинный членистый хвост забился, раскидывая в стороны плотно слежавшийся за века, но вновь расколотый и перемешанный обвалом до состояния крошева лед. Несколько ударов разбросали и уплотнили ледяные массы. Рик оттолкнулся конечностями назад, с трудом, обрушив на свой корпус пару небольших обвалов, немного прокрутился вокруг оси. Пол рубки со страшным скрежетом осел вниз, принимая более ровное положение.

— Кажется, мы освободились, — облегченно произнес Рик. — По крайней мере, можем шевелиться. Сейчас попробую...

Подтаявший наст разошелся со слышным даже в рубке грохотом. Прямо под лапами механоида.

В воющей снежной круговерти гасли те немногие лучи тлеющего на горизонте оранжево-красного зарева, которым удавалось пробиться через низкие, нависающие над острыми краями ледников тучи. Образованный недавним обвалом на склоне ледяной горы сугроб казался от подножия склона тенью. Тучей, которой вздумалось прервать свое стремительное коловращение впритирку к обледенелому Барьеру, прилечь на склон и свернуться калачиком.

Сходство еще более усилилось, когда сугроб зашевелился. Задрожал, меняя форму и рушась по краям. Вздыбился — и огромным зверем прыгнул вниз по склону.

Если бы взгляд гипотетического наблюдателя сумел проникнуть сквозь вечно бушующий буран, он бы увидел, что сравнение с живым существом ближе к истине. Огромная членистая, многоногая, отливающая металлом тварь шевелилась там, где рухнул снежный обвал. Била длинным хвостом, пытаясь встать на ноги. Неловко крутила головогрудью в попытке осмотреться.

Понемногу странному созданию удалось перевернуться на спину и подняться на ноги. Не с первой попытки — металлические лапы дрожали и пошатывались, подводя своего хозяина. Но все же чужак приподнялся над сугробами (ступни зверя расплющились в огромные тонкие ласты, чтобы удержать своего обладателя на снегу) и настороженно взъерошил массу серебристых волос на загривке.

— Рик, — после долгого молчания выдавил Кораг. — Твоя привычка сваливаться в пропасть в последнее время сделалась несколько однообразной. В нет уже нет изящной соразмерности, подобающей следующему по Великой Дороге, если ты понимаешь, о чем я.

— Я очень надеюсь, что это было последнее падение, — невольно застонав, откликнулся искатель. — Как вы, все целы?

— Рик, — потребовала Шиала. — Давай включим наружный обзор. Я хочу знать, ради чего непрерывно куда-то падаю последние периоды.

Искатель выполнил пожелание многоцветки, но много пользы это не принесло. За бортом было темнее, чем в центре глубочайшего из затенений. Даже на внешней оболочке света и то было больше — от звездного сияния, от крылатой спирали, от блистания Барьера. А здесь лишь угадывались в черноте смутные округлые формы, но разглядеть что-либо отчетливо было невозможно.