— Ну, мы ведь не знали, что это опасно. Наоборот, тогда нейродрайв считался престижным. А я не слишком блистал способностями, учился с трудом. Так что он как бы давал мне дополнительный шанс. Кроме того, ему это просто нравилось.

— Как к этому относились ваши родители?

— Мы без отца росли. А мать не знала, мы скрывали от неё.

— Почему?

— Она была бы против.

— Где теперь брат?

— Дома. У него ПСНА.

Черта с два ты его расспросишь, добавил я про себя. Поди, проверь мою версию, умник.

— И судьба брата тебя не пугает?

— Конечно же, пугает. Я бы и не притронулся к симбионту, если бы деньги так дозарезу не были нужны.

Кажется, я сумел вложить в голос ту долю мимолётного отвращения, что подмечал обычно у других людей.

— А зачем, кстати, тебе нужны были деньги?

— А вот это не ваше дело, — огрызнулся я грубо.

Потом пожал плечами и добавил уже мягче:

— У меня были свои планы. Я хотел покинуть планету, посмотреть мир. А мать без сиделки зашивалась. А я в сиделки на всю жизнь тоже не нанимался, понимаете?

Это он съел не усомнившись. Ладно, пусть считает меня подонком, плевать. Так ему легче будет поверить в мою искренность.

— Расскажи-ка подробней про подготовку.

Об этом я говорить был готов — недаром в своё время читал о нейродрайве всё, что только мог найти. В целом картинка получилась, по-моему, вполне правдоподобной. Уязвимым выглядело одно место — мой возраст; но тут завираться было слишком опасно. Если полковник разумно подойдёт к разговору с матерью, наверняка он её на информацию раскрутит.

Ну, что ж возраст. Учат же грудничков плавать.

— А сам ты тогда летал?

— Один раз.

— Почему только один?

— Ну, брат побаивался все-таки. Подключаться-отключаться он меня учил, а взлететь не разрешал. И я как-то раз украдкой...

— Это был флайкар?

— Бифлай. Учебный.

— Ну и?

— Полез сразу вверх, выскочил из атмосферы и отключился. Не в смысле — от леталки, а в смысле — сознание потерял. Так что сам полёт почти и не помню.

— Что-то ты больно многое не помнишь.

Я пожал плечами.

— Так то когда было-то... И длился весь полет, может, пару минут от силы. От брата влетело потом... А мама вообще была в шоке, она ведь не знала ничего.

— Таблетки какие-нибудь принимал?

— Конечно. Брат говорил, без них нельзя. Красные такие капсулы, по две штуки.

— А в других случаях?

— Тоже. Каждый раз. А на дело шёл — выпил четыре.

— Почему?

— Боялся, стрелять будут.

— Стреляли?

— Задели один раз краешком.

— И как ощущения?

— А то вы не знаете. Будто в меня всадили.

— Но сознания не терял?

— Да я от тех капсул словно пьяный был. На трезвую голову я бы, наверное, такого не вытворял.

— Хорошо живут в Норе, — хмыкнул полковник. — Симбионт понадобился — достали, препарат — достали. А мы все сюсюкаем — бедняжки, нищие.

— А я про Нору ничего не говорил, между прочим, — буркнул я недовольно.

Мосин махнул рукой.

— Да ладно. Я не мент, меня эта тема слабо волнует. Так значит, после того случая в, хм... младшем школьном возрасте и до нынешнего года ты с симбионтом не летал.

— Нет.

— Вообще не подключался?

— Нет.

— И как пошло... после перерыва?

— Первый раз трудно. Долго возился. А потом ничего, вспомнилось.

— И как вообще... впечатление?

— Ну... — я помолчал. Не сфальшивить бы... — Это могло бы стать увлекательным, если забыть, чем это грозит.

— Так вот, значит.

— Да, — согласился я. — Пожалуй.

Мосин снова принялся барабанить по столу пальцами; на этот раз я даже узнал ритм — "Марш космодесантников", времён прошлой войны, нынче почти забытый. Интересно, — подумал я, — а кто сам полковник? Летун? Медик? Службист из какого-нибудь особого отдела?

Полковник выстучал не менее двух куплетов прежде, чем сказать:

— Хорошо. Я тебя беру.

— Куда?

Мосин поднял тонкие изломанные брови.

— В штрафбат, разумеется. На Варвур. А ты что подумал?

— Что надо подписать? — спросил я устало.

— А-а, — полковник снова нарисовал у себя на лице эту пародию на улыбку. — Не доверяешь. Осторожный мальчик; одобряю. Ну, бумаги сейчас сообразим, мне ещё с "гасом" разбираться. Сначала, конечно, будет учебка — надо же проверить, что ты умеешь, а чему стоит подучиться. И полечить тебя, судя по всему, не мешает. Мне солдаты нужны, а не инвалиды. А дальше — всё в твоих руках, парень. Только в твоих.

Признаюсь честно — я пытался читать бумаги, изо всех сил пытался. Но буквы двоились, троились и расплывались, и в конце концов я сдался и подмахнул документы, не поняв в них ни слова. Мне уже практически было всё равно.

И ещё. В тот момент я не чувствовал ничего. Совсем ничего — кроме огромной, неподъёмной, смертельной усталости.

123 ... 192021

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓