— Пусть он посмеётся над твоей "глупой уловкой". Все наши отряды уехали верхом. Но Сом пошел в караване судов вверх по Висле. У него гребное быстроходное судно. Завтра днем он остановится на ремонт вблизи поместья, к вечеру мы погрузим серебро и отплывем. Погода стоит безоблачная, полнолуние, плыть ночью можно смело. Утром рассчитаем гребцов, посадим на весла слуг и вечером будем в Галицком княжестве, — успокоил её Никита. Сам он такой уверенности не чувствовал. Вдоль Вислы и Западного Буга шла дорога на восток, отряд всадников мог за день добраться до границы Мазовии из самого Плоцка. Опасность исходила и от того отряда, который комес отправил следить за поместьем у Вислы. Здесь "глупая хитрость" сыграла свою роль, комес разделил стражников на четыре части и каждый отряд не превышал двух дюжин. В открытой схватке Никита вместе с Сомом, Вадимом и Окунем взял бы верх над стражниками, но те никогда не примут такой бой.

* * *

Никите удалось усилить свой отряд практически вдвое, он нанял двух опытных воинов из Богемии. Чехи были вооружены лучше всех ранее виденных Никитой германских рыцарей. Их оруженосцы не уступали по вооружению охотникам Никиты, а боевые кони были лучше. Никита был уязвлен, он считал, что экипировал своих охотников по максимуму. Четверка чехов стоила полусотни местных стражников и Никита посчитал себя непобедимым, а спасение реальным. С учетом семерых охранников Марцина, которые продолжили служить его дочери и троицы русских, отряд представлял огромную силу. Никите удалось сбросить со следа погоню, запутать, увести её в сторону. Заслуга в этом была не его, а охранников, хорошо знающих местность. Имея гораздо лучших коней, и по две запасные лошади на человека, беглецы держали недоступную для обычного всадника скорость. Через два часа скачки служанка Бажены остановила лошадь и сползла вниз, на землю.

— Я больше так не могу, хозяйка.

Её оставили на дороге, недалеко виднелась деревня. Это была единственная потеря.

К полудню, когда отряд приблизился к перекрёстку, и до поместья оставалась пара километров, вдали показался заслон из двух дюжин стражников. Чехи стали пересаживаться на боевых лошадей, не дожидаясь команды к бою. Остальные также сменили коней. Стражники расчехлили луки и начали обстрел. У семерки охранников были только арбалеты, а расстояние было слишком велико для стрельбы, около ста метров.

— Бажена, скажи чехам: мы атакуем. Первый удар копейный, арбалетчики добивают стражников, не дают прорваться в Плоцк. Никто не должен уйти, — сказал Никита.

Первая семерка рассыпалась цепью, благо местность это позволяла. Проселок уходил под острым углом к основной дороге, на пару сотен метров лес между ними был вырублен, получилась большая ровная поляна. План Никиты не удался, потому что стражники, испугавшись, в последний момент не приняли боя, они побежали во все три стороны. Те, кто пытался спастись в лесу, потеряли лошадей, Никита не покинул опушки леса, пока не убедился, что все восемь лошадей либо пойманы, либо убиты. Десяток стражников, ускакавших к берегу, чехи загнали в воду и заставили форсировать холодную реку, её дно быстро понижалось и в двух метрах от берега лошади вынуждены были плыть. Шестерку стражников, ускакавших в сторону поместья, пока никто не преследовал.

Лишь спустя час отряд достиг поместья. Никита поднял на ноги всех мужчин в поместье. Ему повезло, Марцин держал здесь десяток охотничьих собак. Вскоре три дюжины охотников вышли на поиски сбежавших стражников. Дорога заканчивалась у поместья, это был тупик, деваться стражникам было некуда, только уходить через лес. С конем пробраться сквозь чащу шансов было мало.

— Не надо тратить время, гоняясь за стражниками, достаточно лишить их лошадей, чтобы мы могли уйти от погони, — наставлял Никита охотников.

— Но восемь стражников переправились на тот берег. Они предупредят комеса, — забеспокоился младший из чехов.

— Дороги на том берегу нет. Еще одна переправа при таком холоде — верная смерть. Сомневаюсь, что они все добрались живыми через реку, — хмыкнул Никита.

* * *

Погрузка серебра закончилась в полной темноте. Судно просело и не могло принять на борт ни одного лишнего человека. Никитин план трещал по швам.

— Нужно было послать ещё засветло часть людей верхом, и оговорить место встречи, — сделала замечание Бажена.

— Я не мог представить, что груз будет так велик. К тому же все люди работали на погрузке. Даже я и оба рыцаря! Некого было посылать, — проворчал усталый Никита.

— Ты всегда прав. Ты постоянно мне возражаешь. Я хозяйка?

— Да, дорогая. Как скажешь, дорогая!

— Чехи не рыцари, они наемные воины, — оставила за собой последнее слово Бажена.

* * *

С рассветом поместье опустело. Слуги, которые не поехали с хозяйкой, разбегались, чтобы избежать гнева стражников.

Два десятка охранников и слуг, назначенных сменить гребцов на судне, выехали первыми. Они скакали не жалея лошадей. Но и остальной отряд не медлил, только скорость давала спасение от мести комеса. Гребцов Никита взял с собой еще на день, он получил три полноценные смены на весла, и судно смогло держать максимальную скорость. В полночь отряд миновал небольшую крепость, начиналось Галицкое княжество, но следовало проехать ещё немного, дальше дорога уходила в сторону от реки, и преследование судна становилось невозможным. Только здесь Никита рассчитал наемных гребцов. Отряду пришлось разделиться: чешские наемники со слугами отправились верхом в Пинск, Никита со своими охотниками и шестнадцатью поляками-охранниками поплыли в Берестье. Бажена плыла на судне единственным пассажиром, все остальные гребли, как галерные рабы. Расставаясь с чехами Никита поручил им набирать в Пинске, Турове, Слуцке и Клецке воинов-профессионалов, увеличив размер оплаты для них вдвое больше принятой. Для выдачи аванса он попросил Бажену передать доверенному слуге две сотни марок. Чехов смущала легитимность отряда, одно дело собирать воинов для охраны купеческой дочки, совсем другое формировать отряд под флажком опоясанного рыцаря. Вопросы о происхождении Никиты были слишком важны и он решился, рассказал историю.

— За триста лет до моего рождения жил великий император Петр Первый. Нравы были тогда иные, нежели сейчас и император брал себе в постель жен и дочерей князей, бояр, безщитовых рыцарей, купцов и крестьян. Бастардов у него родилось несколько сотен, многие достигли высокого положения, например Румянцев-Задунайский. Но лишь немногие сохранили свидетельства о своем происхождении. Я один из этих, немногих. Я и внешне на него похож, он был высокий, худой и необычайно сильный. Я потомок императора в пятнадцатом поколении.

Бажена переводила слова Никиты, сама при этом приходила в восторг. Чешские воины, Сом, охранники, Вадим и Окунь смотрели со скепсисом.

— За триста лет "таких" потомков должно народится много, целое княжество, — заявил Сом.

— Ты прав и неправ одновременно. Потомки императора заселили целую страну, но сейчас её нет, она не существует. Здесь и сейчас только восемь человек могут быть потомками Петра, и только я твердо знаю, что он мой предок, — ответил Никита.

— Ни Олег Муромец, ни Железная Мышь, ни Коробок никогда не говорили ни слова об императоре! — не выдержал Вадим.

— Иннокентий Петрович — Железная Мышь! — засмеялся Никита, — Он умрет от смеха!

— Мы гордимся таким вождем, а враги трепещут, услышав его имя, — серьёзно заявил Окунь.

— Я уже слышал о великом вожде — Железная Мышь, — поддержал его Сом.

— Когда мы вернёмся в Карачев, то вы сможете спросить у всех шестерых подтверждения моих слов, — завершил обсуждение Никита.

— Шесть и один — семь, а не восемь, — уточнила купчиха.

— У Коробова в Карачеве родился сын, — отбил выпад Никита.

— Под знамена потомка императора собирать войска будет гораздо легче, — подвел итог Моргулька, старший из чехов.

* * *

До Берестье судно доплыло удачно, буквально спустя час на пристани пришвартовалось огромное военное судно поляков. Внешний вид шестидесяти человек команды ясно говорил, что шансов в бою у Никиты не было ни одного. Устроить сражение на пристани для поляков было опасно, местный воевода сразу же поставил караул, "во избежание недоразумений". Допустить даже малейший слух о серебре поляки не могли, шансов вывезти его из Галиции тогда бы не было. Началась игра нервов, поляки ждали от Никиты бегства его отряда, а Никита вербовал воинов. Он рискнул ослабить команду и послал Сома, Вадима и Окуня в Холм, Волынь и Владимир.

В Берестье удалось завербовать только дюжину воинов. Шляхтич, командир польского отряда, об этом знал, но не волновался, он уже послал весточку в Плоцк и со дня на день ждал появления конного отряда. Поляк считал, что ловушка захлопнется. Он рассчитывал на появление пары сотен всадников, тогда можно будет не церемониться, и открывать военные действия на территории Галиции.

* * *

Серебряное богатство польки вскружило Никите голову. На следующий же день отдыха в Берестье он выпросил у Бажены два бруска по сто марок каждый, обещая вернуть через месяц, и принялся строить самый важный для цивилизованного человека аппарат, самогонный. Строил не сам, кузнец местный ковал. Серебро — металл пластичный, только золото лучше, поэтому уже на третий день, аппарат был готов. Жуткий запах не давал непривычным прохожим даже близко подойти к съемной избе, где варилось гнусное пойло. Тройная перегонка и процеживание сквозь древесный уголь, настойка на травах и мороженых ягодах, превращали самогон в годную к употреблению водку. Никита не считал себя алкоголиком, хотя разовая доза, выпиваемой им водки, могла убить любого местного любителя спиртного. Когда посланные на поиски "травки" привезли ему её целый воз, он удивился, но купил всё.

— Да! Тут можно хоть год просидеть! И травка и водочка!

Привычки свои он не афишировал, поэтому вопрос Бажены застал его врасплох.

— Зачем сено так дорого покупаешь? Дороже овса получилось.

— Это сено не для лошадок, оно для людей. Дождемся, когда ветер с берега будет дуть, запалим это сено, и вся команда из Плоцка уснет, а мы повяжем врагов и захватим судно, — пошутил Никита.

Бажена удивилась и ушла в недоумении.

Никита недолго подумал, и решил разыграть многоходовую комбинацию по спаиванию врагов. Взял у Бажены самого сметливого слугу, и через третьи руки организовал поставку в кабак крепленого самогоном пива. Кабак находился рядом с пристанью и пользовался популярностью среди поляков из Плоцка.

* * *

Низкое, тяжелое небо, промозглый ветер, пробирающий до костей, портили настроение. Не помогали ни водка, ни травка, ни горячая Бажена. Дни тянулись, удручающе тусклые, а сердце наполнялось щемящей грустью и непонятной тревогой.

Наконец выпал снег, ветер разогнал тучи, и прозрачное синее небо вселило в Никиту волнующее чувство нечаянной радости. К вечеру, морозец напомнил о близкой зиме. Весь долгий, суетливый день Никиту не покидало предчувствие важных перемен. Лишь когда один за другим приехали старший из чехов — Моргулька, и Вадим с известиями о скором прибытии пополнения из Пинска и Волыни, Никита понял, что предчувствия его не обманули.

Бажена всю неделю была необычайно послушна, её характер стал "золотым". Она во всем старалась подлаживаться под Никиту, угождала ему, её гонор пропал вовсе. Несколько раз Никите казалось, что она порывается что-то сказать, но не решается.

Скорое прибытие пополнения сыграло с Никитой дурную шутку, ему захотелось действия, надоело сидеть и ждать.

— Бажена, пошли слугу, пусть соберет всех на судне. Ночи стоят безлунные, темные, пора показать нашим врагам кузькину мать!

Три десятка воинов собрались быстро, отдежурившая смена не успела еще уйти в город.

— Сегодня ночью возможно нападение поляков на наше судно. Увольнительные отменяются. Всем спать в полной броне. Вопросы есть? — оглядел Никита воинов.

Никто не отвел взгляда, не выказал испуга.

— Вопросов нет! — Никита кивнул слуге Бажены, Моргульке и Вадиму, — вы мне нужны. Отойдем.

— Ты сможешь сейчас организовать доставку в кабак новой бочки пива? Скажем так, более крепкого, — обратился он к слуге.

Тот улыбнулся, понимающе, кивнул головой, и хотел броситься выполнять указание.

— Это еще не всё! Караул на пристани уже сменился. Договоришься о "погрузке на наше судно десяти бочек пива". Таможенный сбор отдашь им натурой. Сможешь уговорить?

— Смогу.

— Вас двоих здесь не знают, подстрахуете меня в кабаке. Понимаю, устали, но это займет не больше часа, — дождавшись ухода слуги, попросил Никита Вадима и Моргульку.

* * *

Никита вернулся в свою каюту, достал заготовленный кусок сала и начал с отвращением его жевать. Оно надоело ему в дороге, но он считал, что сало замедлит всасывание алкоголя в кровь.

Через полчаса, уже в кабаке, Никита начал высматривать поляков с вражеского судна. Те объявились сами, стали задирать Никиту втроём, не стесняясь своего численного преимущества. Никита, уже приготовивший десяток кружек "крепкого" пива, ловко перевел неприятный разговор в спор, в пари.

— Говорите, что я киевский слабак? Давайте для начала выпьем. Я один — дюжину кружек пива, вы втроем — свою дюжину. Кто свалится под стол, тот платит за весь бочонок!

Подтянулись другие поляки, одобрительно зашумели. На насмешки и оскорбления Никита внимания обращать не стал. Никто не мог предположить, что один худой молодой "киевлянин" перепьёт трёх матерых поляков.

— Для начала обе стороны должны оплатить эту бочку пива кабачнику. Он вернет деньги победителю, — распорядился громадный поляк, явно тяжелее сотни килограмм веса. И обратился к Никите, — на замену не согласишься? Я сменю любого, на твой выбор.

— Нет! С тобой только один на один, — засмеялся Никита, — завтра продолжим?

— Посмотрим! А ты мне нравишься киевлянин.

— Тогда завтра вечером второй раунд?

— Не знаю, что такое "раунд", но если речь идет о пиве, то я не опоздаю, — снисходительно усмехнулся поляк.

Никита потягивал пиво потихоньку, стараясь растянуть процесс, чтобы как можно больше поляков подтянулось с корабля в кабак. Это таило в себе опасность опьянения. Через полчаса он покончил только с шестой кружкой и вышел во двор, как бы "отлить", а сам проблевался, снизил нагрузку на печень. Прожевав немного снега, Никита вернулся обратно. Поляки встретили его оглушительным ревом, их удивляло, что он еще держится на ногах. После второй полудюжины Никита чуть не отключился, заплетаясь ногами, вышел на мороз, продышался и повторил процедуру опорожнения желудка. В этот раз организм сам отреагировал правильным образом. Соперники-поляки пошли "отлить" за компанию и замучили Никиту насмешками. Они уже праздновали победу.

— О-че-ред-ны-е три кружки пи-ва мне! И по кружке им! — закричал почти трезвым голосом Никита, вернувшись к столу.

Поляки засвистели, застучали кружками, приветствуя продолжение поединка. Молчали только его соперники, пятая кружка для них, явно, была лишней, первые четыре уже впитались в кровь. В двух литрах пива было намешано пол литра водки, смертельная доза для непривычных поляков.